Курбан-байрам – один из главных праздников ислама. В дни праздника количество верующих, посещавших мечеть, значительно возрастало. Уполномоченный Совета по Куйбышевской  области указывал: «В обычные дни посещаемость низкая – от 25 до 50 человек, по пятницам на дневной намаз собираются до 200-250 человек, и только в годовые праздники посещаемость была высокой. В уразу-байрам молилось около 700 человек, а в курбан-байрам – 770 человек» [1, л. 61].

Из-за наплыва верующих в праздник утренние религиозные службы повторялись дважды, как это, например, было в г. Ульяновске. Уполномоченный С.М. Агафонов сообщал: «Во время праздничной религиозной службы в мечети г. Ульяновска мулла выступал перед верующими с небольшой проповедью, в которой призывал молящихся … во всем проявлять покорность и терпение, не обижать близких, родственников и товарищей по работе… Цель проповеди – удержать и закрепить веру не только за теми, кто посещает мечеть, но и за их семьями» [2, л. 71]. В мечети г. Куйбышева «исполняющий обязанности муллы Ганиев … выступал с проповедями, говорил о величии нашего государства, о благах, которые дала советская власть наро­ду, благодарил органы власти за предоставленную возможность свободно молиться, призывал честно трудиться, соблюдать гражданские обязанности, а также осуждал такие пороки как пьянство, разврат, скандалы в семьях и другие вредные пережитки, не забывая при этом делать соответствующие ссылки не Коран» [1, л. 62]. В вопросе изучения содержания проповедей возникали сложности, т.к. «работники аппарата уполномоченного, не владея татарским языком, вынуждены довольствоваться примитивными пересказами верующих» [3, л. 17]. Уполномоченный по Куйбышевской области сетовал, что «райисполкомы этот вопрос освещают поверхностно. Например, в информации, представленной Клявлинским райисполкомом,.. в отношении проповедей сказано следующее: Содержание проповедей мулл сводилось к раскрытию содержания мусульманского праздника и значения его для верующих, к пропаганде соблюдения священности этих обрядов. Некоторые же райисполкомы этот вопрос вообще обошли молчанием» [3, л. 18].

Если в Ульяновской области женщины и дети в праздничных молениях в мечетях не принимали участие, как сообщал уполномоченный в 1967 г. (что весьма сомнительно) [2, л. 71], то в Куйбышевской области, по замечанию уполномоченного, «посещаемость мечетей молодежью в годовые праздники» наблюдалась, но «с каждым годом сокращается, в некоторых селах (Камышла, Старое Ермаково и некоторые другие) молодежь в мечети уже не ходит, в отдельных (Новое-Мансуркино, Новое-Усманово, Алькино) эта традиция еще держится» [1, л. 60]. Уточнялось, что «если в обычные дни и даже по пятницам мечеть посещают только дряхлые старики, то в годовые праздники не менее 25-30% были в лица средних возрастов, однако молодежи (до 30 лет) были единицы» [1, л. 61]. Причем, по мнению уполномоченного, «многие из этих посетителей, особенно, молодежь, являются неверующими, а в мечети проходили из уважения к родителям или подражая старшим» [3, л. 17].

Добровольные пожертвования в праздничные дни в мечетях были довольно приличными: в 1966 г. в мечетях Ульяновской области – 986 руб., в 1967 г. – 1109 руб. [2, л. 72]; в 1968 г. в мечетях Куйбышевской области – 6444 руб. [1, л. 59]. Иногда наблюдался резкий «всплеск» пожертвований в сторону увеличения, как это было в мечети с. Татарские Выселки Ставропольского района Куйбышевской области: в 1967 г. собрано 400 руб., в 1968 г. – 898 руб. Куйбышевский уполномоченный объяснил это следующим образом: «Такие резкие колебания в денежных поступлениях объясняются не увеличением количества верующих, а материаль­ными потребностями мечетей, главным образом, связанными с ремонтом помещений. В этих случаях исполнительные органы обращаются к верующим и пожертвования увеличиваются» [1, л. 60]. Подчеркивалось, что «пожертвования делались сугубо добровольно – кто сколько мог, сборов по домам и квартирам не было» [3, л. 17].

По завершении проповеди верующие посещали кладбище, а затем, вернувшись домой, совершали жертвоприношения, как правило, забивали овец и устраивали праздничные угощения с приглашением на них служителей культа, актива мечетей, родственников [4]. В годы после войны количество жертвоприношений в дни празднования Курбан-байрама было  гораздо выше, чем до войны. Пензенский уполномоченный С.Д. Горбачев объяснял это тем, что во время Великой Отечественной войны мусульмане давали обет совершить специальные жертвоприношения, чтобы сохранить здоровье и жизнь близким, служившим в Советской Армии, и когда они вернулись, то стали выполнять свои обещания. Несмотря на то, что шкуры забитых животных предписывалось отдавать мулле, многие верующие оставляли их на домашние нужды [5, л. 23]. В 1948 г. САДУМ направил на места обращение о необязательности жертвоприношений. В1957 г. Я.С. Юсупов [6], имам-мухтасиб ДУМЕС по Пензенской, Куйбышевской, Ульяновской и Тамбовской областям, призвал верующих во время празднования Курбан-байрама не уничтожать скот. В том году факты массового забоя скота не наблюдались. Но с конца 1960-х гг. жертвоприношения начали увеличиваться. Так, в1974 г. в Пензенской области было забито 528 голов скота, в1975 г. – 697 голов, кроме того, в мечети верующие принесли 80 одеял и 391 шкуру [7, л. 323].

В целях организации контроля за прохождением курбан-байрама на местах председателям комиссий содействия контроля при райисполкомах было предписано усилить внимание к данному «мероприятию» в районах. В соответствии с этим члены комиссий беседовали с наиболее активными верующими, разъясняли им советское законодательство о религиозных культах и контролировали его соблюдение со стороны мусульман и духовенства [8]. Уполномоченный по Ульяновской  области подчеркивал в 1967 г., что «религиозный праздник Курбан-байрам был отмечен, прежде всего, верующими мусульманами тех населенных пунктов, где имеются действующие мечети» [2, л. 71]. Так, райисполком Старокулатинского района, где имелось больше всего татарского населения и отсутствовали действующие мечети, обратился с письмом к председателям сельских Советов, которых просил широко разъяснить населению и, прежде всего, верующим Указ «Об административной ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах» (18 марта 1966 г.) в плане не допущения нарушения установленных законодательством правил организации и проведений религиозных собраний, шествий и других церемоний культа. Исходя из указаний райисполкома, сельские Советы совместно с общественными организациями провели большую разъяснительную работу среди мусульман, и в результате ни в одном из населенных пунктов этого района в день праздника Курбан-байрам не было организованных сборов верующих на моленья: «Совсем не было посещений верующими в этот день и могилы Ишана у с. Новые Зимницы, считавшейся в прошлом «святым местом». Также и в других районах области, имеющих татарское население (Мелекесском, Новомалыклинском, Чердаклынском, Старомайском, Карсунском и Цильнинском) верующие мусульмане в селах, не имеющих действующих мечетей, на праздничные моления в частных домах и на кладбищах коллективно не собирались. Но, замечал уполномоченный, вместе с тем, в татарских селах, где не имелось мечетей, «праздник Курбан-байрам почитался по-семейному, на дому многими верующими» [2, л. 72]. Верующие сел, где не было мечетей, отправлялись на праздник в соседние населенные пункты. Например, 15 мусульман с. Елховый Куст (Новомалыклинский район Ульяновской области) в 1967 г. в праздничный день посетили мечеть в соседнем с. Абдреево этого района [2, л. 71]. Со второй половины 1970-х гг. для разъяснения «реакционной» сущности мусульманского праздника стали активно использовать лекторов общества «Знание» и местную печать [10, л. 4].

Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири каких-либо руководя­щих указаний в мечети не направляло, за исключением коротких поздравительных посланий в дни больших праздников, которые зачитывались во время праздничных служб [3, л. 18].

Уполномоченные докладывали в 1940-1950-е гг., что в дни праздника были зафиксированы случаи невыхода на работу и непосещения школы учащимися. Так, на Курбан-байрам в 1949 г. в колхозе «Двадцать первая годовщина Октября» (с. Исикеево Неверкинского района Пензенской области) в праздник на работу не вышел ни один колхозник, в том числе и руководство. Председатель колхоза «Кзыл-иль» (с. Бигеево Неверкинского района) разрешил не выходить на работу охраннику тока и возчику почты; самовольно «прогуляли» работу два сторожа тракторной бригады [9, л. 210]. В1955 г. в с. Решетино Головинщенского района в течение трех дней Курбан-байрама колхозники трудились лишь до 13-14 ч. [9, л. 570]. Даже в1962 г. уполномоченный по Пензенской области отмечал, что во многих татарских селах области часть населения в религиозные праздники не выходила на работу. В 1970-1980-е гг. такого уже не наблюдалось.

В 1978 г. заместитель председателя райисполкома Агрызского района Татарской АССР Х. Булатов оптимистично сообщал в Совет Министров ТАССР: «Какого-либо влияния на хозяйственную и культурную жизнь района религиозный праздник не оказал…» [10, л. 1]. Вряд ли можно с этим согласиться. Несмотря на все мощные усилия властей, ислам оставался серьезным фактором советской реальности в Среднем Поволжье.

1. ГАСО. Ф. Р-3219. Оп. 1. Д. 5. Л. 59-64.
2. ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 106. Л. 71-72.
3. ГАСО. Ф. Р-3219. Оп. 1. Д. 54. Л. 17-18.
4. Королева Л.А., Королев А.А., Молькин А.Н. Конфессиональная практика мусульманского духовенства Среднего Поволжья (1960-1970-е гг.) // История и археология. 2014. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/11/1270 (дата обращения: 30.01.2015).
5. ГАПО. Ф. 148. Оп. 1. Д.5. Л. 23.
6. Удивительные страницы нашей, почти неизученной, истории. Воспоминания А.А. Юсупова // http://muslim-penza.ru/index.php/news/856-2011-07-06-18-46-39
7. ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д.77. Л. 323.
8. Мебадури С.З., Королев А.А., Королева Л.А. Мусульмане Среднего Поволжья и власть в 1950-1980-е гг. // Политика, государство и право. 2014. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2014/11/2035 (дата обращения: 30.01.2015)
9. ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д.1. Л. 210, 570.
10. НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 83. Л. 1-4.

Все статьи автора «Королева Лариса Александровна»