…объяснение её в мужских понятиях или утверждение, что появление её фатально предопределено, а компенсировать её можно лишь путём реализации женщины в мужских сферах (на невзрачных и второстепенных ролях), нисколько не помогают женщинам обрести своё собственное место в современном мире, ибо превращают женственность в компенсационный невроз, характеризуемый острым настойчивым желанием быть «восстановленной»…

Эрик Эриксон

Сам вопрос о том, что женщине надлежит стать «в полном смысле человеком», и о том, что кто-то обладает правом даровать ей это качество, убедительно демонстрирует, что дискуссия о мужских и женских элементах, заложенных в потенциале человеческой природы, должна основываться на более фундаментальных принципах.

Эрик Эриксон

На сегодняшний день в связи с достижениями и распространением феминизма в вопросе о соотношении мужского и женского, кажется, уже достигнута некоторая определённость: в обществах, построенных на мужской системе ценностей женское находится в подчинении (как, в том числе, дефективное [1]), и этот дискурс пронизывает всё: «Когда Вы слышите, теоретический/практический, буржуазный/народный или господствующий/подчинённый, вы не думаете мужской/женский. Тем не менее речь идёт именно об этом» [2].

Однако до «окончательной» реабилитации женского ещё далеко: апология женского так или иначе присутствует в повседневной (например: “240-летняя история Соединенных Штатов, прошедшая под знаком доминирования мужчин, подходит к концу. Как это могло произойти? На наших глазах! Были предупредительные сигналы, но мы их игнорировали. Никсон, предатель гендера, ввел норму, согласно которой девушкам было разрешено в школе иметь возможность принимать участие во всех видах спорта. Затем им разрешили летать на самолетах. Они выходят на митинги с лозунгами о том, что наше доминирование пришло к концу!” – примерно такими были мысли вымирающего белого мужчины. Он понял, что его время уходит. Этот монстр “феминаци” – существо с ненавистью, которая, как сказал Трамп, “кровоточит сквозь ее глаза, или где она там кровоточит”, уже почти подчинил нас в лице Хиллари. Многим белым мужчинам казалось, что теперь наступит настоящая диктатура женщин. И белый мужчина решил это остановить. Это дало возможность Трампу заручиться голосами многих консервативно настроенных белых мужчин» [3]) и научной риторике женской сферы (например: «забота считается благом, ценностью, которая должна признаваться в справедливом демократическом обществе как особый этический принцип, форма отношений между людьми и социальное право… признавая недооценку  важности заботы в современном обществе и объясняя это логикой рынка и традиционными гендерными верованиями, феминистские исследователи предлагают несколько стратегий преодоления гендерной несправедливости в практиках заботы» [4, с. 586, 587]).

Апология женского начала в данном случае неизбывна, поскольку мужской дискурс как инструмент описания/оценивания предлагает (и будет предлагать) определённую точку отсчёта: женское сквозь призму мужского, что не позволяет вести по-настоящему содержательный разговор о специфике женского как самодостаточного феномена, не отражённого в зеркале мужской онтологии. С этого начинается история взаимоположения полов (так, антропологические исследования большинства первобытных практик инициации («посвящение в Я» – преимущественно мужское) убедительно показывают процесс мужской инициации как самодостаточной процедуры, растянутой во времени, в то время как женские «инициации» заключаются в «ритуальной дефлорации и тому подобных обычаях, носящих характер пережитков групповых браков» [5], что оценивается многими маститыми исследователями первобытной культуры (например, М. Элиаде) как навязанный женщинам мужчинами искажённый ритуал [6]), и так обстоит дело по сей день.

Вырваться из замкнутого круга мужских понятий/интерпретаций, на наш взгляд, позволяет одна из замечательных работ американского психолога Эрика Эриксона «Трагедия личности» [7].

Иная риторика (дискурс) женского зависит во многом от точки отсчёта: насколько удаётся отказаться от обременённого мужскими (патриархальными) установками (теоретического) взгляда и эксплицировать женское в аутентичном для него ключе. В работе «Трагедия личности» Эрик Эриксон обозначает эту исходное основание рефлексии: «сила поколений (под этим я понимаю базисное состояние, лежащее в основе всего многообразия ценностных систем человека) зависит от процесса, в котором молодые люди обоих полов обретают свои индивидуальные идентичности, сплавляют их во взаимной близости, любви и браке, наделяют новой жизненной силой старые традиции и вместе творят, «порождают» новое поколение» [7, с. 211].

Экстраполируемая в будущее «сила поколений» предполагает экологию социальной (более фундаментально – онтологической) комплиментарности полов – мужского и женского, рассматриваемых одновременно и как принципиально зависимые друг от друга (становление мужского более зависимо от женского, поскольку первоначально возникает «вопреки», как антипод женского, идя по «негативному» пути идентичности [8]), и как самобытные (но не самодостаточные!) образования.

Процесс идентичности женщины, рассмотренный сквозь призму мужских понятий, сквозь призму мужской идентичности, не виден – в буквальном смысле этого слова: так, женские обряды инициации практически в литературе не представлены, так что, вероятно, они являются не тем, что обычно в них привыкли видеть мужчины, поэтому (с этой – мужской – точки зрения) можно сказать, что «быть женщиной – это просто родиться женщиной»: «женской природе не нужно становиться, ей достаточно просто быть» [9, с. 58], ведь «женщина не нуждается в искусственном социокультурном структурировании своего жизненного цикла, так как имеет для этого естественные биологические рубежи: начало менструации, потерю девственности, рождение первого ребенка» [9, с. 58].

Однако, утверждает Эриксон, «анатомия – это судьба» лишь в той мере, в которой «базисные модальности женских обязанностей и поведения… отражают основную структуру её тела» [7, с. 241],  «другими словами, анатомия, история и личность – это наша единая судьба» [7, с. 242].

Судя по мужской риторике женского, говорит Э. Эриксон, «глубочайшие устремления женщины» в свете аутентичного продуктивного социального бытия не услышаны.

И это – не то «эмансипированное» социальное бытие, которое предложенно мужчиной («Мужчина, создавший сам себя, «даруя» женщине возможность относительной эмансипации, способен, в качестве модели, на которую следует равняться, руководствоваться исключительно своим собственным образом человека, сотворившего себя, и максимум свободы, которую, с этой точки зрения, может получить женщина, заключается… в том, чтобы стремиться к некоторому успеху в карьере, к стандартизированному потреблению и к энергичной деятельности по  созданию и поддержанию домашнего хозяйства, состоящего из одной-единственной семьи» [7, с. 206]), отнюдь: это учёт направленной на общее благо самобытности женского – раскрытие онтологии женского.

Сензитивными этапами для становления женского являются период юношества и зрелости (в этом смысле путь мужской и женской идентичности не отличаются, лишь имея разные модификации: «работа» Эго как интегрирующего психологического механизма не окрашена в тона пола. Активность Эго нуждается в интегрированной энергии пола).

Как правило, по инерции конкретно-образного мышления, ограниченного рамками физиологических аналогий, становление женского приписывают исключительно этапу юношества (так же, например, как и феномен любви редуцируется к этапу юношества [10]). Таким образом, женское представляется в «усечённом» виде, буквально как привязанное к полу: личностные аспекты бытия женщины не учитываются вообще. Между тем, юношество как период (социално-психологической) интеграции физиологических особенностей – всего лишь этап по направлению движения к реализации женского начала. И здесь необходимо сделать рывок в переосмыслении женского в аспекте «феминизма «самости» (Н. Н. Козлова).

Между тем, путь идентичности женщины растянут во времени: и зрелость (собственно «инициация», невидимая мужскому взгляду, а потому – «не существующая») наступает, по мнению Эрика Эриксона, на более позднем этапе, этапе становления женщины как личности, органично интегрированной в социум.

Период зрелости, по мнению Эриксона, – решающий для становления женского. Переход от юности к взрослому состоянию означает «окончательную» инициацию женщины, когда «молодая женщина, несмотря на свою карьеру, отказывается от заботы, которую она получала в семье родителей, чтобы отдать себя любви к чужому человеку и заботе о нем и своих детях, рожденных от него» [7, с. 211].

В этом смысле женское представляется фундаментальной основой поддержания социальной жизни: «… мужчина… по привычке приписывает выживание человека горделивой связанности мужских структур, забывая тот простой факт, что покуда каждая такая структура проверяется на прочность и многие из них погибают, женщины ежедневно оказываются в ситуации, когда необходимо поддерживать основы жизни, восстанавливать и производить на свет самих восстановителей» [7, с. 210].

В завершение разговора о женском Эрик Эриксон «вскрывает» уникальность женского, выраженного в особой – «женской работе»: «женская Сома – не просто нечто в женском обличье, одевающееся постоянно, в соответствии с модой, меняющиеся наряды; она имеет функцию посредника в эволюции, как генетической, так и социогенетической, с помощью которой женщина творит в каждом ребёнке соматическую (сексуальную и сенсорную) основу для его физической, культурной и индивидуальной идентичности» [7, с. 247].

Раскрывая специфику женского, Эрик Эриксон призывает рассматривать женское, исходя из его уникальности, особенностей содержания и строения. Таким образом раскрытая уникальность женского позволяет по-другому посмотреть на баланс Мужского и Женского в свете осмысленного социального бытия, незримой связи поколений.

1. Пятилетова Л. В. Мужское и женское: преодоление сексизма в опыте эротической любви // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2016. – № 9 (сентябрь). – С. 69–77. – URL: http://e-koncept.ru/2016/16187.htm.
2. Бурдье П. Университетская докса и творчество: против схоластических делений // [Электронный ресурс]. URL: http://sociologos.net/bourdieu-universitetskaya-doxa (дата обращения: 05.01.2017).
3. Москалик Д. Феномен Трампа: как республиканцу удалось одержать победу [Электронный ресурс]. URL: http://apostrophe.ua/article/world/555/fenomen-trampa-kak-respublikantsu-udalos-oderjat-pobedu/8262 (дата обращения: 05.01.2017).
4. Здравомыслова Е.А., Тёмкина А.А. 12 лекций по гендерной социологии: учебное пособие. – СПб, 2015. – 768 с.
5. Токарев С.А. Ранние формы религии [Электронный ресурс]. URL: http://verigi.ru/?book=152&chapter=0#.WG6BwvmLTIU (дата обращения: 06.01.2017).
6. Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения [Электронный ресурс]. URL: http://e-libra.ru/read/355327-tajnie-obshestva-obryadi-initciatcii-i-posvyasheniya.html (дата обращения: 06.01.2017).
7. Эриксон Э. Трагедия личности. – М.: Алгоритм, 2008. – 256 с.
8. Пятилетова Л.В., Орлов Е.С. Природа мужской идентичности как условие гендерного неравенства: к вопросу о неизбывности сексизма // Современные научные исследования и инновации. – 2016. – № 7 (63).  – с. 226 – 229.
9. Мид М. Мужское и женское. Исследование полового вопроса в меняющемся мире. – М., 2004. – 416.
10. Пятилетова Л.В. Концепт любви в психологической антропологии Эрика Эриксона: любовь как добродетель // Современные научные исследования и инновации. – 2016. – № 2 (58).  – с. 574 – 576.

Все статьи автора «Пятилетова Людмила Владимировна»