Сложившаяся в настоящее время оперативная обстановка в России  характеризуется относительно высоким уровнем преступности. Такое положение требует выработки эффективных форм и методов борьбы с ней. Одним из факторов, которые при этом следует учитывать, является опыт прошлого, накопленный в работе аппаратов уголовного розыска за более чем 90-летний период их существования. Этот опыт неоднозначен и несет в себе и положительные, и отрицательные элементы. Именно в этом его ценность, именно поэтому он заслуживает самого пристального внимания и тщательного изучения.

Уголовный розыск являлся одним из важнейших звеньев правоохранительной системы России в сложнейший период ее истории – военного коммунизма и перехода к новой экономической политике. 5 октября 1918 года постановлением Коллегии народного комиссариата внутренних дел РСФСР в составе Главного управления милиции было организовано Центральное управление уголовного розыска – Центророзыск. Согласно «Положению о советском уголовном розыске», утвержденному НКВД 5 октября 1918 г.,  для охраны порядка путем негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбы с бандитизмом при губернских и городских управлениях милиции стали создаваться отделения уголовного розыска, в городах с населением менее 40 тыс. человек открывались подчинявшиеся непосредственно управлениям уездной милиции уголовно-розыскные или уголовно-следственные столы со штатом четыре-шесть человек.

Однако в Тюменском регионе процесс становления правоохранительных органов прервался в июне 1918 г. и был возобновлен лишь после отступления войск А.В. Колчака летом 1919 г. По мере восстановления советской власти началась организация уездных и городских управлений милиции, при которых и создавались отделения уголовного розыска. Этот процесс по ряду объективных причин (общая экономическая разруха, практически полное отсутствие квалифицированных кадров) затянулся до 1921 г., в некоторых крупных уездах (Ялуторовском, Ишимском, Туринском) до лета 1921 г. существовали уголовно-следственные столы, и лишь с июля были организованы отделения уголовного розыска [1]. Но и позднее в уездных органах угрозыска число сотрудников явно было недостаточным для нормальной деятельности. Так, штат березовского угрозыска состоял всего из 3 человек: начальника, делопроизводителя и курьера, притом, что только за 1922 г. через березовский угрозыск прошло 106 дел [2]. В целом на 1 августа 1921 г. в губернском управлении уголовного розыска состояли в штате 72 человека, имелось 10 лошадей.

В работе уголовного розыска уже в момент его создания обозначились два направления: процессуальное и оперативно-розыскное. В первом случае сотрудники уголовного розыска производили осмотры мест преступления, делали выемки, собирали вещественные доказательства, производили обыски, задержания, допросы потерпевших, обвиняемых и свидетелей, во втором – негласно наблюдали за подозреваемыми лицами, разного рода притонами и т.д.

Несмотря на трудности, переживаемые губернскими органами уголовного розыска в период становления, на счету его сотрудников числилось множество раскрытых преступлений. Одним из самых известных уголовных дел того периода стало дело, расследованное ишимским уголовным розыском. Летом 1921 г. в отделение уездного управления милиции поступило множество заявлений о краже скота неизвестными лицами, вооруженными огнестрельным оружием. В результате энергичных мер в сентябре милиционерам удалось напасть на след группы из 5 человек, ими оказались братья Крюковы. Преступники были схвачены, украденный скот возвращен владельцам. Во время следствия начальнику ишимского уголовного розыска Ананьеву за освобождение Крюковых была предложена взятка – миллион рублей валютой того времени. Ананьев доложил об этом своему руководству рапортом, на который была наложена резолюция: «Взятку взять, давшего взятку – арестовать», что и было исполнено. Взятку в кабинет Ананьева принес заведующий губтранспортом, при передаче денег он был арестован [3].

Деятельность губернского уголовного розыска в 1921 г. можно считать вполне успешной, менее чем за полгода, с 24.06.21 г. по 1.12.21 г. было раскрыто 28 из 32 заявленных мелких краж (до тысячи рублей), 825 из 1763 крупных краж (свыше тысячи рублей), 60 из 132 краж со взломом, 18 из 28 случаев грабежей и т.д. Из 7 покушений на убийство было раскрыто 5, из 20 убийств – 16. Раскрываемость составила 49% [4].

