Инновационное развитие на протяжении последних несколько лет неизменно рассматривается в качестве основного вектора развития российской экономики. Задачи и пути модернизации то и дело выступают предметом обсуждений на уровне высших властных кругов, что объективируется в принятии различных программных актов. Так, например, «Концепцией долгосрочного экономического развития» перед государством были поставлены задачи: занять к 2020г. значительное место на рынках высокотехнологических товаров и интеллектуальных услуг; увеличить доли промышленных предприятий, осуществляющих технологические инновации до 40 – 50 % и т.п.[1]. В феврале 2008 г., в Послании Федеральному Собранию РФ Президент Российской Федерации Д.А. Медведев выдвинул концепцию «четырех И» (институты, инфраструктура, инновации, инвестиции) [2]. Вместе с тем, каких-либо существенных изменений в рассматриваемой сфере до сих пор не наблюдается. Как и 5 лет назад процент внедренных научных разработок критически низок – он составляет не более 8 – 10 %. Разработку и освоение инноваций осуществляет около 10 % промышленных предприятий (для сравнения, в США – 70 %) [3,6]. Фактически не снижается «утечка мозгов» за рубеж.

1. Одним из факторов, препятствующих инновационному развитию Российской Федерации, выступает неразвитость и непоследовательность нормативного опосредования инновационных отношений. Последнее свойство особенно проявилось в двух аспектах: 1) разработке и принятии многочисленных региональных актов об инновационной деятельности в отсутствии единого федерального закона; 2) инкорпорировании в ряд нормативно-правовых актов инновационной терминологии в отсутствии четкого представления о ее содержании. Так, осуществление инновационной деятельности было закреплено в качестве одного из оснований предоставления инвестиционного налогового кредита в ст. 67 НК. В части 1 ст. 13 ФЗ «О защите конкуренции» [4] было предусмотрено, что не признается монопольно высокой цена товара, являющего результатом такой деятельности. С принятием ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства» [5] (ст. 22) были определены меры поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства в области инноваций.
Все указанные нормативные установления были произведены за несколько лет до закрепления (в 2011 г) в Законе «О науке и государственной научно-технической политике» [6] дефиниций инновации и инновационной деятельность (о них речь пойдет дальше). В связи с чем, правоприменитель долгое время был вынужден самостоятельно интерпретировать инновационные термины.
Так, в феврале 2010 г. Арбитражным судом Пермского края было рассмотрено дело
по заявлению ООО «X» к Федеральной антимонопольной службы по Пермскому краю о признании незаконными вынесенных ей решения и предписания. Требования заявителя были мотивированы недоказанностью нарушения обществом ч. 4 ст. 10 ФЗ «О защите конкуренции» и нарушением прав и законных интересов Общества в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Анализируя возможность рассмотрения производимого истцом бензина в качестве инновационного продукта, суд определил последний в качестве родового понятии для «товаров, работ, услуг, которые по своим характеристикам или направлениям использования существенно отличаются от товаров, работ и услуг производившихся ранее» [7]. В Решении Арбитражного суда Удмуртской Республики от 08 апреля 2011 г. № А 71 – 13222/2010 по схожему спору инновационная деятельность была определена как деятельность, приводящая к созданию нового невзаимозаменяемого товара или нового взаимозаменяемого товара при снижении расходов на его производство и (или) улучшение его качества [8].
Подобные дефиниции нельзя признать приемлемыми. Во-первых, они причисляют к инновациям любые изменения (не обязательно даже улучшения) свойств товаров или способов их производства, что, выступая неоправданным расширением термина, вредит юридической определенности. Во-вторых, в рамках них не раскрывается юридических характеристик рассматриваемых понятий, что оставляет такие понятия за пределами правового поля.
2. Обращаясь к вопросу доктринального конструирования инновационной терминологии, следует подчеркнуть, что на начальном этапе оно происходило исключительно в рамках экономической теории. Сегодня родоначальником инновационной теории принято считать Йозефа Шумпетора, который в своей работе «Теория экономического развития» определил инновацию как воплощение научного открытия или технического изобретения в новой технологии (процессе) или в новой продукции. При этом, им были выделены пять типичных инновационных изменений: 1) использование новой техники, новых технологических процессов или нового рыночного обеспеченья производства (купля-продажа); 2) внедрении продукции с новыми свойствами; 3) использование нового сырья; 4) изменения в организации производства и его материально-технического обеспеченья; 5) появление новых рынков оборота [9].
В современной экономической доктрине выделяются два основных подхода к определению категории «инновация». Первый из них может быть условно обозначен как предметно-статический. В рамках него, инновация воспринимается как некий объект или результат определенной (не всеми исследователями она обозначается как инновационная) деятельности. Так, по мнению К.В. Шнякина, рассматриваемое понятие выступает результатом деятельности по обновлению, преобразованию предыдущей деятельности, приводящей к замене одних элементов на новые [10, 11-12]. Достаточно распространены в рамках данного подхода и дефиниции, характеризующие инновацию в качестве новшеств или нововведений в производственной, организационной, финансовой, научно-исследовательской, учебной и других сферах, любых совершенствований, обеспечивающих экономию затрат или создающих условия для такой экономии [11, 8; 12, 228].
Второй подход может быть обозначен как деятельностно-динамический. В соответствии с ним инновация определяется в качестве «создания новых источников удовлетворения покупателей» [13, 6]; «творческого процесса реализации идеи, получившей практическое воплощение и внедрение в виде нового товара, услуги, технологии, формы организации, метода управления» [14, 13]; «системы полезности, противоречивой совокупности особым образом организованных действий и мыслей…реальный процесс» [15, 24]; «процесса нововведений на основе научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок нового продукта посредством трансформации идей в опытные образцы и последующего его внедрения в повседневную жизнь производителей и потребителей» [16, 93].
Нельзя не заметить, что даже в рамках одного подхода дефиниции «инновации» существенным образом разнятся между собой по объему и содержательной наполняемости. В одних случаях, рассматриваемое понятие определяется крайне общо – как любые нововведения. В других случаях – напротив, заключая в своем содержании существенный перечень атрибутивных свойств (например, последнее определение), оно является достаточно узким по объему. Что касается существенных характеристик, то в некоторых дефинициях акцент делается на научной составляющей; в других – на технической; в третьих – на практической применимости. Последнее свойство, в свою очередь, рассматривается либо как целевое предназначение инновации, т.е. то, что заложено в ее содержание лишь потенциально и может не быть достигнуто, либо как конститутивное свойство, с момента практического приобретения которого некий объект только и будет считаться инновацией.
Юридическая доктрина также не выработала в рассматриваемой сфере унифицированного понятийного аппарата. Зачастую в исследованиях проявляется крайне небрежное отношение к инновационной терминологии. Так, по мнению М.В. Сапрыкина, «само по себе понятие инновации расшифровывается достаточно просто как внесение в разнообразные виды человеческой деятельности новых элементов (видов, способов), повышающих результативность этой деятельности» [17, 4]. Многие предлагаемые правоведами дефиниции в той или иной степени были заимствованы из экономической доктрины. Так, широкое распространение в литературе получило определение инновации как конечного результата инновационной деятельности, объективируемого в новом усовершенствованном товаре, реализуемом на рынке новом или усовершенствованном процессе, используемом в практической деятельности [18,523].
3. Не была достигнута дефинитивная определенность и в рамках нормативно-правового регулирования.
В соответствующей хронологической последовательности в действующем законодательстве сформировались три уровня опосредования инновационных правоотношений: 1) наднациональный в рамках СНГ; 2) региональный; 3) федеральный, – на каждом, из которых были предложены определения рассматриваемой категории.
На уровне наднационального регулирования был избран предметно-статический подход. В модельном законе «Об инновационно-инвестиционной инфраструктуре» [19], принятом Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ от 08 июня 1997г., инновация была определена как нововведение, производство новых или недостающих товаров и услуг, что следует признать весьма неточным, расплывчатым определением. Модельный закон «Об инновационной деятельности» [20], определив инновацию как результат научной деятельности, ввел еще два понятия: новация – результат интеллектуальной деятельности, обладающий признаками новизны, практической применимости и экономической эффективности – и инновационный продукт – инновация, получившая практическую реализацию в виде нового товара, услуги или иного общественно полезного результата. В соответствии с подобными дефинициями, инновации, по всех видимости, отводится центральное звено в цепочки объектов инновационного процесса. Однако в отсутствии содержательного определения на практике видится невозможным ее разграничение с инновационным продуктом.
