В последние годы наблюдается обострение экономических отношений между двумя крупнейшими мировыми державами — США и Китаем. То, что начиналось как отдельные торговые споры, переросло в масштабный конфликт, который изменил правила игры на международных рынках. В центре этого противостояния оказалась Китайская Народная Республика, чьи внешнеэкономические связи переживают период серьезных испытаний и вынужденной трансформации под давлением американских санкций и протекционистских мер.
Один из острейших торговых конфликтов между США и КНР, заключающийся в эскалации тарифов и ответных мерах, разгорелся в период президентства Дональда Трампа (2017–2021). В августе 2017 года было проведено расследование по статье 301 Закона о торговле США 1974 года, в ходе которого были выявлены обвинения в адрес Китая в недобросовестной торговой практике, включая принуждение к передаче технологий, несанкционированное использование интеллектуальной собственности и ограничения доступа американских компаний к китайскому рынку [1, с. 98].
В марте 2018 года после обнародования результатов расследования Соединённые Штаты ввели тарифы в размере 25% на импорт китайских товаров на сумму 50 миллиардов долларов, с особым акцентом на высокотехнологичные отрасли, такие как аэрокосмическая промышленность, робототехника, микроэлектроника, а также на алюминий и сталь.
Китай этот шаг воспринял как угрозу своим экономическим интересам и в апреле 2018 года ввёл симметричные тарифы в размере от 5% до 25% на импорт американских товаров на сумму 50 миллиардов долларов, включая сельскохозяйственную продукцию, автомобили, самолёты и продукцию химической промышленности. Такие действия способствовали нанесению ущерба американскому сельскохозяйственному сектору.
Эскалация конфликта продолжилась в июле–сентябре 2018 года, когда США ввели тарифы в размере 10%, а затем и 25% на китайские товары на сумму 200 миллиардов долларов. В ответ Китай ввёл тарифы на американские товары на сумму 60 миллиардов долларов. Эти меры привели к значительному увеличению напряжённости и оказали негативное влияние на глобальную экономику, вызвав опасения относительно возможного экономического спада и нарушения глобальных цепочек поставок.
Первый этап торговой войны (2017–2018 годы) характеризовался взаимным повышением тарифов, отсутствием компромиссов и усилением экономического противостояния. Конфликт вышел за рамки двусторонних отношений, оказав влияние на мировые рынки и вынудив другие страны искать способы минимизации ущерба от торговых барьеров.
Достичь временного соглашения между США и Китаем удалось в декабре 2018 года на саммите G20 в Буэнос-Айресе. США приостановили введение дополнительных тарифов на китайские товары, запланированных на январь 2019 года, а Китай обязался увеличить закупки американской сельскохозяйственной продукции и энергоносителей. Но к маю 2019 года переговоры зашли в тупик. США обвинили Китай в несоблюдении договорённостей и повысили тарифы на китайские товары на сумму 200 миллиардов долларов с 10% до 25%. В ответ Китай прекратил импорт определённых видов сельскохозяйственной продукции из США, что усугубило конфликт [2].
В июне 2019 года переговоры были возобновлены на саммите G20 в Осаке. Однако уже в августе ситуация ухудшилась в связи с тем, что США официально классифицировали Китай как страну, осуществляющую валютные манипуляции, обвинив его в искусственном занижении курса юаня для получения торговых преимуществ. В ответ Китай приостановил импорт некоторых видов американской сельскохозяйственной продукции, что ещё больше обострило двусторонние отношения.
15 января 2020 года стороны достигли «Соглашения первой фазы», ставшего первым шагом к нормализации торговых отношений. В рамках этого соглашения Китай обязался закупить дополнительные американские товары (включая энергоносители и сельскохозяйственную продукцию) на сумму 200 миллиардов долларов в течение двух лет, в то время как США частично снизили тарифы. Выполнение соглашения было затруднено из-за пандемии COVID-19, которая привела к нарушению глобальных цепочек поставок и снижению спроса. В результате Китай не смог достичь запланированных объёмов закупок, но формально соглашение оставалось в силе, а США сохранили значительную часть тарифов.
После прихода к власти администрации Джо Байдена в январе 2021 года США продолжили жёсткую торговую политику в отношении Китая, хотя и ввели некоторые исключения по тарифам для определённых товаров. Конфликт перешёл в затяжную стадию, а его последствия продолжали оказывать влияние на мировую экономику, усиливая тенденции к деглобализации и регионализации торговли.
Экономическое противостояние между США и КНР при администрации президента Джо Байдена продолжило развиваться, сохраняя преемственность политики предыдущего президента Дональда Трампа, но с более структурированным и прагматичным подходом. Администрация Байдена активно отстаивала экономическую гегемонию США, технологическое превосходство и целостность глобальных производственных цепочек, применяя широкий спектр инструментов для противодействия так называемой «несправедливой торговой политике Китая». Среди таких инструментов можно выделить санкции, ограничения на передачу технологий, тарифные и нетарифные меры, а также усиление контроля за соблюдением прав интеллектуальной собственности [3, c. 211].
Основные направления политики Байдена в отношении Китая включали:
1) правозащитную риторику (использовалась для оказания давления на КНР по вопросам соблюдения прав человека, особенно в контексте ситуации в Синьцзян-Уйгурском автономном районе и Гонконге);
2) технологическое сдерживание (ужесточение экспортного контроля, ограничения для китайских телекоммуникационных компаний Huawei и ZTE, блокировка доступа к передовым полупроводниковым технологиям);
3) формирование стратегических альянсов, включая консолидацию усилий с союзниками в рамках таких форматов, как QUAD (США, Япония, Индия, Австралия), I2U2 (Израиль, Индия, ОАЭ, США) и G7, для коллективного противодействия экономической экспансии Китая;
4) ведение финансовой войны, (угроза отключения китайских банков от системы SWIFT, ужесточение правил листинга китайских компаний на американских фондовых биржах и применении санкционных механизмов, таких как CAATSA).
КНР, в свою очередь, активизировала реализацию стратегии, направленной на уменьшение зависимости от США и укрепление своих позиций в мировой экономике.
Китай значительно увеличил расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР). В 2020 году расходы на эти работы в Китае составили 378 миллиардов долларов США, что почти в три раза превышает аналогичные расходы в США, составившие 134 миллиарда долларов. В рамках 14-го пятилетнего плана (2021–2025) инвестиции в данную сферу продолжают расти [4].
Программа «Сделано в Китае 2025», направленная на развитие высокотехнологичных отраслей, остается ключевым элементом стратегии КНР, несмотря на давление со стороны США. Кроме того, Китай продвигает юань через заключение валютных своп-соглашений и стимулирует дедолларизацию в международной торговле. Также наблюдается усиление влияния Китая в таких международных организациях, как Всемирная торговая организация (ВТО), Международный валютный фонд (МВФ), Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и региональных организациях, таких как Арктический совет.
1 февраля 2025 года, через десять дней после инаугурации администрации Дональда Трампа, были инициированы протекционистские меры против Китая, ознаменовавшие начало интенсивной торговой конфронтации. Этот конфликт, характеризующийся последовательным повышением тарифных барьеров, является типичным примером современной экономической войны, в которой традиционные военные методы заменяются финансовыми и торговыми инструментами. Китай, будучи идентифицированным как конечная цель американской торговой политики, был вынужден ответить асимметричными мерами, что привело к беспрецедентной эскалации конфликта. Данный период можно разделить на несколько фаз [5]:
I. 1 – 4 февраля – начало конфликта. 1 февраля 2025 года администрация США объявила о введении 10% тарифа на весь китайский импорт, а также об отмене ранее действовавшего льготного порога, позволявшего беспошлинный ввоз посылок стоимостью до 800 долларов. Это решение было мотивировано необходимостью защиты американских производителей от демпинговых практик и недобросовестной торговой деятельности Китая. В ответ китайское правительство ввело 15% тариф на американский уголь и сжиженный природный газ, а также 10% тарифы на нефть и автотехнику. Данные меры напрямую затронули ключевые экспортные отрасли США, что свидетельствовало о намерении Пекина вести жесткую торговую политику.
II. 3 – 12 марта – усиление давления и расширение санкций. К началу марта 2025 года администрация Трампа, ссылаясь на «кризис фентанила» и обвиняя Китай в содействии незаконному обороту наркотиков, повысила тарифы до 20%, а по некоторым позициям совокупная нагрузка достигла 40%. Эти меры спровоцировали новый виток конфронтации, в ходе которого Китай ввел 15% тарифы на американскую сельскохозяйственную продукцию (курицу, пшеницу) и 10% — на сою и свинину, что негативно сказалось на фермерских штатах, традиционно поддерживающих республиканскую партию. Кульминацией данной фазы стало решение США от 12 марта, предусматривающее распространение 25% тарифов на весь импорт стали и алюминия, включая товары из третьих стран, что вызвало недовольство даже среди союзников США.
III. 2 – 11 апреля – радикализация мер и переход к тотальным тарифам. 2 апреля 2025 года Дональд Трамп объявил о введении универсального 10% «базового тарифа» для всех торговых партнеров. Однако Китай подвергся дискриминационным тарифам в размере 34%, в то время как для Европейского союза, Японии и Вьетнама они составляли от 20% до 49%. В ответ Китай немедленно ввел зеркальные тарифы в размере 34% и заблокировал импорт сельскохозяйственной продукции от шести американских компаний, обвиненных в «нарушении санитарных норм». Одновременно 11 американских организаций были внесены в «черный список» за «подрыв экономической безопасности Китая». К 9 апреля 2025 года США резко увеличили тарифы до 84%, на что Китай незамедлительно ответил симметричными мерами, фактически парализовав двустороннюю торговлю.
IV. 9 – 11 апреля – пик противостояния и дипломатический кризис. 9–11 апреля 2025 года Вашингтон, заявив о «недостаточных уступках» со стороны Китая, повысил тарифы до беспрецедентного уровня в 125%. В ответ Китай инициировал экстренное заседание ВТО, опубликовал «Белую книгу» с официальной позицией, где обвинил США в «экономической агрессии», а Министерство иностранных дел КНР перешло к жесткой риторике, подчеркнув, что «Китай не допустит блефа и капитуляции». На данном этапе конфликт вышел за рамки торговой сферы, трансформировавшись в геополитическое противостояние.
К середине апреля мировая экономика столкнулась с кризисом: глобальные цепочки поставок были нарушены, фондовые биржи зафиксировали обвал индексов, а компании приступили к экстренным мерам по перестройке логистических процессов. Евросоюз и страны Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) стремились сохранить нейтралитет, однако их экономики также пострадали от негативных последствий конфликта. Эксперты предупреждают, что дальнейшая эскалация напряженности может привести к глобальной экономической рецессии, поскольку ведущие экономические державы фактически разрывают торговые отношения. При этом ни США, ни КНР не демонстрируют признаков готовности к деэскалации, что делает краткосрочное урегулирование конфликта маловероятным.
Торговая политика США в отношении Китая основывается на комбинации двух ключевых стратегий: «тарифного каскада» и «избирательного давления». Первый метод предполагает постепенное, но неуклонное повышение тарифов на импорт из КНР, что позволяет минимизировать негативное воздействие на американскую экономику, одновременно оказывая системное давление на Пекин. Вторая стратегия включает предоставление исключений для нейтральных стран, что свидетельствует о стремлении США создать коалицию против Китая и изолировать его на международной арене. Однако наблюдаемые колебания в американской политике, включая временные отсрочки введения тарифных ограничений, указывают на значительное влияние внутренних лоббистских групп, таких как сельскохозяйственные производители и представители автомобильной промышленности, которые страдают от ответных мер КНР и оказывают давление на администрацию [6, c.123].
В ответ на действия США Китай применяет жесткую зеркальную стратегию, последовательно повышая тарифы на американские товары с 34% до 84%, а затем до 125%, что свидетельствует о готовности к дальнейшей эскалации конфликта. Параллельно Пекин наносит целенаправленные удары по наиболее уязвимым секторам американской экономики, включая сельское хозяйство и высокие технологии, где зависимость от китайского импорта особенно высока. Китай также активно использует международные правовые механизмы, такие как подача исков во ВТО и расширение «черных списков» американских компаний, подчеркивая свою приверженность многосторонним нормам международной торговли, несмотря на эскалацию конфликта.
Для США основным риском является угроза стагфляции, представляющей собой сочетание экономического спада и роста инфляции. Согласно анализу агентства Bloomberg от 10 апреля, введение дополнительных пошлин уже привело к увеличению уровня инфляции на 2,1% вследствие роста цен на импортные товары.
Для Китая основным негативным последствием является давление на экспортно-ориентированные отрасли, традиционно являвшиеся драйверами экономического роста. Однако Пекин предпринимает меры по компенсации потерь за счет активизации внутреннего рынка, о чем свидетельствует, например, заявление о сокращении квот на импорт голливудских фильмов, что одновременно наносит ущерб американской культурной индустрии и стимулирует развитие местного производства.
Конфликт 2025 года свидетельствует о переходе от «управляемой конкуренции» к «экономической войне». В отличие от Японии 1980-х годов, Китай избегает односторонних уступок, активно используя правовые и рыночные инструменты. Предел тарифной эскалации на уровне 125% указывает на исчерпание традиционных методов, что может подтолкнуть США к применению нестандартных мер, таких как санкции против цифровых платформ [7].
Торговые войны нанесли значительный ущерб китайскому бизнесу, затронув различные отрасли. Например, после введения США в 2018 году пошлин на китайские товары объемом $250 млрд экспорт электроники из КНР в США сократился на 12%. Особенно пострадали производители бытовой техники, такие как Midea и Gree, чья прибыль снизилась на 8-10% из-за падения спроса и роста издержек. В текстильной промышленности, где Китай традиционно доминировал на мировом рынке, тарифы в 25% привели к потере около 50 тысяч рабочих мест в провинции Гуандун вследствие переориентации заказов на Вьетнам и Бангладеш.
Автомобильная промышленность столкнулась с двойным ударом: с одной стороны, китайские автопроизводители, такие как Geely и BYD, потеряли часть экспортных возможностей, с другой стороны, местные заводы американских компаний, таких как Ford и Tesla, были вынуждены повышать цены на продукцию из-за роста тарифов на импортные комплектующие. В 2019 году продажи китайских автомобилей в США снизились на 45%, а компания Tesla перенесла часть производства из Шанхая в Берлин для избежания торговых барьеров.
Особенно тяжелая ситуация сложилась в секторе высоких технологий. Компания Huawei, подвергшаяся санкциям США, потеряла доступ к чипам Qualcomm и сервисам Google, что привело к снижению ее доли на мировом рынке смартфонов с 18% до 4% за два года. Полупроводниковые предприятия, такие как SMIC, столкнулись с запретом на импорт американского оборудования, что замедлило развитие китайской микроэлектроники. В ответ КНР увеличила финансирование отечественных разработок, но даже это не полностью компенсировало потери.
Малый и средний бизнес также серьезно пострадал. В провинции Чжэцзян, где сосредоточены тысячи небольших предприятий по производству мебели и строительных материалов, около 20% компаний были вынуждены закрыться из-за потери американских заказов. Те, кто выжил, переориентировались на внутренний рынок или страны Азии, что потребовало значительной перестройки бизнес-моделей [8].
Власти КНР предпринимали меры по смягчению последствий конфликта, включая введение налоговых льгот и снижение кредитных ставок. Например, экспортные субсидии для производителей солнечных панелей позволили компании Jinko Solar сохранить позиции на рынке Европейского Союза. Однако в целом торговые войны ускорили отток производств из Китая в Юго-Восточную Азию и усилили давление на бизнес, вынуждая компании искать новые стратегии выживания в условиях глобальной экономической нестабильности.
Таким образом, торговые конфликты между США и КНР – это не просто серия экономических споров, а проявление глубинной геоэкономической перестройки. Они не только изменили двусторонние отношения, но и создали новую реальность для всего мирового рынка, характеризующуюся большей неопределенностью, регионализацией экономических связей и нарастающей конкуренцией за технологическое лидерство и сферы влияния.
Библиографический список
- Арапова, Е. Я. Торговая война США и Китая: экономические и правовые эффекты/Е.Я. Арапова. – Текст: непосредственный// Сравнительная политика. – 2022. – № 13. – С. 98-115.
- 特朗普政府时期，中美贸易战主要时间段和重要事件梳理 (Обзор основных временных периодов и важных событий китайско-американской торговой войны во время правления Трампа) – Текст: электронный//Вaijiahao : [сайт]. URL: https://baijiahao.baidu.com/s?id=1828725328110219758&wfr=spider&for=pc (дата обращения: 01.06.2025).
- Khalil, А. U.S.-China Trade Policies Under the Biden Administration: A Critical Analysis/А. Khalil, I. Wakil. – Текст : непосредственный//Journal of Development and Social Sciences. – 2025. – № 1. – С. 211-221.
- 中国研发经费报告 (2024) (Отчет о расходах Китая на НИОКР (2024)). – Текст: электронный//大连理工大学 (Даляньский технологический университет): [сайт]. — URL: https://www.sgpjbg.com.cn/baogao/619281.html?bd_vid=10868841870176121603 (дата обращения: 01.06.2025).
- 2025年中美“贸易战” («Торговая война» США и Китая в 2025 году). Текст: электронный//Вaike: [сайт]. – URL:https://baike.baidu.com/item/2025%E5%B9%B4%E4%B8%AD%E7%BE%8E%E2%80%9C%E8%B4%B8%E6%98%93%E6%88%98%E2%80%9D/65573578 (дата обращения: 01.06.2025).
- 李向阳, (. С. 中美贸易摩擦：根源与出路 (Китайско-американские торговые войны: основные причины и решения)/(С. 李向阳. – Текст: непосредственный// 世界经济与政治 (Мировая экономика и политика). – 2019. – № 5. – С. 123-178.
- Trump’s trade war timeline 2.0: An up-to-date guide. – Текст: электронный//Realtime economics:[сайт]. – URL: https://www.piie.com/blogs/realtime-economics/2025/trumps-trade-war-timeline-20-date-guide (дата обращения: 01.06.2025).
- 中美贸易战对我国跨境电商企业的影响及应对 (Влияние китайско-американской торговой войны на трансграничные компании электронной коммерции моей страны и их реакция). – Текст: электронный//Вaijiahao: [сайт]. – URL: hhttps://baijiahao.baidu.com/s?id=1831885831279960030&wfr=spider&for=pc (дата обращения: 01.06.2025).