Буряк Богдан Витальевич1, Пятилетова Людмила Владимировна2 1Уральский государственный университет путей сообщения, студент 2Уральский государственный университет путей сообщения, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и истории
Аннотация Массовая культура как доминирующая глобальная культурная практика, становясь объектом научных исследований, в целом может быть рассмотрена как критически (сфера манипуляции), так и «позитивно» (пространство демократизации и эмансипации). Второй подход представляется наиболее продуктивным с точки зрения выявления (на примере самого «культурнического» проявления культуры – искусства) новых (амбивалентных) феноменологических «связок» социального и «культурного».
Buryak Bogdan Vitalyevich1, Pyatiletovа Lyudmila Vladimirovna2 1Ural State University of Railway Transport, student 2Ural State University of Railway Transport, candidate of Philosophy, Associate Professor at the chair of Philosophy and History
Abstract Mass culture as the dominant global cultural practice, becoming an object of scientific research, can be generally considered both critically (the sphere of manipulation) and "positively" (the space of democratization and emancipation). The second approach seems most productive from the point of view of revealing (new examples of the "cultural" manifestation of culture - art) of new (ambivalent) phenomenological "bundles" of social and "cultural".
Библиографическая ссылка на статью:
Буряк Б.В., Пятилетова Л.В. Социальные «эффекты» массовой культуры // Современные научные исследования и инновации. 2017. № 3 [Электронный ресурс]. URL: http://web.snauka.ru/issues/2017/03/80005 (дата обращения: 12.01.2021).
Массовая культура в настоящий момент является доминирующим видом культуры в мире.
Понятие «массовая культура» неразрывно связано с целым рядом явлений, которые подверглись основательной рефлексии на протяжении всего ХХ века: «масса», «толпа», «массовое общество» [1, 2, 3, 4].
Выделяется два разных подхода к пониманию явления массовой культуры.
Согласно первому массовая культура понимается как манипулятивное пространство (массовая культура как «оболванивание масс» (Т. Адорно)). Рассмотренная таким образом массовая культура априори исходит из критического восприятия её как социально-культурного явления.
Такая перспектива рассмотрения массовой культуры далеко не беспочвенна, поскольку массовая культура напрямую связана с такими социальными явлениями, как война и пропаганда.
Согласно второму подходу массовая культура предстаёт как пространство освобождения (эмансипации). И в этом подходе, возможно, заложен больший потенциал для понимания её сущности, отражающей парадигмальные сдвиги, которые претерпело («западное») общество на протяжении всего ХХ века.
Таким образом, понимание сущности массовой культуры ведёт к большему прояснению ключевых социально-антропологических изменений в ХХ веке.
Массовая культура, согласно второму подходу, принципиально демократична: несмотря на «сниженное качество» (мир копий), блага становятся доступными многим.
Демократичность массовой культуры имеет своим неизбежным следствием эмансипацию: массовая культура нарушает некоторые нормативные традиционные иерархии, давая свободу от нормативных ограничений «высокой» культуры.
Наиболее заметным («культурническим») проявлением массовой культуры является сфера искусства. Здесь изменения наиболее очевидны.
Массовая культура предельно расширила понятие «публики»: теперь любой человек является участником процесса искусства.
Демократизация культуры в эффекте эмансипации породила такое явление, как размывание границ традиционно «высокой» культуры, что привело не только к её тиражированию и «снижению», но и к тому, что культура (в частности, как ярчайший пример) в «постмедиальную» эпоху начинает заимствовать язык массовой культуры, язык масс-медиа (Р. Краусс).
Появляется искусство, которое не опознаётся в качестве произведения культуры: вторгаясь в контекст социальных отношений, искусство пытается их изменить. Так, проект чешской художницы Катерины Шеды является ярким тому примером. В спальном районе одного из городов были разосланы майки с изображением объектов этого города – домов, в которых живут люди. Обратным адресом на каждой бандероли значился адрес соседа. Ситуация там такая же, как и в России: сосед не знаком с соседом. После поучения посылок люди стали знакомиться друг с другом, возникла новая социальная архитектоника, преодолевающая социальное отчуждение. Это проект, который длится и который выходит за рамки искусства, становясь социальным жестом.
Возникает вопрос – это искусство, те есть область культуры, или это в чистом виде действие социальное (социальный акт и интеракция, реконструирующие прежний социальный порядок)?
Продолжая разговор о демократическом характере массовой культуры, искусства, необходимо отметить: демократический стиль привёл к её тотальному тиражированию так, что это породило новый – разделяемый, коллективный способ смотреть на вещи: доступность объектов культуры не оставляет места объектам уникальным. Таким образом, восприятие культурных объектов происходит сквозь призму шаблонов-стереотипов, произведения изначально лишены статуса уникальных объектов, наделённых сакральностью: следовательно, если объект культуры (искусства) не вписан в распространённые в массовом обществе практики восприятия, значит, он не существует. Именно таким образом «высокая» культура» теряет свою онтологию, окончательно истончаясь.
Пятилетова Л. В., Тимофеев О. И. Человек массового общества в его отношении к искусству и «аристократии»: «обнуление» и «конец культуры» // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2015. – № 10 (октябрь). – С. 31–35. – URL: http://e-koncept.ru/2015/15341.htm.