«NON DEFICIT ALTER AUREUS», ИЛИ К ВОПРОСУ О СОСТАВЕ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ ТАВРИДЫ В ПЕРВЫХ ВЕКАХ Н.Э.

Чореф Михаил Михайлович

Ключевые слова: антониниан, Боспор, варварские подражания, денарий, драхма, клад, медальон, надчеканки, нумизматика, Римская империя, состав денежного обращения, статер, Таврика, таманские денарии, фоллис, Херсонес

Choref Mihail Mihaylovich

Рубрика: 07.00.00 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Чореф М.М. «Non deficit alter aureus», или к вопросу о составе денежного обращения Тавриды в первых веках н.э. // Современные научные исследования и инновации. 2011. № 6 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2011/10/4143 (дата обращения: 14.03.2024).

Нумизматические памятники античной Таврики попали в поле зрения ученых еще в XVIII в. Стараниями многих поколений исследователей было зафиксировано огромное количество кладов и единичных находок. В середине XX в. начался научный анализ материала. Первым занялся этой проблемой В.В. Кропоткин. Выход в свет его монографии «Экономические связи Восточной Европы в I тысячелетии нашей эры» [28] стало подлинным событием научной жизни. В этой книге были приведены итоги многолетнего изучения нумизматических памятников региона, сведения о которых были заранее кодифицированы им в [26; 27]. Важным достижением ученого стало формулирование постулата о различии в составе денежных масс, обращавшихся на варварской и романизированной территориях. Причем В.В. Кропоткин основывался не только на археологическом материале, но и на свидетельствах римских историков. Развивая идеи М.Ю. Брайчевского [14; 15] и ссылаясь на Публия Корнелия Тацита и Диона Кассия Кокцеана, ученый доказал, что раз дальние соседи римлян предпочитали полноценную монету, в первую очередь, серебро, то подданным империи приходилось довольствоваться низкопробными деньгами [28, с. 22][1]. По собранным В.В. Кропоткиным данным, активное проникновение денария на рынки Восточной Европы началось при Нероне Клавдии Цезаре (Нерон) (54–68 гг. н.э.), испытало пик при Антонинах и фактически завершилось при Северах [28, с. 27]. В.В. Кропоткин объяснял это явление падением стопы римского серебра в III в. н.э. В порче монеты он видел и причину редкости кладов позднейших монет имперского чекана.

Примечательно и то, что ученый попытался объяснить появление варварских подражаний римскому золоту и серебру. Ученый справедливо заключил, что варвары Восточной Европы, столкнувшись с нехваткой полноценной монеты имперского чекана, были вынуждены наладить на местах эмиссию собственных подражаний. Его гипотезы о месте и обстоятельстве появления в обращении отдельных серий таких имитаций остаются актуальными и до сих пор.

Однако наука не стоит на месте. В последние годы вышли в свет монографии К. Преды, Е.С. Столярика и С.Ю. Сапрыкина, посвященные анализу состава денежного обращения отдельных регионов Восточной Европы: исторической Дакии, Северо-Западного Причерноморья и Юго-Западного Крыма [37; 42; 48; 90]. Сведения о кладах и отдельных находках античных монет на территории Восточной Европы регулярно появляются в печати[2] [8, c. 155-170; 9, c. 145-154; 10, с. 171-174; 11, с. 14-16, 19, 36; 12, c. 110-143; 13, c. 95-97; 17, c. 19-52; 18, c. 202-205; 22, c. 108-127; 23, c. 70-76; 25, c. 74-102; 32, c. 46-51; 33, c. 82-86; 33, c. 50-63; 34, c. 45-46; 35, c. 56-61; 37, с. 125-133; 38, c. 15-35; 39, c. 164-168; 46, c. 133-144; 47, c. 534-549; 59]. Наши представления о нумизматике региона постоянно меняются. Выявленные обстоятельства позволяют по-новому взглянуть на монетное обращение не только варварских территорий Восточной Европы, но и романизированной Таврики. Причем, если вопрос трактовки единичных находок римских монет на варварских территориях Восточной Европе уже достаточно полно освещен К.В. Мызгиным [33, c. 50-63; 34, c. 45-46; 35, c. 56-61], то кладам в последние годы, к сожалению, практически не уделяется должного внимания. Наиболее точно это отношение к монетным сокровищам было сформулировано вышеупомянутым украинским исследователем: «…клады не могут играть серьезной роли», так как «являясь, по сути, спрятанным богатством, монеты, оставленные в кладах, тщательно отбирались их хозяевами» [33, с. 52]. Как видим, К.В. Мызгин настаивает на лишении крупных нумизматических памятников всякой исторической ценности. Нам же подобная точка зрения видится несколько опрометчивой. Ведь любая монета, в том числе бронзовая, а, тем более, золотая, могла являться «богатством». Естественно, с исторической и нумизматической точек зрения тоже. Чтобы наилучшим образом проиллюстрировать и обосновать этот тезис, приведем наши соображения по поводу атрибуции ряда кладовых комплексов Таврики первых веков н.э.

Первым делом выделим периоды обращения групп монет[3], использовавшихся жителями региона в интересующую нас эпоху. Известно, что римляне влияли на политическую ситуацию в Северном Причерноморье еще до Митридатовых войн (89-84, 83-81, 74-63 гг. до н. э.) [30, с. 23-40; 79, p. 137-152][4]. Однако в то время их золото и серебро в регионе фактически[5] не использовалось. Дело в том, что монеты Республики так и не стали мировыми деньгами. Они были неудобны при расчетах, так как римляне золото практически не чеканили[6], а свои денарии выпускали по стопе, не соответствующей весовым характеристикам, принятым в государствах Передней Азии и Понта. Да и проба римского серебра постоянно варьировалась[7]. Как следствие, в провинциях Республики продолжалась эмиссия привычных населению денежных знаков, причем с сохранением традиционного стиля оформления[8]. Римская валюта в тот период использовалась за пределами Италии разве что в пограничной зоне, населенной варварами, к тому времени еще не наладившими собственную эмиссию, да в районах дислокации легионов[9]. Только во времена Императора Цезаря Августа[10] (27 г. до н.э. – 14 г. н.э.) монетные дворы всего Средиземноморья перешли к выпуску ауреуса и денария – основных единиц италийской системы, а также их фракций. К ним привязывали курсы всех остальных денежных единиц Средиземноморья. Так, драхма родосской системы, ставшая со времен «сына бога Юлия» основным платежным[11] средством римского Востока, была приравнена к ¾ денария. Однако для крупных сделок серебряная монета была не слишком удобна. Жители империи предпочитали использовать куда более компактное и полноценное золото[12]. Тем более что в тот период недостатка в нем не было – его чеканили в столице и важнейших провинциальных центрах. Используя сложившуюся конъюнктуру, цари Боспора[13] сначала под римским контролем [53, с. 107-110; 54, c. 25-28], а потом и самостоятельно эмитировали статеры, превышающие по весу римские ауреусы [21, c. 56, Табл. 33; 53, с. 107-110; 54]. При Тиберии Юлии Цезаре[14] (Тиберий) (14-37 гг. н.э.) золото стали бить и в Херсонесе [55, c. 88-89, рис. 2,2; 68, p. 42]. Время обращения всех этих монет мы выделяем в первый период, который назовем эпохой денария–статера.

Однако кризис рабовладельческого хозяйства, усугубленный нарастающим натиском варваров, дестабилизировал обстановку и вызвал порчу монеты. В начале III в. н.э. денарий чеканили уже из биллона. Римские власти, пытаясь стабилизировать ситуацию, выпустили в 214/5 г. н.э. новые монеты – т.н. антонинианы[15], весившие в 1,5 больше стандартных денариев[16]. Их изготавливали из того же низкопробного сплава. Вскоре они потеснили денарий, но со временем совершенно обесценились – их стопа понижалась даже быстрее, чем во I-II вв. н.э. портили денарии. Однако в Таврике известны клады и единичные находки т.н. антонинианов. Очевидно, что эти монеты, являясь важным средством платежа, могли образовывать и сокровища. Тем более что к середине III в. н.э. из обращения практически исчезла золотая монета римского чекана – она стала основным объектом тезаврации. А редкие выпуски ауреусов «солдатских императоров» практически не поступали на рынок, так как представляли собой донативы для раздачи войскам.

Нехватка полноценной монеты государственного чекана привела к возникновению в ряде провинций незаконных эмиссионных центров. Известно, что в ряде регионов империи лили подражания денариям I-II вв. н.э. Римская Таврика не стала исключением. Кроме того, в ее приграничной зоне ходили варварские подражания золоту и серебру римского чекана. Так, в Северо-Восточном Причерноморье обращались т.н. «таманские денарии» – варварские имитации римского серебра второй половины II в. н.э. Очевидно, что ближайшие соседи Рима, привыкшие использовать его ходячую монету, были вынуждены тогда начать эмиссию подражаний для нужд своего рынка. Понятно, что и денежное обращение Боспора и Римской Таврики их также усваивало. Полагаем, что эти суррогаты могли цениться за содержащийся в них драгоценный металл. В тоже время государственная эмиссия на Боспоре не прекратилась. Правители царства продолжали чеканить статеры. Однако сложность обстановки привела к обвальному ухудшению стопы всех денежных знаков, обращавшихся в регионе. К концу III в. н.э. варвары чеканили денарии из меди, плакированной свинцом или оловом [43, c. 11, 18-19; 44, с. 33-34], а цари Боспора стали бить свои «золотые» из бронзы, содержавшей крайне незначительные примеси драгоценных металлов [51, c. 85]. Период обращения т.н. антонинианов, варварских денариев и боспорских статеров мы выделяем во второй этап.

С конца III по начало VI вв. н.э. в денежное обращение Таврики продолжала поступать привозная римская монета и варварские подражания ей местного чекана. Однако боспорские статеры не потеряли своего значения. Полагаем, что их роль в обращении в начале V в. н.э. даже усилилась. Статеры III-IV вв. н.э. находят даже в кладах, содержавших византийское золото первой половины VI в. н.э. [2, с. 565-571, № 114, Табл. 226]. Очевидно, что они оставались привычным средством платежа. Считаем, что это явление можно объяснить дефицитом разменных денег римского чекана в V в., выпуску которых правители империи из-за сложной внутри- и внешнеполитической обстановки не уделяли должного внимания [36, с. 213, 216-271]. Полагаем, что сохранение в обращении боспорских статеров, активное насыщение его варварскими подражаниями при относительном доминировании римской монеты может послужить основанием для выделения третьего этапа.

 

Период денария–статера (I – перв. пол. III в. н.э.)

 

В это время римский серебряный денарий был основной валютой Средиземноморья. Его активная эмиссия, проводимая монетными дворами столицы империи, крупнейших провинциальных городов и центров дислокации крупных воинских соединений [89; 96; 98], позволяла насытить обращение необходимым количеством ходячей монеты. Продолжали выпускать свои деньги наместники провинций, клиентальные цари и правительства автономных полисов. В частности, монетное производство сохранилось на Боспоре и в Херсонесе. В них под контролем римских властей чеканили не только разменную бронзу, но также серебряную и золотую монету регионального образца. Так, к настоящему времени выявлены херсонесские драхмы[17] (рис. 1,4) и статеры Тиберия Юлия Цезаря (рис. 1,3), Тиберия Клавдия Друза (Клавдий) (41-54 гг. н.э.), Тита Флавия Веспасиана – сына (Тит) (79-81 гг. н.э.), Тита Флавия Домициана (81-96 гг. н.э.), Марка Кокцея Нервы (96-98 гг. н.э.), Марка Ульпия Нервы Траяна (98-117 гг. н.э.) и Публия Элия Траяна Адриана (117-138 гг. н.э.) [45, с. 437-441, № 1-15; 55, c. 88-92, рис. 2,2,6]. В тоже время на Боспоре золотая эмиссия отмечала все изменения на римском властном Олимпе [6, с. 81-133, табл. 12-39; 49; 50]. И, хотя серии статеров этого государства крайне многочисленны, и, безусловно, являются ценнейшим историческим памятником, нам все же куда интереснее монетное дело Херсонеса. Дело в том, что, как мы уже писали, поступление в обращение его драхм и статеров практически всегда совпадало с периодами активизации римского военного присутствия в регионе [55, с. 76-120]. Не случайно на этих монетах помещали не только изображения императоров, но и их жреческие инсигнии – литуусы [55, с. 81]. О важности эмиссии говорит обязательное размещение на реверсе золота и серебра полисного чекана даты выпуска по х.э. Однако можем ли мы считать какой-либо из этих элементов оформления обозначением номинала? Сразу же заметим, что этот вопрос не был вызван праздным интересом. Дело в том, что к настоящему времени выявлены медные монеты, оформленные в духе херсонесских статеров. Речь идет о меди, датированной 128 и 133 гг. х.э. На позднейшей из них сохранились следы золочения [45, с. 441, № 12]. Понятно, что с ее атрибуцией особых сложностей не возникает. Эту монету справедливо считают древней фальшивкой. Но как быть с медью 128 г. х.э.? Мнения современных нумизматов по поводу ее атрибуции разделились. Часть их, вслед за В.А. Анохиным, видят в ней тривиальный ассарий [7, с, 152, Табл. XVI,247]. В тоже время если В.А. Сидоренко считает эту монету поддельным статером [45, с. 441, № 12], то Н.А. Фролова и Н.Г. Новиченкова обходят вопрос ее атрибуции стороной, акцентируя внимание только на меди133 г. х.э. [52, с. 231]. Нет единства взглядов и на природу этих подделок. Если В.А. Сидоренко полагает, что описанные им медные монеты 128 и 133 гг. х.э. были выпущены официально и предназначались для расчетов с варварами [45, с. 443], то Н.А. Фролова и Н.Г. Новиченкова считают медь133 г. х.э. продукцией частных фальшивомонетчиков [52, с. 231]. Как следствие, к настоящему времени сложилась парадоксальная ситуация – единственным бесспорным критерием для выделения херсонесских статеров остается состав сплава, использованного для их изготовления, причем элементы монетного типа вовсе не учитываются. Мы находим эту проблему крайне важной и попытаемся изложить наши соображения по поводу ее разрешения.

Первым делом сформулируем постулаты, без обсуждения которых, как нам кажется, найти ответ на искомый вопрос будет крайне затруднительно. Очевидно, что мы не можем и предположить, чтобы на херсонесском монетном дворе схожими штемпелями из меди и золота били монету близкого размера и веса, но разных номиналов[18]. Нет у нас и оснований считать, что античные фальшивомонетчики могли заниматься «сочинительством», как это делают их современные собратья. Несомненно и то, что они не разрабатывали дизайн уникальных монет. Ведь им нужно было выпускать как можно более точные копии денег, хорошо известных и привычных населению. В таком случае получается, что если все заинтересовавшие нас монеты оформлены в одном стиле и абсолютно аутентичны, то они, безусловно, являются статерами государственного чекана вне зависимости от материала, из которого были изготовлены.

Если эти рассуждения хоть в малой степени верны, то у нас есть основания перейти к ранее предложенной методике иконографического анализа [55, с. 76-120]. Очевидно, что основным элементом оформления аверса херсонесских статеров является уверенно определимый портрет императора в лавровом венке. Как правило, изображение правителя обрамлялось демотиконом Χερσονησιτῶν в разных сокращениях. Хотя это обстоятельство не является решающим. Дело в том, что на лицевых сторонах золотых статеров № 13, 14 и 15 по каталогу В.А. Сидоренко легенды отсутствуют, что, однако, не дает оснований считать их ассариями [45, с. 441, № 13,14,15]. Нет ее и на медной позолоченной монете, изданной этим же исследователем [45, с. 441, № 12]. Куда более важными признаками являются императорские инсигнии. Они присутствуют на аверсе всех статеров. К ним, в первую очередь, стоит отнести лавровый венок, увенчивающий голову правителя на всех крупнейших херсонесских монетах и уверенно определимый литуус, отсутствующий только на статере Тиберия Юлия Цезаря [55, c. 88-89, рис. 2,2; 67, p. 42].

Обратим внимание еще на одно важное обстоятельство. Судя по известным на данный момент экземплярам херсонесских золотых, монетчики не придавали большого значения развороту головы правителя, хотя, как правило, ориентировали ее влево. В тоже время на разменной монете выбивали портреты императоров, развернутые вправо.

Однако перейдем к заинтересовавшей нас медной монете Марка Ульпия Нервы Траяна 128 г. х.э. (рис. 1,5). Очевидно, что ее аверс оформлен в стиле ординарных статеров. Хорошо виден бюст императора в лавровом венке вправо, а перед ним заметен литуус. Правда, легенды как будто нет. А она присутствует на известных нам золотых статерах этого же правителя [45, с. 440-441, № 9, 11]. Впрочем, не будем придавать этому большого значения – слабо процарапанная на штемпеле надпись[19] могла оттиснуться на медной монете, но позже – разрушиться. В любом случае, не будем делать поспешные выводы. Дело в том, что схожим образом оформлена лицевая сторона меди, изображение которой приведено на рис. 1,6. На ней, правда, вместо литууса была выбита лавровая ветвь. Это очевидное различие. Учтем и то, что этот символ присутствует на аверсе херсонесских тетрассариев I-III вв. н.э. (рис. 1,8). Правда, мы должны сделать поправку на одно важное обстоятельство: мастерство резчиков херсонесского монетного двора в изучаемый период уже было крайне низким. Вполне возможно, что на лицевой стороне заинтересовавшей нас меди мог быть изображен литуус. В любом случае, мы не можем полагаться только на анализ изображений аверса.

Приступим к изучению реверса монеты, изображенной на рис. 1,5. Самым заметным элементом его оформления, безусловно, является изображение Девы. Вокруг него размещены лигатура, в которой принято видеть сокращение имени божества, а также обозначение даты выпуска. Иных эмиссионных символов мы не выявили. Заметим, что если эта аббревиатура известна и на обычной меди различных номиналов, то указания на дату выпуска встречаются только на золотых статерах, уникальных драхмах и на заинтересовавший нас меди 128 и 133 гг. х.э. Именно это обстоятельство мы и считаем ключевым. Полагаем, что к херсонесским статерам следует относить не только золотые, но и все медные монеты, изготовленные по технологии, используемой на денежном дворе Херсонеса, на реверсе которых различимо обозначение даты выпуска по городской эре. А все остальные выпуски из недрагоценных металлов, даже того же размера и веса, следует считать ординарными ассариями.

Теперь попытаемся прояснить вопрос об эмитенте и обстоятельствах поступления этих монет в обращение. Начнем с того, что сам факт широкого хождения неполноценных херсонесских статеров свидетельствует о том, что их эмиссия была санкционирована не только полисными властями, но и Римом. Безусловно, она проходила официально. Об этом, кстати, говорит и само размещение на монетах изображений правителей и даты эмиссии. Полагаем, что эти монеты били для нужд региональной торговли, а не для выплаты дани варварам, как считает В.А. Сидоренко[20] [45, с. 446]. В связи с этим мы вынуждены заметить, что вывод уважаемого исследователя, с нашей точки зрения, ошибочен. Во-первых, в период эмиссии статеров в Херсонесе и в его округе базировался значительный контингент римских войск, размещенный для защиты его жителей. Следовательно, у горожан не было необходимости откупаться от варваров. Понятно, что столкновения с ними были, но ведь римляне не зря разместили в самом городе и на Южном берегу свои гарнизоны и не случайно Боспору было поручено защищать Херсонес. Во-вторых, то обстоятельство, что описанные В.А. Сидоренко монеты были найдены на территории хоры и за ее пределами, с нашей точки зрения, как раз таки и не может служить веским доводом в пользу теории уважаемого нумизмата. Мало того, оно убедительно ее опровергает. Варвары, безусловно, предпочитали подлинную монету. Очевидно, что они могли бы со временем распознать поддельные херсонесские статеры и в дальнейшем отдавали бы предпочтение римским или боспорским деньгам. Однако этого не произошло. Их эмиссия отнюдь не закончилась при Марке Ульпии Неве Траяне – нам известно херсонесское золото чекана Публия Элия Траяна Адриана [45, с. 441, № 13-15]. Получается, что в статерах ценили отнюдь не металл. Вернее всего, херсонесские монеты являлись своего рода кредитными деньгами. Полагаем, что сама длительность их эмиссии свидетельствует не только о востребованности обращением, но и о высокой степени развития торговли региона в I-II вв. н.э., а также об экономическом влиянии этого полиса на жизнь таврических варваров.

Заметим, что фальшивые золотые выпускали и на Боспоре. На рис. 1,9 приведено изображение очень интересной медной монеты[21], выпущенной при Реметалке (131-154 гг. н.э.) в 429 г. б.э. (132/3 г. н.э.). Судя по использованным штемпелям, она являлась официально сфальсифицированным статером. Причем крайне интересно то, что ее выпустили задним числом. Обратим внимание на золотые этого правителя (рис. 1,9,11). Хорошо заметно, что портреты Реметалка на фальшивой монете 429 г. б.э. и подлинной 447 г. б.э. (150/1 г. н.э.) – схожи, а на настоящем золотом 429 г. б.э. выбито куда более молодое лицо, что, собственно и оставалось ожидать от первых эмиссий только что пришедшего к власти молодого государя. Это явление не может быть случайным. Полагаем, что имеем дело с попыткой выпустить в обращение поддельную монету привычного и предпочитаемого населением вида – старого образца, которую, очевидно, считали более высокопробной[22]. Однако оригинальные штемпели к тому времени не сохранились, и для выпуска фальшивки использовали новый чекан аверса позднейшей монеты Рематалка. Следом подобной махинации стал и бронзовый позолоченный статер[23] Котиса III (227-233 гг. н.э.), приведенный на рис. 1,12. Для того чтобы удостовериться в том, что он был выбит подлинными штемпелями, сравним его с изображением полноценного золотого этого же царя (рис. 1,13).

Мы отдаем себе отчет в том, что наши выводы наверняка будут поставлены под сомнение. И для того, чтобы обосновать их как можно лучше, рассмотрим характер обращения другой довольно крупной группы неполноценной монеты, хорошо известной и в Таврике[24] – т.н. «лимесных денариев»[25] (рис. 1,15,17-20). Напомним, что их изготавливали из биллона или даже посеребренной бронзы, используя подлинные штампы римских денежных дворов. Сразу же заметим, что в современной нумизматике сосуществуют несколько теорий, объясняющих их появление в обращении. Часть ученых, учитывая ареал хождения подобных монет[26], полагают, что они представляли собой кредитные деньги местных эмиссий, используемые для расчетов в приграничной зоне [69, p. 31-42; 70, p. 119-57]. В тоже время их оппоненты видят в лимесных денариях неполноценные деньги провинциального чекана[27] (рис. 2,1-5) или даже варварские подделки, обращавшиеся на границах империи при попустительстве римских властей. По крайней мере, в каталоги подлинных римских монет их не включают [92; 93; 94]. Нам же эта ситуация видится несколько проще. Как мы уже писали, римские монетарии уже в эпоху Республики освоили виртуозные технологии фальсификации денег. Понятное дело, что и при императорах они это делать не разучились. В качестве примера приводим на рис. 1,14 изображение безусловно подлинного, но, в тоже время субэратного денария Публия Элия Траяна Адриана. Хорошо видно, что со временем его серебряное покрытие облупилась, обнажив медное ядро. Столь же качественно был изготовлен медный посеребренный денарий Марка Ульпия Нервы Траяна (рис. 1,15). Он совершенно идентичен полноценной монете этого же правителя (рис. 1,16). Понятно, что римские монетчики сделали все, чтобы их продукция производила вид полноценных денег. И, вероятно, эти денарии обращались достаточно долго. У нас есть все основания полагать, что процент подобного рода подделок был достаточно велик, и отнюдь не все они к настоящему времени разоблачены[28]. Следовательно, если т.н. «лимесные денарии» были выбиты подлинными штемпелями, то они представляли собой ординарный государственный фальсификат. Именно этим обстоятельством можно объяснить присутствие их в обращении и относительную редкость в кладах – население старалось тезаврировать только полноценную монету.

Кстати, приведем наши соображения по поводу их ареала. Как уже было ранее установлено, в результате денежных реформ происходит вытеснение ранее всех прежних средств платежа к границам государства–эмитента. Это явление хорошо прослеживается на позднеримском и ранневизантийском нумизматическом материале из Таврики [57, c. 140-148; 58, c. 332-339]. Следовательно, введение в оборот т.н. антонинианов должно было отбросить к границам Рима денарии, оставшиеся к тому времени в обороте. Таким образом, у нас есть все основания считать «лимесные» монеты, повторяюсь, выбитые подлинными чеканами – последними денариями, вытесняемыми из обращения т.н. антонинианами.

Но, ad rem. Обратим внимание на клады денариев, образовавшиеся в интересующий нас период. Рассмотрим только наиболее интересные с нашей точки зрения[29]. Начнем с относительно небольшого сокровища (59 экз.), найденного у с. Прибрежное в 1958 г. По данным, собранным В.В. Кропоткиным, в его состав входили разновременные золотые (2 экз.)[30] и серебряные (57 экз.) монеты – денарии римского чекана. Самая ранний из них был выпущен при монетарии Публии Клодии Турринусе, отвечавшем за денежное производство в 42 г. до н.э.[31] [92, p. 163, № 491, 492]. Основная же масса денариев была выпущена при Императоре Цезаре Августе (34 экз.). Куда меньше было монет Тиберия Юлия Цезаря (10 экз.), Гая Цезаря Германика (Калигула) (37-41 гг. н.э.) (1 экз.), Тиберия Клавдия Друза (1 экз.) и Нерона Клавдия Цезаря (1 экз.). Позднейшие денарии несут на себе имена Тита Флавия Веспасиана: отца[32] (69-79 гг. н.э.) (7 экз.) и сына (1 экз.) [26, с. 65, № 617]. Определив монеты, ученый датировал клад81 г. н.э. И против этого трудно что-либо возразить.

Однако вопросы все же остаются. Дело в том, что в кладе оказались монеты, выбитые по разным монетным стопам и в обращении совместно не участвовавшие [36, с. 109, 118]. Как уже давно было выяснено, при ближайших преемниках Императора Цезаря Августа из него выпадают республиканские денарии[33], а при Нероне Клавдии Цезаре были, в свою очередь, тезаврированы выпуски первых Юлиев–Клавдиев – их вытеснило облегченное золото и серебро этого правителя [36, с. 109, 118]. Как видим, сокровище из с. Прибрежное не могло быть кладом моментального накопления. Стоит основываться и на том факте, что его большая часть была составлена на рубеже н.э., одна оно дополнялось при Флавиях, т.е. его комплектация заняла более ста лет. Заметим, что это совершенно неординарно – уж очень он невелик. Определенно, это сокровище не могло быть ни выручкой торговца, ни сбережением легионера[34]. Ведь совершенно очевидно, что ни у того, ни у другого не появилось бы мысли схоронить свое сбережение на варварской территории, оставляемой на неизвестное время. Зато у нас есть все основания предполагать, что в случае эвакуации они наоборот сделали бы все возможное, чтобы забрать сокровище с собой. Да и установленный период сбора монет многократно превышал срок торговой экспедиции или солдатской службы. Вообще, настораживает сам факт слабого присутствия в кладе монет Нерона Клавдия Цезаря. Ведь именно при нем наблюдался пик имперского влияния в регионе, именно с его политикой стоило бы связывать размещение римского отряда. Однако, как видим, факты говорят о другом. По логике вещей, в Прибрежном был найден клад, собранный местными варварами, периодически участвовавшими в торговле с Римом. Причем, судя по отсутствию медной монеты, они еще не воспринимали деньги как средство платежа. Их привлекал драгоценный металл, очевидно, выполнявший у них исключительно функцию сокровища и хранившийся максимально долго. Вернее всего, клад принадлежал предводителю небольшого рода.

Есть у нас предположения и об обстоятельствах выпадения комплекса из обращения. Заметим, что в сокровище отсутствуют монеты Тита Флавия Домициана (81-96 гг. н.э.). И это не может быть случайностью. Предполагаем, что клад был сокрыт вследствие роста напряженности в регионе, приведшему к Дакийским войнам 86-88 гг. н.э. Но он не мог сформироваться в годы конфликта – как мы уже писали, в нем нет денариев последнего Флавия. Таким образом, мы можем датировать Прибрежненский клад первыми пятью годами правления Тита Флавия Домициана.

Этими же причинами стоит объяснять и слабое присутствие монет преемников Императора Цезаря Августа. Ведь именно в 30-40 гг. н.э. произошла миграция языгов на запад, к Дунаю [29, с. 31].

В таком случае, у нас есть все основания приписать это сокровище к группе недакийского и неаланского варварского населения, вернее всего – местных скифов-земледельцев, в первой трети I в. н.э. втянувшихся в торговлю с западнопонтийскими городами[35], но в 30-40 гг. н.э. оттесненных в Таврику. Сокрытие же сокровища, безусловно, следует увязывать с активизацией даков. Как видим, у нас есть все основания считать сокровище из с. Прибрежное ценнейшим историческим памятником[36].

Перейдем к не менее интересному нумизматическом комплексу из с. Репино, изданному В.А. Сидоренко. Он привлек наше внимание потому, что, фактически, является позднейшим сокровищем периода денария–статера. Сразу же отметим, что автор привел исчерпывающие сведения о месте его обнаружения. Ученый написал, что клад был обнаружен неподалеку от скифского городища [47, с. 534]. Далее, определив монеты, он датировал сокровище правлением Марка Аврелия Антонина Гелиогабала (218-222 гг. н.э.). Подметил ученый и то, что денарии Северов (а их в кладе абсолютное большинство) практически не изношены, следовательно, не участвовали в обращении. Все это дало В.А. Сидоренко основания предполагать, что изданный им монетный комплекс является сбережением легионера [47, с. 542-543, 545], сокрытым в первой трети III в. н.э. Ученый справедливо увязал приток позднейших денариев с усилением римского влияния. Однако у нас все же остается ряд вопросов[37]. Во-первых, сама сохранность позднейших монет отнюдь не свидетельствует об их активном участии в обращении, чего, собственно и следовало бы ожидать от денег легионера, при Северах жившего в своем домах в канабе и получившего право на обзаведение семьей. Во-вторых, клад из с. Репино был найден у варварского поселения. Следовательно, даже если римляне и проникали в его округу, то, очевидно, не с целью схоронить клад. Нет у нас и оснований считать, что подобные сокровища могли быть сокрыты в казарме (?), как считает исследователь, в которой, по его мнению, в тот период дислоцировалась воинская часть (?)[38] [47, с. 542]. Ведь куда логичнее прятать сбережения в укромном уголке, чем в самом посещаемом месте на территории многолюдного лагеря, причем у всех на виду. Если, правда, в этом возникала необходимость. Дело в том, что в римской армии практиковалось передача солдатами жалования на хранение специальным казначеям. Известны даже восстания, предводители которых черпали средства из таких солдатских касс (Suet. Domitianus, 7). Следовательно, у легионеров не было необходимости хранить средства в казарме или прятать поблизости. Они свои сбережения у ответственного лица, совершенно не опасаясь за их сохранность. Так что это сокровище априори не могло принадлежать римскому военнослужащему.

Полагаем, что заинтересовавшие В.А. Сидоренко Репинский и Балаклавский клады денариев сформировались куда позднее вывода римских гарнизонов из сельской местности Юго-Западной Таврики. Вернее всего, их сокрыли варвары, выбрав для этой цели давно заброшенные развалины. А выпали эти монеты только потому, что представляли собой Realkapital в эпоху повсеместного распространения т.н. антонинианов. Ведь не случайно в описанных В.А. Сидоренко кладах нет ни одной монеты этого номинала, хотя Марк Аврелий Север Антонин и Марк Аврелий Антонин Гелиогабал их активно чеканили. Да и солдаты наверняка бы использовали именно эту монету[39]. Не удивительно и отсутствие в кладе т.н. «лимесных денариев» – владелец сокровища ценил в монете только металл. À propos, заметим, что иных следов присутствия римлян в районе с. Репино кроме денариев, найденных местным жителем, и поясного среднелатенского крючка[40] (а именно этим, очевидно, и является гипотетическая римская «застежка военного пояса»[41] [47, с. 543]) [19, рис. 28], не считая фрагментов керамики, встречающейся в Юго-Западном Крыму повсеместно, так и не найдено. Полагаем, что сокрытие клада было связано с первой фазой расселения германских племен, приведшей к «Скифским войнам» [41; 49, c. 139-152; 60]. То, что сокровище состоит только из римских монет – в нем нет ни одного подражания, дает нам возможность отнести его к сбережениям местных варваров, давно уже втянувшихся в торговлю с Pax Romana и не испытывающих того дефицита платежных средств, от которого страдали менее развитые германские соседи с Севера и Запада. Вернее всего, клад, являвшийся сокровищем местного скифского рода, был схоронен в 230-х гг. н.э.[42]

Обратим внимание на сокровища из Восточной Таврики. По данным, собранными авторами «Корпуса боспорских кладов античных монет», в регионе в интересующий нас период было сокрыто тридцать два клада, содержавших ходячую (sic!) монету. Причем известны сокровища, состоящие исключительно из разменной меди. К примеру, только в Керчи были обнаружены клады ассариев[43] Митридата III (VIII) (39-45 гг. н.э.) [2, с. 297-298, № 66, 67] и сестерциев Реметалка [2, с. 303, № 69]. Сам факт их выпадения из обращения свидетельствует о стабильности экономической ситуации в регионе[44]. Ведь население ценило даже разменную монету. Однако уже в начале III в. н.э. общий кризис античного мира докатился и до Боспора. Население приступило к активной тезаврации золота и электра местного чекана. До середины III в. н.э. выпали из обращения клады статеров 160-204 гг. из Нимфея [2, с. 311-312, № 72] и II-III вв. из Пантикапея [2, с. 331, 333, № 82, 84]. Полагаем, что причиной их сокрытия стало изменение стопы статера при Тиберии Юлии Савромате II (174-210 гг. н.э.) и его ближайших наследниках, превратившей его в низкопробную электровую монету. Но не случайно в этих кладах отсутствуют римские деньги – население верило в свою валюту и отдавало ей предпочтение. А это, с нашей точки зрения, свидетельствует о социальной стабильности – судя по кладовым монетам, состав общества не менялся. Полагаем, что активное проникновение германцев на территорию Боспора в тот момент еще не наблюдалось.

Однако подведем итоги. Как видим, основным критерием для выделения варварского клада является его содержимое. Только нероманизированные жители Таврики могли скрывать в него полноценные, в первую очередь, серебряные монеты, выбитые по разным стопам. Римляне, боспоряне и основательно воспринявшие античную культуру аборигены Восточной Таврики, видевшие в деньгах в основном средства платежа, не были столь разборчивы. Они хранили только ходячую монету. Только в случае кризиса они скрывали деньги прежних эмиссий, в которых видели реальные ценности. Заметим, у нас нет данных об обнаружении на полуострове подобных сокровищ до начала III в. н.э. Очевидно, что мирная, стабильная обстановка не побуждала население панически прятать монетные клады.

Итак, если наши рассуждения верны, то в I – в начале III вв. н.э. в Таврике обращалась как региональная монета, чеканившаяся по местным стандартам, так и, собственно, имперские деньги столичного и провинциального чекана. Причем их клады красноречиво свидетельствуют о процветании торговли и высокой степени романизации и эллинизации местного варварского населения. Судя по монетным находкам, жители Тавриды активно сотрудничали не только с Херсонесом и Боспором, но и с полисами Северо-Западного Причерноморья. Причем их взаимоотношения были довольно мирными. Само же выпадение кладов свидетельствует о катаклизмах, сотрясавших варварский мир, а также о финансовых проблемах, возникающих у античных государств. Так, образование позднейших из них, безусловно, объясняется проникновением в Юго-Западную Таврику новых, нероманизированных племен, финансовым кризисом на Боспоре и ростом напряженности в Причерноморском регионе.

 

Период т.н. антониниана–статера–«таманского денария»

 

Тяжелейший кризис, охвативший империю в 250-х гг., привел не только к выводу войск из неприоритетных регионов. Повсеместно сжимается сфера денежного обращения. К тому же полноценные монеты: ауреусы и денарии I – нач. III вв. н.э. стали объектами тезаврации. Эмиссия провинциального серебра также затихла. В начале третьей четверти III в. н.э. прекратилась чеканка разменной меди в квазиавтономных городах. В итоге каналы денежного обращения оказались переполненными массой низкопробных т.н. антонинианов, покупательная способность которых неудержимо падала. Подданные империи и варвары, привыкшие к римской монете как к основному средству платежа, искали всевозможные ей заменители. Распространились фальшивые литые монеты, которые изготавливали из биллона в кустарных условиях (рис. 2,1-7). Вернее всего, именно этими обстоятельствами стоит объяснять и активизацию эмиссии боспорских статеров. Расширился и регион их обращения. С середины III в. н.э. они ходили и в Юго-Западной Таврике. Однако и их не хватало. В обращение поступили варварские подражания, из которых в Таврике самыми известными были т.н. «таманские денарии». Однако и эти валюты не смогли стабилизировать финансовый рынок. Ведь так и не была преодолена причина, ввергнувшая империю и зависящие от нее государства в хаос и обвалившая курс денег их чекана – военные расходы не покрывались налоговыми поступлениями. К концу периода т.н. антониниан совершенно обесценился и был вытеснен из обращения монетами Луция Домиция Аврелиана (270-275 гг. н.э.), а боспорский статер и «таманский денарий» стали чеканить из меди.

О напряженности ситуации в регионе, в первую очередь, говорят клады. Самый ранний из них – Долининский (119 экз.) был издан А.Г. Герценым и И.С. Пиоро [40, с. 81-90; 78, p. 178]. Сокровище хранилось в глиняном горшке и состояло из монет, стеклянного сосуда и серебряной фибулы[45]. В клад выпали только т.н. антонинианы. Самые ранние были выпущены при Марке Аврелии Севере Антонине – 2 экз.[46] [40, с. 84, № 1,2; 78, p. 178]. Большую часть монет отчеканили от имени Марка Антония Гордиана Пия (Гордиан III) (238-244 гг. н.э.)  – 56 экз. Несколько хуже представлены Марк Юлий Филипп (Филипп I Араб) (244-249 гг. н.э.) – 38 экз., Марк Юлий Север Филипп (Филипп II Младший) (247-249 гг. н.э.)  – 2 экз. и Марция Отацилия Севера – 6 экз. Довольно много монет Гая Мессия Квинта Траяна Деция (Траян Деций) (249-251 гг. н.э.) – 11 экз., Квинта Геренния Этруска Мессия Деция (Геренний Этруск) (251 г. н.э.) – 4 экз. и Аннии Купрессении Герении Этрусциллы – 1 экз. Проанализировав комплекс, ученые атрибутировали его как варварское сокровище, образовавшееся в результате грабежа римских владений на Дунае, и датировали его началом второй половины III в. н.э. [40, с. 83]. Мы полностью поддерживаем их точку зрения[47]. Ученые описали клад, схороненный вандалами–переселенцами, участвовавшими в «Скифских войнах».

Однако на территории Таврики находят не только варварские клады. В восточной части полуострова был обнаружен ряд монетных сокровищ[48], обстоятельства формирования и сокрытия которых мы попытаемся установить, используя апробированную выше методику.

Начнем с достаточно раннего сокровища[49] (рис. 2,8-15), состоящего только из т.н. антонинианов, найденного в пос. Войково в1962 г. [2, с. 385, № 81]. В него выпало всего восемь монет: Юлии Мезы – 1 экз., Марка Юлия Филиппа – 1 экз., Квинта Геренния Этруска Мессия Деция – 1 экз., Гая Валента Гостилиана Мессия Квинта (Гостилиан) (251 г. н.э.) – 1 экз., Гая Вибия Афиния Требониана Галла (Требониан Галл) (251-253 гг. н.э.) – 2 экз., Гая Вибия Волузиана (251-253 гг. н.э.) – 1 экз. и Публия Аврелия Лициния Валерия Валериана (Валериан I) (253-260 гг. н.э.) – 1 экз. Позднейшая монета датируется256 г. н.э. [2, с. 385]. По мнению авторов, она и определяет время выпадения клада. Ученые полагают, что он был схоронен вследствие очередного всплеска напряженности на Боспоре в результате «Скифских войн» [2, с. 385].

Заметим, что определение монет – безупречное. Однако, к сожалению, издатели не уделили внимание выяснению этнической принадлежности владельца клада. Попытаемся сделать это самостоятельно. Для этого, первым делом, определим круг вопросов, ответы на которые помогут нам установить искомую информацию. Нам нужно объяснить, во-первых, малочисленность монет в кладе, во-вторых, отсутствие в нем ощутимых пиков по императорам, в-третьих, собственно его состав. Как помним, в кладе нет боспорских монет. Зато восемь римских, выпавших в него, разнятся по древности на тридцать лет. Все это, очевидно, должно быть как-то объяснено.

Приступим к поиску ответов на поставленные вопросы. Сама малочисленность монет может быть объяснена только тем, что их владелец, очевидно, не являлся богатым человеком, причем, он наверняка не был связан с торговлей или с походами на юг, т.е. не принимал участие в набегах «скифов». Следовательно, он не был варваром. То, что он собирал только т.н. антонинианы говорит не столько о его политических симпатиях, сколько о неверии в стабильность боспорской валюты. Допускаем, что владелец сокровища из Войково копил римскую монету, в которой видел не только средство платежа, но и драгоценный металл, дефицит которого ощутимо ощущался в тот период на денежном боспорском рынке.

Примечательно и то, что т.н. антонинианы из сокровища были выпущены в соответствии с различными монетными стопами. Следовательно, ходить одновременно они не могли. Получается, что владелец собирал их довольно долго. Но он, очевидно, изымал их в период обращения, т.е. когда они еще служили платежным средством. Только этим можно объяснить отсутствие пиков по императорам. В таком случае, клад должен был составляться не менее тридцати лет.

Основываясь на этих постулатах, попытаемся датировать сокровище. Очевидно, что раз оно не является кладом быстрого накопления, то дата выпуска позднейшей монеты не позволит нам получить искомую информацию. Полагаем, что нам куда важнее определить период, в который все эти монеты могли быть тезаврированы, т.е. установить время проведения ближайшей денежной реформы или иного серьезнейшего сотрясения общественной жизни. И, действительно, найти ответ на поставленный вопрос не составляет труда. В последний год правления Публия Аврелия Лициния Валерия Валериана (260 г. н.э.) стопа римского серебра упала так, что менялы отказывались принимать «священную монету августов» как фальшивую [24, с. 368]. Возможно, что именно эти обстоятельства и подвигли владельца не пополнять свое сокровище новыми деньгами. Не случайно большая часть сокрытых монет была отчеканена в 250-х гг. н.э. – они еще могли ходить на рынке. Сама же их малочисленность говорит о величине инфляционных ожиданий по отношению к ходячей боспорской монете, что, в свою очередь, говорит об остроте социальных конфликтов, сотрясавших это царство в период «Скифских войн».

Но что за событие побудило сокрыть столь небольшое сбережение? Полагаем, что это должен быть столь серьезный кризис, фактически, катастрофа, в момент которой владелец восьми т.н. антонинианов решил, что рушится сам его мир. Такое событие было только в том же 260-м г. н.э., когда Публий Аврелий Лициний Валерий Валериан оказался в персидском плену, а Восток империи разоряли персы и сотрясали войны между претендентами на престол. Казалось, что рушится сам Pax Romana. На основании этого мы датируем клад 260-м г. н.э. и приписываем его небогатому боспорянину, сокрывшего в нем свои небольшие сбережения на черный день в момент острейшего кризиса его эпохи.

Не менее интересен, с нашей точки зрения, и Пантикапейский клад, найденный в1954 г. В него выпали т.н. антонинианы двенадцати правителей Рима: Юлии Домны – 1 экз., Марка Антония Гордиана Пия – 10 экз., Марка Юлия Филиппа, его жены и сына – 15 экз., Гая Мессия Квинта Траяна Деция и семьи – 9 экз., Гая Вибия Афиния Требониана Галла и Гая Вибия Волузиана – 28 экз., а также Публия Аврелия Лициния Валерия Валериана и Публия Лициния Эгнация Галлиена (253-268 гг. н.э.) – 8 экз. [2, с. 387, № 92]. Примечателен он тем, что, во-первых, куда крупнее Войковского. Во-вторых, составляли его значительно дольше – разброс во времени между позднейшей и древнейшей монетой составляет ок. сорока лет. В-третьих, интересно то, что последняя представляет собой провинциальную драхму Кесареи Каппадокийской, выбитую еще при Юлии Домне. Ну и наконец, в-четвертых, при анализе монет из клада несложно выделить весовые и временные пики. Большая их часть (47 экз.) весят от 3,0 до4,0 г, почти вполовину меньше (22 экз.) более тяжелых, содержащих от4 гдо4,69 гсеребряного сплава, и лишь одна весит2,71 г. Причем двадцать пять монет было выпущено в 240-е гг. н.э. от имени Марка Антония Гордиана Пия и правителях из дома Марка Юлия Филиппа. Второй пик по правителям дают антонинианы Гая Вибия Афиния Требониана Галла и его сына. В сокровище их тридцать шесть штук. Куда меньше монет семей Гая Мессия Квинта Траяна Деция и Публия Аврелия Лициния Валерия Валериана – их всего по девять и восемь штук соответственно.

Мы не зря собрали эту статистику. Она позволяет прояснить историю формирования сокровища. Очевидно, что значительная его часть была собрана во время относительно успешного правления Марка Юлия Филиппа[50]. Однако бурное и короткое правление Гая Мессия Квинта Траяна Деция представлено куда лучше. Изобилие антонинианов времен Гая Вибия Афиния Требониана Галла и редкость монет его преемников говорит о том, что, собственно, составление сокровища после его гибели практически прекратилось. Причин тому может быть несколько. Во-первых, это ординарная порча римской монеты. Во-вторых, походы «скифов» уничтожили понтийскую торговлю и практически прекратили приток т.н. антонинианов в Северное Причерноморье. В-третьих, владелец сокровища мог попросту потерять доверие к римской валюте после событий 260-го года. Однако он все же сокрыл клад, так как ценил его содержимое куда больше, чем современные ему боспорские деньги.

Вообще, при анализе собрания складывается впечатление, что его владелец стремился подобрать монеты по весу. Не случайно в клад выпала драхма Юлии Домны. Ведь эта монета весила немногим меньше (3,36 г) среднего т.н. антониниана их сокровища (3,88 г.) [2, с. 387]. Полагаем, что с учетом лучшей пробы, она волне могла ходить по курсу этой римской монеты.

С учетом длительности составления клада, выявленных предпочтений его владельца и установленных причин выпадения из обращения, мы смеем полагать, что и он был схоронен боспорянином в том же кризисном 260-м г. н.э.

Однако большая часть монетных сокровищ из Восточной Таврики состояла все же в основном из денег местного чекана. Одним из самых показательных, с нашей точки зрения, является клад из Патрея[51], найденный в 1970 г. Он интересен тем, что в нем оказались денарий Тита Флавия Веспасиана – сына, одинарные и двойные денарии Тиберия Юлия Савромата II (5 экз.), Тиберия Юлия Котиса III (1 экз.) и Тиберия Юлия Рескупорида V (242-276 гг. н.э.) (2 экз.). Основная часть монет из клада представляла собой электровые, серебряные и билонные статеры Тиберия Юлия Рескупорида III (210-226 гг. н.э.) (3 экз.), Тиберия Юлия Котиса III (68 экз.), Тиберия Юлия Савромата III (229-231 гг. н.э.) (9 экз.), Тиберия Юлия Рескупорида IV (242/3–276/7 гг. н.э.) (8 экз.), Тиберия Юлия Ининфимея (234-238 гг. н.э.) (26 экз.) и Тиберия Юлия Рескупорида V (102 экз.). Самая поздняя монета была выпущена в 251-257 гг. н.э. [51, с. 67]. Как верно заключили авторы «Корпуса боспорских кладов античных монет», сокрытие клада можно датировать именно этим периодом [2, с. 358-366, № 87].

Действительно, наличие в сокровище как раннего римского императорского денария, так и поздней разменной меди боспорского чекана говорит о том, что финансовое положение на Боспоре к моменту его сокрытия уже ухудшилось, но еще не до такой степени, чтобы его жители стали бы предпочитать привозную монету. Как видим, они ценили даже свои медные денарии. Полагаем, что выпадение сокровища может быть объяснено напряженной обстановкой, сложившейся на Керченском полуострове в ходе «Скифских войн». Вернее всего, он выпал из обращения к концу 250-х гг. н.э.

Однако трагический 260-й г. н.э. неизмеримо осложнил положение Боспора. О тяжести момента говорит приостановка денежной эмиссии. В обращении остались низкопробные статеры прежних выпусков и варварские подражания римскому серебру – т.н. «таманские денарии» (рис. 2,16). Эти монеты также выпадали в клады. Правда, на территории Таврики сокровища с ними не встречаются. Они известны в основном на черноморском побережье Северного Кавказа. Речь идет о кладе из окрестностей Новороссийска (1933 г.) и сокровищах из с. Гай-Кадзор (1972 и 1977 гг.) [2, с. 528-544, № 108, 109]. Они были образованы на варварской территории и были схоронены пришлым населением, причастным к эмиссии этих подражаний. Сам факт отсутствия подобных кладов за пределами Северного Кавказа свидетельствует о слабом проникновении пришельцев на полуостров. Ведь очевидно, что если жители Таврики и использовали «таманские денарии» как средство платежа, то, в любом случае, отдавали предпочтение монетам цивилизованных государств Средиземноморского региона.

Итак, как мы видим, анализ крупных нумизматических комплексов позволяет не только проследить состав денежного обращения, выработать представление о состоянии государств и обществ, но и осветить этнические процессы, происходившие в регионе в смутном III в. н.э. Получается, что клады этого периода также являются ценнейшими историческими источниками.

 

Период фоллиса–статера–варварских подражаний

 

Кризисный век «солдатских императоров» завершился установлением домината. Усиление государственного аппарата позволило наполнить денежное обращение кредитной бронзовой посеребренной монетой с принудительным курсом – т.н. «фоллисов». Фактически, они представляли собой деньги для бедных. Состоятельные слои общества, как правило, использовали полноценные золотые и серебряные монеты. Понятно, что варвары – соседи империи настойчиво требовали от Рима выплат дани драгоценными металлами. Однако на периферии Pax Romana, в т.ч. и в Таврике периодически находят клады, содержащие посеребренную бронзу III–IV вв. н.э. Считаем это явление крайне интересным и попытаемся дать ему объяснение.

Начнем с уже давно известного клада из с. Дачное, найденного в 1908 г. [26, с. 63-64, № 578]. В его состав входило ок. 2000 боспорских и римских медных монет[52]. К сожалению, большая его часть осталась у находчиков. Были изучены только 528 монет, попавших к А.Х. Стевену. Большую часть этой выборки составили боспорские статеры Тиберия Юлия Рескупорида III, Тиберия Юлия Савромата IV (275 г. н.э.), Тиберия Юлия Тираниса[53] (265/6, 276/7-278/9 гг. н.э.), Фофорса (285/6-309/10 гг. н.э.), Радамсада (309-318 гг. н.э.) и Тиберия Юлия Рескупорида VI (318-242 гг. н.э.). Римские монеты из клада были выпущены при Марке Аврелии Валерии Максимиане (285-305, 307-308, 310 гг. н.э.) – 1 экз., Марке Аврелии Валерии Максенцие (306-312 гг. н.э.) – 1 экз., Гае Валерии Галерии Максимине Дазе (Максимин II) (305-313 гг. н.э.) – 7 экз., Флавии Галерии Валерии Лициниане Лицинии (Лициний I) (308-324 гг. н.э.) – 26 экз. и Гае (Луции или Марке (?)) Флавии Валерии Константине (Константин I) (306-337 гг. н.э.) – 30 экз. Только одну бронзу А.Х. Стевену не удалось определить.

К сожалению, В.В. Кропоткин последним обращался к этому кладу. Причем он в своих «Кладах римских монет на территории СССР» не мог привести результаты детального анализа содержимого этого сокровища. А его последователей он, как видим, не заинтересовал. Попытаемся исправить это упущение.

Итак, клад из с. Дачное привлек наше внимание отнюдь не тем, что он является крупнейшим античным кладом, найденным на территории Таврики. Примечателен он, прежде всего, своим уникальным составом. Постараемся заинтересовать анализом этого комплекса и нашего читателя.

Начнем с того, что в это сокровище, судя, опять-таки, по выборке А.Х. Стевена, выпали разновременные монеты, выпущенные в период с 210 по 324 гг. н.э. А это, заметим, уже само по себе достаточно примечательно[54]. Во-вторых, если определения А.Х. Стевена верны, то в состав комплекса вошли не только статеры и фоллисы конца III – начала IV вв. н.э., но и боспорская разменная медь начала III в. н.э., что крайне интересно. В-третьих, все эти монеты представляли для своего владельца реальную ценность – ведь они оказались в кладе. А так как римская медь к тому времени была уже кредитными деньгами, то, следовательно, он видел в своем сокровище отнюдь не только металл. Получается, что в регионе формирования клада не менее века обращалась монета, номинал которой в валюте начала IV в. н.э. установить было бы практически невозможно. Выходит, что древнейшие медные монеты служили местными заменителями денег[55].

В таком случае получается, что владелец сокровища ценил не только современные ему монеты, но и денежные суррогаты, использующиеся на местном рынке. Причем он не стремился отложить серебро или золото. Полагаем, что владелец сокровища был мелким торговцем, копившим мелочь, необходимую для совершения каждодневных сделок. Жил он в начале IV в. н.э., вернее всего, в небольшом римском поселении, причем его жители слабо контактировали с варварами – в кладе нет подражаний. В тоже время наличие боспорской монеты свидетельствует об отсутствии каких-либо существенных подвижек в составе населения региона – его жители веками использовали разменные монеты местного чекана. В тоже время присутствие в кладе деградированных статеров не может быть объяснено подчинением района Судака Боспору – к тому времени эти монеты обращались в Таврике повсеместно. Куда показательнее наличие римской кредитной монеты. Только власти империи могли обязать ее к приему.

Итак, если наши рассуждения логичны, то клад из с. Дачное являлся сбережением ромея[56] или в достаточно существенной степени романизированного местного жителя, предки которого испокон веков проживали в этом регионе. Полагаем, что он жил в достаточно мирный период первой половины правления Тиберия Юлия Рескупорида VI [20, с. 126-127; 61, с. 464]. Причем он сокрыл свое сокровище не с целью отложить денег на «черный день». Иначе бы в нем оказалось бы золото и серебро. Судя по составу, клад представлял собой небольшое сбережение средней руки торговца, который по неизвестной нам причине не смог распорядиться своими деньгами.

Теперь обратимся к иным позднеантичным и раннесредневековым кладам, найденным в Таврике к настоящему времени. К примеру, к обнаруженному в Стрелецкой бухте в 1904 г. [26, с. 65, № 627]. В него выпали только бронзовые монеты. Большая их часть была отчеканена при Юстиниане I Великом (527-565 гг. н.э.). Однако в том же кладе оказались выпуски Публия Аврелия Лициния Валерия Валериана – 1 экз., Гая (Луция или Марка (?)) Флавия Валерия Константина 1 экз., Флавия Юлия Констанция (Констанций II)[57] (337-361 гг. н.э.) – 2 экз., Флавия Феодосия (Феодосий I Великий) (379-395 гг. н.э.) – 1 экз., Флавия Аркадия (383-408 гг. н.э.) – 4 экз. и Флавия Гонория (395-423 гг. н.э.) – 2 экз. Очевидно, что все они в первой половине VI в. н.э. являлись средствами платежа. Получается, что и в раннесредневековой Таврике продолжали использовать совершенно обесцененные позднеантичные монеты. Опять-таки заметим, что подобное явление не является ординарным событием. Очевидно, что оно требует объяснения.

В поисках ответа на поднятый вопрос обратимся к монетному делу варварских королевств, образовавшихся в результате распада Римской империи. Причем делаем это обдуманно, так как к настоящему времени оно довольно хорошо изучено. И что же мы находим? Оказывается первые их эмиссии представляли собой надчеканенные римские императорские монеты I-IV вв. н.э.[58] [66, p. 252-298; 108, p. XVIII] (рис. 3,1-4). Таким образом их включали в денежное обращение новоявленных королевств. Причем неплохо прослеживаются все этапы воплощения этой задумки в реальность. Так, на ассе Марка Випсания Агриппы чуть заметны небрежные удары зубила, с помощью которого на монете выбили метку «XLII», тем самым, узаконив ее обращение в качестве монеты в 42 единицы – нумма или денария (рис. 3,1) [102]. Куда четче и, скажем, основательнее прорублена аналогичная надчеканка «LXXXIII»[59] на сестерции Сервия Сульпиция Гальбы (рис. 3,2) [103]. В тоже время клеймо «XLII» на ассе Тита Флавия Веспасиана – отца передано четко, но довольно небрежно, и, как бы, второпях (рис. 3,3) [104]. Полагаем, что сказалась спешность переделки и осознанная в ходе ее сложность самого процесса прорубки зубилом довольно трудных обозначений. И вскоре выход был найден. На аверсе фоллиса Флавия Клавдия Константина (Константин II) (337-340 гг. н.э.) хорошо заметны четыре четкие линии надчеканки (рис. 3,4) [105]. С их помощью монета получила достоинство в четыре денария. Складывается впечатление, что их выбили в один заход, одним ударом. Да и малые размеры монеты не позволили бы проставлять метку зубилом в несколько заходов. Полагаем, что монетчики воспользовались умело сделанным рельефным штампом.

Но вернемся к теме нашего исследования. Очевидно, что римская разменная монета использовалась даже после денежных реформ, целью которых было ее изъятие из обращения. Мы находим это явление крайне интересным и попытаемся выявить его причины[60]. Известно, что римская столичная или провинциальная медь (а, как помним, в кладе из с. Дачного и из Стрелецкой бухты были найдены именно медные монеты) оформлялась на довольно высоком художественном уровне. Понятно, что население не стремилось избавиться от них даже после полного обесценения. Возможно, что со временем эта медь стала чем-то вроде жетонов–тессер местного значения. Возможно, в ней стали видеть своеобразные медальоны [106] (рис. 3,5-6). А они, как мы знаем, обращались довольно долго. Кстати, и на них также известны надчеканки [107] (рис. 3,6). В любом случае, в виде тессер или медальонов, но античные бронзы оставались востребованными на протяжении столетий – по крайне мере, до первой половины VII в., когда общий кризис имперской идеологии заставил отказаться от ряда традиций античного мира.

Заметим, что столь продолжительная жизнь разменной монеты условного достоинства может быть объяснена и куда более прозаическими причинами. Дело в том, что в последние два века существования Римской империи ее население периодически страдало от дефицита разменной монеты. Дело в том, что правившие тогда императоры столь неохотно чеканили малостоящую медь, что временами были вынуждены даже периодически передавать ее эмиссию на откуп [36, с. 216-217]. Именно нехваткой разменной монеты можно объяснить выпуск в ряде регионов империи т.н. pseudo-imperial coins, к числу которых стоит отнести и т.н. Æ2 Феодосия II (408-450 гг. н.э.) и Валентиниана III (425-455 гг. н.э.) таврического чекана [57, c. 140-148]. Заметим, что выпуск этих суррогатов, безусловно, свидетельствует о подвижках в составе населения и о временном ослаблении римского влияния в регионе. Однако в таврических кладах они не встречаются. Если наши рассуждения верны, то это говорит о том, местные жители чувствовали себя достаточно защищенными, чтобы тезаврировать варварскую монету. Причем так поступали не только ромеи. Жители Таврики традиционно отдавали предпочтение деньгам Рима. Так что нечего удивляться изобилию таких находок на территории варварских поселений Горного Крыма.

Однако, насколько нам известно, отнюдь не все эти нумизматические памятники к настоящему времени введены в научный оборот. Вероятно, они встречаются столь часто, что так и не привлекли к себе внимание своего исследователя. Чтобы поднять интерес к этим интереснейшим историческим и нумизматическим памятникам, введем в научный оборот небольшой монетный комплекс, к сожалению, упущенный крымским историками и нумизматами.

Как нам стало известно, в окрестностях г. Бахчисарая в 2009 г. местными жителями был обнаружен небольшой клад позднеримской медной монеты [99]. К сожалению, находчикам не удалось передать его в государственный музей. Сокровище разошлось по рукам. Вследствие этого нам не удалось изучить его состав. Пришлось удовлетвориться осмотром только пяти монет (рис. 4). Все они представляли собой фоллисы императоров конца III – начала IV вв. н.э.: Гая Аврелия Валерия Диоклетиана (284-305 гг. н.э.) (рис. 4,1), Марка Аврелия Валерия Максимиана (рис. 4,2), Флавия Валерия Констанция Хлора (Констанций I) (293-306 гг. н.э.) (рис. 4,3) и Флавия Галерия Валерия Лициниана Лициния (рис. 4,4,5). По-видимому, монеты собирались в клад достаточно долго. Самые ранние из них (рис. 4,1-3) были выпущены в конце III – начале IV вв., а, точнее, в 294/5-305 гг. н.э.[61], а позднейшие[62] – Флавия Галерия Валерия Лициниана Лициния, – в 308-310 гг. н.э. [97, № 54a, 54b] (рис. 4,4) и в 313-324 гг. н.э. соответственно. Примечательно и то, что сокровище было обнаружено за пределами зоны имперского влияния. Оно определенно представляло собой варварский клад, но состоящий уже исключительно из медной кредитной монеты. Причем оно было явно длительного накопления – разброс во времени между датами выпуска древнейших и позднейших монет составляет не менее тридцати лет. Применив ранее апробированную методику, мы датируем его выпадение из обращения 330-340 гг. н.э. Полагаем, что состав клада убедительно свидетельствуют о высоком уровне и длительности контактов местного варварского населения с жителями империи, возможных только при условии мирной передышки, отмеченной в первой четверти IV в. н.э. [20, с. 126-127; 61, с. 464].

Итак, проведя небольшое нумизматическое исследование, мы попытались проследить историю денежного обращения Таврики в I-IV вв. н.э. Если наши рассуждения верны, то регион в интересующий нас период оставался в зоне римского политического и экономического влияния. Даже миграции населения не могли изменить ситуацию. Местные жители и пришлые варвары использовали римскую монету. Причем даже финансовый кризис и регулярные денежные реформы не могли подорвать их доверие к италийской валюте. Мы смело можем считать, что для характеристики денежного хозяйства римской Таврики как нельзя лучше подходит девиз «Non deficit alter aureus».

Однако мы занимались не только констатацией этого, с нашей точки зрения, совершенно очевидного факта. Надеемся, что нам удалось доказать, что наилучшим индикатором состояния таврических общностей (варварских, ромейских, эллинистических – всех без исключения) могут послужить клады, выпавшие на территории полуострова в период античности. Надеемся, что методика, разработанная нашими предшественниками, вновь станет востребованной при исследовании монетных сокровищ, находимых как в Средиземноморье, так и в окаймляющих его регионах. Полагаем, что эта схема анализа древнего клада позволяет как нельзя лучше осветить историческую ситуацию, сложившуюся к моменту его выпадения из обращения, а сам он, бесспорно, является не аморфным «богатством», а ценнейшим историческим источником.

Список использованных сокращений

 

АДЛУ             –          Археологічні дослідження Львівського університету.

БК                  –          Боспор Киммерийский и варварский мир .

в период античности и средневековья. Керчь.

б.э.                  –          Боспорская (вифинийско–понтийская) эра.

ВХНУ             –          Вісник Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна. Харкiв.

ИАК               –          Известия (Императорской) археологической комиссии. СПб.

КРУ БИКЗ                –          Крымское Республиканское учреждение .

КСИА                        Краткие сообщения Института Археологии. М.

«Бахчисарайский историко-культурный заповедник».

МАИАСК      –          Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма.

                                   Севастополь–Тюмень.

МАИЭТ          –          Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Симферополь.

НВБелГУ       –          Научные ведомости Белгородского государственного университета. Белгород.

НиС                –          Нумизматика и сфрагистика. Киев.

НиЭ                –          Нумизматика и эпиграфика. М.

НПУ               –          Національний педагогічний університет імені М.П. Драгоманова.

РДГУ              –          Рівненський державний гуманітарний університет.

САИ               –          Свод археологических источников. М.(серия).

х.э.                  –          Херсонесская эра.

BSS                 –         Black Sea Studies.Aarhus.

IOSPE I2            –          Latyschev B. Inscriptionis orae septentrionalis Ponti Euxini greacae et latinae.

                                   Petropoli.

NR                   –          Numismatique Romaine. Essais, Recherches et Docunents. Wetterin.

RIC                 –          The Roman Imperial Coinage.

RCV                –          Roman Coins and Their Values.

RSC                –         Roman Silver Coins.


[1] Считаем своим долгом сделать только маленькую поправку: заинтересовавший В.В. Кропоткина и его последователей пассаж приведен у Диона Кассия Кокцеана не в LXXXII, а в LXXVIII книге его «Роμαίκη» (Δίων ὁ Κάσσιος, LXXVIII,14:3,4), от которой, кстати, дошло только восемьдесят βιβλία.

[2] Отметим только те из них, которые по разным причинам оказались в поле нашего зрения.

[3] На данном этапе исследования предлагаем сконцентрировать внимание исключительно на анализе крупнейших номиналов рассматриваемых денежных систем.

[4] Речь идет о надписи, изданной Р.Х. Лепером и В.В. Латышевым (IOSPE I2, 402).

[5] Если не считать, конечно, свидетельством обратного подражания золоту и серебру Республики кельтской работы, крайне редко находимые на территории Украины. Правда, район их изготовления пока еще не установлен [8, c. 155, 170, Табл. I,7].

[6] Так, золотые в 20 (ок.1,1 г), 40 (ок.2,25 г) и 60 (3,34 г) ассов были выпущены в 211-207 гг. до н.э. [92, p. 76, № 3,4,5]. Ауреусы весом ок.10,7 г. чеканили римские магистраты и полководцы [92, p. 76-77, № 6-20]. В ранней Республике (217-216 гг. до н.э.) били и собственные статеры, а также их фракции [92, p. 75, № 1,2]. Правда, они весили в лучшем случае ок.7 г при норме 8,2-8,5 г для одноименных золотых чеканки эллинистических государств.

[7] Дело в том, что для монетного дела Республики была присуща регулярная эмиссия неполноценной монеты. К примеру, порча денария началась уже во II в. до н.э. Выпуски неполноценных денег шли на удовлетворение требований сторонников популяров. Апогеем государственного фальшивомонетчества стала эмиссия медных плакированных серебром денариев с зазубренным гуртом, проводимая марианцами во время борьбы с Луцием Корнелием Суллой. Только к концу I в. н.э. римскую валюту удалось на время стабилизировать [36, с. 84-85]. Однако гражданские войны 40-30 гг. до н.э. привели к выбросу в обращение огромной массы неполноценной монеты.

[8] Римские квесторы, провинциальные наместники и полководцы были вынуждены эмитировать подобные деньги для Афин, Крита, Македонии и территорий бывшего Пергамского царства [36, с. 90].

[9] Хотя не только гражданские лица, но и солдаты предпочитали драхмы денариям (Αππιανός, Ρωμαικών εμφυλίων, Β’-Ε’).

[10] В современной историографии его принято именовать Октавианом Августом, что, с нашей точки зрения, совершенно недопустимо. Ведь его называли Цезарем Октавианом, т.е. октавиевым, не настоящим, только враги с легкой руки Марка Туллия Цицерона. Заметим, что ни на монетах, ни в текстах надписей этого императора Октавианом никогда не именовали. Куда вернее называть его Гаем Октавием Цезарем Августом, как это делал Гай Светоний Транквилл, или Императором Цезарем Августом, т.е. с учетом почетных прозвищ, полученных им после победы над Марком Антонием и Клеопатрой VII (51-30 гг. до н.э.).

[11] Правда, в Кесарее Каппадокийской чеканили драхму, эквивалентную денарию, в Александрии Египетской выпускали биллонные монеты по особой стопе (ее тетрадрахма была равноценна денарию), да и в Антиохии на Оронте били серебро традиционного аттического веса.

[12] Вопрос об узаконенной фальсификации римского серебра рассмотрим ниже.

[13] О других эмиссиях золота в клиентальных Риму царствах мы не знаем.

[14] Гай Светоний Транквилл именует его Тиберием Клавдием Нероном, т.е. тем именем, которое он носил до усыновления Императором Цезарем Августом.

[15] Насколько нам известно, это название было позаимствовано из «Scriptores Historiae Augustae». Правда, там оно, как правило, использовалось для обозначения золотой монеты. Так, «золотые антонинианы» жаловали Луцию Домицию Аврелиану (SHA. Divus Aurelianus, IX,1, XII,1) и Марку Аврелию Пробу (SHA. Probus, IV,1). Судя по тексту, они могли быть медальонами, а не просто ходячей монетой крупнейшего номинала. Подтверждает нашу гипотезу и то, что «серебряные антонинианы» упомянуты в «Scriptores Historiae Augustae» лишь единожды (SHA. Firmus, Saturninus, Proculus et Bonosi XV,1), да и то при описании событий времен позднейших узурпаций второй половины III в. н.э., когда экономика и финансы империи находились на грани краха. Кстати, это единственный известный случай их массового выпуска. Получается, что авторы хроник под антонинианами имели в виду не полновесную ходячую монету, а медальоны–жетоны из драгоценных металлов, предназначенные, как правило, для раздачи полководцам, но, в крайнем случае, выдававшиеся и войскам. Следовательно, у нас нет никаких оснований называть антонинианами билонную римскую монету. Однако мы продолжим использовать этот термин, так как он привычен современным историкам и нумизматам. Надеемся, что в ближайшее время нам удастся установить номинал этой самой ходовой римской монеты III в. н.э.

[16] К настоящему времени нет единой точки зрения по вопросу об их номинале [85, p. VI, VII]. Хотя в них часто видят двойные денарии, однако вес этих монет не позволяет считать их таковыми. Заметим, что именно весовые характеристики позволяют прояснить причины выпуска т.н. антонинианов, первоначальный регион их обращения и соответствие с иными платежными средствами империи. Но для начала нужно абстрагироваться от тривиальных представлений о римской монетной системе. Как известно, на востоке империи эмитировали т.н. кистофор – тетрадрахму по родосской стопе. Его теоретический вес составлял ок.10,2 г. и он был эквивалентен трем денариям весом в3,41 г. Заметим, что средний антониниан содержит ровно вполовину меньше серебросодержащего сплава. В таком случае, у нас есть все основания считать его дидрахмой родосской системы и, в тоже время монетой в полтора денария. Полагаем, что его стали чеканить для восточных провинций империи с целью наилучшим образом увязать римскую и местные валюты, а этого, очевидно, и стоило бы ожидать от императора Марка Аврелия Севера Антонина (Каракаллы), официально провозглашавшего себя новым Александром и готовящегося в то время к завоеванию Парфии. Следовательно, у нас есть все основания отвергнуть недоказуемую нумизматическую спекуляцию об антониниане как о монете с изначально принудительным курсом в два денария. Заметим, что мы не можем трактовать корону на голове императора априори как обозначение номинала. Ведь на денариях, ауреусах и их фракциях (имеются в виду квинарии) правителя изображали в лавровом венке. Следовательно, и лучевая корона могла иметь иное значение, кроме практически общепринятого указания на монетное достоинство. Полагаем, что у римлян бытовали обозначения номинала золота и серебра, не встречающиеся на меди, бронзе и аурихалке, нам, к сожалению, не известные. Этот вопрос требует дополнительного исследования.

[17] К настоящему времени известно всего два экземпляра херсонесских драхм римского времени. Они были выпущены при Тиберии Юлии Цезаре. Редкость их находок и очевидная непродолжительность эмиссии не дает нам оснований отнести сам факт их обращения к отличительным признакам первого периода. Информации о находках драхм Тиберия Юлия Цезаря и фотография публикуемого нами экземпляра были любезно предоставлены Е.Я. Туровским.

[18] К слову заметим, что сами физические параметры монет убедительно опровергают предположение В.А. Анохина. Дело в том, что ординарные ассарии крупнее и тяжелее заинтересовавший нас меди.

[19] Наш анализ технологии изготовления чеканов для монетного двора Херсонеса римского времени приведен в [55, с. 76-120]. Полагаем, что наиболее квалифицированные мастера вырезали портреты правителей, а надписи и фигуры Девы размещали их менее опытные коллеги.

[20] Странно, но чуть выше ученый доказывал, что их выпускали исключительно для торговли варварами [45, с. 443].

[21] Монета была продана на аукционе, проведенном компанией «Classical Numismatic Group, Inc». Данные о ней были получены из каталога «Mail Bid Sale 84 (05.05.2010)». Номер лота 589 [101].

[22] На данный момент мы еще не нашли убедительное объяснение этому явлению. Но, основываясь на том факте, что на аверсе поддельного статера429 г. б.э. отсутствуют изображения дубинки Геракла, стрелы (судя по пропорциям, это не копье) Аполлона, меча Ареса или же трезубца Посейдона, мы смеем предположить, что причиной его выпуска стало недоверие население к монетам с этими эмиссионными символами.

[23] Монета была продана фирмой «Münzen & Medaillen GmbH (DE)» на аукционе «Auction 20 (10.10.2006)». Номер лота 167 [100].

[24] Сведения об этих монетах, найденных в Юго-Западном Крыму, были сообщены нам крымским исследователем А.В. Якушечкиным.

[25] Правильнее было бы их называть moneta nigri (лат. «черная монета»). Дело в том, что их чеканили из биллона, а перед выпуском в обращение отбеливали – химическим способом (нагревая в поваренной соли) удаляли с поверхности медь. В результате такие денарии приобретали вид полноценных серебряных. Однако со временем покрытие из драгоценного металла стиралось, и медь снова проступала на поверхности. В результате ее окисления монеты темнели, т.е. становились «черными».

[26] Считаем, что это обстоятельство вовсе не должно учитываться. Наши пояснения см. ниже.

[27] Их могли и отливать. К примеру, в Англии, у Вала Адриана, довольно часто находят формы для литья копий денариев II-III вв. н.э. Самая ранняя из известных нам находок была сделана в1697 г. неподалеку от г. Лидса. В1821 г. в той же местности случайно обнаружили еще несколько форм. Известны и монеты, отлитые с их помощью [74].

[28] Во время работы в фондах КРУ БИКЗ нам не раз приходилось видеть субэратные денарии и антонинианы, хранящиеся в коллекции музея. Но, как ни странно, на апробации эти монеты показывали немыслимо высокую 1000-ю пробу, совершенно невероятную для античности. И это, естественно, бездумно заносилось в описи. Дело в том, что на апробацию брали металл с поверхности монеты, а не с гурта, даже если он «светил» медью. Убедить коллег в ошибочности этой методики нам, к сожалению, не удалось. Так что сейчас каждый желающий при наличии соответствующего разрешения может ознакомиться в КРУ БИКЗ с т.н. антонинианами, выбитыми не из биллона, как следовало бы ожидать, а из «чистого серебра» (sic!), опубликовать их, и, тем самым, попытаться в корне изменить существующие представления, к примеру, о финансовом кризисе в Римской империи в середине III в. н.э. Правда, основываться исключительно на результатах этих апробаций, с нашей точки зрения, было бы крайне опрометчиво.

[29] Эту практику мы будем использовать и в дальнейшем. Полагаем, что в одной статье не может быть приведен анализ всех крупных нумизматических памятников античной Таврики.

[30] Они остались у находчика и не были изучены.

[31] Почему-то в «Кладах римским монет на территории СССР» указано, что он чеканил монету в38 г. н.э., когда, как мы помним, Республика уже не существовала [26, с. 65, № 617].

[32] В современной историографии его принято именовать Веспасианом.

[33] Причиной стала фиксация веса денария на уровне3,9 г., произошедшая по окончанию Гражданских войн. Прежняя монета, не отличавшаяся высокопробностью и стабильностью веса, была вытеснена с рынка.

[34] Очевидно, что у нас нет оснований ожидать появления других носителей античной цивилизации в Северной Таврике в тот период. О возможности выпадения из обращения кладов римских солдат см. ниже.

[35] Отсутствие в сокровище монет Боспора и Херсонеса не может быть случайным. Полагаем, что его первоначальные владельцы не попали в зону экономического влияния этих государств. В тоже время значительный процент монет Императора Цезаря Августа убедительно свидетельствует о начале формирования клада в период усиления римского влияния в регионе. Вернее всего, это событие можно увязать с Балканской компанией (6-10 гг. н.э.), проведенной Тиберием Юлием Цезарем против восставших иллирийцев и паннонийцев. Полагаем, что значительный приток римской валюты в регион в тот период позволил местным варварам начать составление клада.

[36] Заметим, что не мы разработали эту методику. Ее испокон веков применяют нумизматы при изучении крупных монетных собраний. В частности, мы узнали о ней из работ великого российского археолога, историка и нумизмата Г.А. Федорова-Давыдова.

[37] Понятно, что не стоит акцентировать внимание на досадных ошибках в именах императоров. Очевидно, что Авла Вителлия (69 г. н.э.) переименовал в таинственного Виттелия [47, с. 539] не автор статьи, а неосведомленный наборщик. Стоит обратить внимание разве что на попытку выделить в самостоятельные правители Юлию Мамею – мать Марка Аврелия Антонина Севера Александра (222-235 гг. н.э.) – так его именовали на монетах [86, p. 71]. Действительно, властная женщина помогала управлять империей своему добродушному сыну. Однако она ему не наследовала. Следовательно, у нас нет никаких оснований выделять период ее самостоятельного правления.

[38] У нас нет оснований и рассуждать о существовании, назначении и плане этого здания и дискутировать вопрос о времени размещения в нем гипотетического римского гарнизона до проведения раскопок.

[39] Мы вынуждены акцентировать внимание на этом моменте,  так как уважаемый крымский исследователь полагает, что легионерам в первой трети III в. платили жалование исключительно в денариях, т.к. армия была «невосприимчива к новому номиналу» [47, с. 545]. Далее, ученый пишет, что в тот период «антонинианы предназначались не для подразделений регулярной армии, а для федератов» [47, c. 545]. Понятно, что это обосновывает его атрибуцию Репинского и Балаклавского кладов. К сожалению, В.А. Сидоренко не указал источник этой информации. В тоже время нам известно, что т.н. антониниан изначально служил основным средством пропаганды имперской политики [1, с. 123, 135, 136-137, 141, 148, 149, 191, Табл. 2, 3], в частности, прославлял армию и декларировал ее верность императорам [86; 90]. Да и выпускали их в куда большем количестве, чем денарии. Так что у нас нет никаких оснований полагать, что серебро только этого номинала в первой трети III в. н.э. остается основным средством для расчетов с армией.

[40] Определение В.Е. Еременко. Не стоит удивляться тому, что пятнадцатисантиметровые ременные застежки так и не найдены в Херсонесе. Ведь они не могли быть свойственны военному делу римлян, очевидно, не желавших травмировать себя подобными приспособлениями. Ведь они неплохо знали пряжки практически современного типа [1, Fig. 62, 118].

[41] У нас есть все основания считать ее застежкой-скрепой, правда, не римской. Заметим, что это изделие не могло быть и составной частью фибулы [4].

[42] Заметим, что к аналогичным выводам, правда, на материале из Восточного Причерноморья, пришел Г.Ф. Дундуа. Ученый заключил, что сокровища, состоявшие из разновременных серебряных монет могли быть схоронены местным варварским населением, на тот момент, находящегося на начальной стадии освоения законов денежного обращения [16, с. 67].

[43] Конечно, их выпадение из обращения можно объяснить катаклизмами, вызванными римским вторжением на Боспор в 44/5 г. н.э. Но, в таком случае, почему прятали именно медь наименьшего номинала? Полагаем, что не стоит связывать сокрытие кладов ассариев с бурными событиями конца правления Тиберия Юлия Митридата III (VIII) (39-44 гг. н.э.). Ведь, как известно, тогда военные столкновения произошли не в Таврике, а на территории Синдики. Так что если бы пантикапейцы, опасаясь за будущее, и схоронили свои сокровища, то им ничего не мешало бы отрыть их снова и пустить в оборот. Вернее всего, клады ассариев представляли собой тривиальные сбережения бедных горожан, сделанные в период обращения меди Тиберия Юлия Митридата III (VIII), по непонятным причинам схороненные навеки своими владельцами.

[44] Клады привозного серебра и местных статеров в это время выпадали только на восточной границе государства [2, с. 304-311], что, как нам кажется, свидетельствует об остроте конфликта между Боспором и соседствующими с ним варварскими племенами региона. Только там жить было небезопасно.

[45] Характерна для Пшеворской культуры [77, Abb. 98,3]. Подобные фибулы встречаются на территории Западной (Волынская и Ровенская обл.) и Восточной Украины (Полтавская обл.) [11, c. 52-55].

[46] К сожалению, В.А. Сидоренко счел возможным датировать одну из них (какую – из его текста непонятно) правлением Марка Аврелия Антонина Гелиогабала [47, с. 545]. Мы же в свою очередь считаем необходимым поддержать атрибуцию А.Г. Герцена и И.С. Пиоро, так как на аверсе монет, отнесенных ими к правлению Марка Аврелия Севера Антонина, отлично видны узнаваемые портреты этого правителя. Допускаем, что крымского нумизмата смутила легенда аверса первой монеты в описи. Напомним, что на ее лицевой стороне первой из них явственно читается: «IMPCMAVRANTONINVSAVG» («Imperator Caesar Marcus Aurelius Antoninus Augustus») – «Император Цезарь Марк Аврелий Антонин Август» [40, с. 84, № 1; 77, p. 178]. Действительно, подобные надписи известны и на монетах Марка Аврелия Антонина Гелиогабала. Правда, эта легенда приводилась на них несколько в иной форме. Известны написания «IMPCAESMAVRANTONINVSAVG» и «IMPCMAVRANTONINVSPFAVG» [86, p. 28]. Также нет у нас оснований относить к правлению Марка Аврелия Антонина Гелиогабала вторую монету из описи клада. Ведь этот правитель не был Германским, тогда как на аверсе монеты из Долинного читается «ANTONINVSPIVSAVGGERM» («Antoninus Pius Augustus Germanicus») – «Антонин Пий Август Германский» [40, с. 84, № 2; 77, p. 178].

[47] С той же уверенностью мы отвергаем заключение В.А. Сидоренко, трактующего этот клад как сбережение римского федерата [47, с. 545]. Заметим, что ученый пришел к такому выводу, развивая свою идею о выплате жалования денариями, а федератам – исключительно антонинианами. Чтобы не повторяться, заметим только, если при анализе финансового положения Рима в первой трети III в. н.э. дискуссия еще гипотетически возможна, то к середине этого столетия денарий уже в принципе не мог иметь какое-либо особое значение. Заметим, что со времен Марка Юлия Филиппа его практически не чеканили. Нам известно всего три их разновидности, к слову, крайне редких [94, p. 156, № 8980-8982]. Хотя в тоже время т.н. антонинианы выпускали в изобилии. Как видим, идет речь о вытеснении одной денежной единицы другой. При Гае Мессии Квинте Траяне Децие т.н. антонинианы стали бить уже из денариев начала III в. н.э. [95].

[48] Перечислим и проанализируем комплексы без очевидного учета времени их выпадения из обращения. На данном этапе исследования считаем куда более целесообразным разобраться с причинами их образования и с принципами формирования.

[49] Мы ничего бы и не узнали об этом сокровище, если бы М.Г. Абрамзон, Н.А. Фролова, А.В. Куликов, Т.Н. Смекалова и О.А. Иванина не установили обстоятельства его обнаружения и первоначальный состав [3, с. 86-88, 94-101].

[50] Эти выпуски составляют относительное большинство.

[51] Хоть это сокровище было найден не в Таврике, а в Синдике, полагаем, что стоит обратить внимание именно на него, так как его состав является эталонным для современного ему денежного обращения Боспорского государства.

[52] По В.В. Кропоткину [26, с. 63-64, № 578].

[53] Мы принимаем прочтение В.П. Яйленко [61, с. 462].

[54] Хотя, заметим, это явление нельзя считать редким. К примеру, на территории Галлии еще в первой четверти IV в. н.э. обращались т.н. антонинианы императоров второй половины III в. н.э. Причем эти денежные суррогаты также выпали в клады [71, p. 8-16]. Впрочем, сокровища IV-VII вв. н.э., кроме всего прочего содержащие монеты I-III вв. н.э. находят не только на территории бывшей Римской империи, но и за ее пределами [82, p. XCVII, CIV, CVI].

[55] Ниже мы обоснуем это положение.

[56] У нас есть все основания называть так подданных империи, живших после принятия в212 г. н.э. «Constitutio Antoniniana».

[57] По-видимому – этого правителя, хотя В.В. Кропоткин не указал его номер. Сам порядок перечисления позволяет нам ожидать появления монет этого императора.

[58] Сам факт проведения такой операции говорит о значительности доли разменной монеты I-IV вв. н.э. в составе денежной массы, обращавшейся на окраинах распавшейся Римской империи.

[59] Таким образом, номинал монеты был определен в 83 денария.

[60] Ранее, в статье «К вопросу о номиналах литых бронз раннесредневекового Херсона» [56, с. 117-130] мы попытались привлечь внимание к этой проблеме. Однако до сих пор большинство современных нумизматов безапелляционно считают, что медная монета в античности и средневековье могла обращаться сколь угодно долго. Но ведь принятие этого утверждения на веру фактически лишает нас возможности учитывать нумизматические памятники в качестве датировочного материала. На данном этапе исследования мы попытались найти объяснение столь длительному использованию ряда разновидностей античных монет.

[61] К сожалению, физические параметры большинства монет нам неизвестны. Мы вынуждены атрибутировать их только по правителю и типу. Все эти бронзы относятся к серии «GENIO POPVLI ROMANI» – «Гений римского народа». Монета Гая Аврелия Валерия Диоклетиана была выпущена в Геракле [97, № 12a-12b, 17a-20b, 23a-23b], фоллис Марка Аврелия Валерия Максимиана отчеканили в Никомедии [97, № 27a-30b]. Одновременно с ними находилась в обращении выбитая в Сердике бронза Флавия Валерия Констанция Хлора [97, № 12a-13b].

[62] Самая ранняя из них (рис. 4,4) относится ко второй серии «GENIO AVGVSTI» чекана Никомедии, а позднейшая – к «IOVI CONSERVATORI» (рис. 4,5). Ее эмиссионные символы не читаемы.

 

Рис. 1. К вопросу о составе денежного обращения Таврики в период денария–статера 1,2 – боспорские статеры рубежа н.э.: монетария Марка Дурмия (1) и Тиберия Клавдия Нерона (2); 3,4 – херсонесские статер (3) и драхма (4) Тиберия Юлия Цезаря; 5 – поддельный херсонесский статер 128 г. х.э.; 6-8 – разменная медь херсонесского чекана: ассарий (6) и тетрассарии (7,8); 9-11 – статеры Тиберия Юлия Реметалка: медный (9) и золотые (10,11); 12,13 – статеры Тиберия Юлия Котиса III: фальшивый (12) и полноценный (13); 14,16 –римские денарии: субэратный (14) и полноценный (16); 15,17-20 – т.н. «лимесные денарии» из Юго-Западного Крыма.

 

Рис. 2. Состав денежного обращения в Таврике в период т.н. антониниана–статера– «таманского денария». 1-5 – литые денарии британской работы; 6,7 – литые денарии из Крыма; 8-15 – Войковский клад т.н. антонинианов 1962 г.; 16 – т.н. «таманский денарий».

 

Рис. 3. К выяснению причин сохранения в денежном обращении раннесредневековых государств римских монет I-IV вв. 1-4 – надчеканенные вандалами римские монеты: асс Марка Випсания Агриппы (1), сестерций Сервия Сульпиция Гальбы (2) и асс Тита Флавия Веспасиана – отца (3), фоллис Флавия Клавдия Константина (4); медальоны: Публия Элия Траяна Адриана (5) и надчеканенный Луция Септимия Севера (193-211 гг. н.э.) (6).

 

Рис. 4. Клад позднеримских монет 2009 г. из окрестностей г. Бахчисарая 1 – Гая Аврелия Валерия Диоклетиана; 2 – Марка Аврелия Валерия Максимиана; 3 – Флавия Валерия Констанция Хлора; 4,5 – Флавия Галерия Валерия Лициниана Лициния.


