Религиозная составляющая играла важную роль в воспитании юного российского дворянина. В данном отношении оно мало чем отличалось от воспитания в других слоях русского общества, где также с самого раннего детства в душу ребенка закладывались основы веры и нравственные устои христианства, поскольку «традиции православия в духовной жизни России пронизывают всю русскую культуру, весь жизненный уклад народа» [5, с. 90]. Это касалось как домашнего образования, так и школьного.

Первые основы религиозной культуры и нравственности закладывались в раннем детстве. Важная роль в этом принадлежала родным и близким. Нельзя не согласиться со словами И.С. Аксакова, на мнение которого ссылаются исследователи отечественной культуры: «Кажется нам, история умственного и общественного развития в России едва ли может быть вполне понята без частной истории семей» [7, с. 142].

В XVIII в. ведущую роль продолжало играть домашнее обучение по церковным книгам и молитвам, начало которого было весьма ранним, о чем свидетельствуют знаменитые современники. Так, Г.Р. Державин «на четвертом году уже умел читать». Характер его первоначальных занятий был традиционным, пришедшим из старины: «Научен от церковников читать и писать. Мать, однако, имея более времени быть дома, когда отец отлучался по должностям своим на службу, старалась пристрастить к чтению книг духовных» [14, с. 26].

Раннее обучение чтению и письму не было редкостью в тех сословиях, где они представлялись необходимым условием для будущей карьеры, т.е. среди дворян, духовенства, чиновников. Первыми при этом были тексты духовного содержания. Д.И. Фонвизин вспоминал: «В четыре года начали учить меня грамоте, так что я не помню себя безграмотного». Как и мать Державина, отец Фонвизина знание грамоты считал непременным условием для религиозного воспитания и восприятия церковной литературы. Будущий драматург писал: «Как скоро я выучился читать, так отец мой у крестов заставлял меня читать. Сему обязан я, если имею в российском языке некоторое знание. Ибо читая церковные книги, ознакомился я с славянским языком, без чего российского языка и знать невозможно» [15, с. 248, 250.].

У героя автобиографического романа Н.М. Карамзина «Рыцарь нашего времени» первым учителем стал «сельский дьячок, славнейший грамотей в околотке», первой книгой – Часовник. Черед букв гражданской печати и светской литературы наступал только после овладения славянской азбукой и знакомством с церковными книгами [16, с. 14].

Домашнее воспитание А.В. Суворова также шло под сильным воздействием церкви. Не случайно полководец всю жизнь был тверд в вере, хорошо знал православную службу, а церковнославянским языком и религиозной литературой владел так хорошо, что сам сочинял духовные каноны. При нем всегда были ноты песнопений, которые он любил петь на клиросе. В традиционном духе наставлял Суворов и своих солдат. В Астраханском полку, которым командовал, он устроил училище и сочинил для него три учебных пособия: молитвенник, краткий катехизис, арифметику [17, с. 43].

Не только XVIII в., но и в XIX в. обучение грамоте для многих русских людей по-прежнему было связано с домашним обучением. Их первыми учителями традиционно являлись священники и другие церковнослужители (дьячки, пономари). Все-таки духовенство в целом было самым образованным сословием, наряду с дворянством. По подсчетам Б.Н. Миронова, в 1847 г. грамотными было 68% лиц духовного звания и 76% дворян [10, с. 71].

Не были исключением и дворянские семьи. Подбирая учителей своим детям, дворяне считались с высоким социальным статусом духовенства, который «до середины XIX в. постепенно возрастал» [9, с. 157].

В свою очередь, такие занятия были важным подспорьем для священников и церковнослужителей, которые «чтобы обеспечить свои семьи, вынуждены были подрабатывать». Возможности для этого были ограничены. Так, им запрещалось «заниматься торговлей, предосудительным считалась даже сдача внаем собственных домов, поэтому основным источником дополнительных заработков, помимо исполнения треб и совмещения должностей, для священника, проживавшего в городе, являлось преподавание» [4, с. 115-116].

Священники и церковнослужители обучали детей не только чтению и письму, они помогали им постигать церковные обычаи и обряды, Закон Божий и Священное Писание, учили молитвам и песнопениям, знакомили ребенка с системой христианско-нравственных норм. Обучение и религиозное воспитание сплетались воедино. Навыки чтения вырабатывались по Часослову и Псалтыри, каждодневное учение начиналось и заканчивалось молитвой. В богатых семьях дворяне могли себе позволить домашнюю библиотеку, где можно было найти и духовную литературу, в том числе доступную детскому пониманию. Там, где хотели дать детям хорошее образование, нанимали подготовленных домашних учителей, в том числе ученых священников, закончивших семинарии. Родители «старались сочетать достижения европейской культуры и науки с отечественными традициями», в основе которых лежало православие [7, с. 141-142].

Домашнее воспитание отнюдь не отрицало школьного обучения. Развитие системы народного образования в России с конца XVIII в. шло в условиях просвещенного абсолютизма, определившего не только рост числа учебных заведений, но и всё возрастающую их роль в русском обществе. Реформа в области образования, проведенная Екатериной II, положила начало государственной системе общеобразовательных школ в России [12].

Этими школами были главные и малые народные училища, соответственно с 4-летним и 2-летним сроком обучения. Обучаться в них могли дети всех сословий бесплатно, и мальчики, и девочки [21, с. 48-49].

Уставом народных училищ 1786 года в малых училищах, кроме чтения, письма и арифметики, предусматривалось обучение Закону Божьему. В главных училищах в старших классах вводились отдельными предметами Пространный катихизис, Священная история, христианское нравоучение, объяснение Евангелия [2, с. 55-56].

Основной проблемой учебных заведений того времени был недостаток педагогов. Один учитель преподавал несколько предметов. Светские учителя вели занятия и по основам вероучения. Священников в государственные школы не приглашали, хотя большинство учителей сами были из детей духовенства.

В начале 19-го столетия при Александре I была проведена перестройка системы народного образования [1, с. 86]. В 1802 г. было создано Министерство народного просвещения. На территории России было образовано 6 учебных округов, во главе которых стояли попечители. Учебные заведения подразделялись на 4 разряда: приходские и уездные училища, гимназии и университеты.

В приходских школах был установлен срок в один год обучения, в уездных училищах – два года, в гимназиях – четыре года, после чего можно было поступить в университет. В приходских училищах детей обучали Закону Божьему, чтению, письму, началам арифметики. В уездных училищах изучение Закона Божьего продолжалось. В гимназиях вместе с основными предметами преподавали понятия о Законе Божьем и гражданских обязанностях [2, с. 56].

Однако далеко не вся дворянская молодёжь проходила обучение в общеобразовательных школах. Особую роль в образовании знатных и состоятельных дворян играли такие элитные учебные заведения, как Царскосельский лицей и благородные пансионы. Здесь первые 3 года изучали «Первоначальные основания Закона Божьего», где рассматривались Пространный Катихизис и Библейская история [2, с. 58].

Начиная с правления Александра I, предметы, связанные с вероучением, могли вести только преподаватели из числа священнослужителей. После указа Святейшего Синода от 16 ноября 1811 г. в гражданских ведомствах и в военных училищах, был введен обязательный экзамен по Закону Божьему. На экзамене присутствовали духовные лица, которые оценивали знания учеников [2, с. 59]. Приход священников в общеобразовательные школы помогал делу развития образования, его кадровому обеспечению и повышению привлекательности просвещения в глазах верующих людей из всех сословий [13, с. 97].

В XIX в. продолжали существовать закрытые учебные заведения – кадетские корпуса, которые возникли еще в 18-м столетии и в которых могли учиться только дети дворян и офицеров. Здесь больше внимания стали уделять воспитанию истинных христиан, у которых среди «нравственных качеств особо выделялись страх Божий и благочестие» [8, с. 75].

Внимание к религиозно-этическим устоям будущих офицеров возросло, прежде всего, после восстания декабристов, посягнувшим на царскую власть и верность присяге. С этими был в целом согласен А.С. Пушкин, который писал: «Последние происшествия обнаружили много печальных истин. Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения» [11, с. 42]. Особое внимание поэт призывал уделить моральному уровню воспитанников именно в кадетских корпусах.

Начиная с правления Александра I, власти всё активнее поддерживали также частное домашнее обучение детей священниками. Им предоставлялись определенные льготы по сравнению с другими учителями. Министерство народного просвещения 13 мая 1814 г. обнародовало «Циркулярное предложение относительно священно и церковнослужителей, занимающихся приватным обучением чтению и письму». В нем предписывалось, чтобы местное начальство не требовало от священников, которые учат детей чтению, письму и молитвам, соблюдения всех жестких правил, которые предъявлялись в отношении проверки уровня образования самих учителей и строгого соблюдения ими министерских программ обучения в пансионах и других учебных заведениях. Также лица духовного сословия освобождались от уплаты в казну пятипроцентного сбора от денег, получаемых за обучение детей [2, с. 57-58].

24 октября 1817 г. было создано объединенное Министерство духовных дел и народного просвещения [6, с. 61]. Оно начало активное введение новых учебных программ. Так, в 1819 г. было предложено во всех учебных заведениях изучать Новый Завет, а в гимназиях, уездных и приходских училищах вводился обязательный предмет под названием «чтение Евангелистов». Министерство разъясняло, каким образом должны проходить уроки Закона Божьего, требовало соблюдения этих указаний [2, с. 60].

Большое внимание уделялось подбору преподавательских кадров. Так, весьма высокий уровень подготовки имели законоучители даже начальных школ в провинциальной Самаре, несмотря на то, что она получила статус губернского города лишь в 1851 г. [18]. Органы духовного управления новой Самарской епархией были только что созданы и не имели достаточного опыта [19, с. 459]. Тем не менее, они подобрали образованных священников-педагогов для школ молодой Самарской губернии. В 1855 г. здесь в приходских училищах Самары служили священники Николай Цареградский и Михаил Ястребов, получившие степень кандидата в Казанской духовной академии, а в Самарском уездном училище был учителем Закона Божьего протоиерей Иоанн Халколиванов, магистр Московской духовной академии [20, с. 143]. Последний был известным богословом, на чьи труды до сего дня ссылаются православные теологи и иерархи [3, с. 68].

Таким образом, с начала 19-го столетия шло усиление религиозной компоненты в образовании. Новые предметы христианско-нравственного содержания вводились во всех учебных заведениях, включая те, которые предназначались преимущественно или исключительно для дворян. В сферу образования активно привлекалось духовенство. Эти реформы проводились по инициативе светских властей, но получили поддержку церкви и её служителей.

Большое внимание, которое уделялось религиозному образованию дворянских детей в конце XVIII – первой половине XIX вв., было отнюдь не случайным. Большинство русских дворян оставались верными православным традициям. Они видели в православии основу становления личности своих детей и сохранения прочного государственного порядка. Христианские истины обращали человека к внутреннему духовному миру. Религиозные установки порождали стремление к самосовершенствованию и к высоким моральным качествам. Это отвечало желанию родителей видеть своего ребенка, прежде всего, хорошим, достойным и нравственным человеком. Такие стремления и ценности находили поддержку в образовательной политике Российского государства.

1. Артамонова Л.М. Деревянная голова Минервы. Самарское общество и народное просвещение при Александре I // Родина. 2011. № 7. С. 86-88.
2. Артамонова Л.М. Закон Божий в школах России и Поволжья при Александре I // Вестник Самарского государственного университета. 2013. № 8-2 (109). С. 55-64.
3. Артамонова Л.М. В начале самарской науки: самарские учителя середины XIX века и их ученые занятия // Модернизация культуры: идеи и парадигмы культурных изменений. Материалы Международной научно-практической конференции: в 2 ч. Самара, 2013. Ч. 2. С. 65-73.
4. Бирюкова А.Б. Круг обязанностей и повседневных дел приходского духовенства поволжских городов в дореформенную эпоху // Наука и культура России. Самара, 2012. С. 13-16.
5. Досекина А.Ф. Преемственность поколений как фундаментальная основа духовной культуры семьи // Седьмые Азаровские чтения. Библиотека в информационной среде региона: стратегии формирования и поддержки. Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Самара, 2011. С. 89-93.
6. Климкина Э.В. Религиозное воспитание в России последних лет царствования Александра I // Культура и история в компаративном измерении. Материалы I Всероссийского научно-методологического семинара. Самара, 2012. С. 61-66.
7. Климкина Э.В. Сочетание национальных традиций и западных влияний в воспитательных практиках российского дворянства первой половины XIX века // Модернизация культуры: идеи и парадигмы культурных изменений. Материалы Международной научно-практической конференции. Самара, 2014. Ч. II. С. 141-145.
8. Короткова М.В. Проблемы обучения детей столичного дворянства в кадетских корпусах первой половины ХIХ в. // Наука и школа. 2007. № 6. С. 74-78.
9. Миронов Б.Н. Американский историк о русском духовном сословии // Вопросы истории. 1987. № 1. С. 153-158.
10. Миронов Б.Н. Культурный капитал России за тысячу лет // Экономическая политика. 2013. № 1. С. 62-95.
11. Пушкин А.С. О народном воспитании // Полное собрание сочинений. М., 1958. Т. 7. С. 42-49.
12. Артамонова Л.М. Исторический опыт и значение школьной реформы Екатерины II // Вестник Самарского государственного университета. 2009. № 7 (73). С. 12-19.
13. Якунин В.Н. Церковная жизнь и православная культура в Самарском крае в XVI – ХХ вв. // Балтийский гуманитарный журнал. 2015. № 1 (10). С. 92-101.
14. Державин Г. Р. Избранная проза. М. 1984.
15. Фонвизин Д.И. Избранное. М. 1983.
16. Артамонова Л.М.  «Учили меня ещё во младенчестве». Принципы и традиции образования молодых дворян в XVIII столетии // Родина. 2010. № 11. С. 13-15.
17. Артамонова Л.М. Роль «указных наук» в становлении А.В. Суворова и его современников в 18-м столетии // Проблемы изучения военной истории: сборник статей Третьей Всероссийской научной конференции с международным участием. Самара, 2015. С. 38-43.
18. Смирнов Ю.Н. К 160-летию Самарской губернии: зачем и как она была создана? Самара, 2011.
19. Черкасова М.В. Деятельность Самарской духовной консистории по сохранению церковной документации // Модернизация культуры: от культурной политики к власти культуры Материалы IV Международной научно-практической конференции: в 2 ч. Самара, 2016. Ч. I. С. 457-463.
20. Артамонова Л.М. Провинциальное учительство и его занятия наукой в 1850- 1860-е гг. (по архивным и опубликованным материалам Самарской губернии) // Вестник Самарского государственного университета. 2015. № 7 (129). С. 140-148.
21. Артамонова Л.М. Самая просвещенная реформа // Родина. 2010. № 2. С. 45-49.

Все статьи автора «Хретинина Ольга Андреевна»