МЕРЫ АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В ОТНОШЕНИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В 1917–1930 ГОДАХ

В российской исторической науке меры антирелигиозной политики советской власти в отношении Русской православной церкви не являются полностью изученными. Из существующих трудов можно выделить статью профессора А.Л. Худобородова и М.А. Яшиной, в которой изучаются направления репрессивной политики советского государства против верующих и духовенства [1, С. 61–65]. Региональный аспект влияния политики советского государства на РПЦ проанализирован в статье профессора А.Ф. Гавриленкова [2, С. 198–208]. В этой статье автор изучает вопрос изъятия церковных ценностей на Смоленщине. Р.Н. Белоглазов и С.Н. Осиповский изучают вопрос изъятия церковных ценностей в Крымской АССР [3, C. 44–56]. В своей монографии Ф.Н. Козлов изучает вопросы изъятия церковных ценностей, вскрытия мощей в региональном аспекте (на примере Алатырского уезда Чувашской АО), анализирует антирелигиозный аспект развития советского образования [4, 335 с.]. Большого внимания также заслуживают диссертации и авторефераты диссертаций: Е.Б. Бакшеевой [5, 33 c.] и А.И. Перелыгина [6, 24 с.]. В этих трудах изучается политика советской власти в отношении РПЦ на Дальнем Востоке и в Орловской губернии. А также исследования С.П. Шестакова [7, 233 с.] и В.В. Лавринова [8, 199 с.]. В этих исследованиях анализируются причины и значение расколов РПЦ в первой половине XX в.

Целью настоящей статьи является изучение мер антирелигиозной политики советской власти в отношении Русской православной церкви в 1917–1930 гг. с учётом влияния общесоюзного антирелигиозного законодательства на политику местных властей.

Научная новизна настоящей статьи заключается в том, что меры антирелигиозной политики изучаются комплексно. Анализируются причины, по которым советская власть не могла сразу же ликвидировать все культовые учреждения. Впервые история закрытия Алатырского духовного училища сопоставляется с историей закрытия Петрозаводского духовного училища. Анализируется передача церковного имущества православным общинам в сёлах Пильнинского района Нижегородского края (бывшего Курмышского уезда Симбирской губернии).

Методологию исследования составили: описательно-повествовательный метод, который позволил систематизировать исторический материал по истории репрессий советской власти в отношении РПЦ и служителей культа, хронологический метод, который позволил изучить различные явления в истории взаимодействия советской власти и РПЦ. Историко-диахронный метод, который позволил понять внутренние законы развития политического курса советской власти в отношении православной церкви, служителей культа и верующих.

В ходе исследования удалось выяснить значение антирелигиозного курса советской власти для РПЦ. А также проанализировать причины, по которым советская власть не смогла сразу же полностью устранить влияние церкви из жизни общества.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы и выводы, изложенные в нём, могут быть использованы для дальнейшего изучения вопросов взаимоотношений советской власти и РПЦ. А также для преподавания истории России, при составлении учебников и учебных пособий.

Советская власть предпринимала в отношении служителей РПЦ репрессивные карательные меры, направленные на сохранение существующего советского строя. Церковь воспринималась советами, как сторонница самодержавия. Наряду с репрессиями советы применяли к РПЦ законодательные ограничения, лишали церковь имущества.

Большевики объявили РПЦ контрреволюционной организацией и в 1918–1920 гг. начали репрессии, а также кампанию по вскрытию мощей и изъятию церковных ценностей. К 1922 г. было расстреляно и замучено 8110 священнослужителей, монахов и монахинь [9, C. 108].

Вскрытие мощей было одной из мер антирелигиозной политики советской власти в отношении РПЦ. При изъятии мощей цель советской власти состояла в том, чтобы максимально дискредитировать православную церковь в глазах граждан СССР.

Ф.Н. Козлов указывает, что 17 декабря 1920 г. была вскрыта рака с останками Преподобного Серафима Саровского. «17 марта 1919 г. на заседании Алатырского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов рассматривался вопрос о «мощах» местного преподобного Вассиана, однако решение депутатов было отрицательным, поскольку «останки схимонаха» не прошли канонизации» [4, С. 50–51].

Советская власть при вскрытии мощей не делала особых различий между мощами местночтимых святых и святых, имеющих общецерковное почитание. Вскрытию подвергались мощи любых святых.

Советская власть создала законодательный базис, на основе которого права церкви были ограничены. 20 января (2 февраля) 1918 г. Советом Народных Комиссаров был принят Декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». Этот декрет отделял церковь от государства. Провозглашал, что каждый гражданин имел право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Акты гражданского состояния должны были вестись исключительно гражданской властью. Школа отделялась от церкви. Отменялись любые принудительные сборы и обложения в пользу религиозных обществ. Эти общества подчинялись положениям о частных обществах и союзах. Им запрещалось наказывать своих членов [10, C. 373–374]. 23 января 1918 г. этот же декрет вышел под названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» [11, С. 95–96].

Этим Декретом советская власть разрывала узы, крепко связывающие государственный режим с церковью.

С 15 (28 августа) 1917 г. по 20 сентября 1918 г. проходил церковный собор, который не принял этот декрет. А.И. Перелыгин отмечает, что этот православный собор назвал декрет от 20 января (2 февраля) 1918 г. «злостным покушением на весь строй Православной Церкви и акт открытого против неё гонения» [6, C. 13].

Советская власть стремилась затронуть все важные стороны жизни граждан, связанные с религией, и вытеснить из социальных и юридических отношений влияние Русской православной церкви.

Вместе с тем советская власть провозглашала, что в вопросах религии не допускалось насилия. Лица, посягающие на свободу веры и богослужения для граждан всех вероисповеданий, должны были подвергаться самому строгому взысканию [12, C. 452]. Хотя на практике лица, участвовавшие в закрытии храмов и сносе культовых зданий, не подвергались наказаниям.

В соответствии с Декретом о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния от 18(31) декабря 1917 года Российская республика признавала только гражданские браки. Лица, желающие вступить в брак, словесно объявляли или подавали о том по месту своего пребывания письменное заявление в отдел записи браков и рождений при городской (районной, уездной или волостной земской) управе. Церковный брак, наряду с обязательным гражданским браком, считался частным делом брачующихся. На отделы записи браков и рождений возлагалась обязанность делать записи о рождении детей. Также эти отделы делали записи о смерти по заявлению судебных, административных и иных властей либо лиц, на попечении коих находились умершие [13, С. 247–249].

В 1918 г. СНК обнародовал положения этого Декрета в своём официальном издании «Газете Рабочего и Крестьянского правительства» [14, C. 4].

Советская власть отказывалась признавать церковные браки и перекладывала обязанности по регистрации новорождённых и ведению записей о смерти на госорганы. Делалось это в целях укрепления собственного влияния и ослабления позиций церкви. Таким образом, новая власть разрывала связь между гражданами и церковью, укрепляя собственный авторитет в глазах общества.

Ю.Ю. Гарцева указывает, что главной особенностью семейного союза до возникновения Российской империи было подчинение его нормам церковного права. Именно церковь регулировала процедуры заключения, расторжения брака, а также внутрисемейные отношения. В период же Российской империи законодательство, регулирующее отношение в семейной сфере, приобретало статус светского [15, С. 16]. С этим утверждением сложно не согласиться. Тем не менее, в церкви проводились обряды венчания, крещения, отпевания и др., велись православные метрические книги. Таким образом, советская власть фактически разрушала не только православные традиции, она шла на разрушение многовековой русской цивилизации, глубоко связанной с РПЦ, в том виде, в каком эта цивилизация существовала.

Советская власть стремилась ликвидировать связь церкви и школы. Таким образом, из образования исключалась религиозная составляющая. Влияние церкви на учащуюся молодёжь должно было в полной мере исключиться.

Советская власть исключала РПЦ из высшего образования. Декрет СНК РСФСР от 2 августа 1918 г. «О правилах приема в высшие учебные заведения» снял все ограничения (вступительные экзамены, плату за обучение, гендерные ограничения, ограничения, связанные с социальным происхождением).

В сентябре 1920 г. появился Декрет СНК РСФСР «О рабочих факультетах», тогда же был взят курс на «пролетаризацию» высшей школы [16]. Естественно ни о каком преподавании в советских вузах богословских дисциплин речь не шла.

Советская власть вполне могла бы не разрушать церковное образование. Однако церковь не нужна была Ленину и партийной элите ни как социальный институт, ни, тем более, как сила, способная влиять на власть и, хотя бы отчасти, определять её позицию. Хотя в Российской империи церковь, управлявшаяся Синодом, была тесно связана с самодержавной властью.

Ф.Н. Козлов отмечает, что для целенаправленной подготовки и переподготовки партийных и советских работников были открыты советско-партийные школы (СПШ), где «Антирелигиозная пропаганда» как подтема преподавалась в курсах «Политпросветработа» и «История ВКП(б)» [4, c. 62].

Постановлением от 12 декабря 1930 г. было выделено более 30 категорий лишенцев – «деклассированных, паразитических, социально чуждых элементов». Это бывшие землевладельцы, купцы, кулаки, дворяне, полицейские, чиновники, члены оппозиционных политических партий, белые офицеры, «спецы», представители духовенства и т.д. На этих граждан распространялись дискриминационные меры по лишению продовольственных карточек, прав на жильё и медицинское обслуживание. Юридически категория лишенцев перестала существовать в 1936 г. [9, С. 86].

Таким образом, советская власть шла в наступление на права Русской православной церкви. Мало того, что власть фактически лишила церковь возможности участвовать в духовной жизни верующих и брачно-семейных отношениях, так её ещё и полностью исключили из образования.

Однако возникал вопрос, как быть с религиозными образовательными учреждениями? Этот вопрос был решён кардинально, путём закрытия таких учреждений. Однако процесс закрытия каждого религиозного образовательного учреждения имел свои особенности в разных регионах. Так, например, в 1918 г. было закрыто Алатырское духовное училище. Однако, несмотря на официальное закрытие [17], училище продолжало действовать, как образовательное учреждение [19, Л. б/н,20, Л. 31,21, Л. 1–4]. Это училище было фактически закрыто только в 1919 г. В Петрозаводском училище правление было не согласно с деятельностью народного комиссара по официальному закрытию этого училища. Поэтому часть членов правления сразу же была уволена. Это училище было закрыто 11 мая 1918 г. Хотя, как утверждали члены правления, народный комиссар по закону не имел власти над училищем [22, C. 110–111]. Почему же Алатырское духовное училище продолжило работу после официального закрытия, а Петрозаводское духовное училище было закрыто сразу? Дело в том, что в 1918 г. в Петрозаводском уезде Олонецкой губернии советская власть не имела большой конкуренции со стороны своих противников. В Симбирской губернии велась борьба с частями КОМУЧа. Не мог не сыграть негативной роли и личный конфликт членов правления Петрозаводского духовного училища с народным комиссаром.

Советская власть закрывала храмы и монастыри. Закрытие этих религиозных учреждений проходило по всей территории СССР. Часть культовых зданий была закрыта уже в начале существования советской власти. Культовое имущество передавалось группам верующих. А.В. Проскурина отмечает, что религиозное общество, количеством не менее 20 человек старше 18 лет, могло получить в пользование храм и культовые предметы [23]. Это имущество передавалось верующим по договорам. Так, в пользование верующим были переданы храмы и церковное имущество в сёлах Пильнинского района Нижегородского края (бывшего Курмышского уезда Симбирской губернии). Религиозные общины получали церковное имущество по договорам в качестве народного достояния на безвозмездной основе. Они обязывались беречь переданное им имущество и пользоваться этим имуществом исключительно по его назначению, принимая на себя всю ответственность за его целостность и сохранность [24, Л. 11, 60–61, 104–124,25, Л. 1–9, 14–17, 28,26, Л. 1–45].

Меры по закрытию духовных учреждений, храмов и монастырей были направлены на полную ликвидацию влияния РПЦ на население регионов. Местные власти стремились реализовать Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Передача оставшегося церковного имущества религиозным общинам осуществлялась без участия церкви.

Советская власть не могла сразу закрыть все православные храмы. Однако, закрыв часть храмов, советы могли лучше контролировать деятельность, происходившую в оставшихся культовых учреждениях.

И.В. Цыков отмечает, что осенью 1920 г. государственная власть повсеместно запретила деятельность епархиальных советов [27, C. 16].

Ещё одной действенной мерой советской власти против РПЦ была антирелигиозная пропаганда. Она осуществлялась через прессу. Свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды провозглашалась в ст. 13 Конституции РСФСР 1918 г. [28, С. 4–6].

Большое значение для развития антирелигиозной пропаганды имела деятельность «Союза безбожников» [29, C. 103] (с июня 1929 г. – «Союз воинствующих безбожников») – массовой общественной антирелигиозной организации. Эта организация занималась пропагандой атеизма, созданием музеев и выставок, выпуском литературы (в т.ч. журналов «Безбожник», «Безбожник у станка» и др.), обучением и подготовкой атеистических кадров. Так, например, в 1926 г. в Московском Военно-Инженерном училище была организована антирелигиозная выставка Баумановского района [30, C. 15]. В 1929 г. состоялся первый областной съезд этой организации в Ульяновске [31, C. 2].

Профессор А.Л. Худобородов и М.А. Яшина отмечают, что в 1920-х годах всё духовенство и члены их семей были лишены избирательных прав и фактически поставлены вне закона [1, C. 62]. Таким образом, эта категория граждан вычёркивалась из числа избирателей. Эта была значимая мера советской власти по дискриминации духовенства.

Репрессии затрагивали не только простых священников и монахов, они касались и высшего духовенства. В декабре 1925 г. местоблюститель патриаршего престола митрополит Пётр (Полянский) был арестован, сослан в Сибирь, а в 1937 г. расстрелян [9, C. 108]. К концу 1924 г. в тюрьмах и лагерях побывало около половины всего российского епископата – 66 архиереев [1, C. 62].

Советской властью был спровоцирован раскол РПЦ. Для цели раскола были созданы такие организации, как обновленцы, григорьевцы, а также ВЦУ и «Живая церковь». Эти организации были нужны советской власти для подрыва РПЦ.

С.П. Шестаков указывает, что роль разработчика стратегии раскола была отведена Л.Д. Троцкому, который в марте 1922 г. в своих письмах в Политбюро определил направление работы по расколу Церкви, осуществлявшееся до начала 1923 г. В этот же период начались репрессии против патриарха Тихона и видных представителей духовенства [7, C. 22–23].

Профессор Г.М. Лившиц отмечал, что репрессии в отношении РПЦ и патриарха Тихона были связаны с церковным собором, который и восстановил патриаршество. На этом соборе открыто говорилось о необходимости посадить на престол царя, чтобы он расправился с революционным народом. Патриарх Тихон предавал анафеме большевиков, создавались религиозные полки, которые сражались против советской власти в составе частей Колчака, атамана Дутова [32, C. 152]. Православная церковь была связана со старой правящей имперской элитой. Она опасалась политического курса новой советской власти и не доверяла этой власти.

Патриарх Тихон умер в апреле 1925 г. В советских газетах появилось «Завещание Тихона», в котором он признавал, что церковь не гонима, не выступает против советской власти и осуждает зарубежную церковь [9, C. 108].

Е.Б. Бакшеева считает, что лояльное отношение советской власти к обновленцам и григорьевцам не явилось основанием для предоставления им дополнительных прав и свобод [5, C. 20].

Священник, церковный историк А.В. Мазырин отмечает, что ещё до возникновения обновленчества как движения, в церковной среде находились лица, радикально настроенные по отношению к РПЦ [33, C. 228].

В.В. Лавринов отмечает, что истоки обновленчества относятся к пореформенному периоду 50–70-х годов XIX века, когда дух преобразований оказывал влияние на все сферы общественной жизни и общественного сознания [8, C. 31].

Кроме обновленческого раскола в 20-е гг. ХХ в. РПЦ пережила раскол с Русской православной церковью за границей (РПЦЗ). Основной причиной разрыва РПЦЗ с РПЦ Московского патриархата было непримиримое отношение эмигрантского духовенства к большевистской власти и к тому компромиссу с ней, на который согласилась официальная церковь в Советской России. Внутри СССР ответом на этот же компромисс стало появление нонконформистских православных общин, известных под общим названием Катакомбной церкви [34].

Ещё одной мерой антирелигиозной политики советской власти был Декрет ВЦИК о порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих от 23 февраля 1922 г. В соответствии с этим декретом церковные ценности изымались в пользу голодающих Поволжья [18, С. 381–382]. Издание этого декрета имело цель помочь голодающим. В то же время изъятие церковных ценностей имело целями дискредитацию и разрушение РПЦ как организационной структуры, а также получение валютных средств на нужды властей [35].

Комиссия по изъятию церковных ценностей устанавливала очередной порядок производства работы по изъятию ценностей в зависимости от имеющихся в том или ином храме ценностей, причём в первую очередь подлежали изъятию ценности из наиболее богатых храмов, монастырей [36, С. 382–383].

Население не оказало массового вооружённого сопротивления изъятию церковных ценностей из храмов и монастырей. Граждане в целом были солидарны с позицией советской власти. Тем более что многие видели решение проблемы голода в реализации мер советской власти по изъятию имущества РПЦ. Однако с моральной точки зрения часть населения, помня о старых православных традициях, всё же осуждала изъятие церковных ценностей. Иногда всё же доходило до вооружённого сопротивления. Так, например, в 1922 г. в Старой Руссе местные жители причинили вред трём псковичам, которых приняли за членов комиссии по изъятию церковных ценностей. Один из псковичей погиб. От рук погромщиков пострадал и агент угрозыска. Погром удалось остановить только вызванному кавалерийскому отряду. В результате трибунал приговорил к расстрелу двух священников и одного торговца. Остальные обвиняемые были приговорены к разным срокам лишения свободы. Трибунал также постановил привлечь к уголовной ответственности Новгородского митрополита Арсения и епископа Старорусского Дмитрия [37, C. 16].

Профессор А.Ф. Гавриленков отмечает, что изъятие церковных ценностей привело к расколу верующих: одни старались тормозить изъятие церковных ценностей и даже вели контрреволюционную агитацию, а другие были согласны с изъятием ценностей [2, С. 203].

Р.Н. Белоглазов и С.Н. Осиповский указывают, что представители обновленчества поддерживали изъятие церковных ценностей для борьбы с голодом [3, C. 53]. Этот факт подчёркивает стремление обновленчества проявить власти свою лояльную позицию.

Советская власть проводила репрессии в отношении служителей культа. Эти репрессии сочетались с ограничением прав и дискредитацией РПЦ, изъятием церковного имущества. Получается, что меры советской власти, направленные против РПЦ, носили комплексный характер. Линия советской власти была направлена на изгнание РПЦ из общественных отношений. Церковь не устраивала советскую власть. РПЦ имела прямое отношение к самодержавной власти. Население в целом не оказывало советской власти массового сопротивления, практически не заступалось за православную церковь. Советская власть одержала победу в Гражданской войне, марксистско-ленинские, а затем и сталинские идеи были популярны в обществе, хорошо работала антирелигиозная пропаганда. Вместе с тем население не было готово сразу же отказаться от религии предков, поэтому советской власти приходилось проводить антирелигиозную политику постепенно. Вытесняя православную церковь из общественных отношений, советская власть создавала предпосылки для вытеснения религии из общественного сознания. РПЦ была существенной преградой для развития атеизма в обществе.

1. Худобородов А.Л., Яшина М.А. Репрессивная политика советского государства в отношении Русской православной церкви (1920–1930-е гг.) // Вестник ЮУрГу. 2011. № 30(247). С. 61–65.
2. Гавриленков А.Ф. К вопросу об изъятии церковных ценностей в Смоленской губернии в 1922 году // Теологический вестник Смоленской православной духовной семинарии. 2021. № 4. С. 198–208.
3. Белоглазов Р.Н., Осиповский С.Н. Кампания по изъятию церковных и монастырских ценностей в Крымской АССР в 1922 году // Власть истории – История власти. 2022. Т. 8. Ч. 2 (№ 36). С. 44–56.
4. Козлов Ф.Н. Государственно-церковные отношения в 1917 – начале 1940-х гг. в национальных регионах СССР (на примере республик Марий Эл, Мордовии и Чувашии). М.: Политическая энциклопедия, 2017. 335 с.
5. Бакшеева Е.Б. Политика Советского государства по отношению к Русской православной церкви на Дальнем Востоке России (октябрь 1922 – июнь 1941 гг.): дис. …канд. ист. наук: 07.00.02. Хабаровск, 2004. 33 с.
6. Перелыгин А.И. Русская Православная церковь в Орловском крае (1917–1953 гг.): автореф. дис. …канд. ист. наук: 07.00.02. Орёл, 2009. 24 с.
7. Шестаков С.П. Расколы в Русской Православной Церкви в 1924–1926 гг. в контексте государственно-церковных отношений: дис. …канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2008. 233 с.
8. Лавринов В.В. Обновленческий раскол в Русской Православной церкви в 1920-е – 1940-е годы (на материалах Урала): дис. …канд. ист. наук: 07.00.02. Екатеринбург, 2009. 199 с.
9. Новая страна – Советский Союз. История России: в 8 т.; сост. Е. Колисова. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2014. Т.7. 192 с.
10. Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах от 20 января (2 февраля) 1918 г. // Декреты советской власти. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1957. Т. 1. С. 373–374.
11. Об отделении церкви от государства и школы от церкви (Декрет Совета Народных Комиссаров) [23 января1918 г.] // О религии и церкви. Сб. документов. М.: Изд-во полит. лит., 1965. С. 95–96.
12. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 7-е изд. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1953. 952 с.
13. Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния от 18(31) декабря1917 г. // Декреты Советской власти. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1957 г. С. 247–249.
14. Газета Рабочего и Крестьянского Правительства. Суббота, 16 февраля 1918 г. № 25(70). С. 4.
15. Гарцева Ю.Ю. Правовое регулирование межличностных отношений в Российской империи в XVIII – начале ХХ в.: автореф. … дис. канд. юрид. наук: 12.00.01. Н. Новгород, 2021. 22 с.
16. Рабфак идёт! О пролетаризации высшей школы в СССР. [Электронный ресурс]. URL: https://mr.rgub.ru/stories/19_12.php (дата обращения: 24.07.2022).
17. Чувашская энциклопедия. Образование. Духовные училища. [Электронный ресурс]. URL: http://enc.cap.ru/?t=publ&hry=15&lnk=2764 (дата обращения: 24.07.2022).
18. Декрет ВЦИК о порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих от 23 февраля1922 г. // Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1922 г. М., 1950. С. 381–382.
19. ГИА ЧР. Ф. 226. Оп. 1. Д. 162.
20. ГИА ЧР. Ф. 226. Оп. 1. Д. 163.
21. ГИА ЧР. Ф. 226. Оп. 1. Д. 164.
22. Олонецкие епархиальные ведомости. 1-е июня 1918 г. №11. C. 110–111.
23. Проскурина А.В. Советское законодательство о религиозных культах в 1920-е – 1930-е гг. URL: https://arch.pskgu.ru/projects/pgu/storage/wt/wt101/wt101_29.pdf (дата обращения: 24.07.2022).
24. ГАНО. г. Арзамас. Ф. Р-481. Оп. 2. Д. 19.
25. ГАНО. г. Арзамас. Ф. Р-481. Оп. 2. Д. 21.
26. ГАНО. г. Арзамас. Ф. Р-481. Оп. 2. Д. 22.
27. Цыков И.В. Органы управления Тверской (Калининской) епархией и динамика внутрицерковной жизни в 1917 – середине 1930 годов: автореф. дис. …канд. ист. наук: 07.00.02. Тверь, 2014. 24 с.
28. Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. Постановление 5-го Всероссийского Съезда Советов, принятое в заседании 10 июля 1918 года. Пт.: Первая гос. тип., 1918. 15 с.
29. Начало «безбожному» движению было положено ещё в 1921 г. созданием Воронежского общества атеистов. См.: Крапивин М.Ю., Лейкин А.Я., Далгатов А.Г. Судьбы христианского сектантства в Советской России (1917 – конец 1930-х годов). СПб.: Изд. дом с-петерб. гос. ун-та, 2003. 303 с.
30. Ковалёв Ф. «Церковь и революция» // Безбожник. 1926. № 2. С. 15.
31. Пролетарский путь. Вторник, 1 октября 1929 г. № 227 (2025). С. 2.
32. Лившиц Г.М. Очерки по истории атеизма в СССР: 20–30-е гг.; под ред. А.А. Круглова. Мн.: Наука и  техника, 1985. 199 с.
33. Мазырин А. Советское обновленчество: церковный феномен или инструмент госбезопасности? // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2019. № 1–2. С. 226–248.
34. Расколы и ереси. Проект Сергея Ходнева. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4680828?from=doc_vrez (дата обращения: 25.07.2022).
35. Православная энциклопедия под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Комиссия по вопросам культов. URL:  https://www.pravenc.ru/text/293919.html (дата обращения: 25.07.2022).
36. Постановление Центральной Комиссии Помощи Голодающим и Народного Комиссариата Юстиции. Инструкция о порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих // Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1922 г. М., 1950. С. 382–383.
37. Вечерний телеграф. Вторник, 16 мая 1922 г. № 2. С. 16.

Все статьи автора «Егоров Вадим Валерьевич»