ГЕРОЙ-ТРИКСТЕР В КОМЕДИИ У.КОНГРИВА «ДВОЙНАЯ ИГРА»

Ханбикова Екатерина Владимировна1, Маслова Марина Арнольдовна2
1Нижегородский государственный педагогический университет им.К.Минина, студентка 5 курса факультета гуманитарных наук
2Нижегородский государственный педагогический университет им.К.Минина, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной филологии

Аннотация
В данной статье рассматривается образ главного героя комедии У.Конгрива «Двойная игра». Показывается связь английского драматурга с традицией французского комедиографа Ж.-Б.Мольера, сходство Тартюфа и Пройда, определяется их общий источник – образ трикстера. Вместе с тем, подчеркивается национальное различие героев-трикстеров.

Ключевые слова: герой-трикстер, комедия, Конгрив, маска, Мольер, остроумие, Пройд, религиозное лицемерие, Тартюф


TRICKSTER CHARACTER IN COMEDY OF W.CONGREVE «DOUBLE GAME»

Hanbekova Ekaterina Vladimirovna1, Maslova Marina Arnoldovna2
1Nizhny Novgorod state pedagogical University of K. K.Minin, student of the 5th course of faculty of Humanities
2Nizhny Novgorod state pedagogical University of K. K.Minin, candidate of Philology, Associate professor of the russian and foreign philology

Abstract
This article examines the protagonist role of the comedies of W. Congreve's "Double game". Shows the relationship of the English playwright with the Comedy French tradition of J.-B. Moliere, the similarity between Tartuffe and Proyd , determined by their common source – the image of the trickster. However, the distinction is emphasized national heroes-the trickster.

Keywords: Comedy, Congreve, Moliere, religious hypocrisy, Tartuffe, the hero-trickster, the mask, wit


Рубрика: 10.00.00 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Ханбикова Е.В., Маслова М.А. Герой-трикстер в комедии У.Конгрива «Двойная игра» // Современные научные исследования и инновации. 2016. № 1 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2016/01/62826 (дата обращения: 29.03.2024).

Комедия Ж.-Б. Мольера «Тартюф, или Обманщик»  стала  источником для создания новых вариантов  вечного образа – Тартюфа. В нашей статье мы обратимся к образу Джека Пройда, главного героя комедии У.Конгрива «Двойная игра»(1693), который является трансформацией мольеровского Тартюфа.

«Тартюф» вышел в свет в 1664 году, после этого в разных странах начинают появляться переводы  произведения.  Первый перевод комедии появился в Англии в 1670 году и был сделан М. Медбурном. Возможно, Конгрив прочитал комедию Мольера и «подчерпнул» для себя идею создания «английского Тартюфа».   И.В. Ступников  указывал, что Конгрив занимался переводом пьесы Мольера «Господин де Пурсоньяк» в 1703-1704 гг. Это свидетельствует о том, что у английского комедиографа был некоторый интерес к творчеству французского писателя. Поэтому можно говорить о существовании «контактного диалога» между творчеством Конгрива и Мольера.

Прежде чем сравнивать двух литературных героев, стоит обратиться к истокам самого типа Тартюфа. Мы полагаем, что своеобразным мифологическим источником вечного литературного образа является герой-трикстер. Мифологический тип трикстера Е.М. Мелетинский определял так: «В классической форме трикстер — близнец культурного героя, отчетливо ему противопоставленный не как бессознательное начало сознательному, а больше как глупый, наивный или злокозненный, деструктивный умному и созидательному» [1, с. 41].  Термин «трикстер» в буквальном переводе означает: «обманщик, хитрец, ловкач». Cлово происходит от корня «trick» – трюк, хитрость, обман; шутка, шалость; глупый поступок; фокус, умение, сноровка. Производные формы: tricksy – ненадежный, обманчивый, шаловливый, игривый, разодетый, нарядный; tricky – сложный, запутанный, мудреный, хитрый, ловкий, находчивый, искусный – в зависимости от контекста [2,с. 773]. О прообразах героя-трикстера впервые задумывается К. Юнг, который отмечает, что данный образ восходит к архетипу Тени, так как это вторая часть личности, которая следует за человеком. «Я думаю, – пишет Юнг, – что нашёл подходящее определение для этого компонента характера, когда назвал его Тенью. На культурном уровне он воспринимается как личные ошибки, или промахи, которые затем рассматриваются как дефекты сознательной личности…» [3,с. 215-216].   С такой точкой зрения соглашаются многие ученые-литературоведы. Например, русский ученый Д.А. Гаврилов рассматривает эту идею в своей монографии «Лицедей в евроазиатском фольклоре» (2006).

Черты трикстера обнаруживаются  в главных героях комедий Ж.-Б. Мольера и У. Конгрива.

Первое, на что нужно обратить внимание: и трикстер, и тартюф прячет свое истинное лицо под маской. Этот факт не дает возможности полноценно проникнуть в глубины его сущности.  Герой ведет своеобразную двойную игру, которую читатель осознает лишь из его монологов, другим же персонажам становится известно об этом лишь в финале произведения. Этот признак тартюфизма мы наблюдаем в обеих анализируемых нами комедиях. Например,  герой комедии «Двойная игра» произносит следующую фразу: «Да, эта двойная игра просто наслаждение!» [4,с. 98].

Кроме того, может быть выделена и вторая особенность героя-трикстера, а именно – мотив ухода. Он не способен возвращаться туда, где были раскрыты все его «делишки». В финале такой герой терпит разоблачение, и возвращение на место своих проказ связано с «наживанием» лишних неприятностей. Именно поэтому герои-тартюфы наказываются за свою двойную игру и более не способны вернуться в дом своих благодетелей. Например, в финале пьесы «Двойная игра» после всеобщего разоблачения Пройда уводят слуги. Таким образом, герой-тартюф покидает дом Милфонта, а комедия заканчивается жизнеутверждающими строками, несущими мораль пьесы:

«Двуличию преподан здесь урок:

Злой умысел, взращенный в строгой тайне,

Созрев, карает самого злодея…»[4,с. 135].

Еще одним признаком героя-трикстера считается то, что окружающие люди живут по правилам, которые он задает. Персонажи анализируемых нами произведений аналогично живут по правилам тартюфов. Убеждая в своей преданности и стремлении помочь, они предают своих близких (Оргона, Милфонта), при этом руководствуясь чувством наживы. Тартюфы делают вид, что соблюдают правила, играя со всеми персонажами, но игра заканчивается, когда его ловят на плутовстве. Это тоже сближает их с мифологическим образом плута-трикстера.

И последним  важным фактом является то, что такие герои-тартюфы и герои-трикстеры необходимы остальным героям произведений. Именно они способствуют полноценному раскрытию характеров этих героев. Например, Милфонта, показанного в комедии «Двойная игра», публика того времени посчитала «простофилей», не разобравшись досконально в глубине этого образа. Кроме того, многие не обратили внимание на то, что Пройд оказывает большое влияние на становление героя в пьесе. Поэтому в посвящении «Достопочтенному Чарлзу Монтегю», которое предваряет  издание пьесы, Конгрив ответил на данное замечание публики: «Я снова просил бы своих оппонентов глубже заглянуть в характер Пройда, прежде чем обвинять обманутого им Милфонта в слабости. Ибо, подводя итоги разбору этого возражения, могу сказать, что, лишь недооценив хитрость одного персонажа, можно было прийти к выводу о глупости другого» [4,с. 72].

Таким образом,  основание для отождествления «тартюфа» и «трикстера» есть.  Можно  сказать, что трикстер – это своеобразный мифологический источник вечного литературного образа Тартюфа. Именно от данного мифологического типа последующие тартюфы (Тартюф Мольера, Пройд Конгрива, Опискин Достоевского) берут некоторые важные качества, которые характеризует этот образ полноценно. Это хитрость, обман, плутовство и лицемерие.

В комедиях Мольера и Конгрива  прослеживается сходство главных героев и сюжетных мотивов.

В центре обеих пьес – двоедушные лицемеры, которые разрушают мирное счастье людей. Лицемерие связано с совмещением разных масок в одном человеке, которые скрывают его истинное «я». Не зря имя главного героя комедии «Двойная игра» в оригинальном тексте – Maskwell, что дословно переводится как «хорошо замаскированный». Но в отличие от комедии Мольера, в английской пьесе под маской живут почти все персонажи. Например, лорд Трухлдуб надевает маску глупца, хотя на  самом деле таковым не является; его жена, наоборот, облагораживает себя маской умной и проницательной женщины. Наличие разных масок, отличных от истинного «я», затрудняет взаимопонимание героев между собой, так как они не способны оценить умственные возможности окружающих. За счет этого и сохраняется интрига пьесы.

Еще одним схожим мотивом можно назвать «мотив страсти к женщине своего благодетеля» [5,с.191]. И Пройд, и Тартюф «влюбляются» в возлюбленных Милфонта и Оргона. Этот мотив повторяется не с целью показать их способность любить, а, наоборот, показать то, что им чуждо это чувство. На первый план для них выходит желание уязвить и насолить своим «покровителям». Это еще раз доказывает лицемерность «тартюфов», которые под маской друга обманывают людей, слепо верящих им. Как Милфонт, так и Оргон не слушают тех, кто пытается вывести обманщиков на чистую воду.

Герой, который делает попытку вразумить Милфонта в комедии Конгрива, – его друг, Беззабуотер. И можно сказать, что он выполняет ту же функцию, что и Клеонт в «Тартюфе». Именно Беззабоутер довольно едко и правдиво отзывается о взаимоотношениях Милфонта и Пройда: «Этот назойливый хлыщ (Пройд) все равно не оставит тебя в покое» [4,с.76].Такие герои несут в своей речи элементы здравого смысла, но обычно к ним окружающие не прислушиваются.

Кроме схожих мотивов, в данных комедиях можно проследить и композиционные соответствия.  Главный герой в пьесах Мольера и Конгрива  появляется не в первых сценах, о нем лишь говорят другие персонажи.

Наконец,  стоит остановиться на оформлении и значении финалов пьес. В конце пьесы «Двойная игра» Пройд разоблачен и опозорен, такого рода финал выглядит неестественным и надуманным, скорее всего он был продиктован современным автору положением в обществе и традиционными канонами.  Такой финал отсылает нас к «Тартюфу» Мольера, так как его концовка была написана для того, чтобы получить одобрение короля. Единственным отличием в финальной сцене является то, что Пройда уводят слуги, и он томится в ожидании своей участи. А вот Тартюф после разоблачения становится «королем положения», так как все наследство Оргона уже перешло в его руки. В этой сцене мы видим самое главное отличие между этими образами: Тартюф превосходит Пройда, как говорит М.В. Ломовцева: «Даже при полном разоблачении он продолжает разыгрывать из себя жертву» [5,с. 194].

При всей схожести героев Мольера и Конгрива они сохраняют национальную специфику. Мольеровский Тартюф стал воплощением религиозного лицемерия и ханжества, которое процветало во Франции во времена Людовика XIV.

Происхождение Пройда  связано со временем эпохи Реставрации в Англии,  когда на первый план в обществе выходит остроумие и галантность. В этот период данные качества приобретали не совсем положительную характеристику. «Остроумие» стало синонимом беззаботной жизни, посвященной развлечениям, далекой от пуританских добродетелей. «Люди ума» или «остроумцы» – это были те люди, которые стремились выделиться и отличиться среди остальных. Для них не важна практическая деятельность, но всегда они нуждаются во славе, иногда даже одержимы завладеть ей. Таким типом остроумца и стал главный герой пьесы «Двойная игра».

И.В. Ступников отмечает, что английские «остроумцы» находились под влиянием теории испанского философа Грасиана-и-Моралеса, создавшего в своем трактате «Разумный» образ светского «Мудреца», который, в свою очередь, противостоял окружающему его миру. Удавалось ему это благодаря своей способности приспосабливаться и часто менять маски, тем самым, не раскрывая своей истинной сущности [6,с.273]. Если обратиться к самому произведению, то мы видим в качестве доказательства предыдущего тезиса, что Пройду удается умело сочетать ложь и правду, честность и хитрость, обман и прямоту. Его главная заповедь поведения – выговаривать правду, благодаря которой можно  обвести всех окружающих вокруг пальца. Истоки такого поведения, по мнению И.В.Ступникова, герой берет из трактата Бальтасара Грасиана-и-Моралеса «Обиходный оракул, или Искусство быть благоразумным» (1647).  Испанский философ и писатель подчеркивал, что только умный человек может обернуть правду в свою пользу.

Эта характеристика подходит  Пройду,  который сам раскрывает  главную особенность своего поведения: «…А теперь я, действуя по старой своей методе, выложу ему чистую и голую правду таким манером, чтобы он в нее и на волос не поверил» [4,с. 86]. Такому поведению героя способствует еще то, что он знает дом лорда Трухлдуба прекрасно, выучил все характеры обитателей дома, разведал их тайны и слабые места.

Тот факт, что он знает дом «изнутри», дает ему возможность поставить себя на место своеобразного «режиссера-постановщика», как его называет И.В. Ступников. На такую роль Пройда указывают его же слова: «Сыграно мастерски, и моя помощь была не нужна; тем не менее я стоял за кулисами в ожидании своего выхода: чтобы все подтвердить, если понадобится» [4,с. 93]. Здесь стоит вспомнить ситуацию в спальне леди Трухлдуб, которую Джек Пройд словно «ставит» на сцене: распределяет роли, указывает на время выхода и т.п. Эта способность к перевоплощению в очередной раз доказывает его многоликость. Пройд может меняться даже в течение одной сцены. Например, в разговоре с леди Трухлдуб он то покорный слуга, то страстный любовник, способный подчинить саму госпожу.

Джека Пройда отчасти даже можно назвать «джентльменом эпохи», так как в нем заключены  многие  качества, свойственные «героям» Англии XVII в. Он – персонаж  в ряду других порочных персонажей эпохи Реставрации, он герой своего времени, наделенный, кроме лицемерия и коварства, всеми типичными чертами джентльмена-остроумца.

Подводя итоги, подчеркнем, что перед нами два героя, которые объединены одним и тем же мотивом лицемерия, но масштаб этих образов разный: Пройд – всего лишь порождение Тартюфа, герой своего времени, образ трикстера-остроумца. А вот Тартюф – это вечный обобщенный образ, само воплощение обмана и хитрости.


Библиографический список
  1. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994.
  2. Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь. – М.: «Русский Язык», 2002.
  3. Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов /Перев.В.В. Наукманова. –М.: «Харвест», 2004.
  4. Конгрив У. Комедии /Перев. М.А. Донского – М.: “Наука”, 1977.
  5. Ломовцева М.В. Трансформация образа Тартюфа и связанных с ним мотивов в комедии У. Конгрива «Двойная игра»//Проблемы истории, филологии, культуры. №2.  М.-Магн.-Новосиб., 2012.
  6. Ступников И.В. Уильям Конгрив и его комедии. М., “Наука”, 1977.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Маслова Марина Арнольдовна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация