Изначально ранние казачьи сообщества складывались как бунтарские, самостийные вольницы. Они игнорировали внешнюю власть, были подчинены исключительно внутреннему – «казачьему» управлению и имели слабые связи с государством, – Московией.

Военная служба наложила мощный отпечаток на сознание и ментальность казачества. Принципы демократического обустройства жизни казачьей общности все более и более стали сочетаться с принципами жесткого военного единоначалия.[20] Это было вполне оправданно, особенно в периоды неспокойного военного времени, периоды тотальных мобилизаций.

Вместе с тем централизация шла и по вектору государственного территориально-административного управления.[1;2] Все большее число прав казачества, – «казачьих вольностей» уходило в прошлое, власть вела на них вполне упорное наступление. При всей жесткости и приверженности идеям централизации со стороны царя Петра I, его политика в отношении казаков отличалась исключительной дальновидностью и гибкостью. Не давая поблажек иным социальным группам (боярам, крестьянам-раскольникам и др.), Петр охотно шел на компромиссы и прислушивался к мнению казацкой элиты. Хотя его отношения с ней были далеки от идеальных. Историк Е.А.Букановский пишет: «Властная рука Петра Великого сделала попытку сдвинуть казачество с его традиционного пути. Не без протеста казачество внешне подчинилось требованиям Петербурга…»[4]

Очень интересным моментом является то, что если первоначально Сечь, Дон и др. казачьи территории возникали и развивались на республиканских принципах демократического начала[17], то впоследствии все более и более мигрировали в сторону идей монархизма.[18] При этом эти идеи не были связаны с внешним давлением государства и власти, они возникали в собственной казачьей среде, там же и развивались казачьими элитами. Так в ходе исторического развития вольница самостийной Сечи трансформировалась в Гетманщину Б.Хмельницкого, – государственное образование, объединенное единым стержнем и концепцией внутренней и внешней политики. Основной идеей Гетманщины в плане внешней политики была борьба с польской угрозой. В своей внутренней политике гетман Б.Хмельницкий все более и более задумывался об основах монархического начала. Власть гетмана была огромна. В его руках находилось мощное сосредоточение воинских, людских, финансовых ресурсов, регламентов административного и идеологического воздействия на население. Хмельницкий не мог уничтожить основы казачьего демократического начала полностью, но его деятельность в значительной части ослабила его. В условиях ожесточенного противостояния с панством это было благо. Но, после смерти Б.Хмельницкого монархические устремления гетмана имели достаточные отрицательные последствия, вызвав серьезный раскол в казачьей среде. Такие же тенденции мы можем заметить и в деятельности казачьих вождей – бунтарей: С.Разина, Е.Пугачева, И.Болотникова и др., с одной стороны, выступавших против монархии, с другой, – использовавших ее атрибутику и символы.[18]

Почему же формы казачьей демократии[3;14;15] окончательно не потонули и не были поглощены монархическими идеями и направлениями казацких лидеров? Тут важно остановиться на т.н. сдерживающих механизмах, системе противовесов, которые прочно укоренились в казацких сообществах. В этом плане стоит упомянуть о других элементах казачьих сообществ.

Огромное значение в понимании казаков играет семья.[9] Любая семья – ячейка и основа государственности, своеобразная молекула государственного устройства. Отношения в казачьей семье особенные, они зеркальным образом отражают отношения в самой казачьей общности, только в значительно уменьшенном масштабе.

Последнее время происходит отход от традиционного изучения казачьей семьи, исключительно в свете культурных традиций, в сторону всё более углублённого изучения её государствообразующих основ. Это не может не вселять определённые радость и надежды. «Семья в принципе есть атом народа (этноса). Для современного государства семья есть бесконечно малая величина. Государство, скорее растирает семью в порошок для достижения максимальной степени собственной комфортности, общегражданского строя, который способствует власти олигархии. Казачья семья – это нечто уникальное, ибо все ee бытие подчинено Российскому государству: Бытие казачьей семьи – вечное государственное служение; воспитание в казачьей семье – целенаправленная подготовка защитника державы. Хозяйство казачьей семьи  – это обеспечение жизни и воинского снаряжения. Казачью семью ценила не только казачья община, но и Держава. Благополучие, духовный и моральный климат семьи – это не только ее внутреннее дело, но и державная задача».[22, с.1]

«Казачья община домохозяина конституирует как демократическую единицу, т.е. глава семьи голосует за всех. Это отражает семейный политический монолит, но как это контрастирует с современным положением, вступает в противоречие с ним, когда члены семьи являются между собой политическими или социально чужеродными элементами.»[22, с.1] И далее, – «Во внутреннюю властную атмосферу семьи не должны вмешиваться другие властные системы, но только – если там все в порядке. В случаях патологий семейной власти казачья республика вмешивается, получив призыв о помощи…»[22, с.1]

Даже в период братоубийственной Гражданской войны (1918-1920 гг.), когда поползновения к централизации в казачьей среде были особенно сильны, «белые» атаманы из представителей казаков не забывали о главенстве демократических принципов казачьего жизнеустройства, считая их значение первостепенным и главенствующим при прочих равных началах.

К началу XX века в казачьих войсках окончательно сложилась довольно стройная структура органов высшего управления и местного самоуправления.[14;15] Высшим должностным лицом в каждом казачьем войске являлся назначаемый императором войсковой наказной атаман (в казачьих войсках восточных территорий России – просто наказной атаман.) В его руках находилась высшая военная и гражданская власть на территории войска. В тех казачьих войсках, территории которых не составляли отдельных самостоятельных административно-территориальных единиц и располагались в пределах различных губерний и областей (это было характерно для Оренбургского, Астраханского, Уральского, Забайкальского, Семиреченского, Амурского и Уссурийского войск), посты наказных атаманов занимали по совместительству местные губернаторы или генерал-губернаторы (если территория конкретного казачьего войска входила в состав генерал-губернаторства) либо командующие соответствующих военных округов, как это было в Сибирском войске[5]. Иногда следствием существования такой сложной, зачастую своеобразной «многослойной» системы управления являлось положение, при котором одно и то же лицо сосредотачивало в своих руках одновременно несколько высших административных и военных должностей. Например, командующий Омским военным округом одновременно являлся Наказным атаманом Сибирского казачьего войска, а позже, за несколько лет до Февральской революции, и генерал-губернатором Степного края, в который входили Акмолинская и Семипалатинская области. Такое положение дел осложняло осуществление управленческих функций высшим должностным лицом войска и сказывалось на их эффективности.

Донской, Кубанский и Терский войсковые наказные атаманы, хотя и осуществляли свои властные полномочия только в пределах своих казачьих областей, обладали правами губернаторов по гражданской части и генерал-губернаторов – по военной. Атаманы возглавляли высший орган управления в войсках – войсковые, областные, войсковые хозяйственные правления, управления или управы. Они также назначали атаманов отделов (округов) и утверждали персональный состав «отдельских» (окружных) управлений. В казачью администрацию входили Войсковой штаб, назначаемые (формально избираемые на сходах) атаманы отделов (в Донском и Амурском Войсках – округов[16]. Местные органы казачьего самоуправления были представлены сходами (съездами) казачьего населения той или иной станицы, которые фактически выполняли функции официально ликвидированных местных станичных кругов. На них казаками самостоятельно, без вмешательства вышестоящих органов казачьей войсковой и отдельской (окружной) администрации избирались станичный атаман, станичные судьи и члены станичного правления.

О развитии элемента демократии и демократических начал в стройной структуре казачества говорили многие известные личности.

А.П.Богаевский, донской атаман, публицист, исследователь: «…Вместе с тем готовое служить России, как неотделимая часть ее, казачество имеет право на внутреннее самоуправление и на освобождение его от той исключительной опеки, которая проявляется до революции в таких, иногда странных формах, как, например, закрытие казачьих учебных заведений в 80-х годах. Со своим выборным кругом и выборным из своих казаков атаманом, каждое войско быстро достигнет полного порядка и благосостояния…»[19]

Деникин А.И.: «Будущее казачества представляется в таком виде. Государство освободит казаков от несения черезмерных тягот, но и не наделит их особыми привилегиями против прочих своих сынов. Это последнее обстоятельство не страшно казачеству, так как будущее устройство Российского государства мыслится как областное, на началах рассредоточения власти и широких местных автономий. Если по культурно-хозяйственным условиям пределы автономий будут различны, то казачества, населяющие сплошные территории, имеют право на наиболее благоприятные условия самоуправления.»[19]

Авксентьев Н.Д., бывший министр Временного правительства: «Привязанность к формам своего общественного быта, своего самоуправления – результат привычки к самоуправлению и умение ценить и использовать его. Влечение к самоорганизации.»[19]

Астров Н.И., общественный и политический деятель: «На протяжении долгой истории казачество не только служило государству. Оно боролось за свои излюбленные идеалы равенства и самоуправления, не находившие себе осуществления в общих государственных порядках…»[19]

Важно коснуться вопроса о политическом сознании казачества.[11;12;13] Специфической особенностью казачьей общности является явно выраженное проявление отсутствия политических амбиций, стремления участия в борьбе за власть ради самой власти. Идеология казачества в полной мере отражена уже внутри самой структуры казачества, поэтому казацкая общность никогда особа не тяготела к идеям партийного строительства.

Достаточно долгое время в исторической науке было принято говорить или о казачьих основах и началах государственности, или же об идеях казачьего сепаратизма.[23] Вряд ли такие подходы отражали всю палитру красок казачьей истории и мнений самого казачества. Идеи казачьего «сепаратизма» во многих случаях представляли собой идеологию продвижения концепций федерализации России на основе самобытности казачьих территорий, с приданием им права широких автономий. Такие идеи не всегда верно понимались и трактовались официальной властной вертикалью. Именно благодаря недопонимаю, отсутствию открытости и диалога власти с казачеством последнее попало в списки репрессированных народов.

Современная ситуация настоятельно требует нового взгляда на проблемы оценки государственности казачества.[6;7;8;10] Упрощенный подход здесь просто недопустим.

В глобальном плане система и структура казачества дала основам демократии много элементов, которые впервые зарождаются именно в древнейших казацких сообществах: выборность[24], федерализм, идеи социализации государства.

Очень нечасто последнее время в новейшей российской истории проводятся серьёзные научные и общественные форумы, посвященные вопросам казачества. Однако, с изменениями в самой структуре российской власти, эти процессы начинают все же набирать обороты. 27 апреля2012 г. в Российском государственном торгово-экономическом университете (РГТЭУ), возглавляемом известным российским политиком и общественным деятелем С.Бабуриным, прошла всероссийская научно-практическая конференция по проблемам казачьего этноса,  – «Современное казачество России: 20 лет возрождения и этнополитические перспективы».[21] Конференция стала  одной из первых попыток осмыслить итого развития казачества России за период после развала Советской империи.

Уже в самом начале конференции были означены серьёзные проблемы и противоречия. Значительной и во многом справедливой критике подвергся генерал Трошев и его деятельность на посту главного государственного «управленца по казачьим вопросам». Уже покойный ныне Трошев делал ставку на то, что «необходим отказ от опоры на «замшелое» традиционно-этническое казачество и замена его «государственно-служивым», «новым казачеством». Тем самым казачество превращалось в некое подобие опричнины времен Ивана Грозного, что было вредным, опасным и недопустимым.

Конференция выделила ключевые основополагающие моменты в отношениях современного казачества с государственной властью и её институтами, как то:

1.Ошибки в формировании и проведении государственной политики по отношению к российскому казачеству в течении двадцати лет привели к дезорганизации и расколу казачьего движения. Казачье движение утратило свою значимость в общественно-политической жизни страны, потеряло доверие к государственной власти и частично перешло на сторону оппозиционных структур.

2.Подмена Президентской властью законного права казачества на реабилитацию как исторически сложившейся культурно-этнической общности людей на так называемое «возрождение государственной службы казачества» как объединения граждан РФ, относящих себя к казакам и взявшим на себя обязательства по несению государственной службы, скомпрометировала государственную политику и казачество в глазах ряда репрессированных народов.

3.Главная цель государственной политики России – возрождение государственной службы казачества – народами большинства республик Кавказа и их лидерами воспринято, как попытка верховной власти страны возродить казачество в образе нагаечника и душителя свободы народов. Это стало одной из главных труднопреодолимых причин открытого и скрытого противостояния процессу реабилитации казачества на всех уровнях властной вертикали, а также непонимание задач этого процесса со стороны части членов гражданского общества.

4.Узаконенная Президентской властью возможность создания, кроме общественных объединений казачества, реестровых казачьих обществ породила внутри самого казачества массовые противоречия, которые и впредь будут волнообразно препятствовать успешному формированию и реализации государственной программы в отношении российского казачества.

5.Политический курс Президентской власти  на возрождение государственной службы российского казачества раньше социально-экономической реабилитации и этнического возрождения казачества как самобытного народа в структурном отношении противоестественен, а как последовательный государственный курс нереализуем.

6.Одним из главных недостатков формирования и реализации государственной политики в отношении казачества является:

-отсутствие программ социально-экономической реабилитации казачества и их финансирования;

-отсутствие контроля за результатами и последствиями принимаемых указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ, всей политики в целом;

-отсутствие объективной и честной оценки хода реализации государственной политики в отношении российского казачества за последние двадцать лет.

7.На сегодняшний день деятельность государственных органов власти по формированию и реализации государственной политики в отношении российского казачества, очевидно, зашла в тупик. В качестве первого необходимого шага по выходу из тупика необходимо провести всестороннюю оценку двадцатилетней деятельности органов власти России по реализации государственной политики в отношении российского казачества и по результатам данной оценки осуществить корректировку правительственного курса.

8.Российскому казачеству необходимо коренным образом изменить форму и содержание своих взаимоотношений с государством и властью. Казачество должно политическими методами и энергично добиваться реализации своих неотъемлемых прав на реабилитацию как самобытного этноса, подвергшегося политике разнопланового и многолетнего геноцида.

Данные тезисы были озвучены именно представителем самих казачьих кругов, атаманом Оренбургского войскового казачьего общества (1998-2010 гг.) В.И.Глуховским.[21]

Как наглядно видим, почти все поднятые острые вопросы лежали в плоскости проблем уровня развития казачьей самостоятельности, независимости, форм поощрения казачьей демократии.[6;7;8;10]

Библиографический список

1. Белов С. Вертикаль казачьей демократии // Российская газета. 13 марта    2009.
2. Белоусов И.В. Власть и казачество, эволюция взаимоотношений и    политического курса в XX в.: дис. д-ра ист. наук (07.00.02). М., 2002.
3. Брызгалов а И.Г. Разработка земского самоуправления в казачьих районах Дона, Кубани и Терека после февраля 1917-го г. // Проблемы казачьего возрождения: Сб. науч. ст. Ч.2. / Отв. ред. А.И.Козлов. Ростов-на-Дону,   1996.
4. Букановский Е.А. В будущей России казачество найдет себе достойное место. – Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Изд. «Казачьего Союза», Франция, 1928.
5. История Дона с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. Ростов-на-Дону, 1965.
6. Ерохин И.Ю. Этно-социальные традиции и ценности казачества // Научный аспект. – 2013. – Т.2, №2(6). – С.167-168.
7. Ерохин И.Ю. Парадоксы истории развития казачества // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2013. – №12-1. – С.153-154.
8. Ерохин И.Ю.Многообразие казачьих территорий // Сборник конференций НИЦ Социосфера. – 2013. – №45. – С.94-100.
9. Ерохин И.Ю. Казачья семья: уникальный культурный феномен в системе Государства // Сборник конференций НИЦ Социосфера. – 2013. – №25. – С.25-28.
10. Ерохин И.Ю. Казачьи республики и традиции государственности // Сборникконференций НИЦ Социосфера. – 2013. – №20. – С.10-14.
11. Ерохин И.Ю. Казачество и государственность // Научно-информационный журнал Армия и общество. – 2013. – №2(34). – С.74-79.
12. Ерохин И.Ю. Актуальные вопросы методологии истории казачества: новые подходы и концепции // Перспективы науки и образования. – 2013. – №6. –  С.176-178.
13. Ерохин И.Ю. Государство: роль и влияние на трансформации казачества //Общество и право. – 2013. – №3(45). – С.323-325.
14. Ковешников Е.М. Государство и местное самоуправление в России: Теоретико-правовые основы взаимодействия: автореф. дис. док. юр. наук. М., 2001.
15. Коваленко В.В. Самоуправление казачьих станиц Кубани в конце XVIII – конце XIX вв. (по материалам законодательства) // Историческая и социально-образовательная мысль. №1(17), 2013. – С.21-24.
16. Козлов А.И. Казаки: нация, сословие? // Возрождение казачества: история и современность. Сб. научных статей к V Всероссийской (Международной) научной конференции. Новочеркасск, 1995. – С.166-175.
17. Кондрико А.В. Черты государственности в системе самоуправления Запорожской Сечи // Полиграфист. В помощь руководителю и главному бухгалтеру. №1(59), 2013. С.080-085.
18. Кротов А. Казак на троне.  http://people.h15.ru/pub/a14768.php [Электронный сетевой ресурс]
19. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Изд. «Казачий Союз», Париж, 1928.
20. Соловьев Д.Н. Казачество и государственная власть. Исторический анализ законодательства о казачестве. – СПб.: ЗАО «Принт-Экспресс», 2010.
21. Сошин  Ю. Что есть современное казачество: попытка научного анализа. К итогам конференции в РГТЭУ. 17.05.2012 // Агенство полит. новостей.
22. Технология власти Казачьей Республики. – Власть семьи. 20.03.2012. http://molodidov-cossacks.com/?p=23364  [Электронный сетевой ресурс]
23. Хлопин А. Гражданское общество в России: идеология, утопия, реальность  (размышления над отечественными публикациями последних лет) // Pro et contra. 2002. – С.120-141.
24. Холмский С. Выборы в казачестве // Голос казачества. №47(518). С.518-521.

---

Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Ерохин Игорь Юрьевич»