Библиографический список
  1. Абрамзон М.Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи. М., 1995.
  2. Абрамзон М.Г., Фролова Н.А. Корпус боспорских кладов античных монет. Симферополь–Керчь, 2007–2008. Т. 1.
  3. Абрамзон М.Г., Фролова Н.А., Куликов А.В., Смекалова Т.Н., Иванина О.А. Клады античных монет. Из собрания Керченского государственного историко-культурного заповедника. Нумизматическая коллекция. Киев, 2006. Т. 1.
  4. Амброз А.К. Фибулы юга европейской части СССР // САИ. 1966. Д1-30.
  5. Анохин В.А. Клад римских монет из с. Жуковичи // Материалы, исследования и заметки по археологии и нумизматике. Киев, 2010.
  6. Анохин В.А. Монетное дело Боспора. Киев, 1986.
  7. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. – XII в. н.э.). Киев. 1977.
  8. Анохин В.А. Находки римских монет в Украине // Материалы, исследования и заметки по археологии и нумизматике. Киев, 2010.
  9. Анохин В.А. Римские монеты в Украине // Материалы, исследования и заметки по археологии и нумизматике. Киев, 2010.
  10. Анохин В.А. Клад римских монет из с. Жуковичи // Материалы, исследования и заметки по археологии и нумизматике. Киев, 2010.
  11. Бажан И.А. КСАН. М., 2011. Вып. 1. – Археологические предметы из случайных находок на территории Восточной Европы 2009-2011 гг.
  12. Бейдин Г.В., Григорьянц М.Н., Любичев М.В. Находки монет римского времени на территории Харьковской области // Древности римского времени на Слобожанщине. Харьков. 2006.
  13. Бодянский А. В. Находка небольшого клада на нижнем Днепре // НиС, 1963. Вып. 1.
  14. Брайчевський М.Ю. Бiля джерел слов’янськоï державностi (соцiально-економiчний розвиток черняхiвських племен). Київ, 1964.
  15. Брайчевський М.Ю. Римська монета на територiï Украïни. Київ, 1959.
  16. Дундуа Г.Ф. Клад римских монет I-III вв. из с. Эки // КСИА, 1977. Вып. 151. – Античные памятники Колхиды и Иберии.
  17. Глущенко В. П. Клад римских денариев из с. Лукищина // НиЭ. 1989. Вып. 15.
  18. Драгунова М. Н. Клад римских монет из с. Матюши Киевской области // НиС. 1965. Вып. 2.
  19. Еременко В.Е. «Кельтская вуаль» и зарубинецкая культура. СПб., 1997.
  20. Зубарев В.Г. К вопросу о периодах дестабилизации на Боспоре во второй половине III – начале V вв. // БК. 2005.
  21. Карышковский П.О. Ольвийские монеты: производство и технология // Stratum plus. ВАШ археологический журнал. СПб. – Кишинев – Одесса, 1999. № 6.
  22. Каплун В. Я. Староромановский клад римских денариев 1-II веков н. э. // НиЭ, 1972. Вып. 10.
  23. Кононець П. Римська монета на території Волині та Волинського Полісся // Актуальні питання культурології : Альманах наукового товариства «Афіна» кафедри культурології РДГУ. Рівне, 2010. Вип. 9.
  24. Крист К. История времен римских императоров от Августа до Константина: Историческая библиотека Бека. Ростов-на-Дону, 1997. Т. 2.
  25. Кропоткин В. В. Новые находки римских монет в СССР // НиЭ, 1966. Вып. 6.
  26. Кропоткин В.В. Клады римских монет на территории СССР // САИ. 1961. Вып. Г4-4.
  27. Кропоткин В.В. Клады римских монет на территории СССР // САИ. 1962. Вып. Е4-4.
  28. Кропоткин В.В. Экономические связи Восточной Европы в I тысячелетии нашей эры. М., 1967.
  29. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. Орджоникидзе, 1984.
  30. Лепер Р.Х. Херсонесские надписи (с 2 табл. И 15 снимками) // ИАК, 1912. Вып. 45.
  31. Магомедов Б.В. Монети як джерело вивчення історії племен черняхівської культури. // Археологія, 2006. № 4.
  32. Магомедов Б.В., Кароєва Л. Р. Скарб денаріїв поблизу с. Глинськ Вінницької обл // Археологія, 1988. №62.
  33. Мызгин К.В. К вопросу о времени поступления римских монет в среду черняховского населения // ВХНУ. 2008. Вип. 40: Історія. № 782.
  34. Мызгин К.В. К вопросу об источниках поступлений римских монет к населению черняховской культуры // Тези Міжнародної наукової конференції «Східноєвропейські старожитності в добу середньовіччя». Чернівці. 2009.
  35. Мызгин К.В. К проблеме источников поступления римских монет к носителям черняховской культуры // Збiрка тез доповiдей на конференцiï «Черняхiвська культура». Актуальнi проблеми дослiджень. (до 40-рiччя археологiчноï експедицiï НПУ iм. М.П. Драгоманова) 15-17 жовтня2010 г.
  36. Мэттингли Г. Монеты Рима. М., 2005.
  37. Нудельман А.А. Римская монета в междуречье Днестра, Прута и Дуная // Нумизматика античного Причерноморья. Киев, 1982.
  38. Пивоваров С. Римські монети в старожитностях черняхівської культури // Питання стародавньої та середньовічної історії, археології й етнології: Зб. наук. праць. Чернівці, 1999. Т.2.
  39. Пивоваров С. Скарб римських республiканських монет iз с. Почапи у верхов’ях Захiдного Бугу // АДЛУ. 2009. Вип. XII.
  40. Пиоро И.С., Герцен А.Г. Клад антонинианов из с. Долинное Крымской области // НиС, 1974. Вып. 5.
  41. Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III веке н.э. М., 1954.
  42. Сапрыкин С.Ю. Денежное обращение на хоре Херсонеса Таврического. М., 2005.
  43. Сергеев А.Я. Варварские денарии в областях от Подунавья до Закавказья // Международный Нумизматический Альманах. М., 1995.
  44. Сергеев А.Я. Таманский денарий // Седьмая Всероссийская нумизматическая конференция. Тезисы докладов и сообщений. Ярославль, 1999.
  45. Сидоренко В.А. Золотая монетная чеканка Херсонеса I–II вв. н.э. // МАИЭТ, 2001. Вып. VIII.
  46. Сидоренко В.А. К вопросу об этнической атрибуции Ай-Тодорского клада монет IV – начала V вв. с подражаниями «лучистого типа» // Материалы к этнической истории Крыма, Киев, 1987.
  47. Сидоренко В.А. Клад римских денариев из окраины с. Репино Бахчисарайского р-на // МАИЭТ, 2009. Вып. XV.
  48. Столярик Е.С. Очерки монетного обращения Северо-Западного Причерноморья в позднеримское и в византийское время (конец III – начало XIII в.). Киев, 1992.
  49. Ушаков С.В. Варвары горной Таврики на рубеже эпох: Этническая ситуация в Юго-Западном Крыму (III – середина VI вв. н.э.). Опыт реконструкции // Археологический альманах. Донецк, 2010. № 23.
  50. Фролова Н.А. Монетное дело Боспора (середина I в. н.э. – середина IV в. н.э.). М., 1997. Ч. I.
  51. Фролова Н.А. Монетное дело Боспора (середина I в. н.э. – середина IV в. н.э.). М., 1997. Ч. II.
  52. Фролова Н.А., Новиченкова Н.Г. К проблеме чеканки золотых монет античного Херсонеса (46 – 133 гг. н.э.). – в кн. Фролова Н.А. Античные золотые монеты в собрании Государственного исторического музея (от античности до Византии). М., 2010.
  53. Чореф М.М. «Nomen est omen», или к истории Таврики рубежа н.э. // Материалы X Научной конференции «Ломоносовские чтения» 2011 года и X Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2011» / Под ред. В.А. Трифонова, В.А. Иванова, В.И. Кузищина, Н.Н. Миленко, В.В. Хапаева. Севастополь, 2011.
  54. Чореф М.М. «Nomen est omen», или к истории Таврики рубежа н.э. // НВБелГУ, 2011. Вып. 19.
  55. Чореф М.М. Изображения императоров династии Юлиев–Клавдиев на золоте, серебре и меди херсонесского чекана // МАИАСК. 2010. Вып. II. Режим доступа: http://www.msusevastopol.net/downloads/MAIASK2.pdf.
  56. Чореф М.М. К вопросу о номиналах литых бронз раннесредневекового Херсона // МАИАСК. Симферополь, 2008. Вып. I. Режим доступа: http://www.msusevastopol.net/downloads/MAIASK1.pdf.
  57. Чореф М.М. К истории монетного дела Херсона в V в. // 10 лет после миллениума. Новое в гуманитарном знании (история, политика, когнитивные практики). К 65-летию Института истории и политических наук ТюмГУ: Сборник материалов конференции. Тюмень, 2010.
  58. Чореф М.М. К истории монетного дела Херсона в первой половине VI в. // Сугдейский сборник. 2010. Вып. IV.
  59. Шилін Ю. Нова iнформацiя про черняхiвьке поселення бiля с. Глинськ Вiнницькоï областi // Подільська старовина. Вiнниця, 2003 / URL: http://museum.vn.ua/articles/pod1/yu_shiln_nova_nformatsya_pro_.html.
  60. Щукин М.Б. Готский путь. Готы, Рим и черняховская культура. СПб., 2005.
  61. Яйленко В.П. Тысячелетний боспорский рейх. История и эпиграфика Боспора VI в. до н.э. – V в. н.э. М., 2010.
  62. d’Amato R. Arms and Armour of the Imperial Roman Soldier. From Marius to Commodus, 112 BC – AD 192.London, 2009.
  63. [Appian] Appian Roman History / Ed. E. Capps, W.H.D. Rouse,L.A.Post, E.H. Warmington // The Loeb Classical Library.London, 1964. Vol. III.
  64. [Appian] Appian Roman History / Ed. E. Capps, W.H.D. Rouse,L.A.Post, E.H. Warmington // The Loeb Classical Library.London, 1961. Vol. IV.
  65. Bastien P., Huvelin H. Trouvaille de Folles de la Période Constantinne (307–317) // NR. 1969. Vol. V.
  66. Berndt G.M., Steinacher R. Minting in Vandal North Africa: coins of the Vandal period in the Coin. Cabinet ofVienna’s Kunsthistorisches. Museum // Early MedievalEurope. 2008. 16 (3).
  67. Bruun P.M. RIC / Ed. Sutherland C.H.V., Garson R.A.G. London, 1966. Vol. VII. – Constantine and Licinius A.D. 313–337.
  68. Burnett A., Amandry M., Repollès P.P.,CarradiceI.Roman Provincial Coinage. Supplement 2. P. 42. S2-I-1936A // URL: http://www.uv.es/~ripolles/rpc_s2 (дата доступа: 18.08.2011).
  69. Bursche A. Denarii subaerati from Barbaricum // Polish Numismatic News. 1997. VI.
  70. Bursche A. Roman coinage from Jakuszowice settlement in north Małopolska // Notae Numismaticae. 1997. 2.
  71. C. Suetonii Tranquilli duodecim Cæsares et minora quæ supersunt opera / Ed. C.B. Hase. Paris, 1828. V. I.
  72. C. Suetonii Tranquilli duodecim Cæsares et minora quæ supersunt opera / Ed. C.B. Hase. Paris, 1828. V. II.
  73. [Δίων ὁ Κάσσιος] Dio’s Roman History.London, 1955. Vol. IX.
  74. Forger’s Hoard of Cast Denarii http://www.forumancientcoins.com/board/index.php?topic=62758.0.
  75. Gaji Suetonii Tranquilli Opera, et In Commentarius Samuelis Pitisci. quo antiquitates romanæ, tum, ab interpretibus doctissimis, Beroaldo, Sabellico, Egnatio, Ursino, Grutero, Torrentio, Casaubono, Marcilio, Boxhornio, Graevio, Babelonio etiam explicatæ, tum ab illis neglectæ, ex auctoribus idoneis permultis, græcis & latinis, veteribus & recentioribus, perpetuo explicantur: huic accedunt index auctorum, … imperatorum, imperatoresque arctissimo gradu contingentium icones, & figuræ ex veterum monumentis … Trajecti ad Rhenum [Utrecht]: Ex officina Francisci Halmæ, 1690. Vol. I.
  76. Gaji Suetonii Tranquilli Opera, et In Commentarius Samuelis Pitisci. quo antiquitates romanæ, tum, ab interpretibus doctissimis, Beroaldo, Sabellico, Egnatio, Ursino, Grutero, Torrentio, Casaubono, Marcilio, Boxhornio, Graevio, Babelonio etiam explicatæ, tum ab illis neglectæ, ex auctoribus idoneis permultis, græcis & latinis, veteribus & recentioribus, perpetuo explicantur: huic accedunt index auctorum, … imperatorum, imperatoresque arctissimo gradu contingentium icones, & figuræ ex veterum monumentis … Trajecti ad Rhenum [Utrecht]: Ex officina Francisci Halmæ, 1690. Vol. II.
  77. Godłowski K. Vorrömische Eisenzeit und Römische Kaiserzeit im östlichen Mitteleuropa und in Osteuropa // Fibel und Fibeltracht / Reallexikon der Germanischen Altertumskunde.Berlin, 2000. Band. 8.
  78. Herzen A.G. Il tesoro di Dolinnoe // Dal Mille al Mille. Tesori e popoli dal Mar Nero. Milano, 1995.
  79. Højte J.M. The Date of the Alliancebetween Chersonesos and Pharnakes (IOSPE I2, 402) and its Implications // BSS, 2006. № 3. – Chronologies of theBlack Sea Area in the Period C. 400-100 BC.
  80. Hollander D.B. Money in the LateRomanRepublic/ColumbiaStudies in the Classical Tradition. Leiden–Boston, 2007. Vol. 29.
  81. IOSPE I2. 1916. Vol. I.
  82. Kent J.P.C. RIC.London, 1994. Vol. X.
  83. Mattingly H., Sydenham E.A. RIC / Ed. H. Mattingly, E.A. Sydenham, C.H.V. Sutherland.London, 1949. Vol. IV. P. III. –Gordian III – Uranius Antoninus.
  84. Mattingly H., Sydenham E.A. RIC.London, 1930. Vol. III – Antoninus Pius to Commodus.
  85. Mattingly H., Sydenham E.A. RIC.London, 1936. Vol. IV. P. I. – Pertinax to Geta.
  86. Mattingly H., Sydenham E.A. RIC.London, 1938. Vol. IV. P. II. – Macrinus to Pupienus.
  87. Preda С. Istoria monedei înDaciapreromană // Bucureşti, 1998.
  88. Seaby H.A. RSC / Rev. D.R. Sear, R. Loosley.London, 1989. Vol. I. – The Republic to Augustus.
  89. Seaby H.A. RSC / Rev. D.R. Sear.London, 1982. Vol. III. – Pertinax to Balbinus and Pupienus.
  90. Seaby H.A. RSC / Rev. D.R. Sear.London, 1982. Vol. IV. P. III. – Gordian III to Postumus.
  91. Seaby H.A. RSC / Rev. R. Loosley.London, 1979. Vol. II – Tiberius to Commodus.
  92. Sear D.R. RCV.London, 2000. Vol. I. – The Republic and The Twelve Caesars. 280 BC – 96 AD.
  93. Sear D.R. RCV.London, 2002. Vol. II. – The Accession of Nerva to the overthrow of the Severan dynasty. AD 96 – 235.
  94. Sear D.R. RCV.London, 2005. Vol. III. – The 3rd century crisis and recovery. AD 235–285.
  95. Smith D. Trajan Decius: Double Your Money / URL: http://dougsmith.ancients.info/feac51dec.html (дата обращения: 25.08.2011).
  96. Sutherland C.H.V. RIC / Ed. C.H.V. Sutherland, R.A.G. Carson.London, 1984. Vol. I. – From 31 BC to AD 69.
  97. Sutherland C.H.V. RIC / Ed. Sutherland C.H.V., Garson R.A.G. London, 1967. Vol. VI. – From Diocletian’s reform (A.D. 294) to death of Maximinus (A.D. 313).
  98. Sydenham E.A. RIC.London, 1926. Vol. II. – Vespasian to Hadrian.
  99. URL: coins.ucoz.ru (дата обращения: 25.08.2011).
  100. URL: http://www.acsearch.info/search.html?search=Bosporos&view_mode=1&sort=&c=&a=&l=#20 (дата обращения: 25.08.2011).
  101. URL: http://www.acsearch.info/search.html?search=similar%3A58907&view_mode=1#1 (дата обращения: 25.08.2011).
  102. URL: http://www.coinproject.com/siteimages/97-82001136.jpg (дата обращения: 25.08.2011).
  103. URL: http://www.coinproject.com/siteimages/thumbs/97-82001138.jpg (дата обращения: 25.08.2011).
  104. URL: http://www.coinproject.com/siteimages/thumbs/97-82001139.jpg / (дата обращения: 25.08.2011).
  105. URL: http://www.romancoins.info/Vandals.html#4 (дата обращения: 25.08.2011).
  106. URL: http://www.acsearch.info/search.html?search=medallion+Hadrian&view_mode=1&sort=&c=&a=&l=#6 (дата обращения: 25.08.2011).
  107. http://www.acsearch.info/search.html?search=medallion&view_mode=1&sort=&c=&a=&l=#4 (дата обращения: 25.08.2011).
  108. Wroth W. Catalogue of the Coins of the Vandals, Ostrogoths and Lombards and the empires of Thessalonica,Nicaeaand Trebizond in theBritishMuseum.London. 1911.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Чореф Михаил Михайлович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация