ИНСТИТУТ БУНТАРСТВА В СИСТЕМЕ СТРУКТУР ОРГАНИЗАЦИИ КАЗАЧЕСТВА

Ерохин Игорь Юрьевич
Кройдон Колледж, Лондон, Великобритания
PhD, Старший научный сотрудник

Аннотация
Идеология вольностей является важным инструментом в системе общегосударственных концепций казачества. Авторская статья раскрывает формы и типологии существования казачьих региональных и территориальных общин в свете данного вопроса.

Ключевые слова: воля, государство, казаки, народ, нация, право, противоречия, Россия, территории, этнос


INSTITUTE OF LIBERTY IN THE SYSTEM STRUCTURES OF THE ORGANIZATION OF THE COSSACKS

Erokhin Igor Urevich
Croydon College, London, U.K.
PhD

Abstract
Ideology of liberty is an important tool in the system-wide concepts Cossacks. Author,s article reveals the existence of forms and typologies Cossack regional and local communities in the light of this issue.

Keywords: controversy, Cossacks, ethnicity, freedom, nation, people, right, Russia, state, territory


Рубрика: 07.00.00 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Ерохин И.Ю. Институт бунтарства в системе структур организации казачества // Современные научные исследования и инновации. 2014. № 7 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2014/07/36745 (дата обращения: 03.12.2024).

К вопросу изучения истории казачьих территорий. Регионогенез.

«Актуализация региональной тематики сегодня выступает в качестве доминантной тенденции эволюции российского научного сознания, а потому диктует необходимость углубленной теоретической интерпретации территориальных феноменов, осмысления их реального многообразия и взаимозависимости, отслеживания траекторий, а на данной основе и конструирования концептуальных основ региональной организации общества», – говорит в одной из своих работ историк С.О.Звонок.[8, с.1] На этих основах все шире и шире в исторической науке получает развитие понятие т.н. «регионогенеза». Например, историк А.В.Сопов отводит важное место детальному изучению природы этнических территорий казачества, их структуры и особенностей развития.

Длительное время отечественная историческая наука в области изучения вопросов казачества страдала большим заблуждением, – история казачьей общности подавалась как предмет крайне унифицированный. Историки пытались определить все казачество в целом, не обращая внимания на частности и особенности развития тех или иных казачьих войск, казачьих территорий, регионов. Историк С.Г.Сватиков указывал на ошибочность и пагубность такой методологии исследований: «Необходимо прекратить смешение понятий в казачьем вопросе и отказаться от односторонних подходов в изучении казачества».[11, с.6]

Другой русский историк, – А.П.Щапов в середине XIX в. писал: «У нас доселе господствовала в изложении русской истории идея централизации… Все особенности, направления и факты областной исторической жизни подводились под одну идею – правительственно-государственного централизованного развития».[16]

В своих исследованиях Д.В.Сень справедливо замечает, – «Вопрос о путях или вариативности казачьей истории нуждается в новых исследованиях, поскольку современных специалистов вряд ли может устроить распространенное в историографии мнение о единстве «казачьего мира» по отношению к вызовам внешних сил и условий. Такой единой позиции казаков никогда не существовало. Необходимо уяснять «географические» особенности тех или иных взглядов казачества».[13, c.4]

Особенно это важным становится при рассмотрении и изучении таких понятий, как «казачье право», «казачьи вольности», особенности казачьего мировоззрения.

Запорожская Сечь – древнейшее казацкое государство.

Запорожское казачье войско существовало с древнейших времен. Разные историки и исторические источники указывают различные годы возникновения уникальной казачьей общности – Запорожской Сечи. По истории Военного министерства царской России принято считать годом образования Запорожского казачества 1500-ый год. Исследователи отмечают, что история Запорожского казачества, как в смысле образования войска, так и всей его военной концепции, очень сложна и противоречива, что вполне укладывается в выдвигаемую гипотезу казачьей дуальности.

Самые первые упоминания о казачестве на Киевщине отсылают нас к1492 г., а еще более выразительные – к1499 г. В грамоте великого князя Литовского Александра от 1499 года о взимании пошлин киевским воеводой, находим: «Которые козаки з верху Днипра и с наших сторон ходят водою на низ до Черкасс и далей и што там здобудут, с того со всего воеводе киевскому десятое мают давати». Можно предполагать и факты более раннего появления казаков на рассматриваемой территории.

Само название «Сечь» исследователь Д.П.Эварницкий производил от выражения слов «сечь» или «рубить» лес. Данная терминология вполне идентична великоросскому понятию «засека». Первые места поселения казачьих общин устраивались именно на «засеках», и в этом смысле запорожская община получила наименование Сечи. Позднее эту терминологию по-своему интерпретировал народ, перенесший ее на братство равноправного казачества.

Первые попытки изложить историю Запорожского войска в виде отдельных фрагментов его государственной деятельности были предприняты уже в XVI-XVII столетиях польскими историками Мартином Вельским, Павлом Пясецким, Самуилом Твардовским и некоторыми др. Особую ценность для исторической науки представляли и представляют хронологические исследования М.Вельского (1494-1575 гг.). Вельский рассматривал первых казаков Сечи произошедшими от крестьян-«холопов», искавших на землях Сечи «вольностей» и бегущих от повинностей и податей, социального и сословного гнета.

Версию о «холопском» происхождении казачества Сечи не могли разделить большинство украинских ученых. Сама эта мысль для них была во многом оскорбительна, так как принижала и уничижала последующую государствообразующую роль старейшего казачьего государства.

Длительное время общественная мысль украинского народа развивала тезис об внешних опасностях в формах – окатоличивания, ополячивания, роста феодального угнетения. В этих мыслях  зрел протест и зарождалось недовольство существующим положением вещей. Но, протест этот был тихий и пассивный, он не приобретал характер системы целенаправленных действий против внешних и внутренних опасностей.  С выходом на историческую арену казачества протестные мысли и настроения получили реальную возможность вырваться наружу путем организации массовых вооруженных выступлений.

Основы государственности казачества Вольного Дона.

Донское казачье войско, и донское казачество в целом, является старейшей из всех известных исторической науке казачьих общностей. Состязаться с ним в данном вопросе возможно лишь только Запорожской Сечи и запорожцам. Среди самих казаков, независимо от их места происхождения, роду и племени, мы находим  крайне уважительное отношение именно к представителям донского казачества, – донцам.

Историк А.Ригельман отводит донцам совершенно особое место в истории казачества и истории государственности. В своем предисловии к труду «История или повествование о донских казаках» он напишет: «История или повествование о донских козаках, отколь и когда они начало свое имеют, и в какое время и из каких людей на Дону поселились, также во время которых владетелей российского, польского и турецкаго. Затем какия их были дела и чем прославились, а от оных и прочие козаки, ка то: сибирские, яицкие или иные называемые уральские, гребенские, волгские, терские, семейные, некрасовские и иные.»

Историк более позднего периода В.Г.Улитин пишет: «История Казачества и особенно история Земли Войска Донского – интересна и поучительна. Интересна она самобытностью образования вольного общественного и политического строя народоправства – единственного в своем роде. Захватывающе интересна душевностью романтизма и мужества людей, рожденных этим строем. Поучительна – простотой и динамичностью своей системы, гарантирующей всем и каждому личную свободу, и равенство возможностей, а также созидающей духовно-моральную основу братства – круговой ответственности. Верховной властью на Дону неизменно был Войсковой круг – преемник древне-русского веча. Перестав существовать в Новгороде и Пскове, идея народоправства обрела новые силы на Дону.»[15, с.3-4]

Историк вопросов казачества современного периода Д.В.Сень указывает на существенные ошибки и заблуждения, допущенные в вопросах исследования донского казачества, и это связывается им прямо и непосредственно с вопросами именно идеологии государственных концепций донцов. В своей докторской диссертации В.Д.Сень пишет: «Явной генерализации подверглись оценки российского влияния на развитие донского казачества. Производными от интересов России часто объявлялись и интересы Войска Донского; иные же направления активности казаков рассматривались и оценивались так же с точки зрения того государства, которое поддерживало, и опасалось «взрывоопасного потенциала» казачьего Дона. Казачество Дона едва ли не целиком и полностью рассматривалось исключительно в сфере многоликого влияния российского геополитического пространства, в рамках конкретной и социальной системы России.»[13, c.3]

Вопросы, связанные с проблемой государственности донского казачества, достаточно широко рассмотрены в отечественной исторической науке. При этом, рассмотрены в формате нескольких отдельных глобальных концепций. Теория казачьего фронтира – одна из таких концепций. Вопросы неконфликтных практик сотрудничества донцов со своими соседями изложены в трудах В.Д.Сухорукова и В.Г.Дружинина.  Прямо вопросам донского казачьего фронтира посвящены работы современного американского историка Б.Боук. Немаловажно отметить тот факт, что фронтир исследовался Боук в генезисе, с учетом комплекса воздействия внешних и внутренних факторов, ролью и влиянием институтов государства. В рамках концепции взаимоотношения традиционного русского государства с казачеством рассматривал вопрос жизни донцов историк Н.А.Мининков. Главным трудом по вопросам казачества Дона объективно продолжают оставаться на протяжении уже длительного времени исследования основоположника направления в изучении донского казачества А.И.Ригельмана. Традиции Ригельмана продолжены в трудах историков и этнографов, – Г.З.Байера, А.Г.Попова, В.М.Пудавова, В.Броневского, Н.Краснова[9] и др. В их работах исследована государственность донцов в векторе вопросов освоения территорий Дона и процессов развития военно-политической организации казачьего сообщества.

Территорией донского казачества исстари являлась территория т.н. «дикого поля», – пустынного и опасного места образовавшегося после разорения монголо-татарами Курского, Северского, Черниговского, Рязанского и др. княжеств Руси. Эта значительная территория простиралась между Доном, верхней Окой и левыми притоками Днепра и Десны. Первые предшественники донских казаков вели скрытый разбойнический образ жизни. Они жили в вырытых в земле ямах, покрытых хворостом, и издали наблюдали за врагом, при малейшем удобном случае нападая на него.

Женатых среди них не было, – утверждают многие источники. Основным источником существования являлась военная добыча и захваченные в бою трофеи. Носило это дикое племя рубахи, войлочные или длинные кожаные куртки, поверх оных – кольчуги, колонтари, бахтерцы, наручи. Вооружена лихая вольница была саблями, топорами, кинжалами, ножами, луками, дротиками, копьями, булавами.[1, c.1]

В1380 г. донские казаки принимают участие в Куликовской битве, что можно считать началом их ратного служения интересам Руси. Перед началом сражения они преподнесли Великому московскому князю Дмитрию святую икону Божьей Матери в знак своих верноподданнических чувств. Именно эти казаки и решили во многом исход событий на Куликовом поле, когда на заключительном этапе битвы всей своей мощью – казачьей лавой навалились на неприятеля. Разозленные полчища Мамая, отступая, запомнили донцам эту обиду и унижение, и огнем и мечом испепеляли поселения в местах обитания донцов.[1, c.1]

В XV в. на месте распада могущественной некогда Золотой Орды образуется целый ряд самостоятельных государственных образований, – Сибирское, Казанское, Астраханское, Крымское и др. более мелкие ханства. Властители этих государств продолжали досаждать славянскому населению, время от времени совершая опустошительные и разорительные набеги на земли славян.[1, c.1]

Начиная с середины XV в. начинается значительное укрепление донского казачества и формирование его уже как внушительной военно-политической силы. Основными противниками донского казачества стали татары, турки и их союзники. Историк О.Агафонов об этом периоде истории донцов пишет: «В низовьях Дона появились казачьи селения. Поначалу их центром стал городок на острове Раздоры (между Доном и рукавом Донца), а затем крепость Черкасск. Чуть позже возникли городки в верховьях Дона, по Хопру, Быстрой и Тихой Сосне, разбросанные на значительном расстоянии друг от друга. В конце XV века «верховое» и «низовое» казачество соединилось и образовало большую самоуправляющуюся общину вольных казаков, получившую впоследствии название Донского казачьего войска. Всех казаков прочно связывали общность интересов, религии и необходимость бороться общими силами с врагами Отечества и Веры. Больше всего они ценили мужество, надежность, честь и верность мужскому братству».[1, c.2]

Историки отмечают, что в XVI в. происходит дальнейшее укрепление могущества и авторитета Донского войска. Ряды казачества и его численность заметно пополняются за счет людей из пограничных районов, – Путивля, Рыльска, Новгорода Северского, Орла, Ряжска, Шацка, Воронежа, Белгорода, Ельца, Оскола и др.[1, c.2]

Военная служба продолжала оставаться главным делом казачества на многие годы и века: «Достаточным поводом для начала военных действий признавалось оскорбление одного казака, считавшееся бесчестьем для всего войска. Инициатором военного похода мог стать любой казак. Для этого он выходил на площадь казачьего селения, снимал шапку, кидал ее на землю и сообщал обступившим его товарищам о своих намерениях. Те, кто хотел участвовать в замышлявшемся походе, бросали свои шапки рядом с шапкой оратора и становились около него. Так набирались внушительные партии отважных «гулебщиков».[1, c.2] Примечательно, что в этот период звания казаков еще не были казачьими чинами. Звание казачьего есаула или сотника даровалось казаку только на время осуществляемого казачьего похода, после которого казачий воинский начальник вновь становился рядовым казачьей общины.[1, c.2] В этот период казаки все более действовали на основе «партизанщины», «тактики набегов». «Выследив неприятеля, ближе к ночи, в темноте нападали и рубились с ним до победы. Исчезали с добычей так же внезапно, как и появлялись. Если первая атака оказывалась неудачной, казаки рассеивались в разные стороны и собирались в условном месте. Затем повторяли набег, выбрав подходящий момент», – писал о данной тактике О.Агафонов.[1, c.2] В этот период казаки часто отправляются в походы «за зипунами», поиски вольной казацкой добычи.

Отношения с центральной властью, Московией в этот период носят характер дипломатических. Ни о каком диктате центрального правительства говорить не приходится. Это были отношения партнерства и союзничества. Тот же Агафонов по данному вопросу замечает: «Постоянно воюя с турками и татарами, донцы были прекрасно осведомлены о намечавшихся действиях неприятеля и в случае необходимости быстро посылали в Москву вестовую станицу (посольство) с донесениями. Они так же оказывали содействие царским послам к крымским татарам и турецкому султану, помогали проводить российские суда по Дону и выполняли другие поручения, за что получали от правительства похвальные грамоты, порох, свинец, хлеб, вино, деньги и др. При этом донцы сохраняли полную самостоятельность и независимость и жили по своим законам.»[1, c.3]

Система собственной государственной власти и государственного устройства в донском казачестве в рассматриваемый период была выстроена следующим образом. Вся полнота власти – законодательной, исполнительной и судебной – в войске принадлежала демократическим началам войскового круга. На нем все казаки, достигшие 17-и летнего возраста, кроме имевших вину (пенных), имели право решающего голоса по всем вопросам жизни войска и казачьих территорий. Для созыва казаков на очередной круг издавалась (писалась) грамота. Она гласила примерно следующее: «Собирайтесь в войско все атаманы-молодцы, пенные и непенные, ослушние же да лишатся расправы в войске».[1, c.3]

Решения на кругах принимались простым большинством голосов. Исполнителями воли круга назначался избираемый для этого временно атаман, два есаула и войсковой писарь – ему в помощь. Таким же образом осуществлялось и станичное управление.

В XVII в. царь Михаил Федорович пытается более тесно привязать к центру донское казачество, понимая его силу и мощь. Предание гласит, что первое государственное знамя донцы получили именно из его рук. В знак признательности царя за поддержку донцов на Соборе1613 г., когда те выступили в поддержку семьи Романовых, претендовавших на царский престол. В1615 г. донские казаки стали обладателями грамоты царя, которая гласила: «Вы, атаманы и казаки, нам, Великому Государю, служите, по шляхам разъезжаете, по перевозам лежите, ясырь отграмливаете и в наши украинские города приводите, русских пленных, струги и гребцов нанимаете и корм им покупаете и наших послов и посланников встречаете и провожаете в Царьград и в Большие и в Малые Ногаи».[1, c.3]

С1618 г. донское казачество начинает числиться за Посольским приказом.

Именно к этому времени по свидетельству историков вольности донского казачества вступают в полосу своего расцвета. Но, и начинаются определенные «трения» с государственной властью, которая была крайне недовольна огромным количеством беглого люда, бежавшего на Дон в поисках там свободы и этих вольностей. Казаки заявляли власти традиционное казачье, – «С Дона выдачи нет!» Примечательно, что очень часто в качестве своих союзников донцы рассматривали запорожцев, с которыми неоднократно вместе ходили в военные и торговые походы по Черному морю, громили турецкий флот. Под пристальнейшим внимание донцов была территория Азовского моря. Именно за свои азовские походы донцы в1630 г. были отлучены Патриархом от церкви, хотя и опала эта была крайне недолгой.

В период царствования Павла I с его тяготением ко всему военному мы видим возрождение донской автономии и Круга. Об этом говорит в своих работах историк И.И.Курицын (США). Донское войско одним из первых поздравило Павла I c его восшествием на престол, за что император не преминул откликнуться. «Уже 13 декабря1796 г. Павел I восстановил ряд автономий, уничтоженных Екатериной II. Указом от 5 июля1797 г. на имя генерала Орлова была восстановлена и донская автономия», – пишет исследователь.[10, c.1-6] Однако, ряд лидеров казачества продолжали проводить сепаратистскую политику, тяжело переживая обиды, нанесенные им Екатериной, – бунтовали и против Павла.

Один из таких раскольников, активно призывавший к бунтам и восстаниям против власти – полковник Грузинов был приговорен Павлом I к смерти и казнен им в1800 г.[10]

Приход к власти Александра I означал для донцов возвращение к опыту и идеям Екатерины.[6] Государственный Сенат Российской Империи высказывал некоторые мысли касательно донской автономии. Тот же историк Курицын в своих работах приводит тезис из рассуждений Сената и сомнений, которые его одолевали: «Неоспоримо, что виды правительства в отношении к управлению казачьих территорий и войск клонились к тому, чтоб привести их в единообразие с прочими обывателями; но частные – воинский их состав, дух народный, нравы и обычаи – всегда налагали сильные сему препятствия».[10]

В бытность Николя II государство проводит в отношении донцов ряд реформ. Эта эпоха, по мнению ряда историков, характеризовалась двумя векторами движения. С одной стороны, – продолжилось дальнейшее наступление государства на права донской автономии, которая была практически полностью ликвидирована. С другой, – в самих недрах казачества усиливаются настроения и идеи Войскового Круга. Мнения по его обустройству были весьма различны, между казаками возникали противоречия: «То это был орган чисто сословный, казачий, который должен был ведать делами общины донских казаков, то Круг рисовался, как областной представительный орган с участием в нем лишь казачьего населения – потомков полноправных граждан края. Благодаря созданию Государственной Думы, возникла идея всесословного краевого (областного) земства.» Все же Николай II своим указом (грамотой) подтвердил права и привилегии Войска. В грамоте напрямую говорилось о заслугах донского казачества в области укрепления государственности российской земли, за которые и были жалованы права.

Однако, к началу второй половины XIX в. под напором либеральной интеллигенции стали появляться концепции и воззрения, ставящие под серьезное сомнение государствообразующую роль донцов, их боевые и военные качества, и как следствие, саму жизнеспособность, необходимость Донского войска.

В газете «Современная летопись» №28 за1862 г. появляется обширная статья г.Повсеместного, в которой говорилось: Донское казачество.., что это такое?, «другое дело Черноморское или Линейное, те, по крайней мере, живя на границе с враждебными народами, выполняют свое назначение. С1812 г. донцы постоянно стали утрачивать свою воинственность. В 4 и 3 округах, которые прилегают к Тамбовской, Воронежской и Саратовской губерниям, встретите казаков в лаптях, в крестьянском кафтане со всеми ухватками мужика. Да и 2-ом округе… казака трудно отличить от крестьянина. Не посылайте казака на службу, он преобразится в мужика всенепременно. Прежняя наклонность к наездничеству, к стрельбе и вообще удальству давно миновала. Теперь уже редкость большая между казаками хороший наездник, а еще реже стрелок, потому что отцы уже не видят надобности учить своих детей верховой езде, стрельбе в мишень и разным гимнастическим упражнениям на лошадях. Я сам знаю служилых казаков, которые боятся сесть на лошадь, а от ружья бегут как трусливая баба. Итак, этот упадок удальства уже сам по себе говорит, что пора признать казаков тем, что они есть, т.е. хлебопащцами».

Несмотря на то, что статья вызвала повсеместное ожесточенное осуждение со стороны казачьей общественности, идеи, высказанные в ней, частично поддержала часть офицерского корпуса русской армии.  Особо это касалось командиров альтернативных казачеству родов войск, например, драгунам, которые с нескрываемой завистью часто посматривали на обеспечение и привилегии казачьих полков. Эта часть считала, что «при нынешнем строевом совершенстве регулярных войск казаки должны быть признаны в армии лишними.., раньше они доблестями славились, на крепости с пехотою ходили, а теперь они уже анахронизм в русских войсках».

Казаки-некрасовцы и государство: к истории взаимоотношений.

Система идеологии вольностей казачества не была спонтанна, не являлась простой “прихотью” этноса. Она имела глубокие многовековые основы.

О “самостоятельности” казаков пишет исследователь М.П.Губкин: «Быта казаков, их нравов, их традиций и жизни не только не знал русский народ, но в большей массе не знала и русская интеллигенция. Приходилось часто слышать во времена уже Гражданской войны от бежавших из центральной России интеллигентов: «Приходится признать, что казаки – нечто совершенно отличное от крестьян.»

Исследователь Д.В.Сень(г.Краснодар) в своих работах[12] говорит о необходимости рассматривать не только государственную идеологию казачества, государствообразующие основы этноса, но и систему идеологии казачьих вольностей, казацкого права, без понятия сути которых невозможно правильно воспринять историю казачества в целом, в т.ч. и в ее разделе государственничества.

Казаки-некрасовцы стали одной из первых групп в казачестве, которые взяли на вооружение теорию казацкой природной вольности и стали подводить под нее определенные идеологические механизмы. Они стали прямыми наследниками, продолжателями концепций вольностей Запорожской Сечи и раннего Дона. Казакам-некрасовцам приписывается изречение: «У какого царя живем, – тому и служим». При этом замечалось, – «Служим, верой и правдой казацкой, по чести, без лжи и измены.» Эти слова приписываются одному из казаков-некрасовцев, проживавшему в Анатолии, оз.Майнос, с.Бин-Эвле. Тем не менее, российская власть и российская государственная машина рассматривала деятельность некрасовцев ислючительно через призму теории государственной измены, предательства государственных интересов.

В основу своей идеологии казаки-некрасовцы клали тезис о том, что старинный обрядный уклад казачества, его традиции выше интересов отдельного «неказацкого» государства. Этим тезисом они руководствовались и в своих практических шагах. Свою политику с тем или иным государством казаки выстраивали на принципе самостоятельной дипломатии без оглядок на российскую верховную власть и выгодности тех или иных своих действий для нее. Идеи самостоятельного казацкого государства у некрасовцев получают наиболее полное и точное идеологическое обоснование.

Ближайшими соседями некрасовцев были казаки-черноморцы, именно из описаний об их жизни, быте многие исследователи впервые и узнавали о некрасовцах и их идеологических концепциях.[14] Вот что пишут источники о казаках Некрасова: «Пограничными соседями черноморцев оказались русские и черкесы. Русскими были так называемые некрасовские казаки, водворившиеся на Кавказ далеко раньше, чем возникла у бывших запорожцев даже мысль о переселении на Кубань. Некрасовцами или игнат-казаками назывались на Кавказе беглые казакаи-раскольники с Дона.»[14]

Много позднее большой вклад в развитие представлений о некрасовцах внесли  историки Ф.В.Тумилевич, И.В.Смирнов, Н.Г.Волкова, Л.Б.Заседателева, В.И.Шкуро.

Исследователь П.П.Короленко сконцентрировал в своих работах и обработал факты военно-политического пребывания некрасовцев в составе крымского подданства. К самим казакам его личностное отношение было крайне негативным, он считал некрасовцев – предателями интересов Российской государственности. И.И.Дмитриенко[2], по существу, продолжил развитие линии, занятой П.П.Короленко. Дмитриенко в своих статьях писал о «негативном опыте» сманивания некрасовцами российских поданных с российских земель.

История некрасовских казаков тесно связана с историей казачьих бунтов и восстаний, расколов. Именно на этой основе и формировалась идеология некрасовцев по отношению к государству как чуждому, вредному и опасному для исконного казачества элементу. Царская власть в свое время осуществила казни многих казаков-бунтарей, в числе коих были и два представителя донского крыла казачьего раскольнического движения – атаман Манацкий и казак Костюк. Третьим крупным идеологом и представителем данной казачьей партии был Игнат Некрасов, которому удалось спастись от расправы.

Важно подчеркнуть, что все они были выходцами с Дона. Представителями именно старейшего донского казачества. Т.о. можно относительно точно предполагать, что идеология некрасовцев это все же не идеология «новых земель», а корни ее скрыты глубоко в недрах устройства именно самой казацкой общности.

И.Некрасов являлся ближайшим сподвижником и участником выступления К.А.Булавина. В конце августа1708 г. группа Некрасова предпринимает уход в ногайские владения крымских ханов Гиреев. По мнению ряда историков (Сень) этот уход являлся частью спланированного и четко продуманного стратегического плана, а не фактом простого бегства от репрессий царской власти. Косвенно это подтверждает и факт того, что в разработке плана передвижения группы Некрасова в район Кубани непосредственно принимал участие и сам К.А.Булавин – авторитетнейший и бесспорный казачий лидер.

Идеи собственной государственности некрасовцы пытались реализовать начиная уже с общинного уровня устройства. Во главе общины стоял выборный войсковой атаман и «казачий круг полноправных представителей общины. Эти высшие ораны управления были одинаково характерны как для общины, так и для всего войска некрасовцев. Сам Некрасов до конца своей жизни исполнял обязанности войскового атамана, затем, после его смерти, должность сделалась выборной.

Некрасовцы, базируя свою идеологию на принципах казачьего государственного устройства, исповедовали политику национальной и религиозной терпимости, идеи их войсковых кругов и начала казачества поддерживал самый широкий круг населения, в составе которого были татары, черкесы и другие народности.

Именно эти народности в немалой степени способствовали тому фактору, что чисто теоретические воззрения некрасовских казаков на природу казачьей самостийной государственности в конце-концов начали приобретать зримые черты реализации в практическом русле. Например, те же татары охотно предоставляли в распоряжение войску и его кругам достаточное количество земли и угодий. Это были богатые и плодородные земли.

Некрасовские поселения существенно прирастали населением из числа беглых и всех тех, кто был не доволен политикой официальной государственной власти. Часто эти побеги от податей и притеснений осуществлялись целыми селами и селениями, что не могло не вызывать крайнего раздражения официальных органов.

Независимость взглядов и подходов некрасовцев в отношении государства и власти нашла свое отражение в проводимой ими дипломатической и внешнеполитической деятельности. Переселившись на Кубань, в этом плане некрасовцы были вполне самостоятельны в выборе своих союзников и сподвижников. Кубань была превращена ими в очень крупный центр старообрядчества XVIII в.

В этот период казаки-некрасовцы определяют свои внешнеполитические ориентиры. Ими делается ставка на Крымское ханство и Османскую империю. В XVIII в. некрасовцы активно участвуют в русско-турецких войнах (1710-1713, 1735-1739, 1768-1774 гг.). Развитие некрасовской казачьей государственности было поддержано Османской империей именно в традиционной для казачества форме, – было создано единое Кубанское (ханское) войско, состоявшее из кубанских казаков-некрасовцев. Мусульманские правители почитали некрасовцев за умелых воинов, ценили их за верность и преданности, несмотря на конфессиональные различия. В свою очередь казаки добровольно брали на себя обязанность нести коллективную ответственность за взятые на себя обязательства перед Гиреями и Османами.  Нам этот факт интересен именно тем, что он наиболее ярко свидетельствует о государственной основе и характере взаимоотношений казачества в лице некрасовцев с внешним миром, в данном случае, – мусульманскими правителями.

Умелая дипломатия давала свои плоды и приводила к успеху начинаний некрасовских казаков. Именно благодаря ней они в значительной степени сохраняли свою независимость и самостоятельность, некое подобие государственного статуса. Первоначально российские власти требовали выдачи казаков. Но, уже их первое удачное участие в ходе русско-турецкой войны 1710-1711 гг. коренным образом меняет положение дел. Казаки завоевали неоспоримое доверие Крымского ханства в лице хана Давлет-Гирея II. Позицию Гирея поддержал и более влиятельный правитель мусульманского мира – султан Ахмед III. России было категорически отказано в выдаче перебежчиков и она была вынуждена навсегда отказаться от своих претензий принять участие в решении их участи.

Российская практика в попытках «достать» и вернуть казаков от мусульманских правителей заключалась в посылке многочисленных экспедиций и купцов-переговорщиков. Переговоры велись как с самими казаками, так и с ханами. Такие попытки предпринимало, например, правительство Екатерины II. Посланниками последней были И.Бринк, А.А.Прозоровский, де-Медем. Они рьяно брались за исполнение царских указов, но в своих посольских миссиях терпели фиаско.

Отдельные актуальные вопросы противоречивости и сложности взаимодействия инструментария казацких вольностей с элементами структуры традиционного государства изложены в авторских публикациях.[3-7]

 


Библиографический список
  1. Агафонов О. Казачьи войска Российской империи. Донское казачье войско. Войсковая летопись // Казачья сеть. http://cossackweb.narod.ru/kazaki/r_donagf.htm [Электронный сетевой ресурс]
  2. Дмитриенко И.И. К истории некрасовцев на Кубани // Известия ОЛИКО. Екатеринодар,  1899. Вып.1.
  3. Ерохин И.Ю. Этно-социальные традиции и ценности казачества // Научный аспект.   2013. Т.2. №2(6). С.167-178.
  4. Ерохин И.Ю. Парадоксы истории развития казачества // Актуальные проблемы Гуманитарных и естественных наук. 2013. №12-1. С.153-154.
  5. Ерохин И.Ю. Казачество и государственность // Научно-информационный журнал Армия и общество. 2013. №2(34). С.74-79.
  6. Ерохин И.Ю. К вопросу формирования государственного мировоззрения казачества // Новый университет. Серия: Актуальные проблемы гуманитарных и общественных наук. 2013. №4(25). С.34-38.
  7. Ерохин И.Ю. Государство: роль и влияние на трансформации казачества // Общество и Право. 2013. №3(45). С.323-325.
  8. Звонок С.О. Русский регионогенез на Северном Кавказе как опыт формирования автономного самоуправления.
  9. Краснов Н. Военное обозрение земли войска Донского. СПб., 1864.
  10. Курицын И.И. Донское казачество и Россия // Родимый край. №68, 1967. – С.1-6.
  11. Сватиков С.Г. Вольные и служилые казачьи войска // Путь казачества. – 1927. №20-21.
  12. Сень Д.В. Войско Кубанское Игнатово Кавказское: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. – конец 1920 г.). Изд. 2-е, испр. и доп. Краснодар, 2002.
  13. Сень Д.В. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа в отношениях с мусульманскими государствами Причерноморья. Автореф. дис. д-ра ист. наук (07.00.02). Ростов-на-Дону, 2009.
  14. Соседи черноморцев, военная служба, походы и волнения казаков // История кубанского Казачьего войска. 1910.
  15. Улитин В.Г. Казачество в славном прошлом России. http://www.xx13.ru/kadeti/kazaki.htm [Электронный сетевой ресурс]
  16. Щапов А.П. Великорусские области в Смутное время (1606-1613) // Щапов А.П. Соч. – СПб., 1906. Т.1.


Все статьи автора «Ерохин Игорь Юрьевич»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: