«Третья волна» эмиграции из России (СССР), исторические границы которой связаны с 1960-ми годами XX века, принципиально отличалась от двух предыдущих эмигрантских потоков. Исследователи называют ее добровольной и «этнической», поскольку большая часть писателей, публицистов, журналистов, деятелей культуры имела еврейское происхождение и покинула родину по собственной инициативе. Межнациональные отношения, этно-конфессиональные взаимодействия, национальная толерантность стали темой некоторых публицистических произведений авторов русского зарубежья. Национальный вопрос в русском зарубежье стал еще более актуальным после открытия эмигрантских антисемитских русскоязычных изданий, например, антисемитского журнала «Русская мысль» и антисемитского издательства «Русский клич» в США.

Во многих выступлениях и публицистических произведениях Александр Исаевич Солженицын затрагивает проблемы национального состава и толерантности в покинутых им Советском Союзе и России. Писатель отмечает, что с самого начала в России развивалось полиэтническое и поликонфессиональное общество.

В 1981 году А.И. Солженицын участвовал в Конференции по русско-украинским отношениям в Торонто. В письме Гарвардскому Украинскому Исследовательскому Институту писатель подчеркивает, что «русско-украинский вопрос – один из важнейших современных вопросов, и во всяком случае решительно важен для наших народов» [1]. А.И. Солженицын многократно пишет об общности двух славянских наций, их целостности и неделимости: «Из страданий и национальных болей наших народов (всех народов Восточной Европы) надо уметь извлечь не опыт раздора, а опыт единства» [2].

Программным для всей публицистики А.И. Солженицына стало произведение «Как нам обустроить Россию» с подзаголовком автора «Посильные соображения» [3]. В приложении-брошюре к газете «Комсомольская правда» выходит этот манифест писателя, философа, журналиста в 1990 году, ровно за год до момента, когда перестанет существовать Советский Союз. Объемный публицистический текст разбит внутренними подзаголовками. В каждой части, как и заявляет автор, посильные соображения о новой российской действительности, национальной гордости, обращение к коренным нациям великой Руси. А.И. Солженицын не боится касаться зыбких тем и не стесняется рассуждать о «социалистической дружбе народов» – идеологическом понятии, в котором на заре 1990-х разуверились, похоже, как власти, так и рядовые граждане. «Увы, многие мы знаем, что в коммунальной квар­тире порой и жить не хочется. Вот так сейчас у нас накалено и с нациями. Да уже во многих окраинных республиках центро­бежные силы так разогнаны, что не остановить их без насилия и крови – да и не надо удерживать такой ценой!» – пишет А.И. Солженицын [4].

В публицистическом произведении А.И. Солженицын выступает не просто как летописец и критик, высказывающий собственную точку зрения, но как эксперт-политик, планомерно рассчитавший пути и механизмы национального и социального развития российских регионов. «Станет или не станет когда-нибудь наша страна цветущей – решительно зависит не от Москвы, Петрограда, Киева, Минска,– а от провинции», – уверенно заявляет писатель [5]. И далее: «Вся провинция, все просторы Российского Союза вдобавок к сильному (и все растущему по весу) самоуправлению должны получить полную свободу хозяйственного и культурного дыхания» [6]. А.И. Солженицын представил в публицистике свое видение уникального пути развития покинутой родины, связывая его с укреплением национального самосознания народов и суверенной социально-экономической политикой России.

Говоря о национальном составе российских регионов, А.И. Солженицын отмечает, что «на просторах российской равнины, веками открытой всем передвижениям, множество племён перемешивалось с русским этносом» [7]. И добавляет: «Но когда мы говорим «национальность», мы и не имеем в виду кровь, а всегда – дух, сознание, направление предпочтений у человека. Смешанность крови – ничего не определяет. Уже века существует русский дух и русская культура, и все, кто к этому наследству привержены душой, сознанием, сердечной болью, –  вот они и суть русские» [8].   Важно отметить, что патриотизм А.И. Солженицына начисто лишен каких-либо «примесей» шовинизма или национальной гордыни. «Мне уже приходилось писать, и не раз, что благословенна каждая национальная культура. Что нации – это краски человечества; исчезни они – человечество стало бы так же уныло однообразно, как если бы все люди приняли бы одинаковую наружность и одинаковый характер», – пишет в другом публицистическом произведении «Россия в обвале» А.И. Солженицын [9].

Размышления о толерантности, межнациональных взаимоотношениях и этническом взаимодействии отражены и в двухтомном художественно-историческом исследовании «Двести лет вместе». Научное и публицистическое начало удачно дополняют друг друга в публицистическом произведении, посвященном нелегкой истории русско-еврейских взаимоотношений и написанном в два этапа жизни А.И. Солженицына: в эмиграции и после возвращения на родину (1990 – 1993 гг., 2001 – 2002 гг.). Писатель не побоялся обратиться к неоднозначной, зыбкой и сложной системе проблем, рассматривая их не с односторонне «русской» или односторонне «еврейской» позиции. А.И. Солженицын постарался дать объективную оценку русско-еврейскому вопросу в общемировой истории. В этой книге писатель, историк и публицист постарался преодолеть взаимные претензии и обиды, высказал максимально непредвзятую точку зрения и дал собственный прогноз взаимоотношений народов, построенных на цивилизованном, толерантном контакте.

Другой писатель-эмигрант «третьей волны» Михаил Эпштейн – заслуженный профессор теории культуры и русской литературы университета Эмори (Атланта), член российского Пен-клуба и Академии российской современной словесности. М. Эпштейн  разработал и обосновал понятие транскультуры и стал автором соответствующих междисциплинарных проектов. Этим он занимался в Москве и продолжил на Западе. Kонцепция транскультуры подробно изложена в книге Элен Берри и Михаила Эпштейна «Транскультурные эксперименты: Российская и американская модели творческой коммуникации» [10]. Как признается М. Эпштейн, «речь идет о теории транскультуры, которая вызрела на почве российской культурологии и противостоит американской теории мультикультурализма» [11].

Впервые термин транскультура (transculture) появился и был использован в 1983 году М. Эпштейном. Транскультура подразумевает «новую сферу культурного развития за границами сложившихся национальных, расовых, гендерных, профессиональных культур» [12].  Если культура освобождает человека от физических зависимостей и детерминаций природы, то транскультура, по мнению М. Эпштейна, – это следующий уровень, другой этап освобождения, на этот раз от прочно укоренившихся стереотипов, символических зависимостей, предрасположений и предрассудков родной культуры. Транскультура – это особое состояние человека, освобождённого культурой от природы и культурологией от культуры. Именно поэтому М. Эпштейну – этническому еврею, гражданину СССР и россиянину по месту рождения, эмигрировавшему в США и слившемуся с американской действительностью, как никому другому понятна и созвучна концепция транскультуры.

С середины 1990-х годов концепция транскультуры начинает распространяться на Западе в связи с кризисом концепции «многокультурия» или «мультикультурализма» (multiculturalism). «Концепция очень проста, – пишет М. Эпштейн, – каждая раса, нация, половая или возрастная группа, каждое этническое или социальное меньшинство имеют право на свою систему ценностей, равнозначную ценностям культурного большинства» [13]. В отличие от «многокультурия», которое устанавливает ценностное равенство и самодостаточность разных культур, концепция транскультуры предполагает их открытость и взаимную вовлеченность. Здесь действует принцип не дифференциации, а интерференции, «рассеивания» символических значений одной культуры в поле других культур. Если «многокультурие» настаивает на принадлежности индивида к «своей» биологически-, гендерно-, социально заданной культуре («черной», «женской», «молодежной» и т.д.), то «транскультура» предполагает полную ассимиляцию исходных культурных идентичностей по мере того, как индивиды пересекают границы разных культур. Транскультура – это состояние принадлежности одного индивида одновременно многим культурам. Концепция М. Эпштейна имеет явные признаки космополитизма.

Транскультура в понимании М. Эпштейна – это иная модель развития культуры: не уравнительно-глобалистская и не замкнуто плюралистическая. Среди множества свобод, которые провозглашаются неотъемлемыми правами личности, писатель обосновывает еще одну, самую емкую: свободу от собственной культуры, в которой родился и был воспитан.

Писатели и журналисты русского зарубежья Александр Генис и Петр Вайль, известные своей неординарной публицистикой и литературной критикой, также неоднократно касались тем национального взаимодействия, межнационального общения народов. В свойственной им иронической форме они писали о таких аспектах межкультурного общения народов СССР, как национальные языки, национальная кухня, национальный менталитет. В эссе «Красный хлеб. Кулинарные аспекты советской цивилизации», вошедшем во второй том собрания сочинений «Статьи и расследования», А. Генис пишет: «В более выигрышной ситуации оказались кухни других народов СССР. Причиной тому были как лучшая сохранность традиционного уклада, так и национальная политика партии, которая, прокламируя дружбу народов, помогала сохранить лицо нерусским кухням. Каждая республика имела в Москве свое кулинарное посольство – ресторан с национальной кухней. В результате по-настоящему вкусная еда связывалась у советского человека с блюдами кавказского или среднеазиатского репертуара – плов, манты, чебуреки, сациви, чанахи, питии, цыплята-табак, люля-кебаб. На всемирной монреальской выставке «Экспо-67» советскую кулинарию представлял украинский борщ и грузинский шашлык» [14].

Во второй половине XX века публицисты-эмигранты много и активно писали о национальной составляющей советской и новой российской действительности, толерантности, национальном взаимодействии. В журналистике и публицистике русского зарубежья появлялись как попытки выработки интегрирующего национального идеала, так и идеи полного отделения и разделения национально-этнических традиций, социальных норм, языка народов, проживающих на территории Российского государства. Таким образом, публицистика писателей и журналистов русского зарубежья являлась своеобразным диалогом эмиграции и метрополии, интеллигенции и власти в вопросах межэтнических отношений.

1. Солженицын, А.И. Конференции по русско-украинским отношениям  (Апрель 1981) // Собрание сочинений: В 9 т. Т.7: В Советском Союзе. 1967-1974; На Западе. 1974-1989. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2001. – С.276
2. Там же, С.279-280
3. Солженицын, А.И. Как нам обустроить: Посильные соображения. – Л.: Советский писатель, 1990. – 64 с.
4. Солженицын, А.И. Как нам обустроить: Посильные соображения. – Л.: Советский писатель, 1990. – С.14
5. Солженицын, А.И. Как нам обустроить: Посильные соображения. – Л.: Советский писатель, 1990. –  С.23
6. Солженицын, А.И. Как нам обустроить: Посильные соображения. – Л.: Советский писатель, 1990.
7. Солженицын, А.И. Русский вопрос к концу XX века. – М.: Голос, 1995. – С.103
8. Солженицын, А.И. Русский вопрос к концу XX века. – М.: Голос, 1995. – С.103
9. Солженицын, А.И. Россия в обвале. – М.: Русский путь, 1998. – С.115
10. BerryEllen, Epstein Mikhail. Transcultural Experiments: Russian and American Models of Creative Communication / Ellen Berry, Mikhail Epstein. –New York:St.Martins Press, 1999.
11. Логош, О. Михаил Эпштейн: расширить способы мышления и действия / О. Логош. – Режим доступаhttp://krupaspb.ru/piterbook/ot_avtora/ot_avtora_arh_epsht.html, свободный. – Заглавие с экрана. – Яз.рус.
12. Эпштейн, М. Говорить на языке всех культур / М. Эпштейн // Наука и жизнь. – 1990. – №1. – С. 100
13. Эпштейн, М. Все эссе: В 2 Т. Т.2: Из Америки / М. Эпштейн. – Екатеринбург: У-Фактория, 2005. – С.192
14. Генис, А. Два: Расследования. – Москва: Подкова, ЭКСМО, 2002. – С.276

Все статьи автора «nailya aulova»