В начале своей деятельности губернскому уголовному розыску приходилось заниматься в основном мелкими кражами, но в конце 1921-начале 1922 г. в губернии резко возросло число грабежей и разбоев. Обстановка осложнялась из-за мощнейшего крестьянского выступления: деятельность части мятежников к этому времени потеряла политическую окраску и превратилась в откровенно уголовную. Повышению уровня преступности способствовал и начавшийся среди населения голод, вскоре ставший массовым. В результате в губернии сложилась чрезвычайно тревожная криминальная обстановка. Однако губернские органы уголовного розыска, испытывавшие значительную нехватку квалифицированных кадров и катастрофический недостаток финансовых средств, к этому времени были уже не способны качественно осуществлять свои функции. 1922 год стал для тюменского угрозыска временем тяжелейших испытаний. Первые признаки неблагополучия были отмечены еще в апреле 1920 г., когда заведующим тюменской губмилицией Волокитиным инструктору губмилиции Шебову было поручено собрать сведения об обысках, производимых милицией и уголовным розыском. Шебов выяснил, что при производстве обысков сотрудниками уголовного розыска допускался целый ряд нарушений: ордера выдавались без корешка, акты составлялись только в случаях конфискации каких-либо вещей, при облавах изъятые вещи не регистрировались. «Объясняют тем, что было некогда писать акты, – докладывал Шебов в управление губмилиции, – прошу Вас принять меры к начальнику розыска… Не обвиняю агентов, так как последние работают, вероятно, по распоряжению начальника… Можно отметить даже грабежи. Берут по 2 аршина ситцу, всякую мелочь и те вещи, которые принадлежат лично владельцам, как граммофон, детские музыки и т.д. Положение в губрозыске хаотическое…» [5].

Несмотря на принятые завгубмилиции  Волокитиным меры и назначение нового начальника губернского угрозыска, в 1922 г. ситуация в этих органах стала резко ухудшаться. О серьезности сложившегося положения свидетельствует тот факт, что среди рассмотренных в 1922 г. губернским ревтрибуналом дел одним из самых крупных являлось так называемое «Дело губрозыска». Процесс обрисовал в самых мрачных красках произвол, который царил в этих органах, к суду был привлечен целый ряд ответственных работников, которым инкриминировались серьезные преступления, в том числе ничем не оправданный расстрел арестованных, взяточничество, хищение вещественных доказательств, пьянство и т.п. Дело слушалось около двух недель и закончилось для 8 обвиняемых приговором к расстрелу, а для 22 – к различным срокам заключения от года до 10 лет.

В Тобольске в это же время слушалось дело сотрудников уездного уголовного розыска во главе с начальником, они обвинялись в избиении и истязании арестованных. Один из допрашиваемых умер, у него было сломано десять ребер. Агент, избивавший арестованных, был приговорен к высшей мере наказания, остальные – к различным срокам заключения.

Неблагополучное положение в губрозыске не могло не отразиться на его работе, упала раскрываемость преступлений – с 49% в 1921 гг. до 26% в июле 1922 г.[6].

Низкая заработная плата, отсутствие положенного обмундирования, неудовлетворительные  жилищные условия, недостаточность выделяемых средств серьезно влияли на успешное выполнение возложенных на губернский уголовный розыск задач. Лишь в 1923 г. в связи с улучшением материального положения сотрудников, более качественным подбором кадров положение в губернских органах угрозыска стабилизировалось, что отразилось и на результатах работы этих органов. Положительную роль в этом процессе сыграло принятое 27 июня 1922 г. постановление СНК, согласно которому со стоимости возвращенного при содействии уголовного розыска имущества удерживалась сумма от 10 до 15 процентов, направляемая в особый фонд, созданный в качестве временной меры для более успешной борьбы с преступностью. Из средств фонда осуществлялось премирование сотрудников уголовного розыска за успешное раскрытие краж [7].

Следующие эпизоды могут дать более полное представление о деятельности губернского уголовного розыска в 1923 году.

Начальником ишимского угрозыска и уполномоченным ГПУ в ночь на 25 января 1923 г. на месте преступления был задержан Б.Адов, который шантажировал кассира райотделения сбербанка и требовал положить в определенное место (под мостик) 500 рублей дензнаками 1923 г. За неисполнение Адов грозил убить кассира и его сына. В присланном кассиру письме Адов, чтобы придать своим действиям более угрожающий характер, именовал себя председателем некой преступной организации «Черная звезда» Аниновым [8].

Известные воры-рецидивисты, скрывающиеся от следствия,  были обнаружены агентом угрозыска в одном из тюменских притонов. Агент вступил в неравную борьбу с пятью преступниками, был обезоружен и избит, но ему удалось бежать и сообщить о происшествии в угрозыск. Однако до прибытия сотрудников угрозыска преступники успели скрыться. В ту же ночь они совершили две кражи и возвращались в притон под видом проезжающих, но были задержаны разыскивавшими их агентами угрозыска. При обыске у них были найдены украденные вещи и револьвер [9].

Настоящим бедствием для губернии стали в 1923 г. кражи лошадей. 28 июня агентами губрозыска за тюменским ипподромом в стогах сена, заготовленного продовольственным комитетом для снабжения воинских частей, были обнаружены 13 конокрадов с кровной кобылицей, оцененной в 15 тысяч рублей. После их допроса к ответственности были привлечены также военком губпродмага и сторожа сена, укрывавшие конокрадов [10].

Тюменская газета «Трудовой набат» в июле 1923 г. рассказывала об аресте губрозыском известных в то время воров-рецидивистов Наумова (по кличке Ярославец) и Кибенко (Килька). «Это последняя тюменская шайка воров», – делала газета явно поспешное заключение [11].

Тем же летом агентами губрозыска был задержан аферист Катугин по кличке «Казак-Орел», около полутора лет разыскиваемый пермским ревтрибуналом. При обыске у него обнаружили тюки с мануфактурой, в середине которых были спрятаны драгоценные камни [12].

20 октября на Червишевском тракте близ деревни Саврасково был ограблен некий Арахматулин,  подрядившийся в работники к зажиточному крестьянину Шулькину. Преступники отобрали у Арахматулина лошадь и 12 мешков ржи. Агенты губрозыска выяснили, что на самом деле Арахматулин по дороге в город заехал к учителю дер. Большеакиярской, и тот предложил Арахматулину оставить у него одну из лошадей и рожь, а хозяину рассказать об ограблении на дороге, что работник и сделал. Учитель, работник и еще один подозреваемый в этом деле были заключены в исправдом, лошадь и рожь возвращены владельцу [13].

В конце 1923 г. при содействии тюменского губрозыска новониколаевским губрозыском был задержан известный грабитель Кулебякин, бывший монах, «гастролировавший» по городам Сибири и обокравший более десятка церквей и костелов, в том числе Спасскую церковь в Тюмени и польский костел в Ишиме [14].

В губернии имели место и преступления, которые значительно позже получат наименование «рэкет». Представляет интерес эпизод, рассказанный в октябре 1923 г. газетой «Трудовой набат» 15 октября владельцы тюменского кинотеатра «Художественный» братья Шустер получили письмо, в котором говорилось: «Мы, общество друзей сифилитиков, просим вас выслать нам 20 червонцев на честное слово джентльменов. Деньги мы обязуемся вам уплатить к Новому году. Деньги нам нужны для поддержания существования общества. Вынуждены вас просить, т.к. мы 4 дня ничего не ели, что вам, вероятно, не пришлось испытывать даже в голодные годы. Если же 16 октября мы деньги не получим, то даем честное слово джентльменов, что независимо от времени и места мы вас прихлопнем». Письмо с деньгами «джентльмены» велели адресовать на ул. Телеграфную, 13, гр-ну А.Ф. Ящук для передачи Громову и Крылову. Шустер, получив такое послание, написал письмо «обществу» с просьбой отсрочить присылку денег и одновременно заявил в губрозыск, агенты которого выяснили, что Ящук действительно проживает в указанном доме, а Громов и Крылов – вымышленные лица. Впоследствии обнаружилось, что Ящук, не имея денег на женитьбу, решил раздобыть их таким неординарным способом. Руководитель «общества друзей сифилитиков» был заключен в исправдом [15].

Ярким примером того, как раскрывались кражи с предприятий и связанные с ними преступления, является дело о хищениях на тюменском заводе «Серп и молот». Во главе национализированного завода остался прежний хозяин Котельников, который занимался хищением заводского имущества и материалов, открыто заявляя, что «завод не будет работать так как нужно, я не дам». В результате такого злонамеренного саботажа завод был на грани остановки. О происходящем было заявлено в губрозыск. Агенту Сергеевскому, расследующему это дело, удалось выяснить, что к своей преступной деятельности Котельников привлек ряд соучастников, которые торговали похищенным с завода имуществом: скупленные за бесценок сельскохозяйственные машины – жатки, молотилки, сноповязки – через посредников продавали губернскому земельному управлению. К ответственности был привлечен целый ряд лиц, принимавших участие в этих махинациях и хищениях [16].

Деятельность губрозыска, несомненно, приносила положительные результаты и, как докладывал на пленуме горсовета начальник губрозыска Агафонов, преступность к лету 1923 г.  в сравнении с весной-летом 1922 г. значительно сократилась. В апреле 1922 г. было заявлено о 256 кражах, 5 грабежах, 7 убийствах и ряде других преступлений, в апреле же 1923 г. – о 163 кражах, 2 грабежах, 1 убийстве. Крупных преступлений в этот период практически не было совершено. Не удалось снизить лишь уровень краж лошадей и крупного рогатого скота, причиной этому служило отсутствие единого документа на скот и огромный спрос на лошадей в центральных губерниях, куда и переправлялись украденные животные [17].

Положительные тенденции в деятельности тюменского губрозыска характеризуют также показатели раскрываемости преступлений: в 1920 – 1921 гг. она составляла 49%, в 1922 г. уровень раскрываемости преступлений не превышал 40%, в 1923 г. он повысился до 59% [18].

В 1923 г. губернские органы уголовного розыска начали активно применять в своей практике регистрацию преступного элемента. Для фотографирования преступников в штат угрозыска был зачислен  фотограф. Стала активно применяться дактилоскопия. Заведенные на преступников карточки представлялись в научно-технический подотдел УУРР.  Все  зарегистрированные преступники классифицировались  по  видам  преступлений,  что  в дальнейшем помогало в розыске   преступников,  совершавших преступления  повторно.  Велся  также  статистический  учет  преступлений. В  1923 г.  губернским  угрозыском при помощи регистрационного аппарата было обнаружено 14 преступников-рецидивистов, выдано 147 справок о судимости [19, c.99].

Осенью 1923 г. Тюменская губерния как административно-территориальная единица была упразднена, на ее территории были созданы три округа: Тюменский, Ишимский и Тобольский. Они вошли в состав Уральской области с центром в Екатеринбурге. Губернские советские и партийные организации прекратили свое существование, началась и очередная реорганизация правоохранительных органов.

1. Тюменский Областной Центр документов новейшей истории (ТОЦДНИ). Ф.1. Оп.1. Д.253. Л.102.
2. Отчет Березовского уездного исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (с 15 марта 1922 г. по 20 января 1923 г.) Березов. Январь 1923 г. С. 6 – 48.
3. Ишимский филиал Государственного архива Тюменской области (ИФ ГАТО).  Ф. 44-с.  Оп. 2. Ед.х. 9. Л. 15.
4. Отчет Тюменского Губернского Исполнительного Комитета с 24 июня по 1‑е декабря 1921 г. 4-му Губернскому Съезду Советов.
5. ТОЦДНИ. Ф.1. Оп. 1. Д.67. Лл. 30, 30 об.
6. Отчет Совету труда и обороны на 1-ое октября 1922 года.  Тюмень, 1922.  С. 58-62.
7. ИФ ГАТО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 203. Л. 18.
8. «Трудовой набат». 1923. 10 февраля.  № 32 (1199).
9. «Трудовой набат». 1923. 21 июня. № 137 (1304).
10. «Трудовой набат». 1923. 11 июля. № 154 (1321).
11. «Трудовой набат». 1923. 22 июля. № 164 (1331).
12. «Трудовой набат». 1923. 22 сентября. № 215 (1382).
13. «Трудовой набат». 1923. 30 октября. № 247 (1414).
14. «Трудовой набат». 1923. 21 октября. № 240 (1407).
15. «Трудовой набат». 1923. 30 октября. № 247 (1414).
16. «Трудовой набат». 1923. 7 июля. № 151 (1318).
17. «Трудовой набат». 1923. 20 июня. № 136 (1303).
18. «Трудовой набат». 1923. 15 августа. № 183 (1350).
19. Фирсов И. Ф. Становление и развитие органов внутренних дел Тюменской (Тобольской) губернии в 1917-1923 гг.: монография. Тюмень: ТЮИ МВД РФ, 2003. 176 с.

Все статьи автора «Фирсов Иван Федорович»