К ВОПРОСУ О ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ

Процесс возникновения новых лексических единиц непосредственно связан с их прагматической функцией. Прагматика рассматривает в основном те языковые средства, их свойства и закономерности языка, которые используются в социуме группой лиц или отдельными индивидуумами, чтобы воздействовать на сознание адресата и, как следствие, на его поведение. То есть, прагматика изучает процесс применения лексических единиц в речи, и что при этом говорящий подразумевает. Кроме того, областью изучения прагматики являются многочисленные явления, связанные с адресатом. Взаимодействия между коммуникантами также лежат в поле изучения прагматики. Отечественные и зарубежные лингвисты придерживаются разных точек зрения на то, что в действительности представляет собой прагматическое значение слова.

Первыми прагматику в лингвистике начинали исследовать в своих трудах Б. Рассел, Ч. Стивенсон, Р. Хэар, Ф. Кифер, Х. Грайс, Дж. Остин. Она также являлась объектом исследования в трудах Д.Д. Каца, Е.М. Уленбека, Д.Т. Лэнджэндоуэна, Н.Д. Арутюновой, В.З. Демьянкова, Ю.С. Степанова, Ю.Д. Апресяна, Л.В. Бабитовой (2017), В.А. Голец (2015) и др.

Рассмотрим подходы некоторых лингвистов к изучению языка в прагматическом аспекте.

Академик Ю.Д. Апресян считает актуальным в рамках прагматики исследовать «закрепленное в языковой единице (лексеме, аффиксе, граммеме, синтаксической конструкции) отношение говорящего к действительности, к содержанию сообщения, к адресату» [1, с. 136].

При этом категория субъекта, по мнению ученого, должна рассматриваться как основная категория современной прагматики.

Следует согласиться с Ю.Д. Апресяном, что субъект вкладывает в прагматическое значение слова свою позицию по отношению к какому-либо фрагменту реальности. В прагматическое значение вкладывается позитивное или негативное отношение к какому-либо явлению, процессу или феномену. Прагматическое значение содержит элемент субъективности восприятия сопутствующей ситуации, эмоции говорящего, его отношение к действительности в момент акта коммуникации.

Е.В. Падучева полагает, что задача прагматики заключается в выявлении отношений между говорящим и языковыми единицами и считает лишним проведение строгой границы между прагматическим и семантическим значением единиц языка. Исследователь рассматривает прагматику как «некоторую область семантики, <…> которая изучает языковые элементы, <…> в семантике которых отсылка к говорящему играет ключевую роль». Кроме того, она считает, что «языковые значения прагматичны в принципе: с человеком, с речевой ситуацией связаны в языке не какие-нибудь особо выделенные экспрессивные элементы, а вообще значение подавляющего большинства слов и грамматических единиц» [2, с. 223].

Из представленных выше точек зрения на сущность прагматики лексических элементов следуют два вывода.

Во-первых, прагматика не может выступать в оппозиции семантике языковых единиц. Прагматика рассматривается как ее разновидность, представляющая антропоцентрический характер языковых единиц.

Во-вторых, прагматика зависит от системы внеязыковых отношений и созначений (коннотаций), вследствие которых необходимо анализировать собственно-прагматические и коннотативные значения в момент акта коммуникации.

Прагматические значения в лингвистике могут рассматриваться в лексическом, словообразовательном и в грамматическом аспектах.

Отсылка к сознанию в речевом общении говорящего составляет содержание понятия лингвистического эгоцентризма. Так, суть прагматики языковых знаков состоит в отражении эгоцентризма говорящего с безусловным антропоцентрическим компонентом в семантической системе языка и речи. Нередко прагматические функции единиц не совпадают с прагматикой речевых актов. Как замечает Ю.Д. Апресян, зачастую иллокутивная функция не маркируется специально, декодируется адресатом на основании внеязыковой ситуации [1, с. 136].

Как уже отмечалось, лингвистическая прагматика стоит особняком в группе лингвистических дисциплин, акцентируя свое внимание на внелингвистических категориях. Лингвистическая прагматика имеет своей целью исследовать индивида в социуме как субъекта общения. Принимая во внимание сказанное, определить предмет лингвистической прагматики необычайно сложно. Разные исследователи прагмалингвистики придерживаются разных мнений. Например, Дж. Лич считал, что прагматика отличается от семантики тем, что объектом прагматических исследований является изучение значения слова в его отношении к условиям коммуникативной ситуации [3].

Исследователь В.В. Богданов видит предмет лингвопрагматики в обстоятельствах использования всех ресурсов языка в процессе коммуникации (акте речевого общения) в определенных условиях. Для этого он предлагает емкий термин «контекст». Основными фундаментальными направлениями в лингвистической прагматике В.В. Богданов считает а) учение о речевых актах, б) изучение правил и конвенций речевого общения; в) изучение характера знаний и информационных потребностей коммуникантов [4, с. 268-275].

Н.Д. Арутюнова под предметом прагматики полагает субъект, объект и их взаимодействие в речевой ситуации. При исследовании субъекта речи лингвистов интересуют явные и скрытые цели высказывания, здесь подразумевается вопрос, приказ, совет, приветствие, жалоба; речевая тактика и типы речевого поведения; правила разговора, подчиненные Принципу сотрудничества; установки и референции говорящего, прагматические пресуппозиции, введение в фокус интереса.

Н.Д. Арутюнова обращение к адресату ставит в центр внимания интерпретацию речи, воздействие на адресата и типы речевого реагирования. В отношениях между коммуникантами исследует формы речевого общения, отношения между участниками коммуникации. Отмечает тесную связь прагматики с общей теорией деятельности, психолингвистикой и другими разделами прикладной лингвистики [5].

Следует учитывать, что включение прагматики в состав языкознания признается не всеми исследователями. Приемлемое определение прагматики в данном аспекте дает И.П. Сусов, определяя прагматику как «самостоятельную междисциплинарную область знаний, тесно примыкающую к лингвистике [6, с. 21].

Прагматика оперирует следующими категориями: субъект, объект, предмет коммуникации и коммуникативная установка. Объектом прагматики считается отношение между языковыми единицами и условиями их применения в конкретном коммуникативно-прагматическом пространстве. Задача прагматики заключается в установлении закономерностей применения языковых средств с целью направленного воздействия на адресата. По мнению Н.Д. Арутюновой и Е.В. Падучевой, происходит постепенное стирание границ между лингвистикой и смежными дисциплинами – психологией, социологией и этнографией. В этой связи, отношения разделов науки о языке – семантики и стилистики – претерпевают изменения [5].

В современной лингвистике выделяются два подхода к изучению языка в прагматическом аспекте.

Представители первого подхода (Дж. Серль, К.Я. Сигал, Е.Е. Анисимова) исследуют прагматический потенциал языковых единиц на границе семантики и прагматики, изучая языковые значения, считая прагматику частью теории действия (Дж. Сёрл, Дж. Лич) или разделом философии языка (Дж. Остин и Дж. Сёрл), и т.п.

Сторонники второго подхода (Э.С. Азнаурова, Е.Г.Беляевская, Ю.В. Горшунов, В.И. Заботкина, И.М. Кобозева) исследуют взаимодействие в речевом процессе: вариантом теории речевой деятельности (И.М. Кобозева) или частью значения (В.И.Заботкина). Следует иметь в виду, что второе направление традиционно пересекается с теорией речевых актов Дж. Остина. Основной исследуемой единицей является «речевой акт», некая единица речи. Речевой акт содержит в себе иллокутивный компонент, то есть, отражает интенцию. Согласно теории речевых актов, «минимальной единицей человеческой коммуникации является не предложение или другое выражение, а действие, (совершение определенных актов), таких, как констатация, вопрос, приказ, описание, объяснение, извинение, благодарность, поздравление и т.д.» [7, с. 45].

