АНТРОПОНИМ КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ

Бичегкуева Ольга Джемаловна1, Касаева Алена Валерьевна2
1Северо-Осетинский государственный педагогический институт, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской филологии
2Северо-Осетинский государственный педагогический институт, студентка Б-АН2 курса факультета лингвистики

Аннотация
Статья посвящена проблеме исследования антропонима как средства создания выразительности в художественном тексте. Под антропонимической системой писателя мы понимаем совокупность ономастических единиц произведений автора, находящихся между собой в определенных взаимосвязях в перспективном повествовательном развитии и функционировании.

Ключевые слова: антропоним, антропонимический словарь писателя, семантика, словообразование, стилистика, художественная речь, этимология


ANTHROPONYM AS A MEANS OF CREATING EXPRESSIVE ART TEXT

Bichegkueva Olga Dzhemalovna1, Kasayeva Alain Valerievna2
1North-Ossetian state pedagogical Institute, candidate of philology, associate professor of russian philology
2North-Ossetian state pedagogical Institute, student B-AH2 course Faculty of Linguistics

Abstract
The article is devoted to the study as a means of creating anthroponym expression in a literary text. Under anthroponymic writer system is the totality onomastic units of the author's works, which are interconnected in certain relationships in perspective narrative development and functioning.

Keywords: anthroponym, artistic speech writer anthroponimical Dictionary, etymology, semantics, stylistics, word formation


Рубрика: 10.00.00 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Бичегкуева О.Д., Касаева А.В. Антропоним как средство создания выразительности художественном тексте // Современные научные исследования и инновации. 2016. № 5 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2016/05/67346 (дата обращения: 17.03.2024).

Собственные имена (СИ) в художественной речи писателя вообще, и писателя – билингва, в частности, являют собой подсистему – важный компонент общей образно-изобразительной системы конкретного художественного произведения. А потому многоплановость анализа антропонимического словаря писателя позволяет выявить его индивидуально-авторское своеобразие, возможность глубокого проникновения автора в лингвистическую сущность каждого СИ в его этимологическом, словообразовательном, семантико-стилистическом и других ракурсах. В конечном счете, это создает благоприятную почву для исследователя в выявлении степени взаимовлияния и взаимодействия СИ с другими элементами художественного контекста, уровня его участия в раскрытии идейно-тематического замысла писателя.

Под антропонимической системой писателя традиционно понимается совокупность ономастических единиц его произведений, находящихся между собой в определенных взаимосвязях в перспективном повествовательном развитии и функционировании. Последнее позволяет во всей полноте учитывать специфику словоупотребления писателя, его индивидуально-авторского речевого стиля, что чрезвычайно важно для исследования художественного произведения в семантико-стилистическом плане [7].

Вполне соглашаясь с В.В. Виноградовым во взгляде на индивидуально-авторский речевой стиль писателя как на «своеобразную, исторически обусловленную, сложную, но структурно единую и внутренне связанную систему средств и форм словесного выражения» [4, с. 85], обусловленную идейно-эстетической функцией, спецификой художественного произведения, вместе с тем чрезвычайно важно учитывать в этом процессе и объективное взаимодействие литературного языка и индивидуально – авторского речевого стиля. Постановку этой проблемы находим в трудах В. Виноградова [4], Л.Б. Гацаловой [14], Б.Н. Головина, Б.Т. Дзусовой [11], Э.С. Дзукаевой, Б.А. Ларина, Л.К. Парсиевой [15] и др., в которых рассматривается взаимодействие отдельных подсистем и индивидуально-авторской системы писателя с литературным языком. Одну из таких систем и составляют СИ, в том числе антропонимы, изучение семантики которых в процессе функционирования их в художественном произведении писателя – билингва, их дистрибуции и соотнесенности с контекстуальными вариантами номинаций персонажа, установление их места в системе образно-речевых средств произведения и их роли в формировании и раскрытии идейного замысла автора имеет важное значение в приобретении умений и навыков лингвистического анализа художественного текста.

Слово в семасиологическом аспекте характеризуется как основная значимая единица языка, содержащая в себе значительный художественно-изобразительный потенциал, раскрывающийся в той или иной речевой ситуации многообразными семантическими оттенками, обладающими различной степенью эмоциональной экспрессии. Это в равной мере относится и к антропонимике, поскольку она представляет собой неотъемлемую часть лексики, отличающуюся от групп словарного состава языка тесной связью с различного рода общественными процессами (З.Г. Борукаева, Л.А. Туаева), получающими широкое отражение в литературе различных жанров, что превращает антропонимику в неисчерпаемый арсенал образно-выразительных средств языка [13]. В связи с этим исследование антропонимического пласта в художественном произведении, особенно писателя – билингва, дает возможность выявить некоторую функциональную особенность антропонимов как лексических единиц в условиях двуязычной ситуации.

Характерной особенностью творчества абсолютного большинства русскоязычных национальных писателей является то, что они, как правило, для именования своих персонажей привлекают «популярные» антропонимы, с которыми мы часто встречаемся в реальной действительности. При этом художник пропускает их через призму своего индивидуального восприятия (О.Д. Бичегкуева) [3, с. 82-86], что способствует превращению ономастических элементов в важное средство раскрытия мировоззрения писателя, уровня владения им вторым языком, степени языкового чутья художника и т.п. Благодаря этому в условиях двуязычия решение вопроса об отнесении к национальной литературе произведений того или иного писателя во многом определяется и антропонимикой как составляющей общей системы языка.

Своеобразие и специфика антропонимов обнаруживается на всех уровнях языка: словообразовательном, морфологическом, семантическом и др. Нередко включение исконно русских СИ в русскоязычное художественное произведение национального писателя вызывает фонетическую трансформацию антропонима (соответственно звуковым законам национального языка), что во многом объясняет появление у них вторичного семантического плана. Это обстоятельство позволяет утверждать, что изучение вопросов антропонимии художественных произведений требует комплексно-филологического подхода, совмещающего многогранный лингвистический, литературоведческий и экстралингвистический анализ антропонима.

На необходимость синтетического подхода к анализу языка художественного произведения неоднократно обращал внимание В.В. Виноградов, объясняя это прежде всего невозможностью глубокого проникновения в словесно-художественное произведение при однобоком, одностороннем его анализе, подчеркивая при этом, что только «тенденция к объединению лингвистической и литературоведческой концепции формы и содержания словесно-художественного произведения на основе углубленного синтеза их, на основе изучения смысла, идеи, замысла, как словесно-структурного элемента художественного целого плодотворна и перспективна» [4, с. 104].

Такой комплексный подход к анализу СИ позволяет четко выявить на фоне общеязыковых процессов особенности индивидуально-авторского словоупотребления. Одновременно с этим системный анализ позволяет рассмотреть художественное произведение как сложное повествовательное полотно, состоящее из целой цепи творческих языковых блоков, элементы каждого из которых находятся во взаимосвязи и взаимодействии, что и обеспечивает выявление определенных закономерностей функциональных, активно контактирующих речевых художественно-изобразительных средств, привлеченных из различных языковых уровней.

В свете всего сказанного исключительный интерес представляет  антропонимический пласт лексики произведений основоположника осетинского языка и литературы К.Л. Хетагурова, следовавшего традициям русской классической литературы, выдающиеся писатели которой, как хорошо сознавал поэт, «обозначая человека, делают выбор не из бесконечного множества его нормативных свойств, а из малого числа индивидных признаков; при этом выбирается наиболее различительный – то, чем человека отметила природа» [2, с. 11].

По своему составу антропонимический словарь поэмы «Фатима» незначителен и представлен пятью именами, одно из которых – Магомет – имя основателя ислама, а 4 других – Фатима, Джамбулат, Ибрагим, Наиб – СИ героев поэмы. Рамки статьи не позволяют проанализировать все используемые в тексте антропонимы, которые в той или иной степени выступают средствами художественного построения произведения, поэтому рассмотрим лишь два из них. Для К. Хетагурова антропонимическая единица – это особое художественно-изобразительное средство, служащее раскрытию замысла, выбираемое автором в строгом соответствии с характером персонажа, его социальным статусом, выполняемой им функцией в произведении. Это подтверждается антропонимом Наиб, которым Коста наделяет горского князя и апеллятив которого зафиксирован в ряде словарей различных типов, в каждом из которых он имеет соответствующую характеру словаря интерпретацию. Так, словарь иностранных слов ему дает следующее объяснение: «/ар// в некоторых мусульманских странах – заместитель или помощник какого-либо начальника или духовного лица, иногда – старшина сельской общины» [9, с. 401]; этимологическим словарем его семантика фиксируется как «заместитель, наместник в духовных и судейский делах» кавк. Через тур. haib из араб. ha’ib…» [12]. Нетрудно увидеть семантическое соприкосновение толкований, выделение словарями одного общего ключевого понятия – «заместитель». С таким же значением анализируемый антропоним встречается и в словаре восточных имен А. Гафурова: «Наиб – а.м. «наместник», «заместитель».

У народов Востока в качестве СИ эта лексема выполняла функции антропонима в среде лишь некоторых кавказских горцев-мусульман, хотя в виде нарицательного существительного встречалось чаще, о чем свидетельствует его фиксация, например, в осетинско-русском словаре. Выбор К. Хетагуровым данного антропонима для своего героя не случаен: поэт хорошо чувствует его потенциальные семантические возможности в раскрытии образа старшины по своему социальному статусу, по его возрасту и, наконец, по авторитету среди окружающих его людей всех сословий как в данном селе, так и за его пределами. Своеобразно используется поэтом и словарное понятие данного антропонима: «заместитель»: по отношению к Фатиме – Наиб заменил ей родителей, а Джамбулату, родным отцом которого являлся Наиб, он заменил мать после ее смерти и заботился о нем с материнской нежностью. Это легко прослеживается на приводимых ниже контекстах:

«В тот день, как мать твоя скончалась,

И бесприютной сиротой

В ауле нашем ты осталась

Я взял тебя… Обет святой

Тогда я дал пред стариками

Беречь тебя, как дочь свою…»;

«Старик ей заменял отца…»;

«Фатима, не терзай так больно

Итак истерзанную грудь

Она измучилась довольно

За Джамбулата… Не забудь, -

Вы только были мне отрадой

По смерти матери его…

Я вас растил…»   [9]

Из данных контекстов совершенно очевидно, что слово «заместитель» в его словарном толковании: «1. Человек, который заменяет кого-либо в какой-нибудь должности» [16], в приведенной локальной поэтической языковой ситуации во многом отходит от словарного значения благодаря социально-бытовой миссии Наиба, выступающего в поэме наставником не только Фатимы и Джамбулата, но и своих односельчан. Это обстоятельство и превращает слова «заместитель» и «наставник» в контекстуальные синонимы, чем в значительной степени усиливает семантический накал антропонима Наиб, расширяя его изобразительные возможности, что и делает эту антропонимическую единицу ключевым компонентом во всем поэтическом повествовании. Сказанное и определило включение К. Хетагуровым данного антропонима в произведение о жизни горцев, что позволило автору одним штрихом, емко и с необычайной глубиной раскрыть сущность персонажа, наделенного именем Наиб.

Значительно чаще рассмотренного выше имени встречается в поэме антропоним Фатима, широко распространенный в языках народов Кавказа, а в данном случае и содержащий в себе яркий семантический заряд, заложенный в его этимологии и локализующийся содержанием поэмы: Фатима означает в переводе с арабского: «отнятая от материнской груди» [6], поэтому вполне понятно наделение данным антропонимом главной героини, которая «бесприютной сиротой… осталась». В нем как бы закодирована суть персонажа, в раскрытии которой значительную семантико-стилистическую роль играет контекстуальное окружение:

«Судьба вручила попеченью

Печальной старости его

Красавицу – приемыш-дочь…» [9]

В приведенном контексте обращает на себя внимание прежде всего слово приемыш, активно участвующее в характеристике Фатимы и благодаря своему словарному значению являющееся незаменимым в данном конкретном случае, так как с его помощью читатель получает глубочайшую социально-значимую расшифровку антропонима. Словарная лапидарность, несомненно, не раскрывает всей семантической глубины данного слова в анализируемом контексте: «приемыш – /разг./. Приемный сын или «приемная дочь» [17]; оно лишь знакомит читателя с лингвистической номинацией, давая представление только о том, что называется этим словом. В данном же контексте слово приемыш обрастает целым рядом смысловых оттенков, которые оттесняют на периферию повествования словарное значение, синтез же отмеченных семантических обертонов превращают в ключевое его содержание, и в контексте компонент приемыш превращается в мощное смысловое ядро, сообщающее антропониму дополнительные понятийные нюансы, позволяющие ему играть ключевую роль в анализируемом локальном повествовании. И несмотря на материальное отсутствие антропонима в анализируемом примере, читатель без труда определяет, о ком идет речь, так как компонент приемыш и СИ Фатима здесь несомненно – контекстуальные синонимы: слово приемыш значительно развивает этимологию и углубляет семантику антропонима, что делает образ главной героини семантически многогранным, рельефным и выпуклым.

Свою дальнейшую эволюцию антропоним получает и в следующем контексте:

«В тот день, как мать твоя скончалась,

И бесприютной сиротой

В ауле нашем ты осталась,

Я взял тебя…»  [9]

Как видим, здесь тоже нет материального присутствия антропонима, однако указательное местоимение ты, в различных грамматических формах используемое поэтом, не только дает возможность читателю четко воспроизвести того, о ком идет речь, но и почувствовать настроение говорящего. Выстроив местоименный ряд твоя-ты-тебя, автор во всех трех случаях относит сообщение к героине опосредованно – через компоненты мать – нашем – взял, что создает «громкую» модальность, и в эту оценочную житейскую ситуацию вовлекается и читатель.

Чрезвычайно яркой заменой здесь выступает и слово сирота, которое, в отличие от антропонима Фатима, выполняет не номинативную функцию, а характерологическую, содержащуюся в самом содержании данного существительного и значительно дополняющуюся примыкающим к нему в препозиции прилагательным «бесприютный». Это легко доказать их словарными толкованиями: сирота – «ребенок…, у которого умер один или оба родителя…» [11]; бесприютный – «лишенный приюта, крова…». Все это позволяет говорить о возникновении в данном отрезке поэтического повествования мощного семантического ряда с доминантой – антропонимом Фатима благодаря тому, что все перечисленные выше слова входят здесь в тесные синонимические отношения, хотя и принадлежат к разным стилям речи: Фатима – приемыш /разг./ – бесприютная /книжн./ – сирота /нейтр./. Все сказанное указывает на неслучайность выбора автором имени для главной героини поэмы: поэту важно было, чтобы само имя содержало в себе основную информацию: Фатима – девушка, «отнятая от материнской груди», осиротевшая, взятая на воспитание Наибом.

Таким образом, наблюдения и анализ семантико-стилистических функций СИ в поэме К.Л. Хетагурова «Фатима» позволяют говорить о мастерстве писателя, о его незаурядном языковом чутье. Кроме того, оригинальность и полнота звучания СИ имени персонажа достигается в повествовании благодаря удачному подбору лексики как в малом, так и в большом контекстах. При этом семантика антропонима вне контекста и в художественном тексте значительно отличаются друг от друга. В первом случае мы имеем дело с традиционном словарным толкованием антропонима, во втором же – это смысловое значение СИ дополняется множеством семантических оттенков, которые нередко в локальном художественном контексте в определенной степени заменяют исконное понятие антропонима, выдвигая на передний план повествования важные в конкретной ситуации смысловые обертоны того или иного антропонима.


Библиографический список
  1. Абаев В.И. Тюркские элементы в осетинской антропонимии //Теория и практика этимологических исследований. М., 1985. С.25-30.
  2. Борукаева З.Г. Методическое пособие к практическому курсу «Введение в литературоведение» Учебное пособие. Владикавказ, 2007.
  3. Бичегкуева О.Д. Семантика ономастических реалий в художественном тексте писателя-билингва //Россия и Кавказ: объективный процесс обогащения литератур и культур. Владикавказ, 2012. С. 82-86.
  4. Виноградов В.В. Современный русский язык. Морфология. М.: МГУ, 1959.
  5. Келехсаева Л.Б. Русско-осетинские литературные взаимосвязи. – Владикавказ: СОГУ, 2011. – 113 с.
  6. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1990.
  7. Суперанская А.В. Структура имени собственного (фонолог, и морфолог.) – М.: Наука, 1969.
  8. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1-4. М.: Прогресс, 1987.
  9. Хетагуров Коста. Собр. соч. в 5-ти томах. – М.: АН СССР, 1960.
  10. Дзусова Б.Т., Теблоева З.Б. Система упражнений по речевому развитию младших школьников на основе восприятия картин //Азимут научных исследований: педагогика и психология. 2015. № 4 (13). С. 40-43.
  11. Дзусова Б.Т. Методика работы по усвоению этнокультуроведческой лексики русского языка в осетинской школе. Автореф. дисс… канд. пед. наук. Владикавказ, 1998.
  12. Бичегкуева О.Д. Осетинские фамильные образования в творчестве К.Л. Хетагурова //Лингвистические этюды Владикавказ, 2000. С. 293-303.
  13. Борукаева А., Туаева Л.А. Эстетика осетинского детского фольклора (материнская поэзия) //Молодежь и наука. Владикавказ, 2014. С. 69-74.
  14. Гацалова Л.Б., Парсиева Л.К. Инновационные возможности осетинского языка //Фундаментальные исследования. 2012. № 11-3. С. 727-730.
  15. Парсиева Л.К., Гацалова Л.Б., Мартазанов А.М. Особенности звукового строя русского, осетинского и нахских языков // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2014. № 9-2. С. 153-154.
  16. Туаева Л.А. Методика изучения произведений малого жанра в начальной школе в условиях полилингвальности // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Педагогика, психология. 2014. №4 (19). С. 171-174.
  17. Цаликова М.А. Развитие речи билингвов с опорой на языковой изоморфизм //Актуальные проблемы науки на современном этапе развития. Сборник статей Международной научно-практической конференции. Ответственный редактор: Сукиасян Асатур Альбертович. 2015. С. 296-300.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Бекоева Марина Ивановна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация