Идиостиль − это система индивидуальных особенностей автора как личности и художника слова в языковом выражении, это способ отражения и преломления в художественной речи фактов внутреннего мира конкретного писателя – носителя конкретного языка в конкретный исторический период [2, с. 5]. Основными языковыми средствами, способными выражать любые виды оценок в идиостиле И. Гаспринского, представляются лексико-семантические и фразеологические конструкции. Как замечает В. Г. Костомаров, «газетная экспрессия – свойство какого-либо предмета придавать высказыванию оценочный характер, выступающий именно конструктивно-языковой чертой в противопоставлении стандартизированным единицам» [3, с. 158].

Специфика газетно-публицистической речи (информативность, документальность, доступность для самой широкой читательской аудитории, эмоциональность, прямое и непосредственное обращение журналиста к читателю со своими мыслями, чувствами по отношению к изображаемым событиям, стремление воздействовать на читателя оценочными суждениями) определяет принципы отбора и приемы использования ФЕ в газетно-публицистических текстах. Поэтому исследование фразеологизмов в функциональном аспекте, в плане выявления общих для газетно-публицистического стиля закономерностей в использовании фразеологических средств языка и характерных для этого стиля особенностей индивидуально-авторского употребления фразеологических единиц представляется нам перспективной и актуальной в свете интереса к этой проблематике [4, с. 5].

В газете «Терджиман» функционируют авторские сравнительные конструкции с послелогами гиби ‘как, подобно, словно’, кадар ‘как величина, рост, размер’, мисали ‘ср. с гиби – подобный, похожий’.

Частотными являются сравнения аю кадар, аю гиби ‘как медведь’, например: Уфачык Японья аю кадар Чине аю гиби таяк чекиёр [Не хикмет Китай ве Японья, 17.09.1894, №33]. Беш алты айдан берю уфачык Японья аю кадар Чине аюджы гиби сопа ве камчы чекиёр [19.02.1895, №7]. Меселя кийик вахши инсанлар таш кая ковушларында яке аю гиби ер ичинде казылмыш чукурларда отурдуклары хальде кесб-и медениет ве маариф иле юртларыны ыслах ве тебдиль итдиклери малюмдир [Ислахат ве теракки, 8.03.1891, №8].

Медведь считается крупным и сильным животным. В сравнениях с медведем автор подразумевает его размер, мощь, невольность, однако с медведем сравнивается не только человек, но и вся страна. Выделяются такие функциональные модели:

- Большой, как медведь: Беш алты айдан берю уфачык Японья аю кадар Чине аюджи гиби сопа ве камчи чекиёр (букв. ‘на протяжении пяти-шести месяцев крошечная Япония, словно дрессировщик медведя, гоняет палкой и розгами большой, как медведь, Китай’) [19.02.1895, №7].

- Сильный, как медведь: Уфачык Японья аю кадар Чине аю гиби таяк чекиёр (букв. ‘крошечная Япония пугает Китай сильной как медведь палкой’) [Не хикмет Китай ве Японья, 17.09.1894, №33].

- Подневольный, словно медведь, привязанный к веревке: Чин хаканыны ипе багълы аю гиби ойнатур (букв. ‘заставляет танцевать киатйского кагана, как привязанного к веревке медведя’) [Не хикмет, 17.09.1894, №33].

- Большой, как бегемот: Су сыгъыры (эсббехри) кадар вар диёр (букв. размером с бегемота) [Лятифе, 9.07.1895, №25]. При использовании послелога кадар в сравнительных конструкциях, нет необходимости использовать прилагательное ‘большой’, ясно, что имеется в виду размер. В сравнении также наблюдается использование синонимов и эквивалентов.

- Храбрый, как лев: Арслан гиби джесур, кыз гиби назик, валиде гиби мерхаметли [Маишет-и мемалик-и ислямие, 22.10.1895, №40 ].  

- Хитрый, как лиса: Тенкидин макам-ы алиесине арслан ювасына гирмиш тильки гиби гыйбет ерлешмишдир [Матбуат-ы Османие, 17.09.1895, №25].

- Наглый, как обезьяна: … магърур хакан-ы Чини саде лякаблы Япония шахы маймун гиби доландырыёр (обманывает, как мартышка) [Не хикмет Китай ве Японья, 17.09.1894, №33].

- Как животное: Козюмиз бир аз исе олур олмаз хаберлерден биле муляхаза саиби я хайван мисали уркмез идик (мы не пугались, словно животные) [Армени хаберлери, 24.11.4894, №42].

- Как пиявка: Сулюк гиби кан эмерлер ве дервишлик эда идерлер [Волга-Дон каналы, 27.08.1895, №32].

Обращение к коллективному опыту народа отражается не только в компаративной системе, но и в употреблении И. Гаспринским данных фразеологического фонда. В. Г. Костомаров пишет: «хотя важнейшей особенностью фразеологии является её неизменная устойчивость, в языке газеты часто встречаются примеры фразеологизмов с измененной семантикой или с обновленными компонентами. Семантические и структурно-стилистические изменения обновляют устойчивые сочетания, тем самым нарушая сложившиеся обычные ассоциативные связи, добавляя в сочетание нечто непривычное. Слова, перемещенные в иное окружение, попадая в другой контекст, получают своеобразную стилистическую окраску, новые смысловые оттенки» [3, с. 155]. Наблюдение над речевым поведением фразеологизмов в газете «Терджиман» позволило выявить следующие функциональные закономерности:

1) изменение устойчивого словосочетания, обновление его состава с помощью замены одной лексемы другой, родственной по значению, используемой в османско-турецком языке, переход от разговорного стиля к научному. Так, в крымскотатарском языке применяется фразеологизм козьге чалынмак ‘броситься в глаза’, для турецкого языка характерно использование этого фразеологизма как гёзе чарпмак ‘(тур.) бросаться в глаза’. Эта трансформация встречается и на страницах газеты «Терджиман». Автор использует фразеологизм козьге чалынмак (кртат.) как диккатиме чарпмак (тур.) ‘привлекать моё внимание’ Шарк-и Русун биринджи нюсхасында диккатимизе чарпан «ени элифба» бахсидир [1, с. 65], приближенный к научному стилю. Привычное козь кулак олмак (букв. быть глазом, ухом) ‘присматривать за кем-л.’ функционирует как козь кулак ташламак (букв. бросить глаз, ухо) (в системе языка: козь ташламак, кулак вермек). Иште бир хюкюм вермектен эввельдже башка миллетлерин бу меселейи насыл халь эттиклерине бир козь кулак ташлаялым (козь аталым, кулак верелим – поясняет Я. Акпынар [1, с. 75].

2) замена нескольких лексем с расширением и частичным перефразированием фраземы: ФЕ агъыз патырдысы (букв. треск рта) ‘тараторинье, словесное пустословие’ автор расширяет, добавляя лексему кягъыт ‘бумага’. Таким образом образуется фразеологический вариант агъыз ве кягъыт патырдысы (букв. треск рта и бумаги) ‘словесный и бумажный треск’; Хер ишлери агъыз патырдысы ве хиле иле битер [Догъру сёйлемели, 21.01.1895, №2]. Агъыз ве кягъыд патырдысына бунджа бом бош насихат-ы достанеден файда чыкмаз [Бойле дегильми, 9.07.1895, №25].

3) замена одной лексемы во фразеологическом сочетании диалектным синонимом способствовала обогащению словарного запаса читателя: ФЕ кулак вермек (букв. давать ухо) ‘прислушиваться к чему-либо’ используется как кулак салмак (букв. класть ухо) ‘(северный диалект кртат.) прислушиваться к чему-либо’; Диккат идиёруз миллетин давушына, фикрине, идрак ве тасаввурына кулак салып турамыз (кулак вермек) [1.03.1906, №20]. Кашгар мусульманларынын халине кулак вермек хем ваджибе-и инсаниетдир; бунларын уч юз сенеден берю чекдиклерини хич бир миллет чекдиги ёкдыр [Ахвал-и Кашгъар, 21.01.1895, №2].

4) использование образа фразеологизма. По ассоциации с существующей в системе языка ФЕ создается новое устойчивое сочетание, например, привычное су корьмеден папуч чыкармак автор перефразирует и применяет в том же контексте: Терджиман мухафазакяр олмамакла берабер, су корьмеден папуч чыкармак адети де ёктур. Факат су, яни люзюм корди ми, ялыныз папучыны дегиль комлегини биле чыкарып хемен суя атылыр… Терджиман артык бу суя атылмыш булунуёр, херкесин фикрен, калемен дуасыны теменни идиёр [11.12.1913, №272].

5) для выражения экспрессии автор калькирует несвойственные крымскотатарскому языку связанные значения слов: Ишбу сене йине бу меселе Баку газетелеринде атешленди (В этом году этот спор снова разгорелся в бакинских газетах) [17.09.1910, №38]; куввет алмак (вступать, набирать в силу) Чин иле Японья сульхы куввет алуб… ‘мир между Китаем и Японией набирает силу…’ [7.05.1895, №18].

Интересен такой контекст: Шарктан ве Гъарптан чёпленмек ‘(тур. прост.) похватать, поживиться с Востока и Запада’; коп жалладык ‘(тат.) нам очень жаль’ Коп жалладык, чюнкю биз бу занда дегилиз. (очень жаль, но мы так не думаем). В письме в Казань автор смешал лексемы татарского и русского языков, а русскую кальку употребил с аффиксом личного местоимения во множественном числе, тем самым подчеркивая смешение языков в Казани.

В некоторых текстах наблюдается одновременное использование нескольких пословиц: Карт бабайлар димишлер ки – ёклыгъы инкяр иден барлыклы олмаз: дердини сёйлемеен дерман булмаз (букв. прадеды говорили: тот, кто отрицает бедность, не станет богатым; тот, кто не рассказывает о своих бедах, не находит от них избавления) [Идареден бир сёз, 31.05.1895, №31]. Встречается также перефразирование пословицы, ее употребление с положительной коннотацией: «Дердини билен девасыны булур» фехвасынджа Ираннын эн мушкуль бир дердини бойледже мейдана коян ве улемая малюм пислиги биля файда (тот, кто знает о своих бедах, найдет от них исцеление) [Джесарет шахы, 23.08.1896, №24].

Наблюдается замена нескольких лексем, что расширяет структуру поговорки, частично её перефразируя, или обновляет её вторую часть: каш япаджак олуп, козь чыкармак (желая подвести брови, выбить глаз) в контексте используется так: Чюнкю бойле язылар иле миллете каш япаджак олуп, затен ики козьден бири калдыгъы хальде калмышы да озюмиз чыкармыш олуруз [27.03.1906. №31].

Одной из особенностей идиостиля И. Гаспринского является калькирование устойчивых выражений, например: Сюкют – алтун мисали малюмюмиздир, лякин сёйлемек дахи истемиёруз ‘молчание – золото’ [Бизим халь ве маишет, 7.01.1894, №1]. Наблюдаются авторские трансформации калькированных фразем: Сюкют – илимдир дерлер ‘молчание – наука’ [Маишет-и мемалики ислямие, 23.04.1895. №16]. Такдим олунаджак туз экмек мунасиб язылар иле накышланмыш кыймет кумюш табак узеринде булунаджакдыр ‘хлеб – соль’ [Дженаб-ы Хак селяметлик версун, 21.01.1895, №2].

Встречаются также рифмованные сложения слов, в которых второй компонент асемантизируется (гендиадис): парлефрансе идиёр [Рамазан эль мубарек ве Тюрки, 19.02.1895, №7] перефразируется с помощью повтора с чередующимися звуками п-м: Истанбулда тюшдигим отеле бенден даха зияде франсызджа парле-марле идиёр иди (букв. говорить парле-марле) [Сонъ хабер, 16.07.1895, №26].

Интересен художественный прием сравнения несопоставимых понятий, не имеющих параллели в лексико-фразеологической парадигматике: Багъчесарайда 41-нджы Америкайы кешиф идиёр яни окюз тюбюнден бузав кыдырыёр (открывает 41-ю Америку в Бахчисарае, то есть ищет теленка под быком (поговорка) ‘пытаться с помощью нелепых доводов доказать что-либо’).

Эффектным приемом выражения экспресии, а также показателем специфики идиостиля автора является употребление соматизмов. На страницах газеты функционируют следующие соматические единицы: козь ‘глаз’: Козь ачмак, баши кози капалы, козь кулак айырмамак, карны ач кози капалы, карны ач кози пердели, карны ток ве кози ачык, тутар эли гёрер кози, козь атмак, кози кёр дили ёк, козьлерини дизине дикмек, кози кайтмак, кози корьмиш гиби, козе чарпмак, козе алмак, козь кулак ташламак; диль (тиль) ‘язык’: Дили мейданда иш кормек, диллере дестан олмак; тильсиз кишинин давушы чыкмамак; агъыз ‘рот’: Агъыз долусу сёйлемек, агъыз патырдысы, агъыз агъыздан сёйлемек; кулак ‘ухо’: кулак вермек, кулак вермемек, кулагъа чатмак; эль/кол ‘рука’: Эль узатмак (протянуть руку) ‘рука помощи’, кола куввет; аяк ‘нога’: Аяк чалмак (подставлять подножку – кртат.). Соматизмы употребляются и в прямом, и в переносном значениях: …этек асты лисан ве эдебият-ы Тюркиее хюджюм эдилебашладыгъы кулагъа чатты [24.12.1907, №85]. Шемс-абад демек иле бир Тюрк огълу не Фарс олур не шаир, анджак аяк чалмыш олур [6.11.1909, №45]. Киюмлерине козь ташладыкта хер бири бир мектеб ве марифетханеден чыкмыш эхл-и малюмат ве эхл-и уруфат зан олунур [Бизим халь ве маишет, 26.05.1894, №20]. Халлерине козь кулак вермеет кавим чинлюлердир [Чин Китай, 9.04.1895, №14]. Джулемиз эль узатур исек… [5.11.1895, №42]. «Бир кол иле язы олмаз» мисали фехвасынджа бунлары хесаба алуб кана олмак тюшмез [21.01.1894, №3].

Образность характерна для употребления топонимов. Так, китайско-японская война 1894-1895 годов, которую выиграла Япония благодаря своим техническим средствам, подробно освещалась И. Гаспринским на страницах газеты «Терджиман». Огромный Китай автор называл: «Эвляд-ы шемс» ‘сын солнца’, «Сахиб-и дюнья» ‘владелец мира’, «Падишахлар падишахы» ‘падишах падишахов’.

Японию автор называл: Уфачык Японья (букв. крошечная Япония), саде лякаблы Японья (букв. Япония с простым прозвищем), которая победила такого противника, ср.: «Падишахлар падишахы» гиби лякаблар иле магърур хакан-ы Чини саде лякаблы Японья шахы маймун гиби доландырыёр [17.09.1894]. …иште бу Чин, бу пир ве кахраман, уфачык Японьянын каршусында диз чёкюб, аман афу истиёр! Бир авуч кадар олан япон аскери хюкюмюне чыдамаюб аджиз ве чаресиз калды [9.04.1895].

Для установления контакта с читателем издатель нередко прибегал к объяснению использованных им слов и выражений. Так, статья «Зулус ибаресинден отюри» посвящена некоторым разговорно-шутливым выражениям, функционирующим в разговорной речи. И. Гаспринский поясняет, что употребил в предыдущем номере слово зулус, которым в Бахчисарае в шутку называют упрямых людей-консерваторов, в Казани их называют «чинли» (китаец). Из пришедшего в редакцию письма стало понятно, что читатели обижаются на это. Автор статьи замечает, что у него не было цели кого-либо обидеть, поэтому использует выражения «эски фикирли» ‘старомыслящие’ и «яны фикирли» ‘новомыслящие’. Он приводит примеры архаизмов, которыми в шутку называли умных, знающих людей: «джантимур агъа флеменк гиби акыллыдыр», «хантимур агъа френк кадар тедбирлидир» флеменк (голландец), френк (европеец) как синонимы прилагательных «знающие», «искусные», на которые никто не обижался; сравнивает их с другими шуточными, но более обидными, выражениями, бытующими в повседневной речи, – «су ичмез», «казан асмаз», «кара курсак», «катыр кулак».

Все эти примеры можно охарактеризовать как образные средства идиостиля И. Гаспринского, придающие его речи особую выразительность. Благодаря им, публицистическая речь становится понятной простому народу. Компаративная система и индивидуально-авторские приемы использования фразеологических единиц свидетельствуют о взаимодействии индивидуального и коллективного опыта в языковой компетенции И. Гаспринского. Реализация интеллектуального потенциала великого ученого-просветителя была направлена на широкое распространение и доступное понимание культурных ценностей крымскотатарского народа читателями разных национальностей, населяющих Крым, на их гармоничное вхождение в единое культурное пространство.

1. Akpınar Y. İsmail Gaspıralı seçilmiş eserleri. Dil – edebiyat – seyahat yazıları 3 / Y. Akpınar. – İstanbul : Ötüken neşriyat A.Ş., 2008. – 512 c.
2. Захидова Л. С. Специфика идеостиля Ю. Полякова (лексико-семантический аспект) : автореф. дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук : спец. 10.02.01 «Русский язык» / Л. С. Захидова. – Абакан, 2009. – 23 с.
3. Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе / В. Г. Костомаров. – М. : МГУ, 1971. – 268 с.
4. Куклина И. Н. Явление фразеологизации и дефразеологизации в языке современной прессы : дис. … кандидата филол. наук : 10.02.01 / Куклина Ирина Николаевна. – М., 2006. – 232 с.
5. Эмирова А. М. Основы крымскотатарской фразеологии: [учеб. пособ. для студентов филологич. специальностей высших учебных заведений] / А. М Эмирова. – Симферополь : КРП «Издательство «Крымучпедгиз», 2013. – 168 с.
6. Русско-крымскотатарский, крымскотатарско-русский словарь / [сост. С. М. Усеинов]. – Симферополь : ИД «Тезис», 2007. – 276 с.
7. Русско-крымскотатарско-украинский фразеологический словарь / [сост. С. М. Усеинов и др.]. – Симферополь : «Доля», 2013. – 520 с.
8. Турецко-русский словарь / [под ред. А. Н. Баскакова, Н. Р. Голубевой, А. А. Камилева и др.]. – М. : «Русский язык», 1977. – 950 с.

Все статьи автора «Короглу Ленура Аблямитовна»