Прежде всего, следует отметить, что под бланкетной нормой уголовного закона понимается такая норма, «в которой один или несколько ее структурных элементов содержат признаки (признак), неуяснимые без обращения к законам или другим нормативным правовым актам иных отраслей права» [1, с. 9]. При этом многими учеными подчеркивается некорректность соответствующего термина и делается вывод о том, что наиболее правильным является наименование «бланкетная диспозиция» [2, с. 104; 3 с. 38–39], под которой понимается такая диспозиция, которая, определяя признаки преступления лишь общим образом, отсылает для установления их конкретного содержания к нормативному материалу других отраслей или систем права [4, с. 42]. В литературе отмечается, что использование законодателем подобного юридико-технического приема позволяет осуществлять экономию нормативного материала, нивелируя перенасыщение статей уголовного закона, а также обеспечивать гибкость и подвижность последнего [5, с. 9].
Важно подчеркнуть, что определение бланкетности той или иной диспозиции (нормы) Уголовного кодекса Российской Федерации [6] может вызывать трудности, степень которых зависит от содержания соответствующей диспозиции. Так, учеными отмечается, что отсылка на нормативный материал иной отраслевой принадлежности может быть обозначена как явным, так и скрытым образом [7, с. 9]. Явный ее характер наблюдается при наличии как прямой ссылки, так и определенных слов-индикаторов (например, «незаконное», «неправомерное» и др.). Неявный характер отсылки проявляется в том случае, когда из смысла закона следует необходимость обращения к нормативному материалу иной отрасли права (к примеру, для определения какого-либо понятия).
Установление содержания нормативно-правового акта, к которому отсылает уголовный закон, происходит путем осуществления описанной ниже последовательности действий.
1. Установление нормативно-правового акта (актов), к которому отсылает уголовный закон. Главная проблема, возникающая на данном этапе деятельности, связана с ситуацией, при которой отсылка осуществляется не к конкретному акту, а к их совокупности, то есть необходимый для квалификации признак имеет закрепление не в одном источнике.
2. Поиск конкретной нормы (норм), содержащей необходимый для квалификации признак. Сложности при реализации соответствубщего этапа возникают в случаях, когда искомое предписание не сформулировано в виде отдельной нормы, а вытекает из нескольких установлений или даже из смысла закона или иного акта – в этой ситуации следует исходить из принципа необходимости и достаточности ссылки [8, с. 24]. Аналогичным образом следует поступать в ситуации, при которой в обнаруженном нормативном установлении также содержится отсылка.
3. Толкование обнаруженных нормативных положений в их системном единстве с уголовным законом. При этом под толкованием в обозначенном контексте следует понимать интеллектуальную деятельность по уяснению смысла текста закона при помощи грамматического и систематического анализа с приоритетом последнего [9, с. 52–62]. В процессе соответствующей деятельности нередко возникает вопрос о том, каким образом должны быть истолкованы одинаковые термины, определенные (в широком смысле) в акте иной отраслевой принадлежности, но не получившие раскрытия их содержания в уголовном законе. Отметим, что превалирующей в настоящее время точкой зрения является следующая: в отношении терминов технического характера возможно использование полного смыслового объема. С терминами правового характера ситуация обстоит иначе: при их толковании в контексте уголовно-правовых отношений придаваемое им в плоскости иных отраслей права значение может изменяться в связи с особой охранительной ролью соответствующих отношений.
С учетом того, что при бланкетном уголовном законе необходимые для осуществления квалификации признаки содержатся в нормативном материале иной отраслевой принадлежности, безусловную важность приобретает деятельность правоприменителя, направленная на отслеживание изменений, вносимых не только в Уголовный кодекс РФ, но и в соответствующие нормативные акты иных отраслей права.
При рассмотрении общего похода к отражению квалификации преступления, если оно предусмотрено законом с бланкетной диспозицией, следует обратить внимание на то, что соответствии со ст. 8 Уголовного кодекса Российской Федерации основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. В этой связи представляется обоснованным следующее заключение: установление в деянии набора признаков, в том числе отраженных в нормативном материале иной отраслевой принадлежности, на который осуществляется отсылка посредством бланкетной диспозиции, осуществляется прежде, чем делается вывод о наличии в соответствующем деянии состава преступления [3, с. 125]. При этом соответствующие признаки подлежат конкретизации, что с формально-практической точки зрения выражается в отражении в описательно-мотивировочной части процессуального документа допущенных нарушений и указании статьи (части, пункта) нормативного акта, содержащей искомые признаки [10, с. 67]. Как представляется, только в таком случае надлежащим образом выполняется требование конкретизации обвинения. Описанный подход находит свое закрепление и в разъяснениях Верховного Суда Российской Федерации [11].
Отметим, что отражение в процессуальном документе итоговой буквенно-цифровой и словесной квалификации при бланкетном уголовном законе особенностей не имеет, поскольку согласно требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации указанию в процессуальных документах подлежат пункт, часть, статья УК РФ, предусматривающие ответственность за соответствующее преступление (например, п. 4 ч. 1 ст. 220, п. 3 ч. 1 ст. 308 УПК РФ и др.).
В целях последующего анализа приведем часть диспозиции, содержащейся в ч. 1 ст. 335 УК РФ: «нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности». Бланкетность соответствующей нормы (диспозиции) носит явный характер и ориентирует правоприменителя на обращение к утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. № 1495 [12] Уставу внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации и Дисциплинарному уставу Вооруженных Сил Российской Федерации (далее – Уставы).
Следует обратить внимание на содержание Обзора судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими [13] (далее – Обзор), в соответствии с которым при описании в приговоре объективной стороны состава преступления необходимо точно указывать, какие конкретно правила несения специальной службы, предусмотренные Уставами или иными нормативными документами, нарушены и в чем это нарушение выразилось. Приведенное требование хотя и сформулировано применительно к ст. 340–342 и 344 УК РФ, но, как представляется, с учетом сделанного в Обзоре акцента о бланкетности их диспозиций им надлежит руководствоваться, осуществляя квалификацию в том числе по ст. 335 УК РФ, что отвечает общему подходу, обозначенному выше.
Как известно, на практике не редки случаи, когда одним действием лица или их совокупностью нарушается несколько правил, предусмотренных Уставами. В соответствующих ситуациях ссылка в описательно-мотивировочной части на все нарушенные предписания представляется наиболее полной и, соответственно, отвечающей приведенным выше требованиям.
В качестве отвечающего всем вышеописанным требованиям примера отражения квалификации преступления, предусмотренного ст. 335 УК РФ, в процессуальном документе можно привести формулировки, содержащиеся в приговоре Краснореченского гарнизонного военного суда Хабаровского края от 11 декабря 2017 г. по делу № 1-64/2017 [14].
В описательно-мотивировочной части указанного правоприменительного акта суд указал следующее: «…поскольку <данные изъяты> Шихов Ф.Д., <дата>, около <дата> часов, в казарме <данные изъяты> войсковой части <адрес>, при изложенных выше обстоятельствах, умышленно нарушая установленные ст.16,19,161 Устава внутренней службы ВС РФ и ст.3 Дисциплинарного Устава ВС РФ правила взаимоотношений между военнослужащими, обязывающих военнослужащих строго соблюдать законы РФ, уважать честь и достоинство других военнослужащих, не допускать грубости и издевательства, соблюдать правила воинской вежливости, поведения, в присутствии других военнослужащих, применил к рядовому Т с которым не находился в отношениях подчинённости, физическое насилие, унизив его честь и достоинство, и эти действия были сопряжены с очевидным для подсудимого грубым нарушением порядка воинских взаимоотношений, военный суд квалифицирует такие его действия по ч. 1 ст.335 УК РФ, то есть, как нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчинённости, связанное с унижением чести и достоинства, сопряжённое с насилием».
В резолютивной части исследованного приговора содержится следующая формулировка: «признать Шихова Ф.Д. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.335 УК РФ, и назначить ему наказание в виде штрафа в размере 25000 (двадцать пять тысяч) рублей».
Не отвечающим обозначенным выше требованиям примером отражения в процессуальном документе квалификации преступления, предусмотренного ст. 335 УК РФ, может служить содержание приговора Выборгского гарнизонного военного суда Ленинградской области от 8 февраля 2018 г. по делу № 1-8/2018 [15], описательно-мотивировочная часть которого не содержит указаний на то, какие именно правила были нарушены – суд ограничился следующей формулировкой: «С учетом изложенного действия Сазонова, выразившиеся в нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, совершенные с причинением средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, суд квалифицирует п. “д” ч. 2 ст. 335 УК РФ».
На основании результатов изучения судебной практики можно заключить, что при вынесении приговоров суды довольно часто либо ограничиваются простым перечислением нарушенных правил, содержащихся в Уставах, либо вовсе не указывают их (как в приведенном выше примере), констатируя наличие нарушений, однако соответствующие подходы, как представляется, не могут быть признаны верными, что подтверждается, в частности, содержанием проведенного исследования.
Библиографический список
- Михайлова, И. А. Бланкетные нормы в уголовном законе и их применение органами внутренних дел : автореф. дис. … канд. юрид. наук / И. А. Михайлова – М., 2009. – 19 с.
- Лопашенко, Н. А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика / Н. А. Лопашенко. – СПб. : Юридический центр-Пресс, 2004. – 339 с.
- Пшипий, Р. М. Бланкетная диспозиция уголовно-правовой нормы: доктринальное понимание, законодательные подходы к конструированию и проблемы применения (на примере главы 22 УК РФ) : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / Р. М. Пшипий. – Краснодар, 2015. – 160 с.
- Уголовное право России. Общая часть. Учебник / под ред. В. В. Лукьянова, В. С. Прохорова, В. Ф. Щепелькова, перераб. и доп. СПб.: Издательство СПбГУ, 2013. – 600 с.
- Соловьев, О. Г. Правотворческие приемы конструирования уголовно-правовых норм: понятие, виды, значение / О. Г. Соловьев // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. – 2015. – № 1. – С. 7–9.
- Уголовный кодекс Российской Федерации : федер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 25. – Ст. 2954.
- См., напр. : Пикуров, Н. И. Применение следователем уголовно-правовых норм с бланкетной диспозицией / Н. И. Пикуров. – Волгоград : ВСШМ МВД СССР, 1985. – 36 с.
- Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. Бурлаков В.Н. 2-е изд. СПб : Издательство СПбГУ, 2014. – 765 с.
- Щепельков, В. Ф. Уголовный закон: понятие, структура, пределы действия и толкование : учеб. пособие / В. Ф. Щепельков. – СПб. : С.-Петерб. юрид. ин-т Генер. прокуратуры Рос. Федерации, 2002. – 76 с.
- Беляева, Н. В. Некоторые вопросы применения бланкетных диспозиций УК и их классификация / Н. В. Беляева // Вопросы борьбы с преступностью. – 1979. – вып. 31. – С. 67–76.
- О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения : постановление Пленума Верхов. Суда Рос. Федерации от 9 дек. 2008 г. № 25 // Бюл. Верхов. Суда Рос. Федерации. 2009. № 2 ; О судебном приговоре : постановление Пленума Верхов. Суда Рос. Федерации от 29 нояб. 2016 г. № 55 // Бюл. Верхов. Суда Рос. Федерации. 2017. № 1.
- Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации : указ Президента Рос. Федерации от 10 нояб. 2007 г. № 1495 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 47. Ст. 5749.
- Обзор судебной практики Верховного Суда РФ “Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими” [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». URL : http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB001&n=14498#04719353151980472 (дата обращения : 23.10.2018).
- Судебные и нормативные акты РФ [Электронный ресурс]. – Режим доступа : https://clck.ru/EdbbC.
- Судебные и нормативные акты РФ [Электронный ресурс]. – Режим доступа : https://clck.ru/Eg2Db.
Количество просмотров публикации: Please wait