Известный публицист Ю.Г. Буртин верно заметил по поводу итогов и уроков борьбы диссидентов с советской властью: «Люди того поколения, которое первым в советской истории предприняло поиск демократической альтернативы тоталитарному строю, а четверть века спустя выступило в качестве инициаторов и главных действующих лиц «перестройки», успели увидеть, какой горестный результат имела их борьба, какому грязному делу невольно и неожиданно послужили их чистые мечты, благородные идеи и бескорыстные усилия» [1].

К.И. Чуковский писал своей дочери А.К. Чуковской, официально не состоявшей ни в одной из правозащитных организаций, но бывшей истинным диссидентом, о ее статье, что необходимо отражать в литературе: «Ты пришла в публичный дом и чудесно, красноречиво, убедительно доказываешь девкам, как хорошо быть благородными девицами и не продаваться солдатам по полтиннику. И прежде были такие неуместные проповедники, они шли в тюрьмы к бандитам и дарили им молитвенники … – и всегда это были патетически-смешные фигуры: а в салонах про них говорили, что они трогательные.

Ты приходишь к растленным писакам и заклинаешь их Чеховым быть благородными. Это «трогательно», потому что безумно» [2].

К.И. Чуковский был прав в том смысле, что действительно, диссидентство в СССР – это отчасти безумство.

А.Д. Сахаров [3] в начале 1970-х гг. писал: «И через 10 лет в стране ничего не изменится. Страна может погибнуть, но она останется неизменной. Мы знаем, что не можем ничего изменить… Мы были бы благодарны, если бы власти придерживались законов: например, о свободе слова, об открытых процессах, которые Конституция, якобы, гарантирует» [4].

Диссиденты сознательно шли на лишения, страдания, понимая минимальное значение своих жертв. Можно даже сказать, что диссидентам не чужда была идея мученичества, жертвенности. Ю.Ф. Орлов, составляя заявления в адрес Белградской конференции по безопасности и сотрудничеству, писал: «Не имеет значения,.. будет или не будет хоть какой-нибудь результат от этих заявлений. Мой долг сделать их» [5].

Диссидентство не имело серьезной социальной опоры в обществе, не пользовалось популярностью. С.И. Солдатов, лидер ДДСС, следующим образом оценивал результаты движения 1960-1970-х гг.:

«1) Мы, радикал-демократы, оказались неспособными увлечь за собой сколько-нибудь значительные силы общества;

2) Наше общество было не в состоянии принять наши идеи и внять демократическому призыву» [6].

Советское общество не было готово позитивно оценить и воспринять  оппозиционные взгляды. В общественном сознании почти безраздельно господствовали советские штампы и мифы.

Е.Г. Боннэр сказала о наследии А.Д. Сахарова, что оно не востребовано, но  очень актуально [7].

Ф.М. Бурлацкий, А.Л. Адамишин однозначно оценивают воздействие диссидентского движения на развитие прав человека в СССР как нулевое [8].

Г. Федоров, д.и.н., будучи другом известного диссидента И.Я. Габая, говоря о правозащитниках, отметил, что в ряды оппозиционеров их «привело обостренное чувство справедливости, искреннее желание помочь своему народу, неприятие насаждавшегося и царившего при Брежневе режима, открыто стремившегося к реабилитации Сталина и сталинщины». Он убежден, что диссиденты отдавали себе отчет в том, что «они обречены, что силы неравны, но высокая духовность и нравственность заставляли их выбрать этот путь». Эти люди, подчеркивал Федоров, использовали любую возможность для пропаганды своих взглядов, разоблачений «брежневщины», призывов к гласности и демократизации жизни, не заботясь о собственной участи. «Именно они и были подлинными предтечами той перестройки, тех процессов обновления, которые сейчас развернулись в нашей стране, подлинными героями и мучениками», – считал Федоров [9].

Прошло уже столько времени, и власть давно сменилась, а идеи соблюдения прав человека по-прежнему актуальны, т.е. находятся в сфере предположительного и желательного, а не фактического. Уже появились новые диссиденты, а правозащитники не состоялись ни в моральном плане, ни в политическом – они не смогли стать силой, оказывавшей бы воздействие на внутреннюю политику своего государства, хотя бы. 20-21 января 2001 г. в Москве состоялся Всероссийский чрезвычайный съезд в защиту прав человека, на котором звучали призывы «быть в оппозиции» уже к нынешнему демократическому режиму. Современное российское руководство обвинялось в гегемонизме, попрании прав человека и т.д.

Отчасти это можно объяснить тем, что реализацию прав человека в СССР, да и современном обществе, затрудняют «вековые традиции старой, дореволюционной России, ее монархического строя, крепостного права, авторитарно-патриархальной политической культуры народа, бюрократического управления и правового нигилизма» [10].

Правовой нигилизм является составной российской ментальности. Граждане страны советов были воспитаны в духе того, что закон или соглашение в любой момент могут быть проигнорированы или изменены.

Однако, какими бы соображениями ни руководствовались диссиденты, они внесли свой вклад в разрушение той социально-политической системы, существовавшей в СССР, да и самого Советского Союза. Известный А.А. Зиновьев открыто причислял диссидентов, националистов к «пятой колонне» Запада в СССР, цель которой состояла в «разгроме советского социального строя и, как следствие, распада всех основ жизни России и русского народа» [11]. Он пишет, что «у тех людей, которые разрушали советский коммунизм, не было, конечно, научного его понимания. Но для разрушения это и не требовалось, было вполне достаточно идеологических представлений» [12]. Получилось так, что сиюминутные интересы диссидентов, как то – изменение отдельных сторон советского строя, по их заявлениям, заслонили собою далеко идущие последствия, так скажем глубинные, даже неосознаваемые мотивы – крах и гибель всей системы.

Сложнее обстояло дело с диссидентами-националистами [13]. Народ воспринимал их как мессий, спасителей. И в результате на смену одной диктатуры пришла другая. Причем, оказалось, что для некоторых оппозиция – образ жизни. Г. Чантурия, бывший грузинский диссидент, начавший затем бороться против пришедшего к власти З. Гамсахурдиа, заявил: «Я всегда буду в оппозиции, всегда буду против плохого президента, а когда появится достойный – уйду из политики» [14]. В Грузии существует 26 партий, основу которых в основном составили диссиденты, не смогли прийти к консенсусу.

Диссидентство было свидетельством потенциального конфликта в социалистической системе, о возможности других вариантов развития при  изменении составляющих политического действия.

И после падения советского режима корпус борцов за права человека в органах власти был представлен весьма незначительно. В.И. Бахмин, бывший член МХГ, в 1991 г. возглавил отдел глобальных проблем и гуманитарного сотрудничества в Министерстве иностранных дел РСФСР Он был уверен, что следует работать в государственных структурах, пока остается шанс что-либо изменить.

В справочнике «Политическая Россия сегодня» диссидентство на 1993 г.  заявлено в весьма ограниченном составе. Так, в органы представительной власти входили Б.А. Золотухин – член Совета Республики Верховного Совета РФ, заместитель Председателя Комитета Верховного Совета по законодательству, член Комиссии Президиума Верховного Совета по вопросам российского зарубежья; М.М. Молоствов, один из организаторов социалистического подпольного кружка в Ленинграде [15] в 1950-х гг., – депутат РСФСР, член Совета Национальностей Верховного Совета РФ, Комитета Верховного Совета по правам человека, Комиссии при Президенте РФ по вопросам помилования, член Социал-демократической партии РФ; Р.И. Пименов – народный депутат РСФСР (скончался в 1991 г.); Г.П. Якунин, диссидент в РПЦ, – народный депутат РСФСР, член Совета Национальностей Верховного Совета РФ, заместитель Председателя Комитета Верховного Совета по свободе совести, вероисповеданиям, милосердию и благотворительности, участник движения «Демократическая Россия», лидер Российского христианско-демократического союза. В Президентский Совет входили М.Я. Гефтер, С.А. Ковалев. Кроме них, среди лидеров политических партий, движений, блоков и объединений, общественных деятелей  современной России встречаются: В.Ф. Абрамкин – руководитель общественного центра содействия гуманизации пенитенциарной системы; В.В. Аксючиц – сопредседатель думы партии «Российское христианское демократическое движение»; Л.И. Богораз – член МХГ; Е.Г. Боннэр – один из лидеров российского правозащитного движения, председатель комиссии по увековечению памяти А.Д. Сахарова  (Фонд Сахарова А.Д.); Л.И. Бородин – главный редактор журнала «Москва»; В.К. Буковский – член Политсовета Партии экономической свободы; С.И. Григорьянц – издавал журнал «Гласность» (1987-1990 гг.), информационную сводку «Ежедневная гласность», глава профсоюза независимых журналистов, председатель фонда «Гласность»; Б.Ю. Кагарлицкий – лидер Партии труда; Л. Карпинский – член Республиканской партии РФ; А.П. Лавут – Российско-американская проектная группа по правам человека; Р.А. Медведев – народный депутат СССР, один из лидеров Социалистической партии трудящихся; В.И. Новодворская -  один из лидеров партии «Демократический союз»; А.И. Огородников – председатель Христианско-демократического союза России, главный редактор журнала «Бюллетень христианской общественности», основатель первого в России детского христианского приюта; Э.С. Орловский – внештатный эксперт Комитета по правам человека Верховного Совета РСФСР; А.П. Подрабинек – главный редактор еженедельника «Экспресс-хроника»; К. Попов – член Международного общества прав человека, секретарь Ассоциации помощи больным муковисцидозом; В.А. Сендеров – представитель Международного общества прав человека в России по религиозным проблемам, член Совета НТС (российских солидаристов); Смирнов А.О. – директор общественной организации – Центра по правам человека; Сокирко В.В. – член общества защиты прав осужденных хозяйственников и экономических свобод; Л.М. Тимофеев – издатель журнала независимых мнений «Референдум» (1987-1990 гг.), член Союза писателей Москвы, руководитель Центра по изучению нелегальных экономик при РГГУ; И.Р. Шафаревич – участник Русского национального Собора; Ю.А. Шиханович – член Комитета по правам человека Верховного Совета РФ, преподаватель  РГГУ.

Примерно в равных пропорциях «нашли себя» в постсоветской общественно-политической деятельности «западники» и «почвенники».

Некоторые, покинувшие страну, как К.А. Любарский, продолжали бороться за реализацию прав человека в СССР. Бывшие московские адвокаты-правозащитники Д.И. Каминская и К. Симис, после эмиграции  в конце 1970-х гг. проживают в США, работали на радио «Свобода» (Д.И. Каминская в свое время защищала В.К. Буковского, Ю.Т. Галанскова, А.Т. Марченко, П.М. Литвинова, Л.И. Богораз, И.Я. Габая. Кроме нее диссидентов защищали адвокаты С.В. Каллистратова и Б.А. Золотухин).

Свидетельством того, что не все диссиденты боролись за реализацию общих целей, а не конкретных задач для себя, служит тот факт, что даже после смены власти многие продолжали жить в местах эмиграции, но не спешили возвращаться в Россию.

Сами диссиденты по-разному оценивали свой опыт и, главное, свои перспективы. В.П. Аксенов замечает по данному поводу: «Увы, потом все разъезжались…в реальные миры, говорящие на чужих языках, в миры, где ты немедленно перестаешь быть пылко говорящим борцом против тоталитаризма и превращаешься в странноватого соседа с незнакомым акцентом» [16]. О тех же, кто остался в стране, он заметил, что они  «не смогли разобраться в ситуации и повторили опыт недотепы С. Ковалева. Затем началась еще более странная, если не позорная трансформация. Увядающие диссиденты, чтобы взбодриться, нашли себе новых антигероев: российских реформаторов» [17]. Л.И. Бородин возмущался националистическим характером некоторых течений современного диссидентства: «Теперь уже не теоретик, но хваткий практик диссидентства Андрей Амальрик… принципиально «разбирается» с «так называемым» русским народом – уродливым продуктом Истории…» [18].

С.А. Ковалев расценивал диссидентство как не движение, а целый спектр движений, гонимых религиозных конфессий и художественных школ, литературных направлений, великое множество человеческих судеб и отдельных «диссидентских» поступков. Главное значение диссидентского фактора, согласно его мнению, заключалось в воздействии на общественное мнение западных стран, на либералов и т.д. [19].

1. Буртин Ю.Г. Исповедь шестидесятника // Дружба народов. 2000. № 12. С. 122.
2. Чуковская Л.К.  Процесс исключения. М.: Новое время, 1990. С. 89.
3. Гарькин И.Н., Королева Л.А. А.Д. Сахаров и А.И. Солженицын о советском диссидентстве // История и археология. 2014. № 7 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/07/1094 (дата обращения: 26.04.2015).
4. Цит. по Геллер М.Я. Российские заметки. 1969-1979. М.:  МИК, 1999. С. 162.
5. Орлов Ю.Ф. Опасные мысли. Мемуары из русской жизни. М.: Аргументы и факты, 1992. С. 213.
6. Солдатов С.И. Россия и ХХI век. От века разрушения – к веку созидания!: Историософский очерк. Мюнхен: Ост-Вест Ренессанс, 1993. С. 30.
7. Боннэр Е.Г. Диссиденты возвращаются // Московский комсомолец. 2000. № 33. С. 25.
8. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М.: Научная книга, 1999. С. 144.
9. Федоров Г. Заступник // Огонек. 1989. № 21. С. 12-13.
10. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М.: Научная книга, 1999. С. 9.
11. Зиновьев А.А. Глобальное сверхобщество и Россия. М.: АСТ, 2000. С. 103.
12. Зиновьев А.А. Глобальное сверхобщество и Россия. М.: АСТ, 2000. С. 103.
13. Королева Л.А., Молькин А.Н. Оппозиционные национальные движения в СССР. 1950-1980 гг. // История и археология. 2014. № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/02/875 (дата обращения: 26.04.2015)
14. Королева Л.А., Молькин А.Н. Грузинское национальное движение в СССР. 1950-1980 гг. // История и археология. 2014. № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/02/869 (дата обращения: 26.04.2015)
15. Королева Л.А., Королев А.А., Молькин А.Н. Советское оппозиционное движение в Прибалтике. 1950-1980-е гг. // История и археология. 2014. № 4 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/04/956 (дата обращения: 26.04.2015) и др.
16. Боссарт А. Искушение // Огонек. 1991. № 52. С. 5.
17. Мику Н.В., Молькин А.Н. «Северная столица» как центр оппозиции в СССР. 1970-1980-е гг. (по материалам «Вестей из СССР») // Политика, государство и право. 2014. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2014/11/2061 (дата обращения: 26.04.2015).
18. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М.: Научная книга, 1999. С. 63.
19. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М.: Научная книга, 1999. С. 63.
20. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М.: Научная книга, 1999. С. 66.
21. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). М.: Научная книга, 1999. С. 67.

Все статьи автора «Королева Лариса Александровна»