Среди постсоветских государств наиболее драматично развивается ситуация на Украине. Западная и восточная части страны, исторически разделяющие различные ценности, ориентированные в ценностных установках на Европу или на Россию, не сумели найти в ситуации построения суверенного государства точки соприкосновения. Гибридная война, развернувшаяся на Украине, грозит национальной катастрофой.  В данной ситуации поиск объединяющей национальной идеи, ценностно-нормативного консенсуса, становится решающим фактором сохранения украинского государства. Какова перспектива завершения постсоветского транзита и стабилизации ситуации в регионе?

Начало транзита украинского общества хронологически связывается со временем перед распадом Советского Союза (1990-1991 гг.), когда начинаются активные выступления ряда политических движений за независимость Украины. Суверенная Украина возникает с распадом СССР и оказывается перед двумя точками бифуркации. Внутренний выбор связан с процессом государственного строительства. Требование независимости Украины от других Советских республик, входивших в СССР, запустило механизм требований «больше и больше суверенитета» и в национально-культурных областях самой Украины.

Внешняя точка бифуркации, связана с необходимостью выстраивать международные отношения, адекватные современным процессам глобализации, то есть Украине необходимо интегрироваться в один из существующих либеральных или коллективистских глобализационных проектов или предложить глобальному миру собственный проект. Действующая власть предпочла выбор либерального (прозападного, англосаксонского) проекта. Как известно, к ценностям, составляющим содержание либерального проекта относятся: свобода индивида, демократия и свобода рынка.

Независимость Украины, уже начиная с периода перед распадом Советского Союза, означивалась как некая очевидная неизбежность, поддержанная к тому же сепаратистскими тенденциями в прибалтийских республиках СССР и Закавказье. В качестве институциональных вариантов её осуществления в общественной дискуссии предлагалось: 1) независимая Украина или автономия в составе СССР (позиция официальной власти, Коммунистической партии Украины); 2) Украина – самостоятельное государство (оппозиционный «Народный Рух»).

Идея независимости Украины стала основой означивания проекта нового стабильного украинского общества. Означивание независимости Украины включало следующие логически не очевидные, но ситуационно понятные составляющие: «не так, как в СССР (а позже – в России)», «как в цивилизованных странах», «как на Западе», «независимая – это обеспеченная, благополучная страна, в которой комфортно жить». Кроме того, означивание независимости Украины включает идею освобождения от экономического, политического и духовного порабощения страны в качестве республики СССР. В общественной дискуссии с конца 1980-х и в 90-х годах идет речь о «прекращении эксплуатации богатств Украины», о том, что «Украина кормит весь Советский Союз», «вынуждена решать проблемы после аварии на Чернобыльской АС», «войска РСФСР оккупировали Украину в 1919 г., а войска СССР ‒ в 1939 г.». Одной из основных была идея «отрицания коммунистической идеологии», которая также свидетельствует о нигилистской основе украинского проекта. В качетсве примера реализации антикоммунистических идей можно привести запрещение деятельности КПУ (с 1991 по 1993 гг.) и демонтаж памятников В.И. Ленину по всей стране. Стоит отметить, что антикоммунизм помимо отрицания собственно коммунистической идеологии содержит еще отрицание определенных коллективистских ценностей: солидарность и взаимопомощь, идентичность с группой, стремление к целям, разделяемым большой социальной группой.

Таким образом, проект нового украинского общества был во многом нигилистским, отрицающим совместное будущее с Россией и коллективистские ценности коммунизма, ассоциирующиеся с Советским Союзом. Отрицание ценностей предшествующего периода общественного развития − характерная черта трансформирующегося общества. Преодолению ценностной аномии призвана способствовать целерациональная коммуникация. Однако новая власть не сумела наладить диалог с обществом, не разъяснив и не показав в действии преимущества новых либеральных ценностей и не адаптировав их к ценностям стабилизационного большинства украинского общества. В результате общество, отвернувшееся от коллективистских ценностей, не восприняло также и ценности либеральные. В результате двойного разочарования – сначала в коллективистских, а затем и в новых либеральных ценностях – нигилизм украинского общества приобрел перманентный характер: «Перманентный украинский нигилизм, так и не достигнув какой-либо радикальной формы, представляет собой процесс хронического отрицания периодически прорастающих высших ценностей в их зародыше» [1].

Рассмотрим позитивную часть украинского проекта, которая означивалась как «построение нового общества по западным образцам демократии». Иначе говоря, украинскому обществу, как и многим странам постсоветского пространства и социалистическим странам Восточной Европы, был предложен вариант так называемого «демократического транзита» ‒ экспорта либеральных институтов, ценностей, норм и образа жизни на территорию бывших социалистических стран. Очевидно, что означивание украинского проекта как «государства, построенного по образцу стран западной демократии» делает проблематичной идею независимой Украины, предполагая её включенной в англосаксонский проект глобализации. Таким образом, позитивная составляющая украинского проекта заключается не столько в либеральной ценности независимого государства. В его основе ‒ скорее коллективистская ценность патернализма лишь с изменением вектора «патроната» от СССР (России) к США и ЕС. Для этого утверждения есть два основания. Во-первых, глобализация ввиду наличия надгосударственных экономических, политических и социальных институтов проблематизирует идею национального государства, ослабляет его. Современные международные институты (например, МВФ, Всемирный банк, ООН и др.) являются воплощением либерального глобализационного проекта. Поэтому неслучайно реализация этого проекта привела Украину к политической и экономической зависимости от международных финансовых институтов. Достаточно упомянуть, что внешний государственный долг Украины с 2010 по 2015 гг. вырос на 103,9 % и на 1.01.2015 составил 611 млрд. грн. Долг Украины перед МВФ составил 7,6 млрд. долларов [2].

Во-вторых, универсальных «западных образцов» не существует. В каждой стране ‒ собственная политическая система. Украина все еще находится в состоянии неопределенности относительно оптимального политического устройства страны. Спорят о том, что для Украины лучше: президентская, парламентская или президентско-парламентская республика. Изменение соотношения полномочий между Президентом и парламентом провоцировали политическую борьбу различной степени вовлечени общественности: от внутриправительственных споров до уличных выступлений с 1992 г., когда Президент Украины Л. Кравчук внес изменения в Конституцию, в 1994 г. во время президентских выборов Л. Кучмы, во время «оранжевой революции» 2004 г. и «революции достоинства» 2013-2014 гг.

Оценки государственно-политического устройства Украины весьма многообразны. Исследователи говорят, например, о «неототалитатризме» [3, с. 17], «неопатримониальном режиме» [4, с. 150-178], «шантажистском государстве» [5, р. 10], «гибридном государстве с соревновательным авторитарным режимом» [6, р. 167-190]. Подчеркивается, что, как и во многих других транзитивных обществах, при наличии формальных демократических процедур − альтернативные выборы, оппозиционные партии, демократичное законодательство − украинское общество не является демократическим. При всей разноречивости оценок сущности государственного устройства Украины, тем не менее можно с уверенностью сказать, что демократия в этой стране если и есть, то это – пока лишь процесс с предполагаемым, но пока неясным итогом (демократизация) [7, с.47-49] или весьма специфическая «не до конца» демократия, например, «формальная» или «делегативная» [7, с. 270], «факультативная» [8, с. 447], «дефектная демократия» [9, с. 31].

Свободная рыночная экономика является классической формой реализации либерального проекта. В качестве рецептов демократического транзита МВФ и Всемирный банк предложили всем странам постсоветского пространства идею «шоковой терапии», которая была воспринята украинским правительством. Согласно прогнозам Всемирного банка, реализация программы «Путем радикальных экономических реформ» должна была привести в 1996 г. к росту ВВП Украины на 6-7 %. Однако экономического роста на Украине не произошло. Дж. Стиглиц оценил переход к рыночной экономике на постсоветском пространстве как «несостоявшийся»: «Редко бывает такое несоответствие между ожиданиями и реальностью.  <…> На Украине ВВП в 2000 г. достигал только одной трети того, который был за десять лет до этого» [10, с. 185]. В 2014 г. по данным Министерства экономического развития и торговли Украины ВВП составил 48,9 % к уровню 1990 г. Следствием «шоковой терапии» явилось начавшееся отчуждение граждан от власти и перманентный нигилизм. Гражданская активность на Украине переживает серьезный спад. В выборах Президента Украины 1999 г. приняло участие более 28 миллионов избирателей, а в выборах Президента 2014 г. – только 18 миллионов избирателей. Заметное сокращение явки избирателей наблюдается и на выборах в Верховную Раду. Она сократилась за тот же период на 12 % [11]. Также постоянно снижается уровень доверия Президенту Украины. По результатам опроса 2015 г., проведенного «Internation Republican Institute» в 22 городах Украины, уровень доверия Президенту П. Порошенко колеблется от 57 % во Львове до 25 % в Житомире [12].

Свобода рынка является одной из декларируемых либеральных ценностей на Украине. Однако уже в начале транзита около 40% предприятий-монополистов стали основой «экономики рантье», которая в современных условиях трансформировалась в «экономику олигархов», состоящую из нескольких кланов. Такой клан состоит из бизнесменов, политиков, руководителей силовых структур, объединенных в своеобразную иерархию патронажных отношений «между властью и бизнесом, нередко построенных на патримониальных общественных привычках и инстинктах» [8, с. 237].  Очевидна несовместимость кланового принципа организации экономики и принципа свободы рынка, а поскольку в клане существует жесткая иерархия и подчинение коллективным интересам входящих в клан, трудно говорить и о какой-либо свободе предпринимательства для тех, кто в клан не входит.

Таким образом, одна из основных либеральных ценностей в области экономики – свобода рынка и предпринимательства – в украинском обществе лишь декларируется. В экономике реализуется проект, утверждающий авторитарные ценности семейно-кланового капитализма восточного типа, порождая дополнительное разочарование граждан во власти и перманентный нигилизм.

Украинский проект означивается также как национальное государство. «Национальный вопрос» в строительстве независимого украинского государства является одним из наиболее острых, если не самым острым вопросом, вызывающим раскол в обществе. Он также использовался как беспроигрышный вариант легитимации новой власти. Решение «национального вопроса» в пользу этнонационального государства означивалось как «восстановление исторической справедливости», «восстановление культурной идентичности титульной нации» в интересах этнических украинцев. Представители других национальностей, лишившиеся возможности в привычном режиме общаться на родном языке и обучать языку своих детей, означивали данную ситуацию как «насильственную украинизацию». Особенно острой стала ситуация с русским языком, который долгое время был на Украине языком повседневного общения. Например, 34 % этнических украинцев в 1994 г. назвали языком повседневного общения русский [8]. По данным Института социологии НАН Украины на 2016 г. в семьях 43,3 % граждан Украины общаются на украинском языке, 31,2 % − на русском [13].

Известно, что официальный язык является способом легитимации власти. Два вектора транзита Украины «к унитарному националистическому государству» и «к федеральному многонациональному государству» нашли отражение в борьбе за государственный язык. Украинский язык получил статус государственного в октябре 1989 г., что отражено в законе «О языках в Украинской ССР». Вместе с этим решением возник вопрос об особом статусе русского языка, как втором государственном. Вопрос становится одной из основных тем обсуждения на президентских выборах 1994, 1999 и 2004 г. и всех парламентских выборах и является индикатором приверженности политической силы, которая его высказывает, проекту унитарного национального или федерального многонационального государства.

Другим способом легитимации символической власти на Украине является «украинизация» истории, когда «другие народы, жившие на территории совре­менной Украины и рядом с ней, в лучшем случае служили фоном для этнонациональной истории, в худшем — представлялись как враги украинской государственности» [8, с. 136]. Символическая власть утверждается посредством мифологизации истории, конструирования и легитимации новой государственной символики. В 1992 г. на Украине утвержден желто-синий флаг. Существует две интерпретации значения цветов флага: современная – «пшеничные поля как символ богатства и голубое небо над ними как символ мира», и историческая – «возращение национального флага». И если современная трактовка не вызывает споров, то идея возвращения национального флага вызывает неприятие части населения, поскольку желто-синий флаг – это символ Галича, имеющий отношение скорее к украинским националистам, но не ко всей Украине [14, с. 175-189]. Не вполне легитимным остается и пантеон национальных героев Украины, отображенный на национальной валюте. В пантеон вошли Владимир Великий, Ярослав Мудрый, Богдан Хмельницкий, Иван Мазепа, Иван Франко, Михайло Грушевский, Тарас Шевченко, Леся Украинка, Григорий Сковорода. Среди исторических персонажей, означиваемых в качестве общенациональных символов, такие деятели национал-экстремистского движения, как Д. Донцов, С. Бандера, Р. Шухевич, С. Петлюра и ряд других. Можно согласиться с Г. Касьяновым, что этот набор имен для значительной части страны имеет негативную ценностную окраску и делает проблематичной «формирование культур­ной лояльности той части населения, особенно на востоке страны, для которой имена, внесенные в пантеон, не представляли особой символической ценности, а в некоторых случаях даже вызывали неприятие» [8, с. 141].

Таким образом, означивание Украины как национального государства ограничивается представлениями об этнической принадлежности проживающих в этой стране граждан. Поскольку представители других национальностей (русские, белорусы, молдаване, болгары, венгры, румыны, поляки) на Украине составляют согласно переписи 2011 г. 22,18 % населения – стабилизационно значимое большинство, – постольку попытка означивать украинское государство как мононациональное представляется не вполне обоснованной. Означивание «национального вопроса» в таких его значимых аспектах, как язык, культура, национальная символика, состоялось без серьезного общенационального обсуждения.

Итак, либерально-национальный проект, реализуемый в современной Украине, содержит существенный компонент непреодоленного нигилизма по отношению к коллективистским ценностям.

1. Кендюхов А. Общество потребления как национальная трагедия Украины // Зеркало недели. Украина. 14.01.2011.
2. Статистичні матеріали щодо державного та гарантованого державою боргу України (станом на 30.09.2015). URL: http://www.minfin.gov.ua/news/borg/statistichna-informacija-schodo-borgu (дата обращения: 30.09.2017).
3. Полохало В. Політологія посткомуністичних суспільств в Україні та Росії // Політична думка. 1998. № 2.
4. Фисун А. Демократия, неопатримониализм и глобальные трансформации. Харьков, 2006.
5. Darden K. Blackmail as a Tool of State Domination: Ukraine under Kuchma // East European Constitutional Review. 2001. № 2–3.
6. Kuzio T. Regime type and politics in Ukraine under Kuchma // Communist and Post-Communist Studies. 2005. № 38 (2).
7. Гарань А. Демократизация в Украине и российский фактор // Украина и Россия на пути к демократии: особенности переходного периода. К., 2007.
8. Касьянов Г. Украина 1991-2007: очерки новейшей истории. К., 2008.
9. Стиглиц Дж. Глобализация. Тревожные тенденции. М., 2003.
10. Центральна виброча комiсiя Украïни. URL: http://www.cvk.gov.ua. (дата обращения: 30.09.2017).
11. Уровень доверия украинцев к власти. URL: http://rian.com.ua/infografika/20150602/368366721.html. (дата обращения: 30.09.2017).
12. Национальная академия наук Украины Институт социологии URL: http://www.i-soc.com.ua  (дата обращения: 30.09.2017).
13. Железный А. Украина: два языка – один народ. К., 2011.
14. Мациевский Ю. Смена, транзит или цикл: динамика политического режима в Украине в 2004-2010 гг. // Полис. Политические исследования. 2010. № 5.

Все статьи автора «Федотова Марина Геннадьевна»