РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ ПОДХОДОВ К ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕРРИТОРИИ

Зарубин Олег Александрович1, Жаткина Ирина Александровна2, Пальцев Сергей Петрович3
1Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, аспирант кафедры землеустройства и ландшафтного планирования
2Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, магистрант кафедры землеустройства и ландшафтного планирования
3Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, аспирант кафедры физической и социально-экономической географии

Аннотация
В статье проанализированы основные подходы к ландшафтно-экологической организации территории. Приведен ретроспективный анализ становления теоретических взглядов в вопросах учета ландшафтно-экологического фактора в практике оптимизации пространственной организации территории.

Ключевые слова: ландшафт, ландшафтно-экологическая организация территории, ландшафтное планирование, территориальное планирование


RETROSPECTIVE ANALYSIS OF APPROACHES TO LANDSCAPE-ECOLOGICAL ORGANIZATION OF THE TERRITORY

Zarubin Oleg Aleksandrovich1, Zhatkina Irina Alexandrovna2, Palcev Sergey Petrovich3
1National Research Ogarev Mordovia State University, postgraduate student at Chair of land management and landscape planning
2National Research Ogarev Mordovia State University, undergraduate student at Chair of land management and landscape planning
3National Research Ogarev Mordovia State University, postgraduate student at Chair of physical and socio-economic geography

Abstract
The article analyzes the main approaches to landscape-ecological organization of the territory. A retrospective analysis of formation of theoretical views in regard of accounting of landscape and environmental factor in the practice of optimizing the spatial organization of the territory is given.

Keywords: landscape, landscape planning, landscape-ecological organization of the territory, territorial planning


Рубрика: 25.00.00 НАУКИ О ЗЕМЛЕ

Библиографическая ссылка на статью:
Зарубин О.А., Жаткина И.А., Пальцев С.П. Ретроспективный анализ подходов к ландшафтно-экологической организации территории // Современные научные исследования и инновации. 2017. № 2 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2017/02/78299 (дата обращения: 23.03.2024).

Становление любой области научных знаний – длительный процесс эволюции взглядов человека на окружающие его процессы, явления, потоки информации, связи в системе природа-население-хозяйство. Поэтому превращение совокупности теоретических и методологических взглядов в научное направление и сферу практической деятельности является результатом непрерывного развития и накопления знаний общества с момента его тесного контакта с окружающей средой, т. е. с зарождения человека как биосоциального существа.

Стратегическими задачами любого разумного общества являются адаптация и оптимизация его существования в тех или иных ландшафтно-экологических условиях, сопровождающееся поиском компромиссов во взаимодействии с природой. При этом исторически прослеживалось два основных варианта выстраивания взаимоотношений, что отмечает Л. К. Казаков [1, 2]:

- пассивный путь – модель, при которой сама природа эволюционно или через кризисы выведет человечество на новый относительно устойчивый уровень совместного развития и существования в ней;

- активный путь – методами мягкого и жесткого управления природой, совершенствованием культуры производства и потребления скорректировать взаимообусловленные связи между человеком и природой с целью устойчивого функционирования ландшафтов и поддержания их экологических свойств. Сущность активной модели  видится в необходимости самому обществу сознательно создавать высокоэффективные ландшафты, благоприятные для жизнедеятельности человека и органично вписанные в законы окружающей природной среды.

Именно активная поведенческая модель стала приоритетной в выстраивании обществом коммуникаций с окружающим миром. Уже в неолите (8–3 тыс. до н. э.) Л. К. Казаков [1] выделяет две тенденции к применению ландшафтно-экологических знаний: выбор для селитебного освоения территорий с выгодными ландшафтно-экологическими условиями  путем адаптивных циклических миграций и адаптация жизнедеятельности путем ландшафтно-обусловленной специализации быта при небольших преобразованиях ландшафтов.

До оформления ландшафтоведения, экологии, ландшафтной экологии в самостоятельные научные направления становление ландшафтно-экологических взглядов происходило через организацию хозяйственной деятельности и преобразование территории, например, селитебное освоение и сельское хозяйство.

Так в значительной степени разработаны известные с античных времен аспекты ландшафтно-экологического планирования, связанные с проектированием городских территорий и садово-парковых рекреационных зон (ансамблей). Платон, Аристотель, Гиппократ и другие ученые натурфилософы Древней Греции, Рима, Византии в своих трактатах отражали концептуальные основы проектирования городского пространства того времени, рассматривали вопросы объемно-планировочных решений, оптимального размера и размещения поселений, гигиены, благоустройства, озеленения, транспортной логистики, архитектуры.

В определенной степени законодательное оформление ландшафтно-экологических решений произошло несколько позже, в Византии в X–XII вв. в первом градостроительном законодательстве – «Законе градском» в Кормчей книге, в котором определялась пространственная структура города, содержались основы экологии жилища с учетом их взаимосвязей с окружающей местностью. Этот документ можно считать историческим прототипом современной градостроительной документации: генеральных планов градостроительного развития, местных норм градостроительного проектирования, правил землепользования застройки. Однако в эпоху средневековья в Европе знания об экологическом обустройстве территории не были проецированы в практике селитебного освоения в силу общественно-политических процессов: феодальной раздробленности, войн и т. д.

Изменения в политико-административном устройстве, общественном укладе к эпохе Возрождения в крупных государствах стали катализатором накопления финансовых и материальных ресурсов в руках монархов. Следствием этого стало появление дворцовых резиденций в составе садово-парковых ансамблей (Версаль, Петергоф и др.). В них прослеживалась регулярная планировочная структура, идея подчинения природных законов и формирования квазиприродной среды.

В то время из-за усложнения социальной стратификации общества планировочная структура европейского города учитывала некоторые ландшафтно-экологические условия. Так, на наиболее высоких, сухих, аэрируемых и инсолируемых участках городских поселений проектировались дворцовые и церковные ансамбли, селились представители знати. На средних участках склонов – купечество, крупные торговцы. Представители низших сословий были вынуждены осваивать наименее благоприятные с точки зрения природно-экологической комфортности высокие поймы и первые террасы, характеризующиеся заморозками, туманами, перспективой сезонного подтопления, депонирующие коммунально-бытовые и производственные стоки.

Ландшафтно-экологическая предопределенность процесса хозяйственного освоения прослеживается с древних времен в накоплении знаний о сельском хозяйстве. В соответствии с широтной географической зональностью первостепенно заселялись благоприятные в агроклиматическом отношении зоны тропиков и субтропиков. Сельскохозяйственное и селитебное освоение земель шло преимущественно вдоль речных долин и водоемов. Эти территории в наибольшей степени отвечали запросам в водных, агроклиматических и почвенных ресурсах. Именно здесь маркируется колыбель первых наиболее крупных цивилизаций – Абиссинский, Средиземноморский Индийский и другие очаги – с наибольшими плотностью населения и освоенностью ландшафтов, о чем свидетельствуют работы Л. И. Мечникова, Н. И. Вавилова, Н. П. Гончарова и других авторов. Кроме того, неоднородность ландшафтно-экологических условий стала фактором специализации хозяйственной деятельности групп людей вследствие их адаптации к среде. В данном контексте, как точно отметила А. В. Антипова, «вмещающий ландшафт – территориальный фактор этногенеза» [3, с. 4]. В результате происходила специализация хозяйства, которая послужила причиной дифференциации единых народов на этносы, во многом отличающиеся применением комплекса знаний о ландшафтно-экологических особенностях территории и инструментами планирования.

Развитие сельского хозяйства на региональном и локальном уровнях с самого начала было связано с ландшафтно-экологическими знаниями о земледельческих угодьях. Это прослеживалось в выборе места возделывания культур исходя из содержания гумуса, механического и структурного состава почв, режимов увлажнения, инсоляции и аэрации. В средней полосе в условиях избыточного увлажнения и недостатка тепла выбирались возвышенные участки с легкими по механическому составу почвами, легко обрабатываемые даже примитивной агротехникой. При этом учитывались экспозиционная ориентация и углы наклонов склона: выбирались склоны южной экспозиции. В условиях отсутствии удобрений, техники и технологий ландшафтно-экологические факторы играли ведущую роль в ведении сельского хозяйства.

Ландшафтно-экологические знания были применимы не только в градостроительстве и сельском хозяйстве, но и в планировании военно-наступательных и оборонительных действий, закладке транспортно-логистических сетей, систем ирригации и т. д.

Таким образом, взаимоотношения общества и природы в разрезе истории существовании человека как биосоциального существа показывают, что ландшафтно-экологические знания формировались задолго до становления ландшафтоведения, геоэкологии, ландшафтной экологии как самостоятельных научных направлений. Их накопление было связано с необходимостью выстраивания коммуникаций в системе природа-население-хозяйство, выработке стратегий устойчивого развития в разные периоды времени. Практика хозяйственной деятельности человека провоцировала движение общественного сознания в сторону оформления соответствующих научных взглядов, интеграции накопленного опыта с другими областями знаний, что предопределило предпосылки формирования науки о ландшафте в широком понимании.

К концу XIX века в нашей стране сложились естественнонаучные и социально-экономические предпосылки [1, 4, 5 и др.] зарождения комплекса наук о ландшафте, в рамках которого сложились ландшафтно-экологические идеи организации территории.

В результате поступательного развития отечественной научной мысли сложились несколько направлений ландшафтоведения, что отмечают в своих работах А. А. Ямашкин [6], К. Н. Дьяконов [7], А. Г. Исаченко [4] и другие авторы: структурно-генетическое (Л. С. Берг, Г. Н. Высоцкий, Г. Ф. Морозов, Н. А. Солнцев и др.), функционально-динамическое (В. Б. Сочава, Н. Л. Беручашвили, А. А. Крауклис и др.), геофизическое (К. Н. Дьяконов, Н. Л. Беручашвили и др.), геохимическое (Б. Б. Полынов, А. И. Перельман, М. А. Глазовская и др.), антропогенное (Ф. Н. Мильков, В. С. Жекулин и др.), культурологическое (В. А. Николаев, В. Н. Калуцков и др.) и другие, в каждом из которых специфически раскрыта ландшафтно-экологическая (экологическая) компонента.

Развитие экологической проблематики в географии за рубежом имеет отличия, которые во многом определены появлением терминов «ландшафтная экология» и «геоэкология», введенных К. Троллем в 30-е годы XX века. Согласно К. Троллю [8], геоэкология (ландшафтная экология) призвана вобрать ландшафтный подход, изучающий пространственную дифференциацию земной поверхности во взаимосвязи природных условий и параметров среды, и биолого-экологический, основанный на исследовании функциональных взаимоотношений между живыми организмами в определенных условиях среды, т. е. в природных комплексах как экологических системах.

Во второй половине XX века благодаря работам К. Тролля идеи ландшафтной экологии распространились сначала в Германии, а с 60-х годов – по всей Европе и  Северной Америке, где эта наука приняла организационные формы.

А. В. Хорошев и др. [9] отмечают, что ландшафтная экология в качестве самостоятельной науки возникает в Европе как отклик на экологический кризис и попытка выхода из него с точки зрения биокибернетики. Крупные ландшафтно-экологические исследования развернулись в восточной части Германии в работах Э. Неефа, Г. Рихтера, Г. Хаазе, Г. Ноймастера, К. Тролля, Ю. Шмютхюзена. В современной Германии сегодня они тесно связаны, например, с задачами агропромышленного комплекса, планирования селитебных ландшафтов, что в целом соответствует направленности подобных работ в других странах Западной Европы.

В США и Канаде становление ландшафтной экологии опиралось на традиционную экологию как биологическую науку в связи с возникновением необходимости привлечения фактора пространственной организации и географической привязки для территориального позиционирования процессов, происходящих в экосистемах различного ранга: миграция животных, оценка жизнеспособности популяций в зависимости от лимитирующих факторов, размеров, формы, конфигурация местообитаний. Значительное влияние на развитие ландшафтной экологии в Северной Америке оказали концепции островной биогеографии Р. Макартура и Э. О. Уилсона [10], концепции пространственной структуры «patch and corridor system» Р. Формана и М. Гордона [11], применяемые в проектировании систем охраняемых природных территорий и систем ландшафтно-экологического каркаса.

Как и многие молодые науки, ландшафтная экология зависела от развития географии, ландшафтоведения, биологии и ряда других «материнских» направлений. Терминологический обзор показал, что трактовка понятия «ландшафтная экология» отличается у разных авторов, что связано с неоднозначным определением предмета и задач.

Сам К. Тролль определял ее как науку о природных комплексах, «обусловленных взаимоотношениями между живыми существами и их средой в данной части ландшафта» [8, c. 116], которая изучает экотопы – относительно однородные в своем биолого-экологическом содержании небольшие ландшафтные единицы.

Р. Форман и М. Гордон в труде «Ландшафтная экология» определяют тройственность задач этой науки [11]:

- изучение структуры ландшафта и пространственных связей между отдельными экосистемами;

- исследование функций – взаимодействий между пространственными элементами, т.е. потоками энергии, вещества и видов;

- изучение и прогнозирование изменений структуры и функций экологической мозаики во времени.

Эти проблемные задачи находят отклик и в триаде рабочих направлений, сформулированных в словаре «Охрана ландшафтов»: «…изучение ландшафтов путем анализа экологических отношений между растительностью и средой; изучение структуры и функционирования природных комплексов на топологическом уровне; изучение взаимодействия составных частей природного комплекса и воздействия общества на природную составляющую ландшафтов путем анализа балансов вещества и энергии» [12, с. 119].

Более детализированные темы исследования предлагают А. В. Хорошев и др. [9], выделяя среди прочих: экологические потоки в ландшафтной мозаике; причины, процессы и последствия землепользования и изменений ландшафтного покрова; нелинейную динамику и сложность ландшафта; масштабирование; методологические проблемы пространственного анализа; 6) соотношение ландшафтных метрик и экологических процессов; аспекты гуманизации ландшафтной экологии; оптимизацию ландшафтной структуры; устойчивость и охрану ландшафта;  получение данных и оценку их корректности (точности) для целей мониторинга.

В связи с этим, блок ландшафтно-экологических задач, под которыми, на наш взгляд, следует понимать изучение пространственной структуры взаимосвязанных абиотических, биотических и антропогенных компонентов, образующих среду обитания человека, её планирование, охрану и уход, сложился в результате взаимодействия ландшафтоведения, геоэкологии (ландшафтной экологии), экологии, а также географической экологии и экологической географии, проблематика которых разрабатывается в последние десятилетия. При неоднозначности трактовок теоретических и методологических подходов в данных фокусных научных направлениях генеральной целью исследований должны стать практико-ориентированные решения по оптимизации ландшафтно-экологической организации территории, минимизации деструктивных процессов, поиску компромиссов в процессе хозяйственного освоения территории как важнейшего фактора устойчивого развития.

Оптимальная пространственная организация территории – одна из ключевых задач власти и общественности с точки зрения обеспечения устойчивого эколого-социально-экономического развития, исходящего из интересов населения, проживающего на этой территории, тенденции хозяйственного освоения и свойств ландшафтно-экологических систем [13, 14, 15, 16]. Комплексные стратегически выверенные решения в данной области должны быть основаны на возможностях ландшафтно-экологического анализа и соответствующего картографического обеспечения [15, 17], учитывающих природно-экологические, экономические, социальные, этнокультурные факторы развития территории.

Безусловно, пространственная организация территории как инструмент оптимизации пространства для целей обеспечения благоприятной экологической обстановки, социально-экономического благополучия прошла эволюционный путь и основывается на нескольких теориях и положениях [13, 14]. Большинство из них решают свои задачи и затрагивают только часть проблем взаимоотношения природы и общества, поэтому не претендуют на комплексность в вопросах решения проблем устойчивого развития территории.

Одним из первых научное обоснование оптимальной территориальной организации провел И. Тюнен. Его теория сельскохозяйственного штандорта, изложенная в работе «Изолированное государство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономике» [18] получила в широких кругах название «Кольца Тюнена». И. Тюнен выделил шесть колец размещения сельскохозяйственной деятельности. Теория строится на принципе размещения сельскохозяйственного производства в зависимости от места сбыта продукции – крупного населенного пункта.

Анализируя данную модель с ландшафтно-экологических позиций отмечаем две особенности, имеющие место в пространственной организации территории:

-            при движении от центрального кольца к крайнему происходит изменение интенсивности использования агроландшафта и, как следствие, специализация хозяйства, реструктуризация хозяйственного использования территории;

-            чем дальше от центра, тем увеличивается экстенсивность землепользования и, следовательно, снижается стоимость единицы производимой продукции за счет вовлечения реализации экологического потенциала ландшафта.

Несмотря на некоторые недостатки с позиций ландшафтоведения и экологии (учет в первую очередь транспортного фактора доступности, абстрактность, недостаточное внимание к природному фактору дифференциации хозяйства), работа И. Тюнена стала одним из первых примером объяснения пространственной организации территории.

Достойны внимания и другие ранние теории пространственной организации территории: рациональный штандорт промышленного предприятия В. Лаунхардта, теория промышленного штандорта А. Вебера. Однако, как и теория И. Тюнена, они ориентированы в больше степени на факторы сбыта, транспортной доступности и расстояния.

Эти и другие идеальные модели стали основой теории центральных мест В. Кристаллера, реализованной в его крупном труде «Центральные места в Южной Германии» [19]. По В. Кристаллеру населенные пункты выступают центральными местами, которые обеспечивают товарами и услугами не только собственное население, но и население прилегающей территории – зоны сбыта, которая с течением времени оформляется в правильные шестиугольники. Чем выше уровень иерархии центрального места, тем больше зона сбыта и перечень реализуемых услуг и продуктов.

Однако научная мысль справедливо пришла к выводу, что экономическое пространство любой территории неидеально. В его функционирование вмешиваются ландшафтно-экологические, социальные, информационные, трудовые и историко-культурные факторы становления и развития.

Попытка учета этих и других факторов заложена в теории экономического ландшафта А. Леша [20]. Согласно его теории, экономическая, производственная и инфраструктурная концентрация в городе обусловлена присутствием в нем функций промышленного производства вследствие суммации ресурсов, информации и минимизации суммарных транспортных издержек. Модель А. Леша предполагает формирование регулярно упорядоченного экономического ландшафта, представленного сложной системой шестиугольников разного размера, более неоднородной, чем простая иерархическая схема В. Кристаллера.

В отечественной географии наиболее популярной теорией пространственной организации территории стал поляризованный ландшафт Б. Б. Родомана [21]. Эта теория, предложенная в 1970-е гг., лежит в основе современных учений и практик функционального зонирования территории, проектировании экологического каркаса. Она во многом опирается на вышеперечисленные концепции и положения.

Поляризованный ландшафт по Б. Б. Родоману – концепция культурного, т. е. устойчивого и рационально организованного ландшафта, с территориальной структурой, предполагающей гармоничное сосуществование естественных ландшафтов и деятельности человека, формирующей антропогенные и природно-антропогенные комплексы.

С ландшафтно-экологических позиций выделим наиболее важные аспекты:

-            максимальная территориальная удаленность (поляризованность) контрастных сред: городов как промышленных, транспортных и инфраструктурных центров, функционирующих при постоянном участии человека, и ООПТ (заповедников), где влияние человек на природные процессы минимально;

-            агропромышленная зона, зона экстенсивного хозяйства и рекреации (национальные и природные парки) должны закономерно располагаться от полюса города к локализации строгой резервации;

-            между поляризованными территориальными единицами существуют коридоры связи, формирующие экологический каркас (между ООПТ) и транспортно-логистическую сеть (между городами).

Таким образом, в этой модели экологическое равновесие поддерживается за счет территориальной удаленности друг от друга различных по функциональному назначению и ландшафтно-экологической организации пространств.

Вышеперечисленные и другие концепции легли в основу законодательно закрепленных практик организации территории (территориального планирования, градостроительного зонирования и др.) [13, 16], которые были реализованы в странах на разных уровнях и претерпевали изменения исходя из внешней и внутренней конъюнктуры, стратегических задач государства, развития науки и технологий. Проблема оптимизации пространственной организации территории, основанная на научно-обоснованной постановке целей, задач, сводимых к выверенному планированию культурного ландшафта и управлению, в отечественном и зарубежном опыте решалась по-разному.

Острая необходимость прагматичного системного освоения территории стала основой в странах Западной Европы (Германия, Нидерланды, Великобритания) становления и применения процедур ландшафтного (ландшафтно-экологического) планирования. В современной литературе встречается значительное количество трактовок этого понятия. В России процедура законодательно не закреплена, поэтому и официального определения нет. Резюмируя трактовки А. Н. Антипова и А. В. Дроздова [22], Е. Ю. Колбовского [23], Л. К. Казакова [1] и других ученых, ландшафтное планирование – это совокупность процедур, направленных на ландшафтно-экологическую обоснованную территориальную организацию природы, населения и хозяйства, приоритетом которой является эффективное использование и сохранение природных ресурсов, экологическая и эстетическая оптимизация условий жизнедеятельности человека в природе, повышение эффективности производства при сохранении устойчивости геосистем и благоприятных условий жизнедеятельности человека, т. е. устойчивое развитие территории. В то же время это и коммуникативный процесс между властью, населением, научным сообществом, конкретными природопользователями по согласованию действий и решению конфликтов. А. Н. Антипов и А. В. Дроздов, перенявшие одни из первых в стране зарубежный опыт, в практике ландшафтного планирования выделяют три иерархических уровня: региональный уровень (ландшафтная программа), уровень административного образования (ландшафтный рамочный план), уровень местного самоуправления (ландшафтный план).

Одной из приоритетных задач экологически ориентированного территориального планирования является проектирование экологического каркаса территории, под которым Е. Ю. Колбовский понимает «…полярно дистанцированную от центров и осей хозяйственной деятельности композицию природных (диких) и культурных экосистем, построенную на основе крупных резерватов, соединенных экологическими коридорами, обеспечивающую экологическую стабильность (относительный гомеостаз) вмещающего пространства соответствующего уровня» [23, с. 69]. В современной научной литературе раскрыты несколько вариантов трактовок, региональных и локальных подходов к планированию экологического каркаса, представленные в работах Е. Ю. Колбовского, Л. К. Казакова, Н. Ф. Реймерса, З. Г. Мирзехановой, Е. М. Климиной, А. В. Остроухова, Е. М. Панченко и А. Г. Дюкарева, А. В. Елизарова, А. А. Ямашкина, каждая из которых определяет принципы формирования, структурные элементы и их назначение. На наш взгляд, общими положениями являются следующие:

-            основные функции экологического каркаса – климаторегулирующая, водоохранная, почвозащитная, буферная, санитарно-гигиеническая, биологическая, эстетическая, рекреационная;

-            основные принципы формирования – ландшафтное разнообразие, территориальная целостность, включение территорий экотонов, территорий с разными режимами природопользования (особо охраняемый, регламентируемый, компенсационный), трансграничность, открытость;

-            разнообразие структурных элементов – сведено к зонам (крупноареальным элементам), коридорам (линейным элементам) и узлам (точечным элементам).

-            экологический каркас локального уровня (например, города) должен быть вписан в региональную систему, основой которой являются ООПТ.

В бывшем СССР и современной России термин «ландшафтное планирование» не стал столь популярным как на Западе в перечне видов территориального планирования. Однако некоторые идейные начала заложены в других процедурах, реализованных и реализуемых в нашей стране: районная планировка, территориальные комплексные схемы охраны природы, территориальное планирование на федеральном, субъектном и муниципальном уровнях [13].

Таким образом, несмотря на разницу в подходах, основанную на неоднозначности учета социально-экономических и экологических императивов, рассмотренные концепции территориального планирования служат формами социокультурной адаптации человека в окружающей среде. Она основана на непрерывном процессе накопления и экологизации теоретических и практических знаний о ландшафте. Эволюция научных взглядов на оптимальную организацию территории привела человечество к необходимости проведения процедур ландшафтно-экологического планирования и смежных действий, направленных на формирование оптимальной пространственной структуры ландшафтно-экологических систем, их устойчивого эколого-социально-экономического функционирования.


Библиографический список
  1. Казаков Л. К. Ландшафтоведение с основами ландшафтного планирования : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Л. К. Казаков. – М. : Издательский центр «Академия», 2008. – 336 с.
  2. Казаков Л. К. Теоретико-методологические взаимосвязи в естественнонаучных  и гуманитарных трактовках термина и понятия «ландшафт» / Л. К. Казаков // Проблемы региональной экологии. – 2005. – № 3. – С. 6–12.
  3. Антипова А. В. Вмещающий ландшафт (географический смысл и эколого-ресурсное содержание) / А. В. Антипова // История и современность. – 2006. – № 2. – С. 3–23.
  4. Исаченко А. Г. Ландшафтоведение и физико-географическое районирование / А. Г. Исаченко. – М. : Высшая школа, 1991. – 366 с.
  5. Николаев В. А. Ландшафтоведение на рубеже веков / В. А. Николаев // География в Московском университете. – 1988. – С. 34–42 с.
  6. Культурный ландшафт Мордовии (геоэкологические проблемы и ландшафтное планирование) / [А. А. Ямашкин, И. Е. Тимашев, В. Б. Махаев и др.] ; науч. ред. А. А. Ямашкин. – Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2003. – 204 с.
  7. Дьяконов К. Н. Базовые концепции ландшафтоведения и их развитие / К. Н. Дьяконов // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. – 2005. – № 1. – С. 4–11.
  8. Тролль К. Ландшафтная экология (геоэкология) и биогеоценология : терминологическое исследование / К. Тролль // Изв. АН СССР. Сер. География . – 1972. – № 3. – С. 114–120.
  9. Хорошев А. В. Современное состояние ландшафтной экологии / А. В. Хорошев, Ю. Г. Пузаченко, К. Н. Дьяконов // Известия РАН. Сер. географическая. – 2006. – № 5. – С. 12–21.
  10. MacArthur R. H. The Theory of Island Biogeography / R. H. MacArthur, E.O. Wilson. –N. J. : Princeton University Press, 1967. – 203 p.
  11. Forman R. T. T. Landscape ecology / R. T. T. Forman, M. Gordon. – N.Y. : John Wiley Sous, 1986. – 332 p.
  12. Охрана ландшафтов : толковый словарь / под ред. В. С. Преображенского – М. : Прогресс, 1982. – 272 с.
  13. Зарубин О. А. Пространственные аспекты ландшафтно-экологической организации территории // Научный альманах. 2016. № 4–4 (18). С. 54–57.
  14. Зарубин О. А. Теоретико-методологические особенности анализа ландшафтно-экологических систем староосвоенных территорий // Вектор развития современной науки: сборник материалов X Международной научно-практической конференции. М.: Изд-во «Олимп»,2016. С. 417–426.
  15. Зарубин О. А. К вопросу об использовании синтетической и аналитической ландшафтных карт в изучении ландшафтно-экологических систем // XLIV Огарёвские чтения: материалы науч. конф.: в 3 ч. Ч 2: Естественные науки. Саранск.: Мордов гос. ун-т, 2016. С. 228–233.
  16. Жаткина И. А. Ландшафтно-экологическое зонирование городских территорий // И. А. Жаткина, С. А. Москалева //  XLIV Огарёвские чтения: материалы науч. конф.: в 3 ч. Ч 2: Естественные науки. Саранск.: Мордов гос. ун-т, 2016. С. 233–236.
  17. Зарубин О. А. Использование ландшафтной карты для целей оценки туристско-рекреационного потенциала региона / О. А. Зарубин // Наука и образование XXI века : материалы IX международной научно-практической конференции /  редкол.: А. Г. Ширяев [и др.]. Рязань : Автономная некоммерческая организация высшего образования «Современный технический университет», 2015. С. 31–33.
  18. Тюнен И. Изолированное государство / И. Тюнен. – М. : Экономическая жизнь, 1926 – 217 с.
  19. Christaller W. Central Places in Southern Germany / W. Christaller. – N.Y. : Englewood Cliffs, 1967 – 332 p.
  20. Лёш А. Географическое размещение хозяйства / А. Лёш. – М. : Изд-во иностранной литературы, 1959. – 192 с.
  21. Родоман Б. Б. Поляризованная биосфера / Б. Б. Родоман − Смоленск : Ойкумена, 2002. – 336 с.
  22. Антипов А. Н. Ландшафтное планирование: принципы, методы, европейский и российский опыт / А. Н. Антипов, А. В. Дроздов. – Иркутск : Изд-во Института географии СО РАН, 2002. – 141 с.
  23. Колбовский Е. Ю. Ландшафтное планирование: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Е. Ю. Колобовский. – М. : Издательский центр «Академия», 2008. – 336 с.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Зарубин Олег Александрович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация