ЭТИКА КАНТА: КЛЮЧЕВЫЕ МОМЕНТЫ-ОТКЛИКИ В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ

Бабаева Анастасия Валентиновна1, Бажанова Анастасия2
1Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и общественных наук
2Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина, студентка факультета Гуманитарных наук, направление «Философия», профиль «Социальное управление»

Аннотация
В статье предпринята попытка схематичного изложения наиболее значимых положений этики И.Канта. Воссоздание общей логики рассуждений кенигсбергского мыслителя дополнено описанием реакции западноевропейской традиции мысли относительно его открытий и ошибок.

Ключевые слова: долг, личность, мораль, моральный закон, разум, религия, свобода, этика И. Канта


ETHICS KANT: KEY POINTS-RESPONSES IN THE WESTERN EUROPEAN TRADITION

Babaeva Anastasia Valentinovna1, Bazhanova Anastasia2
1Nizhny Novgorod state pedagogical University K. Minin, PhD in Philosophical Sciences, docent of the Department of philosophy and social Sciences
2Nizhny Novgorod state pedagogical University K. Minin, student of the faculty of Humanities, the field of "Philosophy", profile of "Social management"

Abstract
the article attempts a schematic presentation of the most significant provisions of the ethics of Kant. The reconstruction of the General logic of reasoning of the Koenigsberg thinker complemented by a description of the reaction of the Western European tradition of thought about his discoveries and mistakes.

Рубрика: 09.00.00 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Бабаева А.В., Бажанова А. Этика Канта: ключевые моменты-отклики в западноевропейской традиции // Современные научные исследования и инновации. 2016. № 7 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2016/07/69305 (дата обращения: 15.03.2024).

В традиции философской мысли Иммануил Кант навсегда останется как создатель оригинальной концепции, получившей название «этика долга». Первое системное описание концепции И.Кант предпринял в работе «Основы метафизики нравов» (1785 г). Здесь философ попытался продемонстрировать единение практического и теоретического разума, т.е. морального обоснования поведения и механизма логического конструирования понятий. Однако поставленная проблема была разрешена философом только в «Критике практического разума» (1788 г). К корпусу ключевых кантовских

текстов по морально-этическим вопросам следует добавить также «Метафизику нравов» (1797). Указанные работы и составляют фактически систему этики кенигсбергского мыслителя.

Центром этических воззрений И. Канта является тезис об автономности морали. Предыдущие трактовки в традиции были гетерономные, т.е. выводили мораль из внешних по отношению к ней положений. Одни мыслители видели начало моральных устоев в некой принудительной установке – в божественном своде нравственных предписаний. Иные уповали на то, что суждения о добре и зле произрастают от задач, которые ставит перед собой индивид, а моральное деяние в таком случае результат его каждодневной внутренней деятельности, при этом мотивом может быть либо стремление к личному благополучию, либо желание оказать помощь ближнему, либо жажда ощущения удовлетворенности от свершения благих дел. Кант же решительно отвергает подобные трактовки и ратифицирует принципиальную автономность моральных принципов.

Иммануил Кант рассуждает следующим образом: понятие добра и требование поступать в соответствии с благом не вытекают из социальной практики, следовательно, они не эмпиричны, а трансцендентальны, т.е. конструируются рационально. Начальный принцип этического учения Канта – автономная добрая воля. Она не может быть пассивной, поскольку конкретизируется и проявляется в деяниях. Нравственным же действие делает принцип соблюдения долга, т.е. мотивом действия оказывается категорический императив, который иногда выдвигает требования к воле, иной раз вопреки существующей практике. В этой связи практический разум Кантом признается приоритетнее теоретического: бытие личности осуществляется в поступках, в поведении, а теория, знание как таковое является вторичным. Иными словами, быть личностью – значит поступать правильно, но чтобы поступать правильно, вовсе не обязательно правильно думать: для различения проявлений добра и зла не требуется особых интеллектуальных навыков, достаточно будет лишь воспользоваться своим моральным чувством, инстинктом. В этом отношении кантовская позиция в корне отличается от рассуждений этического «первопроходца» Сократа, с которым Кант себя часто сопоставлял: античный философ полагал, что добро и знание имеют равный статус, а, следовательно, дефицит знания является причиной моральной неполноценности и нравственных недостатков. У Канта теоретический разум возникает в случае необходимости придания моральным основаниям фундаментальный, объективный – научный характер, что, собственно, и определяет вторичный характер теоретического разума.

Особое место в этике долга занимает проблема соотношения морали и религии. Кант категоричен: мораль не вытекает из религии и не обосновывается божественным, но размышления над морально-нравственными вопросами обязательно приводят человека к вере: мораль обосновывает религию. Аргументом здесь является положение, согласно которому собственно человеческих сил не хватает на то, чтобы послужить источником соответствия претензий на блаженство, проистекающее из состояния святости, в свете чего необходимо допустить существование некоего всемогущего высокоморального существа как гаранта морального миропорядка.

В трактате «Религия в пределах только разума» Кант пытается вскрыть социально-психологические истоки религии. Природа человека скорее зла, чем добра, полагает философ, поэтому общество крайне нуждается в особой системе воспитания, которая бы работала на укоренение добродетели. Центральное место занимает полагание виновности как интенции морального сознания, вследствие чего чувство вины, по Канту, (независимо, своя это вина или вина, к которой личность сопричастна) трактуется как основание нравственности. В истории человечества этот факт привел к возникновению малоразвитой религиозной формы, которую Кант называет «богослужебной». Однако рост сознания человечества, в логике кантовских рассуждений, вызывает к жизни новый формат отношений человек – Бог, где последний элемент понимается в качестве начала нравственности, существующего беспристрастно, проявляющегося в виде всеобъемлющей любви. В подобной парадигме отношений благодать даруется всем независимо от того, насколько личность себя проявляет в нравственном отношении. Но и человек, воспринимая божественное не как карающее и назидающее существо, живет в состоянии свободного духовного совершенствования.

Этическая концепция Канта, имея просветительские корни, тем не менее выходит за рамки рационалистичности Просвещения. Характерной особенностью человека как интеллигибельного существа философ считает его свободу и независимость от инстинктов как таковых. Свобода, исходя из кантовского представления, не может быть расценена произволом или простой логической конструкцией, это «скачок» в царство ноуменов. Нравственная свобода личности состоит в осознании как принятии и выполнении долга перед самим собой и другими людьми. «Предполагается, что воля свободна» [1, т.4 ч.1. с. 345], но у Канта между свободной волей и волей, подвластной моральным принципам, нет никаких различий. Воля личности является возможной, потому что человека можно считать, полагает философ, порождением не только мира сего.

Человеческое существо – симбиоз мира феноменального и мира ноуменального. Принадлежность  миру чувств заковывает личность в строгие рамки, делает ее заложницей внешней каузальности, в этом случае над ней господствуют сторонние силы – законы природы, установки социума. Но человек принадлежит и миру ноуменов, т.е. как часть мира «вещей-в-себе» он обладает волей – способностью определять себя, исходя из себя, зачастую в противовес давлению извне, при этом под «извне» подразумевается и действие законов природы, и законов божественных. Благая воля, с позиции Канта, воля фундированная долгом, а свободная благая воля – это сознательная личностная направленность на исполнение долга, иначе говоря, рациональное поведение, базирующееся на научном знании. С помощью теоретического разума Кант демонстрирует механизмы конструирования понятий – топосов,  по средствам которых формируется картина реальности как сфера бытийствования человека. Логика картографирования реальности, представленная в «Критике чистого разума», постулировалась не столько выстраиванием здания чистой науки ради самой науки, сколько демонстрацией возможности научного конструирования морально-нравственного региона – «Критике практического разума».

Конкретизируй сам себя, осознай свой моральный долг, не отступай от него никогда и нигде, будь в ответе за свои действия – вот основы этики Канта, никогда не идущей на компромисс. Дуализм личности может ослаблять требования совести, что и есть проявление морального чувства, голос иного мира – мира интеллигибельного. Мораль, действительно, может начинаться с чувства, но этика, указывает Кант, не должна удовлетворяться ссылками на чувственное. Наука здесь и нужна для того, чтобы вывести закон – логическую формулу, отражающую универсальные, объективные и закономерные связи. Моральный закон, в рамках кантовской системы, – это категорический императив, исключающий все субъективные, партикулярные, чувственные моменты из поступка. Вследствие чего критериями моральности деяния являются два аспекта: нахождение в границах долга и универсальность, понятая как законосообразность, что позволяет подвести моральное деяние под юрисдикцию права. Таким образом, моральный закон в проекции должен совпасть с правовой нормой, являться ее основанием. В этой связи этику Канта принято называть формальной, но не материальной: она не обосновывается эмпирически, напротив сами практики соотносятся с категорическим императивом по принципу законосообразности.

Этика Канта в традиции мысли часто подвергалась серьезной критике: среди тех, кто указывал на слабость этических воззрений И.Канта, были такие деятели культуры, как  Г.Гаман, И. Гердер, Ф.Шиллер, И.Гете, Г.Гегель. Самым расхожим обвинением в сторону кенигсбергского мыслителя следовало бы отметить обвинение в излишней метафизичности этики долга, применение которой ведет, с одной стороны (на практике), к расколотости, раздробленности личности, с другой (в теории) – к механистической трактовке человека. Наиболее последовательно подобные идеи были развиты Г.Гегелем, который упрекал Канта в том, что  философская казуистика в абсолютизации долга скорее подавляет человека, нежели окрыляет. С гегелевским утверждением сложно не согласиться: посыл Канта, согласно которому «ты должен, потому что можешь» формализирует, если так можно выразиться, поступок – выхолащивает из деяния все эмоционально положительное. Таким образом, предельная рационализация и будет обращена исключительно к интеллекту, бытие реальное не тождественно логическому, как, кстати, полагал и сам Кант в докритический период [2].

Поздний Гегель указывал, что ошибка этических построений Канта проистекала из стремления создать в контексте нарождающихся капиталистических отношений – социальный аспект – идеальное бесконфликтное общество, где господствует неотмирный, ноуменальный долг [3]. Методологическим основанием (аспектом) ошибочности суждений Канта Гегель указывал бессодержательность «чистого разума», не имеющего конкретизации в социальных практиках. Действенным ориентиром в социальном может быть, согласно Г.Гегелю, дух, реально осуществляющий себя в наличном [4]. Действительно, не стоит забывать, что Кант живет в эпоху, где религия более не выступает медиатором общественных отношений. Само время настоятельно требует разработки нового предельного основания социальности в пределах разума – отсюда и ремиссия «этического тоталитаризма», но собственно философского характера.

Одним из ключевых моментов критики кантовской этической теории стала ее монологичность, которая в формате коммуникационных процессов иерархического, недемократического характера – традиционное общество – выглядит достаточно логично и закономерно. Однако с формированием современной коммуникативной среды, носящей альтернативный характер, органично вызревает необходимость консеквенциалистской этики, где участники социальных практик имеют возможность по мере необходимости рационально в рамках дискуссионной площадки решать проблемы этического характера [5,с.114.]. В ситуации демократизации и либерализации социальных практик монологичность и директивность этики долга выглядят непродуктивно. Приходится признать правомерность озвученных критических замечаний: современность актуализировала не только обсуждение, но и создание нормативов, разработку ценностей.

Еще одной проблемной зоной кантовской этической теории следует отметить тему «субъекта высказывания» морального закона – лица, озвучивающего безусловное этическое требование. Кантовские тексты относят нас к позиции, согласно которой моральный закон следует расценивать как безличный приказ, «приходящий ниоткуда», т.е., в конечном счете, моральное требование – это самоустановленное требование, автономно артикулируемое самим субъектом. Сам Кант позиционирует источником высказывания трансцендентального субъекта, а эмпирический субъект принципиально в расчет не берется. В таком случае характер морального требования выглядит не просто тотальным, а тоталитарным. Тогда возникает стратегия, коррелирующая методически требования моралиста и высказывание садиста[6]. Приходится признать: императив Канта («Моральный закон… есть императив, который повелевает категорически, так как закон не обусловлен; отношение воли к этому закону есть зависимость, под названием обязательности, которое означает принуждение к поступкам, хотя принуждение одним лишь разумом и его объективным законом, и которое называется поэтому долгом») [1, т.4 ч.1. с.349-350] звучит властно и агрессивно.

Латентная «агрессивность» и безаппеляционность Канта частично девальвируют ценностный потенциал его этической теории и делают ее уязвимой для психологоориентированной критики. Однако тезис, согласно которому  Кант бессознательно пропагандирует репрессии и уже тем более концлагеря, не может расцениваться продуктивным. Организация жизни самого философа – кропотливый ежедневный нравственный труд, чрезмерная щепетильность в вопросах взаимоотношений с людьми, да и «этический тоталитаризм» эпохи, на фоне которой вызревает «этика долга», не дают веских оснований трактовать Канта как идеолога крайних методов в вопросах форматирования человеческой природы. Скорее кантовская концепция предстает романтизированной вариацией на тему ускользающей, но такой желанной абсолютной этики, готовой дать незыблемые ответы на любые самые каверзные вопросы. Кстати, последний текст все же имеет раздел «казуистические вопросы», решение которых, по признанию самого философа, вовсе не очевидно (например, солдат вступает бой, зная, что это будет стоить ему жизни – а ведь сохранение собственной жизни есть долг перед собой, обществом, родом, однако битва ведется в войне за Отечество).


Библиографический список
  1. Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1963-1966.
  2. Кант И. Опыт введения в философию отрицательных величин. М.,2004.
  3. Лукач Г.  Критическая полемика с этикой Канта// Marxists Internet Archive: сетевой архив. 1990. URL: https://www.marxists.org/russkij/lukacs/1948/young_hegel/12.htm(Дата обращения:  20.06.2016)
  4. Гегель Г. Феноменология духа. М., 1994.
  5. Рокмор Т. К критике этики дискурса // Вопросы философии.1995.№1.
  6. Zizek Sl. Kant and Sade: the Ideal Couple //Lacanian Ink, NY, 1998.
  7. Hahermas J. Justification and Application: Remarks on Discourse Ethics. Cambridge, Mass, 1993.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «AnastasiaBazhanova»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация