Бассейн р. Теша традиционно относится к территории, на которой проходило формирования мордвы-эрзи (1). Начало процесса деления единой мордов­ской родоплеменной общности на два круп­ных племенных союза было обусловлено прежде всего социально-экономическими при­чинами, распадом первобытнообщинных отно­шении, когда выделяются крупные племенные объединения. Немалую роль в этом сыграла территориальная разобщенность южных и се­верных мордовских племен, что приводило к выработке у них довольно стойких этниче­ских признаков. В бассейне р. Теша расположена большая группа могильников, материалы которых иллюстрируют различные этапы исторического развития данной группы племен. К наиболее важным из них относятся: Абрамовский, Погибловский, Старший Кужендеевский и Стексовский, датируемые III – VII вв. нашей эры. Материалы этих памятников до сих пор вызывают огромнейший интерес в среди археологов, изучающих культуру древней мордвы. Памятники данной территории нашли отражение в работах целой группы авторов: Алексеева С.С. (2),  Алиховой А.Е., Жиганова М.Ф., Степанова П.Д. (3), Вихляев В.И. (4-6), Гришаков, В.В. (7), Мартьянов В. Н. (8), Ставицкий В.В. (9-13), Шитов В.Н. (14).

Характерной особенностью потешских могильников является преобладание в обряде погребе­ния северной ориентировки. По ориентировке покойников головой на север могильники ти­па Старшего Кужендеевского связываются с эрзянскими могильниками II тыс. н. э.— Коринскнм, Сарлейским, Гагинским и др. Свое­образные черты прослеживаются и в некото­рых деталях украшений одежды. В рассмат­риваемых могильниках обнаружены некото­рые украшения, которые характерны для се­верной эрзянской группы памятников и лишь в редких случаях встречаются в памятниках армиевского типа (15).

К ним, например, относятся пластин­чатые серповидные гривны с бугорками по нижнему краю полотна. Все эти вещи, однако, являются единичны­ми. В целом материальная культура мордов­ских племен оставалась единой. Большинство украшений, бытовых предметов и орудий труда, найденных в эрзянских могильниках I тыс. н. э., однотипны с находками в могиль­никах армиевского и лядинского типов.

Большое значения имели систематические исследования по изучению археологических памятников древней мордвы экспедиции Мордовского госу­дарственного университета имени Н. П. Огарева Ф.М. Жиганова в пределах южных районов современной Нижегородской области. Большие полевые исследования прове­дены па таких интереснейших памятниках, как Абрамовский (Арзамасский район) и Волчихинский (Лысковский район) могильники, охватывающее время начиная с IV— V вв. до конца I тыс. н. э. Разведками выявлено большое число ранее не известных селит, городищ и других памятников в правобережье Оки, в бассейнах рек Пьяна, Теша, Имза. Наряду с огромной полевой работой по изучению археологических памятников, публикацией материалов экспедиций за годы Советской власти археологами проделана большая работа по систематизации древних памятников материальной культуры мордвы.

Одним из наиболее выразительных памятников является Старший Кужендеевскнй могильник, расположенный на берегу речки Леметь, притока Те­ши. Здесь  М.Ф. Жигановым исследовано 21 погребение (семь женских, девять муж­ских, одно детское, три неопределенных и одно ритуальное захоронение домашнего жи­вотного). Обряд погребения в 19 захоронениях — трупоположение на спине и в одном — трупосожжение (погребение № 12). Устойчива ориентировка умерших головой на север с незначительными отклонениями на запад или восток. Лишь в одном случае (погребение № 18) встречена ориентировка головой на юг. Покойников хоронили в сравнительно не­глубокой могиле, преимущественно на глуби­не 0,6—0,7 м, в слое плотной желтой глины. В отдельных погребениях прослежены следы подстилки из древесной коры (16).

Большой интерес представляют сравнитель­но полно представленные в материалах Кужендеевского могильника украшения жен­щин-эрзянок VI—VII вв. Головным украшением женщины являлся венчик, состоящий из четырех рядов бронзо­вых спиралей, продетых в кожаные ремешки и перемежающихся четырехугольными брон­зовыми обоймами. Венчик опоясывал голову от лба к затылку. Находка венчика в Старшем Кужендеевском могильнике представ­ляет интерес в том отношении, что в мордовских могильниках I тысячелетия п. э. такие украшения редки. Венчик являлся составной частью женского головного убора мордовской женщины. У женщин-мордовок вплоть до не­давнего времени сохранялась традиция но­сить матерчатые вышитые и бисерные налоб­ники. Важной частью головного украшения у эр­зи, как и у мокши, являлась височная при­веска с грузиком. Такие привески встречены во многих женских погребениях могильника. Височная привеска с многогранным грузиком является характерным мордовским украшением, и она широко распространена в мор­довских памятниках вплоть до XI—XII вв. (16).

Известно, что височные привески со спиралью и многогранным грузиком возникли еще в памятниках мордвы начала 1 тыс. п. э. Они отличались сравнительно небольшими размерами — длина их не превышает 3— 3,5 см. Грузик этих привесок короткий и массивный. Привески из Старшего Кужендеев­ского могильника представляют собой более развитый тип этих украшений. Длина их до­стигает 5—6 см. Основой привески является бронзовый стержень, оканчивающийся бипирамидальным грузиком. Стержень туго обвит бронзовой проволочной спиралью в несколь­ко оборотов. В верхней части стержень превращается в свободный завиток в 3—4 оборота. Данный тип височных привесок деталь­но повторяет привески VII в. из Серповского могильника, раскопанного еще в прошлом ве­ке А. А. Спицыным, где они встречены в более чем семи погребениях. Они имеются в поздних комплексах Армиевского и Селиксинского могильников, а также в могильнике у колхоза «Красный Восток» (16).

Большое место в инвентаре женских погре­бений Старшего Кужепдесвского могильника занимают ожерелья из бус. Имеются оже­релья, содержащие до 500 бус. В большинст­ве это красные ластовые бусы средних разме­ров, неправильно округлой формы. В составе ожерелий Старшего Кужендеев ского могильника имеются также бусы синие, довольно крупные, граненые; синие, шаровидные мелкие и стекловидные прозрачные в ви­де четковидных палочек (погребение № 5). Все эти бусы также имеют аналогии в мате­риалах поздних погребений Армиевского мо­гильника.

Украшением верхней части груди служили пластинчатые серповидные гривны, обна­руженные в двух погребениях могильника (№№ 3 и 5). Обе гривны сделаны из тонкой бронзовой пластины шириной до двух сантиметров. Концы их постепенно суживаются, превращаясь в округлые стерженьки. На конце одной из гривен сохранилась часть застежки в виде плоской округлой пластинки с отверстиями. К нижней части гривен при­креплены с помощью заклепок бронзовые округлые выпуклые с нарезным орнаментом по краю пластинки, оканчивающиеся небольшими петельками для привесок в виде круглых бронзовых колечек диаметром до двух см. К этим колечкам с помощью проволоч­ных петель подвешивались трубчатые конусовидные подвески (16).

В конце 1960-х гг. году М. Ф. Жигановым и его группой исследователей был обнаружен Абрамовский могильник, расположенный на левом берегу р. Теша возле склона. Могильник сравнительно хорошо сохранился, здесь в четко прослежены важнейшие детали обряда погребения, выделены харак­терные погребальные комплексы, получен массовый документальный материал для хронологии памятников этого времени. Могильник расположен на первой надпой­менной террасе левого берега реки Теша, занятой ныне огородами жителей села Абра­мова. Памятник впервые обследован в 1962 году экспедицией Горьковского историко-архигектурного музея под руководством В. Ф. Черникова. В разведочном раскопе бы­ло выявлено одно погребение, совершенное обрядом трупоположения на спине, головой на север, правая рука согнута в локте и положена па грудь, а левая — вытянута вдоль туловища. В погребении обнаружены бронзовые украшения — две круглопроволочные гривны (одна с круглым пластинчатым щитком в центральной части гривны), бронзовый пластинчатый браслет, круглая пластинчатая нагрудная бляха, ожерелье из красных пастовых бус, бронзовая трубчатая подвеска и небольшой ритуальный сосуд (17).

В 1970 году экспедицией Мордовского государственного университета имени П. П. Огарева были начаты систематические раскопки могильника. Было выявлено, что северо-за­падная часть могильника почти вся уничто­жена поздними ямами. Тогда удалось вы­явить лишь два погребения (18). В 1971 году рас­копки были продолжены. Они увенчались большим успехом. На сравнительно неболь­шой площади (1840 кв. м) обнаружено 96 погребений (№№ 4—100), в том числе одно ритуальное захоронение лошади (19). Во время раскопок 1972—1973 годов выявлено еще 72 погребения (№№ 101 — 172) (20). В 1974 и 1975 гг. раскопки были продолжены, в результате чего общее количество погребений достигло 272 (21-22).

Господствующим в обряде погребения могильника является трупоположение головой, как правило, на север, иногда с незначитель­ными отклонениями на запад или на восток. Число погребений с трупосожжением незна­чительно. Прослежены важные детали трупо­положения: дно могилы покрывалось грубо отесанными плашками или древесной корой, на которые клали покойника в вытянутом положении. Руки чаще всего сгибались в локтях и клались кистями на верхнюю часть груди. Покойника сверху накрывали полотном, а затем уже древесной корой. Выявлены округлой формы ритуальные ямки (вне преде­лов могил), в которые ставились глиняные сосуды (23).

Богатейший вещевой материал могильника в основном датируется IV—V в. и. э., хотя имеются украшения и более древние (голов­ные венчики типа стадии А рязанских могильников, круглые пластинчатые бляхи с концентрическими кругами, некоторые ажурные бляхи и т. д.), а также вещи V века н. э.

В коллекциях могильника широко представлены женские украшения. Бусы в основном трех типов: крупные стеклянные золоченые; четковидные стеклянные посеребренные; красные пастовые округлые, боченковидные. Реже встречены стеклянные рубленые бусины синего цвета. Имеется одна крупная боченковидная бронзовая бусина (19).

Важнейшей частью головного украшения являлся венчик, состоящий из рядов бронзо­вых спиралей, перемежающихся бронзовыми подчетырехугольными обоймами, округлыми обоймами, с трехлопастными подвесками. Венчик опоясывал головной убор от лобной части до затылка, где застегивался пряжечкой. Особый интерес представляют типичные для мордовских женщин височные привески с грузиком и спиралью на концах. Они встре­чены фактически во всех женских погребени­ях могильника. Эти привески от­носятся к числу наиболее ранних украшений этого типа. Они близки к привескам из ран­них могильников мордвы пензенской группы. В дальнейшем их совершенствование шло по линии удлинения стержня и грузика, широко встречаясь в могильниках мордвы — эрзи и мокши второй половины I тыс. и начала II тыс. н. э. (могильники Волчихинский, Старший Кужендеевский, «Красный Восток», Крюковско-Кужновский и т. д.) (23).

По итогам исследований 1973 г. М.Ф. Жигановым было отмечен, что из 172 погребений, более 150 ориентированы головой на север с незначи­тельными отклонениями на запад или восток. Лишь в единичных случаях встречены ориен­тировки на юг, запад и восток. Погребения эти датируются IV—V вв. Следовательно, в северных (кошибеевских) могильниках намечается в целом единство в такой важнейшей составной части обряда погребения, как ориентировка покойников го­ловой на север с незначительными отклоне­ниями на запад или восток. Этот обряд скла­дывался здесь веками (и вряд ли он мог был привнесен откуда-то извне, как считают отдельные исследователи. Большинство захоронений раскопа 5 по наличию в них застежек-сюльгам со слегка выступающими «усами», блях с круглой крышечкой и некоторых других вещей были датированы V–VI вв. М.Ф. Жиганов отметил отсутствие в них позолоченного бисера, который встречался в погребениях, исследованных ранее в других раскопах (23).

Предварительные итоги исследования Абрамовского могильника были подведены М.Ф. Жигановым в книге «Память веков», где он пришел к выводу, что Северную группу мордовских могильников рассматриваемого времени объединяет не только характерная для них северная ориен­тировка покойников. Намечается общность и во многих других деталях обряда погребения. Умершие клались в могилу на спине, в вы­тянутом положении, с руками, иногда вытя­нутыми вдоль туловища, или согнутыми в локтях и положенными на верхнюю часть груди, на пояс. Судя по остаткам дерева и ткани (Кошибеево, Абрамово), можно полагать, что умершие клались на подстилку из досок или древесной коры, накрывались сверху тканью и досками (или корой). Значи­тельны размеры погребальных ям. В Кошибеевском и Абрамовском могильниках не редки погребения до 3—3,5 м в длину и до од­ного м в ширину. Из других деталей обряда погребения следует отметить наличие в большом числе погребений (в головах) глиняных сосудов.  В целом материалы Абрамовского могильника были отнесены М.Ф. Жигановым ко второму этапу развития северных (кошибесвских) па­мятников, относящийся к IV—V вв. н. э., где они на­иболее полно и ярко оказались представлены  (23).

Впоследствии хронология Абрамовского могильника была уточнена В.В. Гришаковым, который относит появление первых погребений на могильнике ко второй половине IV века, а наиболее поздних – к VII веку [25; 26, с. 103].

В более широких пределах Абрамовский могильник датировал  В.И. Вихляева, отнеся его время существования к концом IV – серединой VIII века (27).

В ряде статей В.В. Ставицкого были проанализированы украшения Абрамовском могильник (28-33). В числе шейных и нагрудных украшений в Абрамовском могильнике найдено большое число гривен. По конструкции за­стежек-замков и сечению ободка гривны разделяются на несколько типов: тонкие, из­готовленные из круглого в сечении бронзово­го дрота с крючком на одном конце и петлей на другом; толстые, изготовленные из про­волоки круглого сечения с круглым замком для застегивания; ромбические в сечении, перекрученные в виде спирали и т. д. В отдельных случаях встречены бронзовые грив­ны со спиралью из проволоки с напускными бронзовыми бусинами, а также железные гривны с бронзовыми напускными бусинами (30). При этом был отмечен ряд близких аналогий в гривнах Кошибеевского могильника (33).

Ярким и характерным украшением жен­щин были бронзовые нагрудные бляхи. Они встречаются почти во всех женских погребениях. По форме, конструк­ции верхней крышечки и орнаменту, нанесен­ному на лицевую сторону, их можно разде­лить на ряд типов. Встречены круглые пла­стинчатые бляхи, орнаментированные круп­ными округлыми выпуклинами и укреплен­ные перекрестьем из пластинок, покрытых на­сечкой и оканчивающихся петлями, в кото­рые вложены колечки. Чаще всего встреча­лись так называемые прорезные пластинча­тые бляхи с круглым отверстием в центре, с пластинчатым округлым в центре язычком или же обычным язычком в виде стержня (28).

Обоснованию хронологии  погребений могильника были посвящены статьи Ставицкого В.В., Мясниковой О.В., Сомкиной А.Н. . Рубежом  III – IV вв. ими были датированы ранние погребения памятника [34, с. 33], поздние захоронения были отнесены к началу VII в [35]. В ряде статей материалы могильника были использованы при разработке вопросов этногенеза древней мордвы (36-37), участию мордвы в событиях эпохи великого переселения народов (38-39).

Большой вклад в изучение могильников бассейна р. Теша внес В.Н. Мартьянов. Исследования В.Н. Мартьянова, которые он начал в 1979 г., по существу, открыли центральную часть эрзянских земель эпохи средневековья.  Ежегодно им проводилились обследования южных районов Нижегородской области, в результате которых он выявил десятки новых археологических памятников, большая часть которых относится к III–XV вв. В ходе исследования этих памятников были получены представления о богатейших вещевых материалах, изучены особенности погребальных обрядов проживавшего там населения. Особенно большой интерес представляют материалы  Стексовского могильника, где исследователем впкрвые на этой территории были выявлены погребения первой половины III в.[40; 41].

Таким образом, можно сделать вывод, что освоение древней мордвой бассейна реки Теша относится ко времени первой половины III в. В результате процессов  взаимодействии здесь происходит формирование эрзянской вариации древнемордовской культуры, развитие которой наглядно иллюстрируют материалы Абрамовского, Стексовского и Погибловского и Старшего Кужендеевского могильников.

1. Ставицкий В.В. Эрзя и мокша по данным археологии // Центр и периферия. 2016. № 1. С. 4-11.
2. 2.Алексеев С.И. Отчет об археологических исследованиях в Нижегородской области в 1990 г. / Архив Института археологии РАН, 1991.
3. Алихова А.Е., Жиганов М.Ф., Степанов П.Д. Из истории мордвы конца I — начала II тыс. н.э. // Из древней и средневековой истории мордовского народа.  Саранск: Морд. кн. изд-во, 1959.  С. 13—59.
4. Вихляев В.И. Происхождение древнемордовской культуры.  Саранск: Мордов. гос. ун-т, 2000.
5. Вихляев В. И., Беговаткин А. А., Зеленцова О. В., Шитов В. Н. Хронология могильников населения I – XIV вв. западной части Среднего Поволжья. Саранск, 2008. 352 с.
6. Вихляев В.И. Расселение мордовских племен в I тысячелетии н.э. // Вопросы географии Мордовской АССР.  М., 1974.  С. 26—28.
7. Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. Йошкар-Ола, МарГУ, 1993. – 204 с.
8. Мартьянов В. Н. Арзамасская мордва в I – начале II тысячелетия  Арзамас: Арзамасский пед. ин-т, 2001.  322 с.
9. Ставицкий В.В. Погребальный обряд тешской группы мордовских могильников III-VII вв. // Поволжская Археология. 2013. № 2 (4). С. 143-150.
10. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Дискуссионные вопросы изучения погребальной обрядности древней мордвы: обзор исследований последних лет // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2015. № 2 (34). С. 7-15.
11. Ставицкий В.В. Планиграфия и хронология погребальных памятников волжских финнов I тысячелетия н.э // В сборнике: Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани Ответственные редакторы: А.Г. Ситдиков, Н.А. Макаров, А.П. Деревянко. 2014. С. 417-420.
12. Ставицкий В.В. Происхождение древнемордовской культуры // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2015. № 1 (33). С. 42-57.
13. Ставицкий А.В., Ставицкий В.В. Актуальные вопросы изучения археологических памятников начала I тысячелетия н. э. Сурско-Свияжского междуречья // NovaInfo.Ru. 2015. Т. 2. № 39. С. 117-122.
14. Шитов В.Н. Сергачский могильник «Святой Ключ» / В.Н. Шитов // Материалы по археологии Мордовии. – Труды МНИИЯЛИЭ. – Саранск, 1988. –Вып. 85. – С. 134-141.
15. Жиганов М.Ф., Алихова А.Е., Жиганов М.Ф., Степанов П.Д Новые археологические памятники в долинах рек Вад и Тёша // Из древней и средневековой истории мордовского народа: Археологический сборник. Т. II. Саранск, 1959.
16. Жиганов М.Ф. Старший Кужендеевский могильник // СА.  1959.  № 1.
17. Ставицкий В.В. Исследования Абрамовского древнемордовского могильника В.Ф. Черниковым // История и археология. 2015. № 4 (24). С. 31-34.
18. Жиганов М.Ф. Исследования  древнемордовских памятников в Горьковской области //Археологические открытия 1970 года. М., 1971.
19. Жиганов М.Ф. Работы Мордовской экспедиции в Горьковской области //Археологические открытия 1971 года. М., 1972.
20. Жиганов М.Ф. , Зеленев Ю.А.. Сурков А.В. Раскопки Абрамовского могильника  //Археологические открытия 1973 года. М., 1974.
21. Авдеев А.М., Богачев А.Ф., Жиганов М.Ф., Зеленев Ю.А.Раскопки  в Горьковской области // Археологические открытия 1974 года. М., 1975.
22. Авдеев А.М., Богачев А.Ф., Бояркин А.В., Жиганов М.Ф., Елисеев А.Г., Казакин В.П. Исследования  в Горьковской области //Археологические открытия 1975 года. М., 1976.
23. Жиганов М.Ф. Память веков: Изучение археологических памятников мордов- ского народа за годы Советской власти.  Саранск, 1976.
24. Акимов Н.А., Гришаков В.В. Бусы Абрамовского могильника // Средневековые памятники Окско-Сурского междуречья. Саранск, 1990.
25. Гришаков В. В. Хронология мордовских древностей III – IV вв. Верхнего Посурья и Примокшанья // Пензенский археологический сборник. Пенза, 2008. Вып.2. С.103.
26. Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей III–IV вв. Верхнего Посурья и Примокшанья // Пензенский археологический сборник. Вып.2. Пенза: ПИРО, 2008.
27. Вихляев, В. И., Беговаткин, А. А., Зеленцова, О. В.,  Шитов, В. Н.). Хронология могильников населения I–XIV вв. западной части Среднего Поволжья. Саранск, 2008.
28. Ставицкий В.В. Пластинчатые бляхи Абрамовского могильника с накладками // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 1-1 (41). С. 40-44.
29. Ставицкий В.В. Хронология нагрудных блях Абрамовского древнемордовского могильника // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 3 (43). С. 21-28.
30. Ставицкий В.В. Тордированные гривны из древнемордовских могильников I тысячелетия н. э // История и археология. 2015. № 2 (22). С. 44-48.
31. Ставицкий В.В. Изделия с выемчатыми эмалями с древнемордовских и рязано-окских памятников // Центр и периферия. 2012. № 3. С. 30-38.
32. Ставицкий В.В. Хронология арочных шумящих подвесок с конями // Поволжская Археология. 2016. № 1 (15). С. 90-101.
33. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Нагрудные украшения Кошибевского могильника // История и археология. 2015. № 1 (21). С. 26-32.
34. Ставицкий В.В., Мясникова О.В., Сомкина А.Н. О датировке ранних погребений Абрамовского могильника // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2012. Т. 23. № 3. С. 106-123.
35. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Поздние погребения древнемордовского Абрамовского могильника // Современные научные исследования и инновации. 2014 г. № 12-2 (44). С. 36-40.
36. Ставицкий В.В. Основные концепции этногенеза древней мордвы (историографический обзор) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2009. Т. 11. № 6-1. С. 261-266.
37. Ставицкий В.В. У истоков этногенеза древней мордвы // Genesis: исторические исследования. 2014. № 4. С. 1-13.
38. Ставицкий В.В. Волжские финны в эпоху великого переселения народов: историографический обзор // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2014. № 4 (32).
39. Ставицкий В.В. Западный компонент в материалах Андреевского кургана // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2013. Т. 27. № 3. С. 126-141.
40. Мартьянов В.Н., Егошин А.Л. Раскопки могильника Стексово II и разведка в Шатковском районе Нижегородской области // АО 2007 года.  М.: ИА РАН, 2010.  С. 152—153.
41. Мартьянов В.Н. Могильник Стексово II // Дискуссионные вопросы российской истории.  Арзамас: Изд. АГПИ, 2000.  С. 3—18.

Все статьи автора «Алабушкина Светлана Алексеевна»