Многие исследователи рассматривают речевые акты, соотнося их одновременно как с прагматикой, так и с семантикой. Нередко прагматический компонент приравнивается к коннотативному компоненту. Например, Л.А. Новиков настаивает на необходимости определения прагматического компонента, которое формируется из-за прямого отношения говорящего к предмету. В таких случаях задействована оценочная коннотация. По мнению Л.А. Новикова, суть прагматики состоит в оценке. Прагматический аспект значения (прагматическое значение как содержательная субстанция) является в лексической семантике специфическим языковым выражением оценки обозначаемого с помощью маркированных единиц оценочным эмоциональным, стилистически характеризующим компонентом лексического значения

Прагматическое значение ( или прагматический аспект лексического значения) Л.А. Новиков рассматривает как закрепленное в языковой практике отношение говорящих к употребляемым знакам и соответствующее воздействие  знаков на людей [8, с. 99-101].

В то же время такие исследователи, как В.И. Заботкина, Е. Г. Беляевская, расширяют прагматику единицы за счет добавления к ней экстралингвистических признаков. В.И. Заботкина трактует прагматику как часть значения, выделяя в значении слова семантическую и прагматическую доли, считая при этом, что прагматика слова соотносится с факторами двух различных порядков внешнего и внутреннего. В аспекте собственно прагматики изучаются внешние условия функционирования слова, а в аспекте внутренней прагматики изучаются прагматические компоненты слова, кодирующие основные параметры контекстов его употребления [9, с. 87; 10, с. 41- 43].

Разные прагматические компоненты могут совмещаться в одном слове. При этом связь между ними может носить либо факультативный, либо облигаторный характер. Так, если в прагматическом спектре слова присутствует оценочный компонент, он часто предполагает также наличие компонента неофициальной тональности и симметричных ролевых отношений. Наличие же, компонента неофициальной тональности свидетельствует о возможном присутствии в значении слова половой принадлежности, возраста, этнической принадлежности. И наоборот, наличие в слове компонентов, предписывающих данному слову ограничения на употребление по параметру пола, возраста, этноса, предполагает наличие маркера неофициальной тональности.

Сущность прагматики нового слова заключается в его динамическом характере. По мере его конвенционализации происходят и могут в дальнейшем происходить изменения в составе прагматических компонентов [11, с. 87].

В свете рассмотрения новых единиц в СМИ в прагмалингвистическом аспекте целесообразно упомянуть теорию импликатур Грайса, которая исследует принципы взаимодействия коммуникантов и правила их использования [12].

Под импликатурой понимается небуквальная часть значения текста, когда информация присутствует в скрытом, неявном виде. Понимается некое умозаключение, которое выводится на основе фоновых знаний. Согласно Грайсу, полное значение текста состоит из того, «что сказано» и «что подразумевалось». То есть говорящий сообщает намного больше буквального значения фразы или целого предложения. При этом передается целый комплекс контекстно-коннотативных сообщений, носящих название импликатур. Импликатуры рассматриваются как конверсационные (conversаtional) или коммуникативные, так и конвенциональные. Конверсационные (коммуникативные), импликатуры связаны с лингвистическим содержанием высказывания только косвенным образом. К ним относятся метафорическая интерпретация, косвенные речевые акты, анафорическая референция, утверждение тавтологий и противоречий.

Конвенциональные, как следует из их названия, происходят из обычного значения используемых слов. Особенности неконвенциональных импликатур нередко иллюстрируются в метафорических и иронических высказываниях.

Метафорическое высказывание расценивается Грайсом как косвенный речевой акт, выраженный иносказательно с использованием сравнений и переноса характеристик субъектов. Распознавание метафорических высказываний происходит с учетом экстралингвистических факторов. Метафорическое высказывание несет в себе двойное значение, так как содержит одновременно экспликатуру и импликатуру. Происходит соотнесение того, что говорится и того, что имеется в виду. Таким образом, говорящий и слушатель должны обладать общим контекстом и фоновыми знаниями.

Исследование проблемы метафоры в прагматическом аспекте представлено в работах Дж. Серля (1985), П. Грайса (1985), Д. Вандервекена (1990), Агеева С.В. (2002), Юнеева В.В.(2007), Ананченко О.Г. (2011), Саифа А. С. А.(2014), Цолоевой С.Б. (2019) и др.

Особый интерес для прагматики представляют высказывания иронического характера. Под иронией, как правило, подразумевается акт речи, несущий в себе прямо противоположное значение буквальному. При анализе иронических высказываний необходимо иметь ввиду намеренное нарушение говорящим постулата Качества Принципа Кооперации [12, с. 230], как и в случае с метафорическими высказываниями, учитывая также контекст. При этом импликатура и экспликатура взаимодействуют на уровне шутки, насмешки, сарказма. Таким образом, конверсационные импликатуры реализуются в виде метафорических и иронических высказываний.

Ключевым вопросом для лингвопрагматики является проблема коннотации, в том числе дополнительной или фоновой информации, не отраженной в тексте явно.

Языковая единица, обладающая и денотатом, и сигнификатом, отражает в своем значении объект, который она называет. В этой связи прагматическое значение слова стоит обособленно, так как несет в себе информацию, которую вложил в нее говорящий. Наполнение единицы характеризуется внеязыковой ситуацией, контекстом, существующим в момент коммуникации. Частью прагматического значения исследователи называют коннотативный компонент.

И.Е Герасименко в своем исследовании видит в процессе вторичной номинации основную причину возникновения коннотации [13]. На основании описания коннотативной семантики слова, И.Е. Герасименко показала процесс формирования у номинативных единиц нового смысла в условиях определённой лингвокультурной общности и существующую связь между коннотацией  - как особым комплексным компонентом значения и подтекстом, имеющим схожую природу. Основным фактором, влияющим на образование коннотаций Е.И. Герасименко считает, процесс вторичной номинации (природу языкового знака, его полифункциональность), при котором под действием многообразных лингвистических и экстралингвистических (в том числе влияния личности говорящего) факторов единицы языка приобретают референтные коннотации, имеющие эмоционально-образный и эмоционально-оценочный компоненты В настоящее время ученые , отмечая важность участия коннотаций в образовании новых значений слов, рассматривают несколько видов коннотативного компонента: рациональный и эмоциональный [13, с. 25].

Выполнение номинативной функции остается важной задачей новых лексических единиц. Однако в рамках прагматики следует отметить, что данная функция является основной лишь в текстах сугубо информативного характера

В газетных статьях, где в большей степени проявляется позиция автора, редактора и их отношение к информационному событию, номинативная функция уходит на задний план. Это происходит потому, что зачастую новые слова изначально стилистически маркированы, то есть могут реализовать иные прагматические цели. При этом, особое значение имеет функция привлечения внимания адресата, которая также используется для выделения особенностей различных групп [14].

СМИ являются основным каналом общения в социуме и формирования общественного мнения, поэтому эффективное воздействие связано с учетом восприятия информации той или иной аудиторией. Для удержания своей целевой аудитории и осуществления своей деятельности СМИ учитывают потребности, мотивы, ценности и установки адресатов. Новые слова являются теми лексическими средствами, которые удерживают аудиторию в ожидании нового контента, выдаваемого газетами, точнее, их электронными версиями. Так как функционально-стилистический аспект новых единиц выражен достаточно ярко, то прагматическая функция проявляется с целью передачи некой информации для привлечения внимания.

Очень часто вследствие того, что в новые единицы изначально заложена стилистическая нагрузка, сопряженная с фоновыми знаниями, единицы становятся прецедентными феноменами. Как отмечает Ю.В. Веденева, «основу фоновых знаний коммуникантов составляют прецедентные феномены» [15, с. 37]. Нередко прецедентные феномены фигурируют в тех сферах, где существует запрос общества на решение общественных проблем и соотносятся с целыми интеллектуально-эмоциональными блоками. Ю.Н. Караулов предложил термин «прецедентный текст» [16, с. 105-123].

Впоследствии с развитием науки возникли так называемые «термины-собратья» [17, с. 83], такие, как «прецедентная ситуация», «прецедентное имя», «прецедентное высказывание», «прецедентный текст». В настоящее время лингвисты подошли еще к одной широкой трактовке термина с определением «прецедентный» – «прецедентный мир».

Г.Г. Слышкин понимает прецедентный мир как «сложный элемент концептосферы, объединяющий концепты единичных прецедентных феноменов, находящиеся в системной взаимосвязи и регулярно функционирующие в коммуникации в различных комбинациях друг с другом» [18]. Ученый отмечает, что прецедентные феномены полифункциональны и выделяет у них четыре основные функции: номинативная, персуазивная (использование прецедентного текста с целью убеждения коммуникативного партнера в своей точке зрения), людическая функция – игровые апелляции с концептом прецедентных текстов, часто к ним прибегают в начале коммуникации с целью «сломать барьеры» и установить контакт со слушателем, задавая тон и формат общения, а также парольная функция – распознавание «своих» и «чужих», «плохих» и «хороших», когда прецедентный текст используется в качестве «пароля» для передачи определенного «кода» [19, с. 92-112]. Применительно к прецедентным явлениям как факторам, определяющим прагматическую характеристику отдельных языковых единиц  или целого высказывания, важным является замечание О.Г. Чупрыны относительно функции этих явлений: они «выполняют функцию опознавательного сигнала, подобно тому, который существует в системе опознавания самолетов как своих или чужих («Friend or Stranger»). Любое из этих явлений вызывает определенный отклик, по которому индивида воспринимают как своего или чужого. Прецедентные явления входят в когнитивную базу носителей языка и потому связаны не только с общим объемом знаний того или иного индивида, но и определяют его отношения с окружающим миром и внутренним «Я». Нельзя отрицать связь между прецедентными именами и «социально-поведенческим контекстом» индивида или целой группы индивидов [20, с. 321].

Прагматическая функция прецедентных феноменов связана с проблемой их восприятия их реципиентами в рамках оппозиции «свой-чужой», так как прецедентные феномены затрагивают глубинные ассоциации адресатов. Прецедентные феномены являются мощным средством воздействия, и нередко, манипуляции определяют набор ценностей и характеризуют уклад жизни, передавая при этом эмоционально-оценочную информацию читателям.

Одной из значимых прагматических функций новых слов в газетах является функция эвфемизации. В начале XXI века в газетном материале одним из центральных феноменов является политическая корректность. Профессор С.Г. Тер-Минасова считает, что политическая корректность языка выражается в стремлении найти новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т.п. [21, с. 216]. Как отмечает О.Г. Чупрына, «политическая корректность, с лингвистической точки зрения, представляет собой частное проявление эвфемии, поскольку основана на замене слов и выражений, воспринимаемых обществом как оскорбительные и неприемлемые внутри значительных социальных групп, на языковые единицы, не вызывающие отрицательного или дискриминационного отношения к обозначаемому объекту» [22, с. 76].

Исследователями достаточно подробно изучен вопрос прагматики эвфемизмов. Например, в американских газетах они представлены единицами, которые используются вместо наименований пугающих или неприятных явлений, событий, объектов и процессов, которые семантически приобретают нечеткие и неявные характеристики.

Эвфемизм — слово или выражение, заменяющее другое слово или выражение, которое представляется говорящему нежелательным в лингвокультурном или социальном отношении (пожилой вместо старый, помощница по хозяйству вместо домработница, стагнация вместо застой). <=> дисфемизм [23].

Эвфемизмы, в том числе эвфемизмы-словосочетания характерны для газетных текстов и своей сложной структурой маскируют настоящую проблемную сущность каких-либо явлений, обозначающих специфику деятельности некоторых государственных институтов.

Часто эвфемизмы используются с целью преодоления гендерной дискриминации и упрочения социальной позиции гендерных меньшинств.

Как отмечает В.Н. Ярцева [24], «эвфемистические единицы употребляются с целью «искажения или маскировки подлинной сущности обозначаемого». Говоря о газетно-публицистическом стиле, можно сделать вывод, что основная роль эвфемистических единиц в таких текстах заключается не столько в смягчении, сколько в маскировке действительности и манипулировании массовой аудиторией.

Рассматривая прагматику эвфемизмов, нельзя не учитывать выводы Н.А. Ванюшиной, которые заключаются в следующем:

- эвфемистические единицы в СМИ являются одним из способов камуфлирования действительности и выполняют функцию манипулирования сознанием читателей;

- метафора является одним из путей образования эвфемизмов;

- эвфемистические единицы напрямую задействованы в формировании определенного оценочного мнения, заранее предусмотренным адресантом [25, с. 7-11].

Для обозначения связи эвфемии и прагматики приведем определение эвфемизма, сформулированное М.Л. Ковшовой, в котором под эвфемизмом понимаются языковые единицы, которые заменяют нежелательные, по мнению говорящего, или грубые выражения, которые нарушили бы нормы этикета и сделали бы коммуникативный акт неудачным [26, с. 7]. Следует учитывать, что при этом наличествует негласный, но явный эвфемистический сговор адресата и адресанта, при котором первый сознательно кодирует сообщение, а второй сознательно декодирует [26, с. 44]. Декодирование информации зачастую происходит с учетом текущего контекста, общих фоновых знаний.

Эвфемизм предполагает определенный для аудитории импликационал, через который реализуются иллокутивный и перлокутивный компоненты высказывания. При этом прагматическая информация номинативно не выражена, но явно подразумевается.

В эвфемизмах реализуется иллокутивный компонент посредством сознательного смягчения резкого высказывания, которое говорящему видится неприемлемым, а перлокутивный реализуется через эффект эмоционального или идейного сближения с собеседником.

Результатом анализа различных подходов лингвистов к изучению языка в прагматическом аспекте, по мнению автора, следует считать:

определение основной задачи прагматики, заключающейся в установлении закономерностей применения языковых средств с целью направленного воздействия на адресата;

раскрытие прагматической функции лексических единиц в газетных текстах и выявление их особой роли в речи говорящего и воспринимающего: прагматический компонент формируется из прямого отношения говорящего к предмету с задействованием оценочной коннотации ( Л.А. Новиков);

рассмотрение языковых единиц в СМИ в прагмалингвистическом аспекте предопределило создание теории импликатур для исследования принципов взаимодействия коммуникантов (П. Грайс);

основная роль эвфемистических единиц заключается в  маскировке настоящей проблемной сущности каких-либо явлений и сознательного смягчения резкого высказывания, которое говорящему видится неприемлемым.

Как видно из изложенного выше, что проблема выявления прагматической функции лексических единиц была и остается актуальной и перспективной темой для лингвистов-исследователей.

Библиографический список

1. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Том 1, Лексическая семантика синонимические средства языка Школа «Языки русской литературы». – М., 1995. – С.136.
2. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском
3. Leech, 1983]. 112. Leech G.N. Principles of pragmatics. – London and New York, 1986. – 250
4. Богданов В.В. Лингвистическая прагматика и ее прикладные аспекты. // Прикладное языкознание. – СПб, 1996 – С.268-275.
5. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Лингвистическая прагматика.//Новое в зврубежной лингвистике. Вып. 16, под ред Е.В. Падучевой. – М.,1985, – С.3-42.
6. Сусов И.П. Лингвистическая прагматика.–М.: «Восток Запад», 2006. – 206 с.
7. Остин Дж. Л. Слово как действие//Новое в зарубежной лингвистике. – Вып17. Теория речевых актов. – М.: Прогресс, 1986. – С. 22-130.
8. Новиков Л.А. Семантика русского языка. – М.: 2001. С. 445-446.
9. Заботкина В.И. Соотношение прагматического и семантического в структуре словозначения// Проблемы функциональной семантики.-Калининград, 1993. – С.34-82.
10. Беляевская Е.Г. Семантика слова – М.: Высш.шк.., – 1987.– С. 41- 43.
11. Заботкина В. И. Семантика и прагматика нового слова (на материале английского языка): автореферат дисс. …доктора филол. наук. М., РГУ, – 1991. 53 с.
12. Грайс П. Логика и речевое общение//Новое в зарубежной лингвистике. – Вып.16. – М.: Прогресс, 1985. – С. 217-237.
13. Герасименко И.Е. Коннотативная семантика единиц языка в аспекте гендерной лингвистики: Автореф. …канд. филол. наук. – М., 2009. – 47 с.
14. Кончакова С.В., Е Линь Прагматические функции неологизмов в современных СМИ//Вестник Тамбовского университета. Сер.: Гуманитарные науки. – 2015. – Т. 20, вып. 11 (151). – С. 193-197.
15. Веденева Ю. В. Функционирование прецедентных феноменов в англоязычном поэтическом дискурсе (на материале названий стихотворений для детей) [Электронный ресурс] / Ю. В. Веденева // Альманах современной науки и образования: Архив научных статей. – 2008. – № 8 (15): в 2 ч. – Ч. I.) С. 37-38. Режим доступа: https://www.gramota.net/materials/1/2008/8-1/ (дата обращения  14.04.2019)
16. Караулов Ю.Н. Роль прецедентного текста в структуре и функционировании язы- ковой личности. Научные традиции и новые направления в преподавании русского язык и литературы: Доклады советской делегации на VI конгрессе МАПРЯЛ. – М., 1986. – С.105–123.
17. Петрова, Н. В. Эволюция понятия прецедентный текст [Электронный ресурс] / Н. В. Петрова // Вестник ИГЛУ, Филологические науки. – 2010. – № 2(10). – С. 82.
18. Слышкин, Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты: монография / Г. Г. Слышкин. – Волгоград: Перемена, 2004. – 260 с.
19. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М., 2000. – 141 с.
20. Чупрына О.Г. Идентичность в пространстве языка и культуры // Диалог культур. Культура диалога: Человек и новые социогуманитарные ценности: колл. монография / под ред. Л.Г. Викуловой, Е.Г. Таревой. – М.: Неолит, 2017. – С. 301-326.
21. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.: СЛОВО, 2008. – 264 с.
22. Чупрына О.Г. Язык. Культура. Текст// Учебное пособие. – М.: Флинта, 2020. – 104 с.
23. Словарь социолингвистических терминов. Под ред. В.Ю. Михальченко//– М., 2006. – С. 242. URL: https://gufo.me/dict/foreign_words/ (date of access: 15.02.2019)
24. Лингвистический энциклопедический словарь. коллектив авторов; /Гл. ред. В. Н. Ярцева, — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — 685 с. словарь онлайн – URL: http://tapemark.narod.ru/les/590c.html (дата обращения: 11.04.2020).
25. Ванюшина Н.А. Семантическая и прагматическая характеристики эвфемизмов в современных немецких и российских печатных СМИ: Автореф. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2011. – 22 с.
26. Ковшова, М. Л. Семантика и прагматика эвфемизмов: Краткий тематический словарь современных русских эвфемизмов // М. Л. Ковшова. – М.: Гнозис, 2007. –320 с.

---

Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Кригер Елена Ивановна»