“ЕДИНСТВЕННЫЙ И ЕГО СОБСТВЕННОСТЬ” КАК ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА ТВОРЧЕСТВА Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО И К. МАРКСА

Лесевицкий Алексей Владимирович
ФГОБУ ВО Финансовый Университет, Пермский филиал
преподаватель кафедры гуманитарно-социальных дисциплин

Аннотация
В статье анализируется степень влияния философии М. Штирнера на произведение Ф.М. Достоевского "Записки из подполья".

Ключевые слова: индивидуализм, мораль, моральное преступление, отчуждение, эгоизм


"ONE AND HIS PROPERTY" AS A PHILOSOPHICAL PROBLEM OF CREATIVITY F.M. DOSTOYEVSKY AND K. MARX

Lesevitskiy Aleksey Vladimirivich
The Perm branch of Financial University
lecturer of the Humanities and Social sciences Department

Abstract
The article analyzes the degree of influence of the philosophy of Max Stirner in the product F.M. Dostoevsky's "Notes from Underground".

Keywords: alienation, individualism, moral crime, morality, selfishness


Рубрика: 09.00.00 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Лесевицкий А.В. “Единственный и его собственность” как философская проблема творчества Ф.М. Достоевского и К. Маркса // Современные научные исследования и инновации. 2016. № 6 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2016/06/68921 (дата обращения: 03.12.2024).

Исследование подлинных смыслов судьбоносного выбора человека, проблематизация темы преступления и смирения, выявление аутентичных мотивов поведения личности, тема свободы и ответственности – все это, безусловно, крайне рельефно проявлено на страницах произведений литератора. Достоевский не жил в «безвоздушном» пространстве, на сознание писателя воздействовали книги философов, которые он с большим познавательным интересом изучал. На него оказывал влияние круг знакомых и друзей, среди которых нередко встречались личности, имеющие весьма высокий статус в отечественной гуманитарной науке (например, В.С. Соловьев, Н.Н. Страхов).
Анализ философских концептов представителей Европы, личное общение с отечественными интеллектуалами, «наэлектризовывало» сознание писателя, заставляло творчески осмысливать прочитанное и услышанное. Более того, формировало аутентичное отношение к проблематике смыслов экзистенции личности. В первой главе нашего исследования мы показали, что Достоевский перенимает часть философского дискурса таких мыслителей, как И. Кант, Г. Гегель, А. Шопенгауэр, Д. Дидро, Н.Н. Страхов, М. Штирнер. Но это заимствование носит не механический, а творческо-рефлексивный характер. Наследие писателя нельзя рассматривать в парадигме постмодерна, как некий эклектический синтез заимствованных цитат других мыслителей. «Смерти автора» не происходит, т.к. Достоевский, с одной стороны, критикует концепции «интерпретируемых» философов (М. Штирнер, Г. Гегель, Ш. Фурье), а с другой, – создает собственный высокоинтеллектуальный продукт, неповторимость и новаторство которого не вызывают сомнений (идея диалога сознаний и полифонизм, метафизика новой этики, деструктивность личности, подполье ее души и.т.д.).
Осмысливая концепты европейских и отечественных мыслителей, Достоевский на страницах своих произведений реализовал собственные стратегемы экзистенциальных смыслов, причем на диалогической и диалектической основе.

В контексте наших размышлений, мы попытаемся проанализировать проблему взаимодействия индивида и рода в творческо-философском дискурсе Достоевского, М. Штирнера и К. Маркса.

Индивидуальное и социальное  взаимосвязано между собой: без одного не может существовать другое, личность есть часть общества, а общество – своеобразная «большая» личность. Главный герой «Записок из подполья» лишен подобного осознания, ему нет никакого дела до социума, внутренне, по собственной воле он изолирован от него. Подобный эгоизм приводит человека не только к отрицанию морали, закона, но и, как следствие, к отвержению собственной личности и в конечном итоге к нравственному преступлению. Типичным свойством индивидуалистической позиции некоторых экзистенциалистов является отрицание общественной морали. С этой позиции эгоистическая персона получает своеобразное «право на преступление». Следующим логическим выводом из этой концепции является подрыв любых императивов и моральных ценностей (так называемых всеобщих общественных норм), признаваемых обязательными для всех как в исторических, так и в «иерархических» масштабах, отнесенных к тем или иным человеческим группам.  Подпольный человек признается, что моральные нормы, эстетические категории мало значимы для него, сама же личность главного героя порочна: «Развратничал я уединенно, по ночам, потаенно, боязливо, грязно, со стыдом, не оставлявшим меня в самые омерзительные минуты и даже доходившим в такие минуты до проклятия. Я уж и тогда носил в душе подполье. Боялся я ужасно, чтоб меня как-нибудь не увидели, не встретили, не узнали»[2, с.486]. Именно общественная мораль, страх быть узнанным удерживают главного героя от более омерзительных поступков,  подпольный человек боится социума. Таким образом, общество может не только подавлять личность, но и способствовать защите индивидов от разнообразных деструктивных действий и преступлений, невозможно недооценивать важного значения социального для личности,  во взаимодействии индивида и рода необходимо искать «золотую середину» – в этом главная мысль Достоевского. С одной стороны, плохо, когда общественность навязывает стереотипы поведения, языка, деформирует тем самым  «душу» индивидуума, человек – это не фортепианная клавиша, он не должен быть винтиком огромной социальной машины, индивидуальность не должна быть отчуждаема от человека. Но с другой стороны, Достоевский предупреждает об  опасности неразумного эгоизма, когда личность не хочет видеть никого вокруг себя.  Подобное общество может перерасти в социум диктатуры одной личности, навязывающей всем остальным свою позицию и не считающейся с мнением других. И это тоже чрезвычайно опасный путь. Н.А. Бердяев отмечает, что необходимо найти «золотую середину» этой антиномии: «Замечательно, что рабство человека одинаково может быть результатом того, что человек исключительно поглощен своим «Я» и сосредоточен на своих состояниях, не замечая мира и людей, и тем, что человек выброшен исключительно вовне, в объективность мира и теряет сознание своего «Я». И то и другое есть результат разрыва между субъективным и объективным»[1, с.94].

Общество должно бережно относиться к личности, она не должна быть объектом порабощения со стороны общества, нельзя делать человека объектом каких бы то ни было манипуляций, нельзя использовать его во имя государственных, сословных или корпоративных целей. Человек есть высшая цель, а не средство.  Но необходимо, с другой стороны, осознавать всю опасность неразумного эгоизма и   индивидуализма, при диктате которых целое общество, сословие или класс может стать жертвой какой-либо личности. Невозможно презирать общественность, необходимо искать путь гармоничного взаимодействия между индивидом иродом.  Мировоззрение подпольного человека – это  своеобразное мировоззрение Робинзона Крузо. Он не может существовать без общества, субъект вплетен в систему социальных отношений, и в этом его трагедия и одновременно  спасение.

Достоевский очень верно уловил «дух времени», развитие философии индивидуализма и эгоизма. Русский писатель не читал трудов Ф. Ницше, зато книга «Единственный и его собственность» М. Штирнера была ему известна. Это произведение Федор Михайлович прочел еще в юношеские годы: данная книга была  в библиотеке кружка  М.В. Петрашевского. В этом революционном сообществе была традиция своеобразных докладов, на которых выступали члены этого тайного общества. Доклад Достоевского «О личности и человеческом эгоизме» был посвящен критическому анализу философского произведения «Единственный и его собственность». По воспоминаниям очевидцев и друзей писателя, доклад молодого русского литератора «много шумел». Произведение немецкого автора позже стало своеобразным источником для написания «Записок из подполья». Главный герой этого произведения Достоевского  может быть причислен к «штирнерианцам». Но Достоевскому, как и К. Марксу, который подверг взгляды М. Штирнера безжалостной критике, глубоко неприятен жестокий эгоизм «Единственного». Книга была написана М. Штирнером в 1844 году, в это время Достоевский был достаточно активным членом кружка М.В. Петрашевского.  Главным мотивом книги немецкого мыслителя является индивидуализм и эгоизм, превосходство личности человека над всем, что может ее как-либо ограничивать. Немецкий автор понимает человека как эмпирическую конкретность, личность состоит из огромного множества различных свойств, индивидуальных черт. Философ из Германии решительно отверг все, что лишает человека свободы и мешает ему развиваться. Для него нет никаких «вечных» истин. Человек скован различными целями, М. Штирнер  против подавляющего влияния религии, государства, общества, нации на человека, он хочет снизить внешнее  воздействие всего, что мешает человеку найти свое Я. Происходит отчуждение личности от самой себя, истинной, настоящей является только индивид, – все остальное, по мнению оппонента К.Маркса, лишь миражи. Нельзя иметь дело с миражами: «Что только не должно быть моим делом! Во-первых, дело добра, затем дело Божие, интересы человечества, истина, свобода, гуманность, справедливость, а далее – дело моего народа, моего государя, моей родины, наконец дело духа и тысячи  других дел»[14, с.27]. Полным освобождением персоны является, по мнению М. Штирнера, стирание из сознания различных навязанных извне представлений, которые противоречат велению личности, выше всего на свете подобная личность ставит себя и свое своеволие.

Исходя из этого тезиса, логично ставить вопрос о нравственности. Если личность эгоиста ставит себя выше всего существующего, то нет и никаких естественных ограничений для своеволия подобного человека. Отрицается добро, взаимопомощь, сострадание, чувство долга и так далее. Подобный подход может привести к чудовищной аморальности, личность становится «по ту сторону добра и зла»: «Вы полагаете, что моим делом должно быть исключительно «благое дело»? Но что мне до добра и зла! Я сам – собственное дело, Я не добрый и не злой» [ 14, с.29  ]. Если подобной личности хочется совершить аморальный поступок, то она его спокойно совершает, никто, по мнению немецкого философа, не имеет право препятствовать своеволию «единственного». Общественная мораль, какие-либо нормативно-правовые акты не должны ограничивать подобную личность. В герое романа Достоевского мы узнаем последовательного «ширнерианца», но этот персонаж предстает перед нами  в омерзительном ракурсе, подобная сверхэгоистическая личность является ужасной. М. Штирнер, как и подпольный человек Достоевского, полностью отвергает этические  категории добра и зла. Само представление о нравственности должно быть упразднено в общественном сознании, нравственность и мораль – это проявление чего-то высшего над самым высшим. Мыслитель пишет, что даже совесть не должна определять этическую сторону поступка человека, немецкий автор предлагает избавиться от «диктатуры» совести, которая способна ограничивать самость человека, его подлинные проявления: «Совесть – это шпион и тайный надзиратель – следит за каждым движением духа, и всякий поступок и мысль для него есть «дело совести», то есть полицейское дело. В этой разорванности Человека, в раздвоении его на «естественное влечение» и «совесть» (внутренняя толпа и внутренняя полиция) – сущность протестанта» [14, с.115].  Безнравственность – это прямое следствие жестокого индивидуализма главного героя «Записок из подполья». Нужно сказать, что замыслу Достоевского несколько помешала цензура. Писатель был вынужден существенно сократить свое произведение. Цензор «вырезал» из рассуждений главного персонажа все религиозные размышления. Основная идея Достоевского заключалась в том, что подпольный человек не только абсолютный эгоист, но и атеист. Он не верит в Бога, заявляет, что сам является своеобразным высшим и самым ценным существом. Над головой подпольного человека нет ничего Абсолютного. Нужно сказать, что в книге М. Штирнера высказываются аналогичные мысли. Бога нет, человек есть Бог: «Более того, он – «истинный Бог», ибо он вполне тождественен с нами; он наша собственная самость – это мы сами, но отделенные от самих себя и вознесенные над собой» [14, с.178].  Достоевский показывает всю тщетность попыток поставить человека на место Бога – в «Записках из подполья» этот процесс выглядит нелепо и карикатурно. Мировоззрение немецкого философа во многом отлично от мировоззрения Достоевского. Русский писатель пытается противопоставить разрушительному эгоизму «единственного»  идею православной соборности. Нужно сказать, что слово «соборность» практически непереводимо на иностранные языки. Большая заслуга в разработке теоретического оснащения этой идеи принадлежит Достоевскому, но  писатель выразил идеологию православной соборности не в философских трактатах, а по большей части  в художественных текстах. Однако идеология соборности рассматривалась современниками Достоевского: и славянофилы, и почвенники предприняли достаточно много усилий для теоретической разработки различных аспектов этого подхода.

После выхода в свет книги М. Штирнера многие отозвались о ней довольно-таки критически, другие, наоборот, были околдованы книгой немецкого мыслителя. Критически к книге М. Штирнера отнесся не только молодой Достоевский, но К. Маркс. В своей работе «Немецкая идеология»  мыслитель подверг жесткой критике его идеи. К. Маркс называет проект М. Штирнера об «абсолютном эгоисте» – утопическим проектом, так как такого человека никогда не было и не будет в истории человечества. Человек есть слепок общественных отношений, невозможно полностью изолировать себя от общества, выйти из крепкой паутины общественных отношений. Личность, какое бы положение она ни занимала на социальной лестнице, вынуждена считаться со своим окружением, так как общество – это  взаимозависимая социальная конструкция. Буржуазия зависит от рабочих, ибо нуждается в их труде, а рабочие, не являясь владельцами средств производства, нуждаются в рабочем месте, которое предоставляет им капиталист. «Чистыми эгоистами» в штирнеровском смысле не являются ни те, ни другие: и владельцы капитала, и люди, продающие свой труд (рабочие), нуждаются друг в друге. История не знала и, вероятно, еще долго не узнает «истинного эгоиста», подобная модель человека могла существовать только на бумаге, а не в реальности: «Если бы святой Макс присмотрелся немножко ближе к различным «вещам» и «собственникам» этих вещей, например к Богу, человечеству, истине, он пришел бы к обратному выводу: он понял бы, что эгоизм, базирующийся на эгоистическом образе действия лиц, неизбежно является столь же воображаемым, как и сами эти лица» [13, с.105].

Герой Достоевского ненавидит общество, но, тем не менее, вынужден жить в нем. Он включен в систему общественных отношений, занимает место в канцелярии, получает жалование за свой труд. Подпольный человек уже хочет уйти со службы, но отлично понимает, что умрет в таком случае от голода. Сам факт материальной нужды заставляет его не быть «абсолютным эгоистом», осознавать, что и он, и его жизнь зависят от множества самых разных факторов. Невозможно полностью изолировать себя от людей. Главный герой произведения «Записки из подполья» живет со слугой, который помогает ему вести хозяйство. Подпольный человек не любит и его, но вынужден пользоваться его услугами. Он даже задерживал жалование слуге для того, чтобы тот относился к нему с большим почтением. Невозможно быть подлинным эгоистом, и М. Штирнер в своем произведении изобразил «утопичный», несуществующий проект. К. Маркс, критикуя его книгу, отметил, что требование того, чтобы личность имела все возможности для наиболее полного развития, является вполне разумным, но вопрос, по мнению К. Маркса, заключается в том, какое общество наиболее способствует развитию человека: капиталистическое или социалистическое? Требовать,  чтобы личность достигла максимального развития и свободы можно, с точки зрения К. Маркса, только в коммунистическом обществе, в котором преодолены все виды отчуждения человека от человека: «Требования, чтобы «Я» развивало себя – что до сих пор проделывал всякий индивид и без благого света Санчо, а властно потребовало освобождения от вполне определенного способа развития. Эта диктуемая современными отношениями задача совпадает с задачей организовать общество на коммунистических началах» [13, с.40].

Достоевский,  как и К. Маркс, подверг достаточно жесткой критике идеи, которые высказывал М. Штирнер. В своей работе «Немецкая идеология» К.Маркс констатировал тот факт, что М. Штирнер является выразителем сути мелкобуржуазного мировоззрения. «Единственный» – это мелкий собственник, незначительный буржуа. Его индивидуализм обусловлен сутью царящих в обществе экономических отношений. Индивидуализм, эгоизм, отчуждение  человека от человека есть порождение капиталистической системы. Владельцы собственности  чувствуют себя достаточно уверенно в этом перманентном состоянии постоянной заботы только о своей личности, о своем собственном Я.  К.Маркс сравнил «единственного» с Робинзоном Крузо, который оказался один на необитаемом острове, в реальной жизни такой человек является плодом вымысла М. Штирнера, такого человека не существовало в истории. И Достоевский, как достаточно яркий представитель традиционного социума, был против общества, состоящего из изолированных друг от друга индивидов.


Библиографический список
  1.  Бердяев Н. А. Творчество и объективация.  Мн.: Экономпресс, 2000.
  2. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 15 томах. Т. 4.  Л.: Наука, 1988-1996.
  3. Лесевицкий А.В. Анализ теории межклассового отчуждения в творчестве Ф.М. Достоевского // Антро. 2012. № 1. С. 50-65.
  4. Лесевицкий А.В. Достоевский и экзистенциальная философия // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2011. Т. 9. № 1. С. 120-124.
  5. Лесевицкий А.В. Исследование сущности “объемной теории отчуждения” в творчестве Ф.М. Достоевского // Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 311-315.
  6. Лесевицкий А.В. Исследование сущности соборной феноменологии в творчестве Ф.М. Достоевского // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 7-2. С. 135-138.
  7. Лесевицкий А.В. История понимания экзистенциальных смыслов Ф.М. Достоевским и сравнительный анализ их истолкования в неклассической философии // Политика, государство и право. 2014. № 3 (27). С. 18.
  8. Лесевицкий А.В. Конфликт индивидуального и социального в экзистенциальной философии Ф.М. Достоевского // Политика, государство и право. Август 2013. № 8. С.1
  9. Лесевицкий А.В. Метафизика “новой и старой этики” в творчестве Ф.М. Достоевского и психоанализе Э. Нойманна // Гуманитарные научные исследования. 2014. № 1 (29). С. 18.
  10. Лесевицкий А.В. Психосоциологический дискурс Ф.М. Достоевского в повести “Записки из подполья” // Политика, государство и право. 2013. № 7. С. 5.
  11. Лесевицкий А.В. Ф.М. Достоевский и К. Маркс: единство и борьба противоположностей // Политика, государство и право. 2014. № 12 (36). С. 3-9.
  12. Лесевицкий А.В. Ф.М. Достоевский и К. Маркс: к вопросу о феномене денег // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 2 (42). С. 149-154.
  13. Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Издание II . Т. 3.  М.: Издательство политической литературы, 1955-1973.
  14. Штирнер М. Единственный и его собственность. СПб.: Азбука-классика, 2001.


Все статьи автора «lordd2»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: