…любовь… – это, я уверен, преобразование любви, полученной на предъюношеском этапе жизни, в заботу, отдаваемую другим в зрелом возрасте.
Э. Эриксон
Окончательно оформившаяся к 70-м годам ХХ века психологическая антропология как уникальная область знания о «человеке определённой культуры» [1, 62], акцентируя внимание на базовых («модальных») ипостасях личности, даёт мощный теоретический и эмпирический материал для философской антропологии, рефлексирующей (в свою очередь) над «человеком вообще». Именно в этой связке – на стыке дисциплин – в данной статье предлагается рассмотреть один из основных для философской антропологии феноменов человеческого бытия [2] – феномен любви в контексте антропологии Эрика Эриксона (психологическая антропология, поздний фрейдизм, с начала 30-х гг. ХХ века) [1, с. 63].
Концепт любви американского психолога Эрика Эриксона (1902 – 1994 гг.) представляется высокопродуктивным для понимания сущности феномена любви в философско-антропологическом аспекте.
Современные философы-антропологи зачастую называют философскую антропологию «антропологической философией» [3, с. 6], чтобы снять с повестки дня вопрос о главном философско-антропологическом методе исследования: такого метода нет, есть философский подход человеку, а «этот взгляд может осуществляться с разных точек зрения, порождать разнообразные «антропологические конфигурации философии» [3, с. 6]. Способ концептуализации любви как феномена человеческого бытия в теории Э. Эриксона отвечает (в том числе) критериям философско-антропологического подхода: рассматривая человека как целостное существо, Эриксон обнаруживает универсальные (родовые) человеческие добродетели («основные», «определённые человеческие качества», которые позволяют человеку наиболее полно развить свою личность [4, с. 103, 104]), дающие возможность человеку реализовать своё подлинное (аутентичное) бытие.
В данной работе остановимся на одном принципиальном моменте, который (в буквальном смысле слова) меняет общепринятое восприятие любви в работах Эриксона.
Традиционно (в психологии) понятие любви у Э. Эриксона закреплено за определённой стадией развития личности: юность (20 – 25 лет) [5, с. 220]. Это очень важно держать в сознании: как стереотипные (возможно, уходящие корнями в «житейские») представления о феномене любви определённым образом детерминируют её понимание в работах Э. Эриксона. Исследователь же писал о другом содержании понятия, намного превосходящем распространённый штамп, специально предостерегая от подобного рода редукции: «…любовь… приписывается определённому этапу и определённому кризису в разворачивающемся цикле человеческой жизни. Разве любовь не связывает вместе каждый этап? … любовь в эволюционном и обобщающем смысле – это… преобразование любви» [4, с. 118].
Попробуем разобраться в причине смысловой подмены понятий: как концепт любви был редуцирован к понятию «романтическая любовь».
Э. Эриксон говорит о юности как ещё одном решающем этапе для формирования неких качеств, актуализирующих новые возможности личности. В описании этой стадии часто фигурирует слово «любовь».
Действительно, кажется, когда как ни в юности любовь должна обозначать себя феноменологически наиболее ярко: это благодатный этап (в любую социально-историческую эпоху) расцвета «романтической любви».
И эта тенденция в рассмотрении любви остаётся доминирующей не безосновательно: эротическая любовь является базовым видом любви [6]), и все попытки выделить универсальные признаки романтической любви увязывают наши представления о любви именно с этапом юношества. Так, по мнению антрополога Х. Харриса, атрибутами любви являются: желание психологически и физически всегда быть вместе; абсолютная идеализация возлюбленного; убеждённость в исключительности возлюбленного; постоянное присутствие объекта любви в мыслях; эмоциональная зависимость от возлюбленного; всё, что связано с возлюбленным, становится главной ценностью [7].
Эти признаки настолько яркие, настолько типичные (в изученных антропологами многочисленных культурах) (по крайней мере, в научной среде такой консенсус фиксируется), что понятия «любовь» и «романтическая любовь» сливаются в сознании исследователей (в том числе – что нас в данном случае особенно интересует) текстов Э. Эриксона. Таким образом, благодаря особенностям восприятия («идолы рода» Ф. Бэкон)) и языка («идолы рынка» (Ф. Бэкон)) («…из любого семантического поля, через более или менее длинную цепочку семантических звеньев, можно попасть в любое другое поле, так что семантическое пространство языка оказывается в этом смысле непрерывным» [8, с. 252]), концепт «проявления любви» в юности и «концепт любви» окончательно сливаются [9].
Действительно, по Эриксону, этап юности чрезвычайно важен для формирования любви, а именно – такой её «компетенции» (которая составляет «сердцевину» любви, определяя её идентичность) как способность к «истинной и взаимной психосоциальной интимности с другим человеком» [4, с. 51] – возлюбленным, что потом переходит в более «широкую компетенцию» – с любым другим человеком (друг, родитель, единомышленник, ребёнок…).
Таким образом, для актуализации любви как таковой необходима состоятельность «эротической любви»: способность к установлению по-настоящему интимных отношений. (Э. Эриксон средствами психологической антропологии интенсифицирует наши представления о внутренних (психологических) процессах нарастающего содержания любви на этапе юности.)
Однако для полноты любви как (актуализирующей «онтологию личности») добродетели этого недостаточно. Далее (на этапе зрелости) любовь инкорпорирует ещё одну сформированную добродетель – заботу как «постоянно расширяющееся участие в том, что создано любовью» [4, с. 122]. Так влюблённость (романтическая любовь) перерастает в «подлинную любовь», когда слитые воедино любовь и забота дают (при обоюдном сохранении автономного содержания) эффект «расширяющихся добродетелей»: забота о любимом перерастает в потребность в «любящей заботе» как активной жизненной позиции, транслирующей нравственный потенциал любви (именно любовь, по Эриксону, является «основой этического чувства» [4, с. 121]) (заботу как основной компонент любовного чувства выделял ещё один известный психологический антрополог, – Э. Фромм [10]).
Таким образом, Эрик Эриксон концептуализирует любовь как нарастающую способность к любви, обретаемую в соответствующих условиях наличия определённых добродетелей (например, любовь родителей, дающая добродетель надежды) и одновременно – усилий самой личности по «выработке» собственных добродетелей (например, необходимая на юношеском этапе развития добродетель верности): любовь понимается им как синтетическое качество, которое развивается на протяжении всей жизни – вплоть до зрелости, не ограничиваясь исключительно этапом юности, как об этом зачастую сообщается в учебных изданиях по психологии.
Библиографический список
- Добреньков В. И., Кравченко А. И. Социальная антропология: Учебник. М.: ИНФРА-М, 2005. 688 с.
- Финк Э. Основные феномены человеческого бытия [Электронный ресурс]. URL: http://mreadz.com/new/index.php?id=194524 (дата обращения: 03.02.2016).
- Золотухина – Аболина Е. В. Философская антропология: Учебное пособие. М.: ИКЦ «Март», 2006. 240 с.
- Эриксон Э. Трагедия личности. М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. 256 с.
- Хьелл Л, Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). СПб: Питер пресс, 1997. 608 с.
- Пятилетова Л. В., Смирнягина Н. В. Философская антропология любви Н. А. Бердяева: пол и эрос // ФӘн-наука. 2012. № 8 (11). С. 44-46.
- Утехин И. Как изучают любовь антропологи [Электронный ресурс]. URL: http://arzamas.academy/materials/954 (дата обращения: 05.02.2016).
- Апресян Ю. Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. – М.: «Наука», 1974. – 366 с.
- Ключникова Л. В. Концепт «Проявления любви». Монография. – М., 2015. – 91 с.
- Фромм Э. Искусство любить. Исследование природы любви [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения: 07.02.2016).