Введение

Тиреоидные гормоны (ТГ), как известно, являются одним из важнейших основных фак­то­­ров регуляции обеспечения нормального развития и функционирования центральной нервной системы (ЦНС) жи­­вого организма. ТГ осуществляется ряд жизненно важных процес­сов, таких как регу­ля­ция ά₁ – адренорецепторов в коре больших полушарий (КБП) головного мозга (ГМ) крыс. Дан­ными ис­сле­до­ваниями доказано, что тиреоидные гормоны регулируют количество ά₁ – адре­норецеп­то­ров на мембране нейронов КБП ГМ крысы, не меняя их связывающей спо­соб­ности (1). Известны исследования связи ТГ с активностью фосфо­ли­па­зы митохондрий печени крыс с экспериментальным гипертиреозом, показавшие, что одно­крат­­ная инъекция тироксина спо­собствует увеличению активации митохондриальной фосфо­ли­­пазы (2). Также ТГ осу­щест­­вляется регуляция транспорта пирувата в митохондриях путем стимуляции глюкогенеза на уровне данного транспорта пирувата из ци­­тозоля в митохондрии, следствием чего является снижение чувствительности к инсулину и уве­личение активности инсулинзависимого цито­плаз­матического регулятора в органах – ми­ше­­­нях инсу­ли­на (3). Известны работы по иссле­до­ванию регуляции ТГ ре­цепторов для факторов роста, по­доб­ных инсулину (4); детально ис­сле­дован цикл дейодиза­ции тироксина (Т4) и три­йод­ти­ро­ни­на (Т3) в ГМ крыс (5); влияние Т4 на концент­ра­­цию цереброспинальной жидкости (6). В литературе имеются заслуживающие вни­мания дан­­ные относительно влияния ТГ на состав фос­фолипидов тка­ни лёгкого и сур­фактанта у крыс. В данных исследованиях у гипо­ти­рео­ид­ных крыс методом тонкослой­ной хроматографии выявили значительное сни­же­ние содер­жа­ния общих липидов, общих фо­с­­фо­ли­пидов, фосфатидилэтаноламина, фосфати­д­дил­холина в ткани легкого и общих фос­фо­ли­пидов и фосфатидилэтаноламина в сурфактанте лёгких. У гипертиреоидных крыс обна­ру­жи­ли значительное повышение вышеуказанных по­ка­зате­лей, после систематического шес­ти­дневного введения Т4 в определенных дозировках (7). Имеются данные об увели­че­нии Т4 концентрации фактора роста нервов в головном мозге взрослой мыши, сог­лас­но которым Т4 приводил к значительному возрастанию концентрации фактора рос­та нервов в церебральной коре, мозжечке и стволе мозга (8). Несомненный науч­ный ин­те­рес пред­ставляют данные о влиянии гипо – и гиперпродукции гормонов щитовидной железы (ЩЖ) на мор­­фологическое и функциональное развитие переднего мозга, мозжечка, пе­ри­фе­ри­чес­­кой нерв­ной системы, рост нейритов в культуре ткани, формировании синапсов, мик­ро­тру­бо­­чек, раз­витие астро – и олигодендроглии, шванновских клеток и миелинизации, а также роль ТГ в становлении энергетического, белкового и нуклеопротеидного мета­бо­лизма в ЦНС и формировании систем “нейромедиаторы – рецеп­то­ры” (9). В литературе имеются дан­ные относительно применения эк­зо­ген­ных ТГ, приводящих к улучшению функцио­наль­но­го восстановле­ния после травмы пери­фе­­ри­чес­кой нервной системы и ЦНС (10). Другие на­уч­ные иссле­до­ва­ния сви­де­тель­ст­ву­ют о небольшом улучшении функционального вос­ста­нов­ле­ния в пов­­реждённом спинном мозге (СМ) крыс при действии экзогенного Т3 в течение двух недель после спин­но­моз­­гового повреждения (11, 12). На животных с латеральной гемисекцией (ЛГМС) СМ и дей­ст­вием Т4 показано быстрое восстановление соматических функ­­ций, соп­ро­вож­да­ю­­щееся более выраженной гипер­тро­фией нейронов и разрастанием нерв­­­­ных волокон, а так­же наличием слабо выраженных дис­тро­фи­чес­ких и рубцовых изме­не­ний в поврежденной об­лас­ти СМ (13). Нашими исследованиями на кры­сах, под­вер­­женных  ЛГМС и действию Т4, и с регистрацией электрической актив­но­сти спин­номозговых потен­циа­лов были получены предварительные данные, указывающие на акти­вирую­щее действие гормона ЩЖ (14). В наших последующих исследова­ни­ях была под­робно изу­че­на роль Т4 в изменении электри­чес­кой активности ин­тер­ней­ронов и мото­ней­ро­нов пов­реждённого СМ крыс и был пред­став­лен под­роб­ный анализ данных, ка­саю­­щих­­ся влияния Т4 на изменение электрической актив­ности нейронов СМ крыс в нор­ме и при патологии (15).

Известно, что компенсаторные приспособления в повреждённом организме осущест­в­ля­­­ются благодаря сложному синтезу многообразных, взаимодействующих в организме и в осо­беннос­ти в ЦНС процессов, к которым относится в частности регенерация пов­реждённых структур (16). Одним из актуальных вопросов современной физиологии и ме­дицины является вопрос о состоянии восстановительных процессов при повреждениях СМ у млекопитающих при воздействии различных препаратов. Особый интерес пред­став­ляет применение фер­мент­ных препаратов (ФП) при органических повреждениях СМ. Ферментами являются био­ло­ги­чес­кие катализаторы, ускоряющие биологические про­цес­сы внутри клетки. Они представляют собой белки, в молекуле которых имеется один или нес­колько участков для прикрепления субстрата, т. е. вещества, подвергающегося дейст­вию дан­ного фермента. Ферментативная ак­тив­ность в отличие от действия неорганических ка­та­ли­заторов является специфичной, т. е. каждый фермент способен действовать на один опре­де­ленный тип субстрата. Первейшей предпосылкой поставленной нами в проведении по­доб­ного рода исследований – поиск опти­маль­ного средства стимулирующего и благо­прият­ст­ву­ющего росту волокон повреждё­н­ных пу­тей СМ. Основываясь на дан­ном ут­вер­ж­де­нии, нами, учитывая особенности биохи­ми­чес­ких, гистохимических и мор­фо­ло­гических про­цессов поврежденного СМ и ферментных систем, поставили пе­ред собой цель – най­ти препараты и способы воздействий, которые с одной стороны ин­ги­би­ру­ют рост руб­цо­вой ткани, с другой – благо­прият­ствуют и сти­му­ли­ру­ют рост нерв­ных воло­кон с тем, что­бы добиться восстановления проводимости СМ. Выбор фер­мента  ли­дазы (ЛД) в данных сериях научных исследований обусловлен фактом наличия в ка­чес­тве основного компонента соедини­тель­ной ткани гиа­луроновой кислоты (вы­со­ко­мо­ле­ку­ляр­ного полисахарида) входя­щей в состав межткане­во­го и межклеточного вещества, вы­пол­няю­щей роль “цементирую­ще­го” аген­та и играющей важную роль в регуляции тканевой про­ни­­цаемости (17 – 19). ЛД – это фер­ментный пре­па­рат гиалуронидазного действия, синте­зи­рованный в 1958 г. В. А. Ал­ферь­е­вой. Было по­ка­за­но, что в связи с расщеплением гиа­лу­ро­но­вой кислоты соединитель­ной ткани ЛД ак­тив­но тормозиться процесс после­опе­ра­ционного рубцевания, что при­во­дит  к образованию очень тонкого и рыхлого рубца. Этот фер­мент оказывал благотворное дейст­вие при лечении ке­­лоидных рубцов, рубцовом су­же­нии мо­четочника, контрактур, скле­ро­дер­мии и других зат­вер­дений, вызванных развитием сое­ди­ни­тельной ткани. Под влия­ни­ем ЛД гиалуроновая кис­лота, как вне организма, так и в тка­нях организма деполиме­ри­зует­ся и расщепляется. Сна­чала разрушается связь между по­ли­саха­ридной и белковой частью. Сле­ду­ю­­щая фаза – де­полимеризация со снижением вяз­кос­ти, и, наконец, гидролиз с раз­ру­ше­нием глю­козидной связи между кислотой и ацетилглю­ко­за­мином. Фаза депо­ли­ме­ри­за­ции гиа­лу­ро­но­вой кисло­ты сопровождается уменьшением ее вяз­кости, что приводит к уве­ли­че­нию проницаемости тканей и межклеточного вещества, а так­же последующем торможением образования колла­ге­новых волокон.

Известно, что холин (от греч. сholy – жёлчь), гидроокись 2 – оксиэтил­три­ме­тил­ам­мо­ния, [(CH3)3N+CH2CH2OH] OH^-. Бес­цветные кристаллы, хорошо раст­во­римые в воде, эти­­ло­вом спирте, не­раст­во­ри­мые в эфире, бензоле. Холин лег­ко об­­разует соли с силь­ными кис­ло­та­ми, его вод­ные растворы обладают свойст­ва­ми сильных щело­чей. Впервые получен из жёлчи. Ши­роко распространён в живых ор­га­низмах. Осо­бен­­но высоко содержание его в яич­ном желтке, мозге, печени, поч­ках и мышце сер­д­ца. Холин обычно относят к витаминам группы В, хотя животные и микро­ор­га­­­низ­мы способны его синтезировать. Холин входит в состав фос­фо­ли­пи­дов (нап­ри­мер, лецитина, сфингомиелина), служит источником метильных групп в синтезе ме­тио­нина. Из холина в организме животных синтезируется ацетилхолин – один из важ­нейших химических передатчиков нервных импульсов. Холин явля­ет­ся так на­зы­­ваемым липо­троп­ным веществом, предотвращает тяжёлые забо­ле­ва­ния печени, воз­никающие при её жировом перерождении. В медицине для лечения за­болеваний пе­чени применяют хло­рид холина (20 –  22). Его вводят также в состав комби­кор­мов сель­с­ко­хо­зяй­ственных жи­вот­ных. Для аналитических целей используют спо­соб­ность хо­ли­на давать плохо раствори­мые со­ли с фосфорновольфрамовой, пла­ти­но­хло­рис­то­во­до­род­ной и некоторыми другими гетеро­по­­ли­кислотами (23 –  29). Холин является аминоспиртом, хи­мическим веществом близким по своему строению к фос­фа­ти­до­вым кислотам, наи­более прос­той форме фосфолипидов, которые, как из­вест­но, слу­жат главными ком­понен­та­ми биологических мембран (30). От­ли­чи­тельным приз­наком фосфатидовых кислот является наличие остатка фосфорной кис­­лоты, ко­торый об­ра­зует слож­но­эфирную связь с гид­роксильной группой sn – С – З глице­ри­на. Поэ­то­му фос­­­фо­ли­пи­ды по крайней мере в нейтральной области рН не­сут от­ри­­ца­­тельный за­ряд. Наибо­лее простая форма фос­фолипидов, фос­фа­ти­до­вые кис­ло­ты, являются фосфо – мо­но­­эфи­­рами диа­цил­гли­церина. Фосфатидовые кис­лоты – важ­­ней­шие пред­­­­шест­вен­ни­ки в био­синте­зе жи­ров и фосфолипидов. Фос­фа­тидовые кис­лоты мо­­гут быть по­лу­­че­ны из фосфо­гли­церидов с помощью фос­фо­ли­паз. Фосфатидовая кис­лота (ос­та­ток фос­фатидил –) служит исходным веществом для син­теза других фос­фолипидов. Ос­таток фосфор­ной кислоты может образо­вы­вать сложноэфирную связь с гидрок­силь­ными груп­па­ми аминоспиртов (холин, эта­нол­амин или серин) или по­ли­спир­тов (миоинозит) Холин является предшест­вен­ни­ком аце­тилхолина – од­ного из передатчиков нервных импульсов, или ней­ро­ме­ди­а­то­ров (31). Для синтеза  нейроме­ди­атора аце­тил­холина нервная ткань по­лу­ча­ет хо­лин извне, пос­коль­ку он в мозге прак­тически не синтезируется и пос­ту­пает туда из кро­ви через ге­матоэнце­фа­ли­­чес­кий барьер. Часть холина используется для ре­син­те­за ле­цитина и убихинона, дру­гая часть в хо­ли­нергических нейронах – для син­теза аце­­тилхолина. Внут­ри­кле­точ­ное содержа­ние холина в ткани мозга сос­тав­ляет боль­ше 50 %, остальная часть хо­­лина зах­ва­ты­в­а­ется терминалями из си­нап­ти­ческой ще­ли после гидролиза и ис­поль­­зуется пов­тор­но. Захваченный хо­ли­нер­ги­чес­­ки­ми тер­ми­налями холин (60 – 72 %) сразу прев­ра­­ща­ет­ся в аце­тилхолин (32). Био­синтез хо­ли­­на осу­щест­вля­ет­ся пу­тём мети­ли­ро­ва­ния N – диме­тил­ами­­­но­эта­но­ла, син­­тези­ру­е­мо­го из серина (33).

В кор­ре­ги­ро­вании соматических и нейрогенных нарушений невто­ро­с­те­­пенна роль эфи­­ров и амидов холина, заслужи­ваю­щих су­щественного вни­мания с точ­­­ки зрения осо­бен­ностей их син­­­теза и био­ло­ги­чес­­кой актив­нос­ти (34). Сог­лас­но результатам данных исследо­ва­ний хо­ли­но­­вы­­ми эфи­рами и амидами осу­­щест­в­ля­ет­­ся ряд важ­ней­ших функций в организме че­­ло­ве­ка и жи­вот­ных. Вместе с тем про­­­дол­жа­ют отсутствовать сведения от­но­си­тель­но при­ме­­нения эфи­ров и амидов хо­ли­на при спин­но­моз­го­вых пов­­реждениях раз­лич­­ной сте­пени вы­ра­жен­ности и ре­­зуль­­татов их дей­ствия на ­ней­ро­ны СМ и ГМ.

В связи с этим, на­ми предло­же­на экспериментальная клиническая модель, описы­ва­ю­щая сочетанное ис­поль­зо­ва­ние ФП ЛД, гормона ЩЖ – Т4 и синтезированного нами произ­вод­но­го холина йод­­метилата 2 – (ди­­ме­тил­ами­но) эти­лового эфи­ра N – (п – ме­то­кси­бен­зо­ил) – D, L – фенилаланина (ИДФ) при ЛГМС СМ крыс с регистрацией в режиме on-line фо­но­вой элек­три­ческой активности (ФА) одиночных пирамидных нейронов (ПН) КБП ГМ. Це­ле­сообразность использования Т4 и ИДФ в данной модели обусловлена их ролью как сти­му­ля­т­оров обменных про­цессов в повреждённых клетках, со стимуляцией роста аксонов, по кото­рым восстанавли­ва­­ет­ся проводимость импульсов от периферии к КБП. Накопившейся за пос­лед­ние го­ды экспериментальный и клинический материал дает основания для некото­рых обоб­щений, ка­сающихся как физиологического действия Т4 и ИДФ, так и специ­фичности их влия­ния на об­менные процессы.

Материал и методы

            Эксперименты были поставлены на 80 белых крысах – самцах (массой 200 – 240 г.), раз­­деленным на 3 группы: первая – 20 экземпляров – интактные животные; вторая – 30 эк­зем­п­ляров – животные с ЛГМС СМ, не полу­чав­шие сочетанного комплекса препара­тов; третья – 30 экземпляров –  животные с ЛГМС СМ, получавшие в течение 1 месяца сочетанные инъекции ФП ЛД, Т4 и ИДФ в место повреждения ( ЛД – из рас­чета 32 ед/кг; Т4 – 200 мкг/кг массы животного; ИДФ – 200 мкг/кг массы животного). Животные опе­ри­ро­вались в стериль­ных условиях под хлоралозо – нембуталовым наркозом. Под брюхо нар­ко­тизированного жи­вот­ного под­кла­ды­вался  небольшой валик и передние лапы подтяги­ва­лись к задним. В грудной части спи­ны вы­стригали и выбривали шерсть, затем смазывали ко­жу йодом. Операционное поле об­к­ла­ды­ва­лось стерильными салфетками, после чего произ­во­ди­ли разрез по линии остистых от­рост­ков на уровне отделов Т8 – Т9 позвоночника. Мыш­цы по сторонам отростков от­слаи­ва­лись в стороны до самых дужек позвонков. Маленькими кост­­ными щип­ца­ми резецирова­лись остис­тые отростки двух поз­вон­ков, специальными крюч­ка­­ми разд­ви­га­лись дужки поз­вон­ков. С по­мо­щью утончен­но­го ката­рак­таль­ного скальпеля про­из­водили ЛГМС СМ на вышеуказанном уров­­не. Затем приостанавлива­ли кровотечение с помощью мест­­но­го кровоостанавливающего сред­ства с последующим тща­­тельным орошением физио­ло­ги­чес­ким раствором. После этого уз­ловыми швами сшивали мышцы и кожу. Всего было прооперированно 60 крыс. За каждым животным велись индиви­ду­аль­ные кли­­нические наблюдения. Проводилась каждодневная проверка состояния животных, с соот­вет­­ствующей регистрацией в специальных протоколах наблюдений.

Проведенные исследо­ва­ния показали, что у крыс после ЛГМС СМ вы­яв­­ляется Броун – Секаровский паралич, выражающийся нарушением локомоции задних ко­неч­ностей, особенно левой. Однако местные спинальные рефлексы при этом сохранялись. Так, в ответ на пос­ту­ки­вание крестцовой кости возникали рефлекторные движения, сильнее вы­раженные со стороны левой задней конечности, чем правой. Помимо того, слева, то есть на стороне опе­ра­ции ниже уровня ЛГМС, понижалась также тактильная чувствитель­ность, но повышалась воз­будимость на болевые (укол булавкой, щипки пинцетом) раз­дра­жи­те­ли. Между тем на правой, то есть противоположной операции стороне тела, ниже уровня ЛГМС, отмечалось падение возбудимости при раздражении гальваническим или индук­цион­­ными токами. Наблю­да­лись изменения и кожной температуры задних конечностей, вы­ра­­жающиеся повышением слева при отсутствии существенных изменений справа. Наблюда­е­­мые нарушения постепенно проходили, причем вначале двигательные с контралатеральной опе­­рации стороны, затем ип­си­латеральной, потом исчезали чувствительные нарушения.

После завершения дачи препаратов на всех 3 группах животных были поставлены элек­тро­физиологические эксперименты. Микро­элек­трофизиологическими мето­да­ми с при­ме­­нением стек­­­лян­ных микро­элек­тро­дов (диаметр кончика 2 – 4 микрон, заполнен­ных 2М раст­во­ром NaCl) производилась регистрация ФА одиночных ПН КБП ГМ в I – IV слоях КБП ГМ крыс. Анализ ФА данных ПН про­из­во­ди­ли пос­ред­ст­вом ис­поль­зо­­ва­ния спе­ци­аль­ных прог­рамм на ком­пьютере (on – line). Выборка спайков про­во­ди­лась с помо­щью амп­ли­тудного дис­­­­крими­на­то­ра посред­ст­вом программного анализа.

Результаты и обсуждение

В данных сериях исследований проводилась запись внеклеточной ФА одиночных  ПН  в I – IV слоях (1 и 2 –ые сенсомоторных зоны) КБП ГМ крыс у всех 3 – х групп экспери­мен­таль­ных животных. Результаты исследований показали стойкий эффект нор­ма­ли­за­ции ФА одиночных ПН КБП ГМ у крыс 3 – ей группы, пос­ле сис­тематического введения сочетанного комплекса препаратов в определенных вы­ше­ука­занных дози­ров­ках.

На рис. 1 представлена картина внеклеточной ФА одиночного ПН в IV слое КБП ГМ у интактных крыс. На данном рисунке внеклеточная ФА данного нейрона представлена регулярным типом разряда ПН. Рис. 2 демонстрирует изменение внеклеточной ФА одиночных ПН КБП ГМ в IV слое при органическом повреждении СМ – ЛГМС. В записи ФА одиночных  ПН сенсомоторных зон коры больших полу­ша­рий го­лов­ного мозга у животных 2 – ой группы полностью отсутствует картина нормализации ФА одиночных ПН и происходит её резкое урежение с возникновением патологического «пачечного» типа разряда ПН, вызванное, ве­ро­ятно, интесивностью спинального повреждения. На рис. 3 представлен эффект норма­лиз­ации внеклеточной ФА одиночного ПН IV слоя КБП ГМ у крыс с ЛГМС, получавших комп­лекс препаратов с переходом её в регулярный тип разряда ПН. В запи­си ФА в I – IV слоях КБП ГМ крыс мы наблю­да­ли следующий фе­но­мен – у жи­вот­ных 3 – ей груп­­пы (рис. 3) картина ФА одиночных ПМ КБП во всех вышеуказанных её слоях приб­­ли­жа­ет­ся к таковой у жи­вотных 1 – ой груп­пы (рис. 1). Это свидетельствует, вероятно, о стойких про­­цес­сах вос­ста­нов­ле­ния внеклеточной ФА одиночных ПН КБП ГМ у жи­вот­ных, полу­чав­ших ежед­невные инъекции комплекса препаратов. Проведенные нами исследования, показали, что у животных с ЛГМС СМ, получавшим инъекции сочетанного комплекса препаратов в место повреждения, наблюдается наи­бо­лее стойкая картина вос­становления внеклеточной ФА ПН КБП ГМ крыс. У крыс с ЛГМС СМ (2 группа) не полу­чав­ших данного комплекса препаратов картина восстановления вы­ра­жена значительно хуже. На основании прове­денных ис­сле­до­ва­ний можно сделать вывод о целе­со­об­разности при­менения гормона ЩЖ Т4, фермента ЛД и холинового эфира ИДФ при органических пов­­реж­де­ниях СМ, что иллюстрируется поведением одиночных пирамидных ней­­ронов сенсомоторных зон КБП ГМ в I – IV слоях.

Многолетняя практика исследований подтверждает эффективность применения  раз­лич­ных сочетаний ФП при органических повреждениях СМ. Имеются дан­­ные об изучении разной ферментотерапии на функционально – структурное состояние СМ при его полной перерезке (35), а также данные о гисто – физиологической ха­­ра­ктеристике полностью перерезан­ного СМ при применении лидазы, прозе­ри­на, пирогенала, стрихнина (36). Эффекты Т4 и ИДФ на ЦНС можно рассматривать в различ­ных аспектах, что связано, с одной стороны, с многообразием структурных уровней нервной сис­темы, а с другой – с многообразием функ­ций, выполняемых ЦНС в орга­низ­ме животных.

Данная экспериментальная клиническая модель имеет свои преимущества да­же по сравнению с животными, в отдельности получавшими инъекции либо ЛД, ли­бо гор­мона ЩЖ – Т4, либо холинового эфира ИДФ. Она является, по нашему мнению, наиболее опти­мальным сочетанием, которое может применяться при органических повреждениях СМ.

1. Gerhard G., Brodde O. E., Shumman H. J. Regulation of ά ₁ – adrenoceptors in the cerebral cortex of the rat by thyroid hormones. “Naunyn – Schmiedberg’s Arch. Pharmacol”, 1981, 316, N1, pp. 45 – 50.
2. Марзоев А. И., Андрющенко А. П., Владимиров Ю. А. Тиреоидные гормоны и актив­ность фосфолипазы митохондрий печени крыс. “Бюл. эксперим. и биол. мед.”, 1983, 96, N12, с. 45 – 46.
3. Таракулов Я. Х., Мирмахмудова С. И., Гайнутдинов М. Х. Регуляция транспорта пи­ру­вата в митохондриях тиреоидными гормонами. “Бюл. эксперим. и биол. мед.”, 1983, 96, N9, с. 57 – 59.
4. Pfeifle B., Ditschuneit H. Regulation of receptors of insulin – like growth factors by thyroid hormone. “Acta Endocrinol.”, 1983, 103, Suppl. N256, 67.
5. Tanaka K et al. Inner ring monodeiodination of thyroxine and 3, 5, 3’ – L – triiodothyronine in rat brain. “Endocrinology”, 1981, 109 (5), pp. 1619 – 1624.
6. Kassem N. A., Deane R., Segal M. B. Efflux of thyroxine and its brain distribution from the cerebrospinal fluid. Abstracts,.Conf. of  Neurosci., 1985, Greenwich, UK.
7. Kumar Ratan, Hegde K. S. Influence of thyroid hormones on the phospholipids composition of lung tissue and surfactant of rats. “Indian J. Physiol. and  Pharmacol.”, 1983, 27, N3, pp. 203 – 208.
8. Walker P. et al. Thyroxine increases nerve growth factor concentration in adult mouse brain. “Science”, 1979, 204, N4391, pp. 427 – 429.
9. Legrand J. Hormones thyroidiennes et maturation du systeme nerveux. “J. Physiol.” (Fr.), 1982 – 1983, 78, N7, 603 – 652.
10. Cook R. A., Kiernan J. A. Effects of  triiodthyronine on protein synthesis in regenerating peripheral neurons. Exp. Neurol., 1976, 52, 515 – 524.
11. Tator C. H., Van der Jagt R. A. C. The effect of  exogenous thyroid hormones on functional recovery of the rat after acute spinal cord compression injury. J. Neurosurg., 1980, 53, 381 – 384.
12. Tator C. H., Rivlin A. S., Lewis A. G., Schmoll B. Effects of triiodo – L – thyronine on axonal regeneration in the rat spinal cord after acute compression injury. J. Neurosurg., 1983, 58, 406 – 409.
13. Матинян Л. А, Аллавердян А. Г. Роль тиреоидных гормонов в состоянии пластичнос­ти у грызунов при повреждении спинного мозга. 7 научное совещвние по эволюцион­ной физио­логии, посвященное памяти академика Л. А. Орбели, Л., 1978, с. 154 – 155.
14. Kipriyan T. K., Matinyan L. A., Andreasian A. S., Chavushian V. A. Thyroxine influence on the electric activity of spinal cord neurons of rats in norm and in pathology. 1^st Conference of  the Armenian IBRO Association, Yerevan, RA, 1996, pp. 41 – 42.
15. Хачатрян Т. С., Матинян Л. А., Андреасян А. С., Киприян Т. К. Роль тироксина в из­ме­нении электрической активности интернейронов и мотонейронов поврежденного спинного мозга крыс. Ж. Вопросы теоретической и клинической медицины, 2002, т.5, N1 (25), с. 40 – 45.
16. Асратян Э. А. К теории компенсации функций. В кн.: “Проблема компенсаторных приспособлений”. Изд. АН СССР, М., 1960, с. 235 – 245.
17. Музыкант Л. И. Гистохимическое определение гиалуроновой кислоты при некоторых патологических состояниях. В кн.: “Конференция научных работников биохимичес­ких лабораторий институтов травматологии, ортопедии и восстановительной хирур­гии”. Тез. докл., М., 27, 28, 1956.
18. Касавина Б. С., Музыкант Л. И. Влияние гиалуронидазы на образование волокнистых структур в процессе заживления ран. ДАН СССРБ 1958, 123, 1, с. 189 – 191.
19. Матинян Л. А. Восстановление функций полностью перерезанного спинного мозга при ферментотерапии. В сб.: “Травмы позвоночника и спинного мозга (клиника и ком­плексное восстановительное лечение).”. Л., 1965, с. 148 – 155.
20. Ho­lmes – McNary M. Q., Cheng W. L., Mar M. H., Fussel S., Zeisel S. H. Choline and choline esters in hu­man and rat milk and in infant formulas. J. Am. J. Clin. Nutr., 1996, № 64, v. 4, pp. 572 – 576.
21. Brown M., Davies I. M., Moffat C. F., Redshaw J., Craft J. A. Characterisation of choline esterases and the­ir tissue and subcellular distribution in mussel (Mytilus edulis). J. Mar. Environ. Res., 2004, № 57, v. 3, pp. 155 – 169.
22. Maestro B., Gonzalez A., Garcia P., Sanz J. M. Inhibition of pneumococcal choline-binding proteins and cell growth by esters of bicyclic amines. J. FEBS, 2007, № 274, v. 2, pp. 364 – 376.
23. Zeisel S. H. Nutritional Importance of Choline for Brain Development. J. Am. J. Clin. Nutr., 2004, № 90006, pp. 621 – 626.
24. Zeisel S. H. Choline: Needed for Normal Development of Memory. J. Am. J. Clin. Nutr., 2000, № 9005, v. 19, pp. 528 – 531.
25. Zelder F. H., Salvio R., Rebek J. Jr. A synthetic receptor for phosphocholine esters. J. Chem. Commun. (Camb.), 2006, № 28, v. 12, pp. 1280 – 1282.
26. Eibl K. H., Lewis G. P., Betts K., Linberg K. A., Gandorfer A., Kampik A., Fisher S. K. The effect of al­kyl­phosphocholines on intraretinal proliferation initiated by experimental re­t­inal detachment. J. Invest. Ophtalmol. Vis. Sci., 2007, № 48, v. 3, pp. 1305 – 1311.
27. Masson P., Froment M. T., Gillon E., Nachon F., Lockridge O., Schopfer L. M. Hydrolysis of oxo- and thio-esters by human butyrylcholinesterase. J. Biochim. Biophys. Acta, 2007, № 1774, v. 1, pp. 16 – 34.
28. Carrasco M. P., Jimenes – Lopez J. M., Segovia J. L., Marco C. Hexadecylpho­s­pho­cho­line interferes with the intracellular transport of cholesterol in HepG2 cells. J. FEBS, 2008, № 275, v. 8, pp. 1675 – 1686.
29. Di Venosa G., Hermida L., Battle A., Fukuda H., Defain M. V., Mamone L., Rodriguez L., MacRobert A., Casas A. Characterisation of liposomes containing aminolevulinic acid and derived esters. J. Photochem. Pho­tobiol., 2008, № 92, v. 1, pp. 1 – 9.
30. Ilcol Y. O., Yilmaz Z., Cansev M., Ulus I. H. Choline or CDP-choline alters serum lipid responses to endotoxin in dogs and rats: involvement of the peripheral nicotinic acetylcholine receptors. J. Shock, 2008, № 22, v. 1, pp. 20 – 25.
31. Lillesaar C., Stigloher C., Tannhauser B., Wullimann M. F., Bally – Cuif L. Axonal projections originating from raphe serotonergic neurons in the developing and adult zebrafish, Danio rerio, using transgenics to visualize raphe-specific pet1 expression. J. Comp. Neurol., 2009, № 512, v. 2, pp. 158 – 182.
32. Глебов Р. Н., Крыжановский Г. Н. Функциональная биохимия синапсов. 1978. М., Ме­дицина, с. 196 – 219.
33. Iasnetsov V. V., Pravdivtsev V. A., Motin V. G., Karsanova S. K., Ivanov Iu. V. Modification by various neuromediators and regulatory peptides of the impulsation activity of neurons in the medial vestibular nucleus. J. Aviakosm. Ekolog. Med., 2008, № 42, v. 3, pp. 61 – 63.
34. Bottcher C., von Roepenack – Lahaye E., Schmidt J., Clemens S., Scheel D. Analysis of phenolic choline esters from seeds of Arabidopsis thaliana and Brassica napus by capillary liquid chromatography/electrospray- tandem mass spectrometry. J. Mass spectrum., 2009, № 44, v. 4, pp. 466 – 476.
35. Матинян Л. А. Сравнительное изучение разной ферментотерапии на функционально – структурное состояние спинного мозга при его полной перерезке. В кн.: “Меха­низ­мы ре­генерации и клеточного деления”. М., “Медицина”, 1971, 105.
36. Матинян Л. А., Андреасян А. С., Епремян Г. А. Гисто – физиологическая характери­сти­ка полностью перерезанного спинного мозга при применении лидазы, прозерина, пи­ро­ге­нала, стрихнина. В кн.: “Материалы 9 – ой объединенной научной конферен­ции пед. ин – тов закавказских республик по проблемам физиологии”. Сухуми, 1965, с. 70 – 72.

Все статьи автора «Хачатрян Тигран Сергеевич»