На уровне регионального законодательства предлагаются следующие определения инновации:
- конечный результат инновационной деятельности, получивший реализацию в виде нового или усовершенствованного продукта, реализуемого на рынке, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в практической деятельности (Волгоградская область [21], Хабаровский край [22], Красноярский край [23], Томская область [24]);
- конечный результат инновационной деятельности (товар, технология, работа, услуга), обладающий новизной, полезностью и (или) социальной значимостью, используемый в практической деятельности (Краснодарский край [25]);
- новая наукоемкая продукция, товар (услуга), востребованные рынком и, как правило, защищенные как интеллектуальная собственность (Тверская область [26]);
- нововведения в области техники, технологии, организации труда и управления, основанные на использовании достижений науки и передового опыта, направленные на совершенствование процесса деятельности или его результатов (Кемеровская область [27]).
Подобные определения заслуживают критики. Во-первых, подобно доктринальным дефинициям правоведов, они в той или иной степени воспроизводят определения, предлагаемые экономистами, что нельзя признать приемлемым. Если понятие товара (услуги) еще известно гражданскому законодательству, то такие категории как «результат инновационной деятельность», «нововведения в области…» находятся вне правового поля. Во-вторых, указанные дефиниции либо вообще не указывают на атрибутивные признаки, либо перечисляют непринципиальные для права характеристики, как то: «полезность», «социальная значимость», «направленность на совершенствование…», что не позволяет четко сформировать правовой режим исследуемых понятий. В-третьих, указанные дефиниции различным образом определяют момент появления инновации, связывая его либо с созданием некого объекта потенциально способного принести прибыль либо с фактом его реализации в качестве товара.
Легальному установлению инновационной терминологии на федеральном уровне предшествовала долгая законотворческая работа. Так еще в 1997 г. депутатом Государственной Думы РФ М.К. Голобуковским и членом Совета Федерации В.М. Крессом был представлен проект ФЗ «Об инновационной деятельности в Российской Федерации» [28]. Инновация в соответствии с ним понималась достаточно просто, как продукция творческого труда, имеющая завершенный вид товара, готового к применению и распространению. Наряду с ней вводилась категория «базисной инновации» – инновации, базирующейся на научном открытии, принципиально новой научной и научно-технической идеи, изобретении. Можно предположить, что подобный перечень результатов интеллектуальной деятельности был избран весьма произвольно. Во-первых, не очевидным представляется критерий отнесения к инновациям именно таких результатов. Во-вторых, при характеристике инновационной деятельности законопроект по какой-то неведомой причине указал уже на другие «результаты интеллектуальной деятельности»: ноу-хау, патенты, сертификаты. К слову, среди которых к РИД относятся лишь первые объекты.
Для сравнения интересно рассмотреть понятийный аппарат внесенного в феврале 2011 г. в Государственную Думу РФ законопроекта «О господдержке инновационной деятельности в Российской Федерации» [29]. Не устанавливая категории «инновация», данный проект оперирует понятием «инновационный продукт», определяемым в качестве результата инновационной деятельности, реализованного в виде нового или усовершенствованного продукта, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в практической деятельности (экономическом обороте). Под инновационной деятельностью проект, в свою очередь, понимает деятельность, направленную на трансформацию РИД в виде изобретений, полезных моделей, промышленных образцов, селекционных достижений, топологий интегральных микросхем, баз данных, ноу-хау, программ для ЭВМ, результатов НИР и НИОКР в товары (работы, услуги) и их последующую реализацию непосредственно или в составе производимой продукции (товаров, работ, услуг). Подобная «привязка» к части IV ГК заслуживает, несомненно, положительной оценки. В связи с чем, обозначенные дефиниции в целом можно признать вполне приемлемыми.
Однако законодатель избрал другой путь установления инновационной терминологии: указанный проект был отправлен в марте 2011 на доработку и вместо него были внесены изменения в ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике». В статье 2 закрепление получило определение инновации, как введенного в употребление нового и значительно улучшенного продукта или процесса, нового метода продаж или нового организационного метода в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях. Очевидно, что подобная лапидарная дефиниция находится вне правового контекста. В связи с чем, к ней применимы все обозначенные выше критические замечания.
4. В хозяйственном обороте инновация выступает в качестве объекта гражданских прав, что предполагает ее исследование с предметно-статических позиций, в контексте системы, обозначенной в ст. 128 ГК [30]. Обладая свойством новизны, она, несомненно, относима к результатам интеллектуальной деятельности. Вопрос заключается в другом: как соотносятся между собой по объему и содержанию понятия «инновация» и «результаты интеллектуальной деятельности».
В юридической литературе в настоящее время превалирует максимально широкий подход к определению таких объектов. Так, например, Т.В. Ефимцева относит к объектам инновационной деятельности:
1) охраняемые результаты интеллектуальной деятельности:
- объекты патентных прав (изобретения, полезные модели, промышленные образцы);
- объекты авторских и смежных прав (произведения науки, программы для ЭВМ, базы данных);
- объекты, индивидуализирующие участников хозяйственного оборота и производимую им продукцию (фирменные наименования, товарные знаки, знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров);
- нетрадиционные объекты (топологии интегральных микросхем, рационализаторские предложения, селекционные достижения);
2) неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности:
- идеи, методы, процессы, системы, способы, концепции, принципы, открытия, факты;
- научные теории и математические методы, решения и т.д [31, 85].
Подобный широкий перечень инновационных объектов был обозначен и В.А. Рассудовским. Автором была предложены их следующая классификация: 1) объекты в отношении, которых принято специально законодательство; 2) объекты, в отношении которых имеются определенные законодательные предписания, ограниченные лишь, правда, сами общими понятиями (открытия, коммерческая информация); 3) объекты, режим которых не определен, хотя обозначения соответствующих объектов фигурируют в законодательных актах (научные теории, методы, решения и т.п.) [32, 65-66].
В зарубежной доктрине в настоящее время данный вопрос решается не столь однозначно. Некоторые исследователи, подобно отечественным, относят к инновациям все объекты интеллектуальной собственности, дополняя их ноу-хау (в случае, если национальным законодателем они не относятся к первым) [33]. Другие полагают, что целям построения инновационной системы отвечают два правовых механизма: 1) институт коммерческой тайны (trade secrets) и 2) патентное право [34, 7]. Роль последнего института в инновационной сфере, при этом, также определяется крайне неоднозначно. Если Вильям Ван Кэнегем (William van Caenegem) отмечает, что, требуя публичного раскрытия в обмен на исключительные права, патентное право обеспечивает координацию и кооперацию всей инновационной деятельности [34, 8]. То, Маркус Глейдер (Marcus Glader), напротив, предостерегает от переоценки роли патентного права в инновационных отношениях [35, 46].
5. Экономические определения инновацией были приведены в данном исследовании неспроста. Избегая прямых заимствований, на основе экономических признаков возможно вывести правовые характеристики инновации. Иными словами экономические признаки должны быть положены в основу определения местоположения искомой категории в системе результатов интеллектуальной деятельности.
В настоящее время представителями экономической доктрины, как правило, выделяется три характеристики инновации как товара особого типа: 1) научно-техническая новизна; 2) производственная применимость; 3) коммерческая реализуемость. Очевидно, что далеко не все результаты интеллектуальной деятельности способны отвечать подобным требованиям.
Прежде всего, из предмета данного исследования должны быть исключены неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности. Продукты творческой деятельности, в отличие от обычных товаров, в отсутствии правовой охраны со стороны государства не в состоянии приносить прибыль и не являются привлекательным объектом для инвестирования. Как было замечено Вильямом Ван Кэнегемом (William van Caenegem), «в отсутствии прав интеллектуальной собственности (IPRs) возникают значительные ограничения для инвестирования в производство знаний, так как в таком случае практически применимые результаты раскрыты» [34,6]. Таким образом, неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности не обладают потенциальной коммерческой реализуемостью, а, следовательно, не могут быть отнесены к инновациям.
