Правоприменительная практика в настоящее время по анализируемой теме весьма обширна и касается различных аспектов рассматриваемого права.
Сгруппируем направления имеющейся судебной практики в несколько условных групп, в зависимости от рассматриваемого аспекта. Следует отметить, что наиболее обширный пласт судебной практики сосредоточен в сфере обеспечения права на бесплатную юридическую помощь, причем можно говорить о наиболее частых спорах в сфере реализации этого права в уголовном процессе.
В данной части параграфа выпускной квалификационной работы приведем решения судов, уточняющие правоприменение в сфере реализации конституционной статьи 48.
В частности, еще Постановлением от 27 марта 1996 года N 8-П/1996 было установлено, что право на бесплатную квалифицированную юридическую помощь не может быть ограничено ни при каких обстоятельствах, включая наличием в материалах дела государственной тайны.
Постановлением от 28 января 1997 года N 2-П/1997 установлено, что часть 2 статьи 48 Конституции РФ не может трактоваться в отрыве от части первой, что предопределяет необходимость предъявления к лицу, оказывающему юридическую помощь определенных квалификационных требований. При этом, выбор на усмотрение получателя помощи в качестве представителя лица, не обладающего соответствующими знаниями и квалификационными характеристиками может привести к нарушению права, закрепленного данной конституционной статьей.
В свою очередь, в Постановлении от 27 июня 2000 года N 11-П/2000 подчеркивается, что право на адвоката (защитника) гарантируется Конституцией Российской Федерации (статьи 2, 45 и 48) и не может быть ограничено формальными процессуальными условиями, такими как признание лица подозреваемым или обвиняемым.
Указывается на независимость права на защиту от процессуального статуса. Суд указывает, что право на помощь адвоката возникает с момента фактического ограничения прав и свобод человека, а не с момента формального признания его подозреваемым или обвиняемым. Это означает, что даже если лицо не имеет официального процессуального статуса, но его свобода и личная неприкосновенность ограничены (например, при задержании, принудительном приводе или содержании в изоляции), оно имеет право на защиту.
Суд акцентирует внимание на том, что право на защиту связано с фактическим положением лица, а не с формальными процессуальными актами. Это означает, что если действия властей реально ограничивают свободу и личную неприкосновенность лица, то оно имеет право на помощь адвоката, независимо от того, вынесено ли официальное постановление о задержании или возбуждении уголовного дела.
Отмечается, что Конституция РФ не допускает установления федеральным законодателем ограничительных условий для реализации права на защиту. Это означает, что законодатель не может вводить дополнительные барьеры для получения юридической помощи, если лицо фактически находится в положении, требующем защиты. Следует отметить, что данное решение расширяет понимание права на защиту, включая в него не только традиционные формы ограничения свободы (например, задержание), но и любые иные действия, которые существенно ограничивают свободу и личную неприкосновенность. Это может включать, например, принудительное доставление в органы дознания или содержание в изоляции без возможности связи с внешним миром. Таким образом, решение суда укрепляет конституционные гарантии прав личности и подчеркивает приоритет фактического положения лица над формальными процессуальными требованиями.
Для иллюстрации сказанного, приведем еще одно Постановление от 25 октября 2001 года N 14-П/2001. Данное решение суда затрагивает ключевые аспекты реализации права на защиту в уголовном процессе, подчеркивая независимость адвоката от усмотрения должностных лиц и гарантируя право на непосредственное общение защитника с подзащитным.
Суд четко указывает, что участие адвоката в уголовном деле не может быть ограничено произвольными решениями должностных лиц или органов, ведущих производство по делу. Это означает, что следователь, дознаватель или иное должностное лицо не вправе препятствовать адвокату в выполнении его профессиональных обязанностей, если для этого нет законных оснований, прямо предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.
Такая позиция суда направлена на предотвращение злоупотреблений со стороны правоохранительных органов, которые могут пытаться ограничить доступ адвоката к подзащитному, тем самым нарушая право на защиту.
Суд подчеркивает, что право на помощь адвоката (защитника) включает в себя возможность непосредственного общения между адвокатом и его подзащитным. Это является неотъемлемым элементом права на защиту, гарантированного статьей 48 (часть 2) Конституции РФ.
Ограничение такого общения, например, путем отказа в предоставлении свиданий или создания бюрократических барьеров, нарушает конституционные права обвиняемого (подозреваемого) и препятствует эффективной защите.
Суд критикует практику, при которой адвокат должен получать специальное разрешение от следователя или иного должностного лица для участия в деле или проведения свиданий с подзащитным. Такие требования, по мнению суда, создают необоснованные препятствия для реализации права на защиту. Также указывается на то, что подобные ограничения могут быть вызваны как объективными (например, отсутствие следователя на месте), так и субъективными (нежелание следователя допустить адвоката) причинами, что недопустимо.
Решение суда подчеркивает, что право на защиту является абсолютным и не может быть ограничено произвольными действиями должностных лиц. Это способствует обеспечению справедливого судебного разбирательства и защите прав обвиняемых и подозреваемых.
Таким образом, обзор правоприменительной практики показал, что не смотря на конституционное закрепление права на получение квалифицированной юридической помощи, систематически возникают факты нарушения данного права, требующие судебного вмешательства.