Во-вторых, не следует относить к инновационным объектам средства индивидуализации и большинство объектов авторского права (за исключением программ для ЭВМ). Обладая коммерческой реализуемостью (посредством отчуждения, передачи права пользования (за исключением фирменного наименования)), такие объекты не наделены вторым важным свойством – производственной применимостью:
Специфика инноваций заключается в способности трансформироваться в определенный овеществленный товар (или услуги) массового производства, который сам по себе может и не выступать объектом интеллектуальной собственности. В то же время средства индивидуализации применяются их приобретателями в своем первоначальном состоянии. Несмотря на возможность иногда многократного повторения, объекты авторского права создаются, как правило, как единичное изделие. При этом, такое изделие несет в первую очередь эстетическую направленность, зачастую не связанную с функциональной предназначенностью.
Для инновационной деятельности принципиальным является содержащееся в объекте интеллектуальной собственности новое решение (способ), которое и обусловливает коммерческую привлекательность объекта. В принципе, оно в той или иной мере может наличествовать и в патентоохраняемом объекте и объекте авторского права, например, в неком научном исследовании. Однако если в первом случае именно оно обеспечивается абсолютной защитой, то во втором, защищается само авторское произведение, обладающее особой уникальной формой и содержанием. При этом, предложенное в нем решение, не являющееся самостоятельным объектом патентного права, может использоваться неограниченным кругом лиц, что лишает его коммерческой привлекательности.
В соответствии с вышесказанным к охраняемым результатам интеллектуальной деятельности, обладающими свойствами инновационных объектов, следует отнести:
1. Объекты патентных прав.
В легальных дефинициях изобретения и полезной модели прямо указывается на такие их свойства как новизна и промышленная применимость (как разновидность производственной применимости). Само появление на рынке тех или иных высокотехнологических товаров связано, в большинстве случаев с созданием таких объектов, что свидетельствует о несомненной коммерческой привлекательности многих из них. В числе атрибутивных свойств промышленного образца промышленная применимость специально не выделена. В тоже время, дефиниция такого объекта (ст. 1352 ГК [36]), рассматривающая его в качестве художно-конструкторского решения изделия промышленного или кустарного производства, позволяет относить к нему рассматриваемый признак. Можно говорить применительно к некоторым из таких объектов и о коммерческой привлекательности.
В соответствии с чем, все объекты патентных прав потенциально могут выступать в качестве инноваций.
2. Топологии интегральных микросхем.
К подобным специфическим объектам интеллектуальной собственности законодателем предъявляется лишь требование оригинальности. Вместе с тем, из характера их использования, связанного, прежде всего, с применением «в широком спектре изделий, включая предметы повседневного пользования и сложное оборудование для обработки данных» [37, 574] выводимы и признаки потенциальной производственной применимости и коммерческой реализуемости. Учитывая, что с технической точки зрения топология интегральной микросхемы весьма близка к изобретению [38], то логично предположить, что и их функциональное предназначение в хозяйственном обороте будет схожим.
3. Программы для ЭВМ и базы данных.
Определяемая в ст. 1261 ГК объективированная совокупность данных и команд, предназначенных для функционирования ЭВМ и других компьютерных устройств в целях получения определенного результата, программа для ЭВМ является весьма специфическим объектом интеллектуальной собственности. С одной стороны, она однозначным образом отнесена законодателем к объектам авторских прав, что, в целом, соответствуя общемировому подходу, является вполне оправданным. С другой стороны, ей присущи некоторые характеристики объектов патентной защиты. Так, например, подобно объектам промышленной интеллектуальной собственности программа для ЭВМ обладает коммерческой ценностью ни столько в силу своего творческого характера, сколько в силу ее реализуемости в определенной производственной сфере, что, несомненно, свидетельствует о ее относимости к потенциальным инновациям. Весьма характерным в исследуемом контексте является факт попадания в десятку крупнейших инновационных компаний «Лаборатории Касперского», занимающейся разработкой на основе именно программ для ЭВМ антивирусных программ.
4. Ноу-хау.
Непосредственно в легальной дефиниции ноу-хау закрепляется такой признак инновации как коммерческая ценность. Другой признак – потенциальная производственная реализуемость может быть выведена (правда, не для всех ноу-хау) из указания на его осуществимость в профессиональной сфере.
5. селекционные достижения.
Селекция представляет собой определенную систему действий (технологию) в конце которой достигается охраноспосбный результат – селекционное достижение, представляющее собой сорт растений, породу животных. В литературе называются следующие критерии охраноспособности селекционного достижения: новизна, отличимость, однородность, стабильность [39, 98]. При этом, учитывая, что селекционные достижений могут использоваться в сельском хозяйстве, животноводстве, в сфере обеспечения населения в продуктах питания и т.п., оправдано выделить и такое их свойство как производственная применимость.
Таким образом, инновации должна быть определена как охраняемые результаты интеллектуальной деятельности (объекты патентных прав; топологии интегральных микросхем; программы ЭВМ, селекционных достижений), обладающие признаком коммерческой реализуемости, как путем непосредственного использования, так и трансформации в определенный товар (услугу), систематически приносящей прибыль своему обладателю.
В качестве заключения, следует заметить, что построение эффективной теоретико-законодательной модели инновационной системы немыслимо в отсутствии четко выработанного категориального аппарата. Как отмечалось еще представителями аналитической философии, значительное количество научных проблем в своей основе таят различия и противоречия в понимании отдельных терминов. В связи с чем, первой ступенью в становлении инновационного законодательство должно стать закрепление дефиниции «инновации», как юридической категории.

1. «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года»: Распоряжение Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662-р // СЗ РФ. – 24.11.2008 г. – № 47. – Ст. 5489.
2. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 5 ноября 2008 г. // «Российская газета». – 6.11.2008 г. – № 230.
3. Лясковская Е.А. Инновационная деятельность предприятия в условиях нестабильности: проблемы кредитования и стратегического управления. – Челябинск: Издательский центр ЮУрГУ, 2009. – 160 с.
4. О защите конкуренции: федеральный закон от 14.07.2006 № 135-ФЗ (с изм. и доп.) // СЗ РФ. – 31.07.2006. – №31 (ч.1). – Ст. 3434.
5. О развитии малого и среднего предпринимательства: федеральный закон от 11.07.2007 № 209 – ФЗ (с изм. и доп.) // СЗ РФ. – 30.07.2007. – №31. – Ст. 4006.
6. О науке и научно-технической политике: федеральный закон от 23.08.1996 № 127 – ФЗ (с изм. и доп.) // СЗ РФ. – 26.08.1996. – №35. – Ст. 4137.
7. Решение Арбитражного суда Пермского края от 08.02.2010 г. № А50-36385/2009 [электронный ресурс].- Режим доступа: http://www.arbitr.ru
8. Решение Арбитражного суда Удмуртской республики от 19.05.2011 № А 71 – 13222/2010 [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.arbitr.ru
9. Шумпетер Й.А. Теория экономического развития [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://financepro.ru/economy/10158-shumpeter-jj.a.-teorijajekonomicheskogo-razvitija.html
10. Шнякин К.В. Инновационно-инвестиционная деятельность предприятия как фактор развития российской экономики: Автореф. дис. … канд. эконом. наук . – Самара, 2010 г. – 21 с.
11. Завлин П.Н., Ипатов А.А, Кулагин А.С. Инновационная деятельность в условиях рынка. – СПб., 1994. – 192 с.
12. Бережнов Г. Инновационная деятельность предприятия. – М.: Издательский дом «МЕЛАП», 2006. – 256 с.
13. Кузнецова С.А., Маркова В.Д. Инновации: от идеи до проекта. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т., 2007. – 92 с.
14. Очковская М.С. Инновации как качественный фактор экономического роста: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2006. – 25 с.
15. Вагизова В.И. Инновационная деятельность как фактор развития взаимодействия реального и финансового секторов региональной экономической системы. – Казань: Казан.гос. ун-т, 2008. – 228 с.
16. Розанова Н.М. Структура рынка и стимулы к инновациям // Проблемы прогнозирования. – 2002. – № 3. – С. 93 – 108.
17. Сапрыкин М.В. Основы правового регулирования инновационной деятельности / М.В. Сапрыкин, В.Д. Сухов, А.В. Иванчин, А.А. Ломов. – Ярославль, 2010. – 88 с.
18. Ершова И.В. Предпринимательское право: учебник. – М.: Юриспруденция, 2009. – 800 с.
19. Модельный закон об инновационно-инвестиционной инфраструктуре: постановление Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ 9-11 от 08.06.1997 // Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых Государств. – 1997. – N 14. – С. 180 – 198.
20. Модельный закон об инновационной деятельности: постановление Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ 27-16 от 16.11.2007 // Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых Государств. – 2007. – N 39 (часть 2). – С. 371 – 427.
21. Об инновационной деятельности в Волгоградской области: закон Волгоградской области от 27.05.2004 № 925 – ОД [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.innovbusiness.ru/content/document_
22. Об инновационной деятельности в Хабаровском крае: закон Хабаровского края от 29.12.2003 № 159 [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.innovbusiness.ru/content/document
23. О государственной поддержке научной, научно-технической и инновационной деятельности на территории Красноярского края: закон Красноярского края от 10.07.2008 № 6 – 2000 [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.innovbusiness.ru/content/document
24. Об инновационной деятельности в Томской области: закон Томской области от 28.08.2008 № 1601 [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://duma.tomsk.ru/page/11140/
25. О государственной поддержке инновационной деятельности в Краснодарском крае: закон Краснодарского края от 5.04.2010 № 1946 – КЗ [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.innovbusiness.ru/content/document
26. Об инновациях и инновационной деятельности в Тверской области: закон Тверской области от 30.09.1990 № 76 – ОЗ – 2 [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.innovbusiness.ru/content/document
27. Об инновационной политике в Кемеровской области: закон Кемеровской области от 25.06.2008 № 66 – ОЗ [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://innovus.biz/media/uploads/resources/kemerovskaya-oblast.pdf
28. Законопроект № 97090719-2 «Об инновационной деятельности в Российской Федерации» [электронный ресурс]. – Режим доступа: acipt.ru›проект-федерального-закона-об-иннова
29. Законопроект № 496139-5 «О господдержке инновационной деятельности в Российской Федерации» [электронный ресурс]. – Режим доступа: acipt.ru›проект-федерального-закона-о-господд-2
30. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): федеральный закон от 21.10.1994 №51-ФЗ (с изм. и доп.) // СЗ РФ.- 05.12.1994. – №32. – Ст. 3301.
31. Ефимцева Т.В. Инновационная деятельность как объект правового регулирования. – М.: Типография «Документ системы», 2008. – 248 с.
32. Рассудовский В.А. Проблемы правового регулирования инновационной деятельности в условиях рыночной экономики // Государство и право. – 1994. – № 3. – С. 65 – 66.
33. Chris Dent, Colin Fenwick, Kirsten Newitt – Legal incentives to promote innovation at work: a critical analysis // Economic and Labour Relations Review Vol. 21 (2) [электронный ресурс]. – Режим доступа: ipria.com›publications/wp/2011/WP1_2011.pdf
34. William van Caenegem, Intellectual property law and innovation. – New York: Cambridge University Press, 2007. – 222 p.
35. Marcus Glader, Innovation markets and competition analysis: EU competition law and US antitrust law. – Great Britain: Edward Elgar Publishing Limited, 2006. – 340 p.
36. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая): федеральный закон от 08.12.2006 № 230 – ФЗ (с изм. и доп.) // Рос. газ. – 22.12.2006. – № 289.
37. Право интеллектуальной собственности: учебник / под ред. И.А. Близнеца. – М.: Проспект, 2011. – 960 с.
38. См.: Корнеев В.А. Программы для ЭВМ, Базы данных и топологии интегральных микросхем как объекты интеллектуальных права [электронный ресурс].–Режим доступа: http://alt-x.narod.ru/DOC/2Raznoe/1210sevm.htm
39. Маркеев А.И. Правовое регулирование инновационной деятельности. – Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2010. – 212 с.

Все статьи автора «Vorozhevich»