Введение
Необходимость антиалкогольной кампании 1985 г. определялась тяжестью алкогольных проблем в стране. Так следовало из официальных заявлений руководителей СССР, так было и на самом деле [1, 2]. Почему руководство страны во главе с М.С. Горбачевым начало свою деятельность с антиалкогольного постановления ЦК КПСС от 7 мая 1985 г. «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма»? Через три недели после указанного постановления, уже с первого июня началась его полномасштабная реализация. Возможно, что поспешность, отсутствие основательной научной проработки и волевой характер решения были связаны с особыми амбициями в тот момент Е.К. Лигачева и М.С. Соломенцева. Они были главными инициаторами постановления. Некоторые их аргументы были вескими: 1) необходимо остановить пьянство руководящего слоя партии; 2) с таким партийным авангардом и пьяным населением невозможно построить коммунизм [3].
Особый статус антиалкогольного постановления и первоначальные масштабы его реализации свидетельствовали о том, что новое руководство пришло к власти без фундаментальных идей дальнейшего развития страны. Выбор пал на укрепление дисциплины, на создание базы ускорения социально-экономического развития. Конкретная антиалкогольная деятельность состояла в ограничении доступности алкоголя для населения, в частичном закрытии и перепрофилировании винно-водочных производств, сокращении плантаций хмеля и посевов ячменя для пивного солода, в уменьшении площади под винными сортами винограда.
Уже в 1987 году стало понятно, что «ускорение» развития страны не получилось. Причины провала лежали в глубоких сферах политической и социальной жизни советского общества, а не в низкой исполнительской дисциплине. Курс сменился на «перестройку и гласность». В этих условиях антиалкогольный эксперимент оказался на обочине интересов руководства страны, его непопулярные мероприятия постепенно стали сворачиваться. Несмотря на краткость кампании, она затронула многие стороны жизни нашей страны и ее населения. Не стали исключением медико-демографические последствия, которые рассматриваются в данной статье на примере Западной Сибири.
Материал и методы
Использованы данные Госкомстата РФ: форма ЦСУ № 5-а и № 5-б «Сведения об умерших по полу, возрасту и причинам смерти» до 1989 г., с 1989 г. – форма С-51 по всем территориям Западной Сибири и суммарные данные по Российской Федерации. Были проанализированы данные областных (краевых) бюро судебно-медицинской экспертизы по отдельным территориям Сибири, а также данные Новокузнецкого бюро судебно-медицинской экспертизы (обслуживает население г. Новокузнецка и Новокузнецкого сельского района). На момент исследования в состав Западной Сибири входили Алтайский край, Кемеровская, Новосибирская, Омская, Томская и Тюменская области. Расчеты показателей смертности, продолжительности жизни и ее элиминационных резервов выполнены по общепринятым методам [4]. Анализ компонент продолжительности жизни – по методу Е.М. Андреева [5]. Метод компонент был использован для анализа элиминационных резервов [6, 7].
Результаты исследования
Значительная часть безвозвратных потерь от травм (убийства, самоубийства, дорожно-транспортные происшествия) происходит на фоне алкогольного опьянения у человека. Эта закономерность известна давно [8-10], и попытки уменьшить масштабы пьянства предпринимались в нашей стране не только в советский период, но и в Российской Империи. Алкоголь повышает агрессивность человека [11], а, кроме того, действие алкоголя в условиях Сибири и Крайнего Севера более пагубно, чем в средней полосе России [12]. Возможно, что этим частично объясняется высокий уровень потерь от травм и низкий уровень продолжительности жизни в Сибири.
Последствия антиалкогольного эксперимента в Сибири: снижение безвозвратных потерь. Для анализа медико-демографических последствий сокращения потребления алкоголя в стране эксперимент 1985 года чрезвычайно интересен. Повсеместно с 01.06.85 г. были введены жесткие ограничения на продажу алкогольных напитков, и последствия были синхронны принятым запретительным мерам. Деструктивное поведение людей значительно изменилось. В 1980-1984 гг. число случаев смерти от травм и отравлений было очень высоким среди городского и сельского населения в Красноярском крае (в среднем за год 6425+231), Кемеровской области (6585+76). В 1985 году произошло снижение числа случаев смерти от травм и отравлений по сравнению со средней величиной за предыдущие пять лет в Кемеровской области на 12,4%, в Красноярском крае на 8,7%, в Новосибирской области на 5,4%.
Более подробно изучение проблемы было проведено по данным Новокузнецкого бюро судебно-медицинской экспертизы. В 1985 г. по сравнению с предшествующим периодом в Новокузнецке уменьшение числа случаев насильственной смерти произошло на 18,7% (при наличии алкоголя в крови сокращение составило 28,0%, при отсутствии алкоголя в крови число случаев насильственной смерти практически не изменилось). В 1986-1987 гг. динамика смертности от травм и отравлений была позитивной, число случаев насильственной смерти составило в 1986 г. 68,4% от среднего уровня 1979-1984 гг., в 1987 г. – 59,9%, но уже в 1988 г. процесс пошел вспять.
Снижение смертности от травм и отравлений в 1985-1987 гг. и ее увеличение с 1988 г. целиком связано с изменением числа случаев насильственной смерти при наличии алкоголя в крови. Самые заметные изменения были присущи отравлениям этиловым алкоголем – число случаев в 1987 г. достигло самого низкого значения после 1984 года, составив чуть больше трети от исходного значения за предшествующий период (1979-1984). При учете всех случаев насильственной смерти (вариант расчета А в табл. 1) обнаружено, что менее всего уменьшился транспортный травматизм, а производственный травматизм в 1985-1987 гг. был даже выше предшествующего уровня, уровень убийств и самоубийств сократился, наиболее значительно в 1987 году.
В группе лиц, умерших насильственной смертью при наличии алкоголя в крови (вариант расчета Б в табл. 1), произошли очень большие изменения к 1988 году: в два раза снизилось суммарное число случаев, в три раза снизился уровень при производственных травмах, в два раза – при бытовых. Снижение числа случаев убийств и самоубийств у этой группы лиц (при наличии алкоголя в крови) определяет общую динамику данной части насильственной смерти. Все эти особенности привели к изменению структуры смертности в указанной группе. С 1989 года нарастает доля убийств и транспортных травм. Уровень убийств к 1992 г. превышал базовое значение в 2,83 раза.
В группе лиц, умерших насильственной смертью при отсутствии алкоголя в крови (вариант расчета В в табл. 1), также найдены характерные особенности. Уменьшение общего числа случаев к 1988 году незначительно. Уровень производственного травматизма в 1985-1987 гг. и транспортного в 1986-1988 гг. был выше, чем в предшествующие годы.
К 1991-1992 гг. смертность населения Новокузнецка от травм и отравлений нарастала. Общее число случаев насильственной смерти выросло в 1992 г. в полтора раза по сравнению с предшествующим периодом. Особенно резко выросло число убийств, увеличился транспортный травматизм (почти в два раза), смертельные отравления этиловым алкоголем превысили уровень начала восьмидесятых годов (табл. 1).
Таблица 1 – Динамика числа случаев смерти от насильственных причин в г.Новокузнецке (в %, средний уровень 1979-1984 гг. принят за 100%)
Варианты расчета |
годы |
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
А |
1985 |
81 |
73 |
87 |
135 |
86 |
77 |
70 |
1986 |
68 |
65 |
75 |
119 |
56 |
76 |
46 |
|
1987 |
59 |
61 |
64 |
114 |
63 |
80 |
36 |
|
1988 |
64 |
76 |
74 |
69 |
62 |
86 |
44 |
|
1989 |
85 |
132 |
77 |
100 |
— |
133 |
54 |
|
1990 |
86 |
125 |
87 |
79 |
— |
147 |
47 |
|
1991 |
96 |
143 |
80 |
97 |
— |
137 |
74 |
|
1992 |
143 |
285 |
98 |
114 |
— |
196 |
127 |
|
Б |
1985 |
72 |
69 |
80 |
80 |
65 |
73 |
70 |
1986 |
55 |
65 |
61 |
74 |
44 |
55 |
46 |
|
1987 |
47 |
64 |
52 |
43 |
54 |
57 |
36 |
|
1988 |
54 |
72 |
62 |
37 |
52 |
72 |
44 |
|
1989 |
74 |
137 |
63 |
37 |
— |
105 |
54 |
|
1990 |
71 |
121 |
76 |
37 |
— |
105 |
47 |
|
1991 |
83 |
142 |
66 |
104 |
— |
114 |
74 |
|
1992 |
138 |
283 |
85 |
117 |
— |
166 |
127 |
|
В |
1985 |
102 |
88 |
98 |
154 |
114 |
83 |
— |
1986 |
98 |
65 |
93 |
135 |
72 |
101 |
— |
|
1987 |
87 |
52 |
81 |
139 |
74 |
110 |
— |
|
1988 |
87 |
88 |
90 |
80 |
74 |
103 |
— |
|
1989 |
109 |
116 |
96 |
121 |
— |
167 |
— |
|
1990 |
119 |
137 |
100 |
94 |
— |
199 |
— |
|
1991 |
125 |
145 |
98 |
94 |
— |
165 |
— |
|
1992 |
156 |
292 |
117 |
113 |
— |
233 |
— |
Примечания: А – учтены все случаи насильственной смерти;Б – учтены случаи насильственной смерти при наличии алкоголя в крови; В – учтены случаи насильственной смерти при отсутствии алкоголя в крови.
Условные обозначения: 1 – все случаи суммарно; 2 – убийства; 3 – самоубийства; 4 – несчастные случаи на производстве; 5 – бытовой травматизм; 6 – транспортный травматизм; 7 – отравление этиловым алкоголем.
Уже по данным 1985 года можно было сделать вполне определенные выводы: противоалкогольные мероприятия в Новокузнецке значительно (на 29%) снизили величину безвозвратных потерь на фоне присутствия алкоголя в крови, что спасло жизнь почти трехсот человек. Продолжительность жизни у мужчин Новокузнецка в 1985 г. по сравнению с 1984 годом выросла на один год. При этом 3/4 прироста связаны с уменьшением безвозвратных потерь от травм и отравлений, а 1/4 – от болезней системы кровообращения. В 1986 году новый успех – безвозвратные потери от травм на фоне присутствия алкоголя в крови сократились почти вдвое по сравнению с 1984 годом, а продолжительность жизни увеличилась еще на два года. Данные обстоятельства дали нам основание предложить в 1986 г. использование медико-демографических показателей для оценки эффективности антиалкогольного эксперимента на территории Сибири [13].
Продолжительность жизни населения и ее компоненты в Западной Сибири. Продолжительность жизни в Сибири после 1965 г. постоянно снижалась и была ниже уровня РФ [14-16]. В 1985 году по сравнению с 1984 годом продолжительность жизни у мужчин в городских поселениях на территории Западной Сибири увеличилась следующим образом (табл. 2): в Кемеровской области – на 1,3 года, в Томской области – на 1,0 год, в Омской области – на 0,9 года, в Алтайском крае – на 0,5 года. Самый высокий уровень продолжительности жизни в 1985 году был у мужчин в городских поселениях Томской области (64,1), а самый низкий – в Кемеровской области (62,4 года).
Таблица 2 – Динамика продолжительности жизни населения на отдельных территориях Западной Сибири (в годах)
Территория |
Тип территории |
Пол |
Годы |
|||||
1979 |
1984 |
1985 |
1986 |
1989 |
1991 |
|||
Алтайский
край |
город |
М |
61,3 |
62,2 |
62,7 |
65,5 |
64,0 |
62,9 |
Ж |
72,5 |
72,3 |
73,2 |
74,2 |
74,3 |
72,9 |
||
село |
М |
59,6 |
59,2 |
61,2 |
64,8 |
62,1 |
62,7 |
|
Ж |
72,0 |
71,6 |
74,4 |
74,3 |
73,4 |
73,2 |
||
Кемеровская
область |
город |
М |
61,0 |
61,1 |
62,4 |
64,9 |
63,3 |
62,5 |
Ж |
71,9 |
71,8 |
72,5 |
73,7 |
73,6 |
72,4 |
||
село |
М |
57,0 |
56,4 |
58,2 |
61,8 |
61,2 |
59,6 |
|
Ж |
69,8 |
68,9 |
70,5 |
73,6 |
72,3 |
70,6 |
||
Новосибирская
область |
город |
М |
61,6 |
61,7 |
62,7 |
64,8 |
64,3 |
64,1 |
Ж |
72,3 |
72,1 |
72,7 |
73,6 |
74,3 |
73,5 |
||
село |
М |
60,7 |
60,7 |
62,0 |
64,4 |
62,8 |
62,7 |
|
Ж |
73,4 |
73,4 |
74,3 |
75,4 |
74,5 |
72,6 |
||
Омская
область |
город |
М |
62,5 |
62,7 |
63,6 |
65,1 |
64,8 |
64,4 |
Ж |
73,1 |
73,0 |
73,8 |
74,7 |
74,5 |
73,9 |
||
село |
М |
60,4 |
60,2 |
61,4 |
63,5 |
63,4 |
63,1 |
|
Ж |
71,8 |
72,3 |
72,7 |
74,6 |
73,6 |
73,1 |
||
Томская
область |
город |
М |
61,9 |
63,1 |
64,1 |
66,1 |
64,5 |
63,2 |
Ж |
72,8 |
73,6 |
73,5 |
74,8 |
73,6 |
73,9 |
||
село |
М |
58,5 |
60,0 |
62,2 |
64,5 |
61,6 |
60,9 |
|
Ж |
71,8 |
71,5 |
73,6 |
73,8 |
72,1 |
72,4 |
||
Тюменская
область |
город |
М |
59,1 |
61,3 |
63,9 |
66,2 |
65,1 |
64,0 |
Ж |
71,7 |
73,4 |
74,7 |
75,7 |
75,0 |
73,6 |
||
село |
М |
58,4 |
58,2 |
60,1 |
64,0 |
62,6 |
60,1 |
|
Ж |
70,0 |
69,2 |
70,5 |
73,2 |
74,3 |
72,5 |
||
Российская
Федерация |
город |
М |
62,4 |
62,7 |
63,7 |
65,4 |
64,7 |
64,1 |
Ж |
73,2 |
73,3 |
73,6 |
74,5 |
74,6 |
73,7 |
||
село |
М |
59,4 |
59,2 |
60,4 |
63,3 |
62,6 |
61,5 |
|
Ж |
72,5 |
72,5 |
72,9 |
74,5 |
74,4 |
73,1 |
Источник: данные Госкомстата РФ, расчеты авторов
Рост продолжительности жизни в 1986 г. был связан, прежде всего, с уменьшением смертности от травм и отравлений. В Западной Сибири наиболее значительный рост показателя произошел в Томской области, где продолжительность жизни у мужчин в городских поселениях по сравнению с 1979 годом выросла на 4,2 года, а в сельской местности – еще больше, на 6 лет. У женщин продолжительность жизни выросла в меньшей степени: в городских поселениях и сельской местности – на 1,8 года. Этот факт объясняется тем, что смертность женщин от травм и отравлений значительно ниже, чем у мужчин, а продолжительность жизни увеличилась в 1985-1986 гг. прежде всего за счет снижения смертности от этого класса причин. Например, в городских поселениях Томской области у мужчин общий прирост продолжительности жизни (4,2 года) произошел за счет снижения смертности от травм и отравлений – на 3,2 года и от болезней системы кровообращения – на 1 год. Аналогичная ситуация и на большинстве других территорий Сибири – прирост продолжительности жизни на 60-80% произошел за счет снижения смертности от травм и отравлений. Успехи в росте продолжительности жизни не на всех территориях были одинаковыми. Высокие достижения в Томской области связаны с тем, что там гораздо раньше, чем в других регионах страны началась активная борьба с пьянством (в 1982-1983 годах). Медико-демографические последствия такой деятельности можно видеть в 1984 году: потери продолжительности жизни у мужчин в городских поселениях от травм, которые достигали в 1979 году огромной величины – 5,6 года, в 1984 году сократились до 4,0 лет, а в 1985 году – до 3,7 лет. Ожидаемая продолжительность жизни уже в 1984 г. составляла 63,1 года, то есть была самой высокой в Сибири.
Еще один пример – Кемеровская область, где значительная негативная динамика показателя была в семидесятые годы и в начале восьмидесятых. В восьмидесятые годы продолжительность жизни мужчин области в городских поселениях снизилась на 1,3 года, а в сельской местности на 5,3 года. Затем в городских поселениях у мужчин этот показатель стабилизировался, а в сельской местности продолжал снижаться. В 1986 г. значительные изменения в продолжительности жизни произошли у городского населения Кемеровской области: у мужчин продолжительность жизни выросла на 3,9 года и только за счет снижения смертности от травм и отравлений – на 2,5 года. В сельской местности произошли еще большие положительные сдвиги: продолжительность жизни у мужчин увеличилась на 4,8 года, в том числе за счет снижения смертности от травм – на 3,3 года. Однако достигнутый уровень продолжительности жизни в сельской местности составлял меньшую величину, чем в 1970 году.
Здесь необходимо иметь в виду возможное влияние различий в социальной стратификации населения Томской и Кемеровской областей. Нами на примере крупного промышленного центра Кузбасса были показаны особенности безвозвратных потерь в зависимости от уровня образования. Чем ниже образовательный ценз, тем выше смертность и больше ее доля с экзогенной детерминацией [17, 18]. При такой закономерности в худших условиях по потерям продолжительности жизни должна оказаться Кемеровская область по сравнению с Томской.
В 1987 г. на многих территориях Западной Сибири рост продолжительности жизни значительно замедлился (например, у мужчин в городских поселениях Томской, Омской областей) или сменился сокращением показателя (Алтайский край, Кемеровская область). В 1988-1989 гг. снижение продолжительности жизни произошло практически повсеместно. Так, в Новокузнецке в 1987 г. по сравнению с предыдущим годом у мужчин показатель сократился всего на 0,2 года (с 64,7 до 64,5), а в 1988-1989 гг. – уже на 0,7 года (с 64,5 до 63,8). В городских поселениях Томской области у мужчин продолжительность жизни снизилась с 66,4 лет в 1987 г. до 64,5 лет в 1989 г. и 63,2 лет в 1991 г., то есть фактически показатель в городских поселениях у мужчин снизился до уровня, который был в 1984 г. В сельской местности у мужчин и женщин Томской области ситуация еще хуже – продолжительность жизни в 1991 году стала ниже, чем 20 лет назад. Это связано не только с кризисом в проведении антиалкогольной борьбы административными мерами, но и с общим кризисом в обществе. Медико-демографические последствия таких процессов имеют все признаки предыдущего («застойного») периода: низкий уровень продолжительности жизни связан с высоким уровнем смертности от травм и отравлений. Убедительное подтверждение на примере данных Томской и Кемеровской областей – центров типов, представляющих большинство территорий Сибири и Дальнего Востока, приведено в таблице 3.
Таблица 3 – Динамика потерь продолжительности жизни от травм и отравлений у мужчин в городских поселениях Томской и Кемеровской областей (величина элиминационных резервов в годах)
Территория |
Календарные годы |
|||||
1970 |
1979 |
1984 |
1985 |
1986 |
1991 |
|
Томская область |
4,2 |
5,6 |
4,0 |
3,7 |
2,6 |
4,3 |
Кемеровская область |
5,0 |
6,1 |
5,5 |
5,0 |
3,8 |
6,3 |
Источник: данные Госкомстата РФ, расчеты авторов
В многомерной модели пространственного распределения смертности и продолжительности жизни населения РФ на территории Западной Сибири нами были определены два кластера – шестой и седьмой [19-21]. В один из них – в седьмой – входили Томская, Омская и Новосибирская области (центр типа – Томская область). В другой (шестой) – Алтайский край, Кемеровская и Тюменская области (центр типа – Кемеровская область). Напомним, что типология территорий по показателям общественного здоровья, включая параметры продолжительности жизни, состоит в выделении однородных территорий, отличающихся близкими проблемами здоровья населения. Их понимание необходимо для обоснования эффективной демографической политики. Таким образом, центры типов – Кемеровская и Томская области – представительны для всех территорий Западной Сибири. Данная типология была построена на выверенных методических основах [22, 23].
На исходе эксперимента. Проблемы остаются. Рассмотрим особенности смертности и продолжительности жизни населения в Западной Сибири более подробно еще и за 1989 год, то есть на исходе эксперимента. Основной причиной смертности населения Западной Сибири, как и в целом населения Российской Федерации, являлись болезни системы кровообращения. Однако по сравнению с Российской Федерацией доля болезней системы кровообращения в структуре причин смерти здесь несколько ниже и составляла 50,7% против 55,9%. В то время как доля новообразований, которые занимали второе место, приблизительно одинакова как в Российской Федерации, так и в Западной Сибири. Значительно большую роль в формировании структуры смертности в данном регионе играли травмы и отравления. Их доля достигала 15,1% против 11,7% для Российской Федерации. Обратим внимание, что такие же особенности характерны для структуры смертности населения Восточно-Сибирского и Дальневосточного регионов, где доля болезней системы кровообращения еще ниже, а травм и отравлений – выше, то есть в этих регионах еще больше преобладает смертность от экзогенных причин [24, 25].
Специальные расчеты, основанные на использовании метода компонент, позволяющего установить основные резервы увеличения продолжительности жизни, показали, что более низкий ее уровень в изучаемом регионе по сравнению с Российской Федерацией в целом почти на 70% обусловлен повышенной смертностью от травм и отравлений (в возрастной группе 15-59 лет – почти на 86%). Определенную роль в сокращении продолжительности жизни в регионе по сравнению с Российской Федерацией играют повышенные уровни смертности от болезней органов дыхания (с ними связано более 10% общего сокращения показателя) и новообразований (более 9%). Вместе с тем в трудоспособном возрасте наряду с травмами, отравлениями и болезнями органов дыхания значительную роль в формировании низкого уровня продолжительности жизни играют инфекционные и паразитарные заболевания (на смертность от этой причины приходится около 10% общего сокращения продолжительности жизни в трудоспособном возрасте). Таким образом, основной вывод, который можно сделать на основе использования данного метода, состоит в том, что более низкий уровень продолжительности жизни населения Западной Сибири связан, прежде всего, с повышенными уровнями смертности от травм и отравлений, инфекционных и паразитарных болезней, а также болезней органов дыхания. Среди женщин определенное значение имеют повышенные уровни смертности от болезней системы кровообращения.
Изучение смертности населения Западной Сибири от травм и отравлений показывает, что без уменьшения уровня насильственной смерти здесь на кардинальное улучшение ситуации, прежде всего у мужчин, рассчитывать невозможно. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в возрастной группе 15-34 года более 70% всех случаев смерти населения Западной Сибири вызваны травмами и отравлениями, причем среди мужчин этой возрастной группы – более 77%. В возрастной группе 35-59 лет на долю этой причины приходится более 1/4 всех смертельных исходов, а среди мужчин еще больше – около 30%. Изучение структуры смертности внутри этого класса показывает, что существующий уровень смертности от травм и отравлений в Западной Сибири формируется прежде всего за счет несчастных случаев на транспорте (на них приходится более 20% смертности от травм и отравлений), самоубийств (около 20%), случайных отравлений (более 14%) и убийств (около 13%). Сравнение повозрастных показателей смертности от травм и отравлений показывает, что как среди мужчин, так и среди женщин практически по всем видам травм показатели смертности в Западной Сибири выше, чем в Российской Федерации в целом. Имеются общие черты формирования уровней смертности в отдельных возрастных группах: в возрасте 0-14 лет решающую роль играют несчастные случаи на транспорте и случайные утопления, в возрасте 15-34 года – несчастные случаи на транспорте, в возрасте старше 35 лет – самоубийства. Высок уровень смертности мужчин Западной Сибири в результате случайных отравлений алкоголем, который в возрастных группах до 45 лет, а в сельской местности до 50 лет превышал уровень смертности от острого инфаркта миокарда. При этом следует отметить, что в значительном числе случаев смертельные исходы в результате острого отравления алкоголем квалифицируются как смерть от болезней сердца ввиду тех трудностей, которые связаны с необходимостью лабораторного подтверждения наличия алкоголя в крови на момент смерти. Есть все основания предполагать, что реальный уровень смерти мужчин от этой причины значительно выше. Ситуация с безвозвратными потерями вернулась к уровню начала восьмидесятых годов. Ни одна из поставленных задач эксперимента в области здоровья населения (общественного здоровья) не была выполнена.
Обсуждение и выводы
Радикальные перемены в стране и обретение Россией нового международного статуса начались с целого ряда ошибочных шагов, в том числе с антиалкогольного эксперимента. На этом пути главным было забвение экономических реформ в угоду политическим, что завершилось катастрофой для страны. Широкий круг проблем России с позиций перестройки в 1995 году (с дистанции 10 лет) оценил сам М.С. Горбачев: «Новая модель потерпела поражение … на уровне культуры народа, на уровне его менталитета. Она была отвергнута народом. Вот где причина поражения» [26]. Это в полной мере относится и к антиалкогольному эксперименту, начатому в 1985 году. Жесткие ограничительные мероприятия не могут быть оптимальным вариантом алкогольной политики. Такой же вывод был сделан из опыта введения «сухого закона» в 30-х годах XX века в США. В России были уничтожены большие площади ценнейших виноградников. Снижение производства вина и пива привело к уменьшению их доступности как в период кампании, так и в последующие годы. Это явилось причиной изменения структуры потребления алкоголя в пользу крепких спиртных напитков.
Для нас неожиданным стало влияние антиалкогольного эксперимента на значительное уменьшение потерь от болезней системы кровообращения. Алкоголь оказывает прямое кардиотоксическое действие, а также имеет некоторые негативные последствия для организма человека: гиперлипидемия, дефицит витаминов, нарушение углеводного и минерального обменов. Но в то же время в последние годы широко обсуждается действие небольших доз алкоголя как кардиопротектора. Анализ эпидемиологических исследований показывает, что между болезнями системы кровообращения и потреблением алкоголя существует J-образная зависимость. Это означает, что риск возникновения болезней системы кровообращения снижается при потреблении небольших доз алкоголя, равномерно распределенных во времени. Традиция употребления в России больших доз крепких спиртных напитков за короткий промежуток времени сопряжена с безусловным риском для здоровья людей [27]. Этот второй вариант, вероятно, и был в какой-то степени исключен во время противоалкогольной кампании 1985 года.
Социально-экономические преобразования в России с 1992 года сопровождались ростом потребления алкоголя, резким увеличением токсичности крепких спиртных напитков, ростом зависимых от алкоголя заболеваемости и безвозвратных потерь. Однако повторение в той или иной форме антиалкогольного эксперимента 1985 года не решит ни одной стратегической проблемы популяционного здоровья и связанного с алкоголем агрессивного поведения человека.
Многие проблемы демографического развития России еще требуют глубокой научной проработки [28, 29]. Но уже сейчас ясно, что необходим рост культуры и образования населения, изменение менталитета людей. На этой основе в долгосрочной перспективе можно будет снизить уровень потребления алкоголя и связанные с ним избыточные человеческие потери, позорные для такой цивилизованной страны как Россия.
Библиографический список
- Немцов А.В. Алкогольная история России: Новейший период. – М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009.
- Немцов А.В. Алкогольная смертность в России, 1980-90-е гг. – М., 2001.
- Пихоня Р.Г. Советский Союз: история власти (1945-1991). – М.: Изд-во РАГС, 1998.
- Демографическая статистика. – М.: КНОРУС, 2010.
- Андреев Е.М. Метод компонент в анализе продолжительности жизни // Вестник статистики. – 1982. – № 9. – С. 42-47.
- Григорьев Ю.А. Использование метода компонент в анализе продолжительности жизни // Комплексная программа охраны здоровья населения Сибири. – Новосибирск, 1985. – С. 53-73.
- Григорьев Ю.А. Метод компонент в анализе элиминационного резерва средней продолжительности жизни населения // Медицина и демография. – Москва, Новокузнецк, 1984. – С. 49-51.
- Лисицын Ю.П., Сидоров П.И. Алкоголизм. Медико-социальные аспекты. – М.: Медицина, 1990.
- Сидоров П.И. Наркологическая превентология. – М.: МЕДпресс-информ, 2006.
- Фишер А. Основы социальной гигиены: пер. с немец. – М.: Государственное медицинское издательство, 1929.
- Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. – СПб., 2002.
- Короленко Ц.П., Бочкарева Н.Л. Особенности некоторых интоксикаций в условиях Севера. – Новосибирск, 1982.
- Григорьев Ю.А., Бородин Л.В. Возможности медико-демографического анализа эффективности противоалкогольных мероприятий среди городского и сельского населения // Комплексные гигиенические исследования здоровья сельского населения Сибири. – Барнаул, 1986. – С.37-40.
- Григорьев Ю.А. Медико-демографические процессы и охрана здоровья населения Сибири и Дальнего Востока // Теория и практика комплексных гигиенических исследований. – Новосибирск, 1987. – С. 44-63.
- Григорьев Ю.А. Продолжительность жизни населения Сибири: анализ и перспективы исследований // Социально-экономические проблемы перестройки в Сибири: материалы Всесоюзной конференции – Кемерово, 1989. – Т.2. – С. 30-42.
- Григорьев Ю.А. Демографический переход и современное состояние продолжительности жизни населения Сибири // Комплексные гигиенические исследования на пороге XXI века: сборник научных трудов – Новокузнецк, 1999. – С. 37-46.
- Григорьев Ю.А., Ермаков С.П., Мирзоев А.А. Количественное определение взаимосвязи между уровнем образования и смертности трудоспособного населения // Здоровье населения в системе мер демографической политики: сборник научных работ. – М., 1984. – С. 137-140.
- Григорьев Ю.А., Ермаков С.П., Мирзоев А.А. Опыт комплексного применения методов многомерного анализа в социально-гигиенических и медико-демографических исследованиях // Комплексное применение математических методов в социологическом исследовании: сборник научных работ. – М., 1983. – С. 18-27.
- Григорьев Ю.А. Медико-демографические процессы на востоке РСФСР. К стратегии развития охраны здоровья населения // Бюллетень СО АМН СССР. – 1991. – № 4. – С. 8-14.
- Григорьев Ю.А. Многомерная территориальная типология продолжительности жизни населения (методические и прикладные задачи). – Новокузнецк: ГОУ ДПО «НГИУВ» Росздрава, 2011.
- Григорьев Ю.А., Дмитриев В.И., Коверный И.И. Особенности смертности и продолжительности жизни городского населения трудоспособного возраста в типичных регионах РСФСР // Демографические проблемы здоровья в Сибири. – Новосибирск, 1988. – С. 30-63.
- Баран О.И., Григорьев Ю.А., Жилина Н.М. Алгоритмы и критерии качества кластеризации // Общественное здоровье и здравоохранение: Матер. XLV науч.-практ. конф. – Кемерово: Примула, 2010. – С. 21-26.
- Дмитриев В.И., Ермаков С.П., Коверный И.И., Григорьев Ю.А. Методические проблемы территориальной типологии продолжительности жизни населения // Бюллетень СО АМН СССР. – 1991. – № 4. – С. 25-28.
- Григорьев Ю.А. Продолжительность жизни населения Сибири: особенности эндогенных и экзогенных причин потерь здоровья // Социально-гигиенические проблемы общественного здоровья и экологии человека на современном этапе: материалы XLIV научно-практической конференции – Новокузнецк, 2009. – С. 31-36.
- Григорьев Ю.А., Соболева С.В. Экзогенная и эндогенная детерминация смертности в Сибирском федеральном округе // Регион: Экономика и Социология. – 2012. – № 2. – С. 86-103.
- Горбачев М.С. Перестройка. Десять лет спустя. Цит. по Немцов А.В., 2009. – С. 75.
- Нужный В.П., Харченко В.И., Акопян А.С. Избыточное потребление алкоголя в России – весомый фактор риска болезней системы кровообращения и высокой смертности населения (обзор) // Терапевтический архив. –1998. – №10. – С.57-64.
- Вишневский А. Смертность в России: несостоявшаяся вторая эпидемиологическая революция // Демографическое обозрение. – 2014. – Т. 1, № 4. – С. 5-40.
- Школьников В., Андреев Е., Макки М., Леон Д.А. Рост продолжительности жизни в России 2000-х годов // Демографическое обозрение. – 2014. – Т. 1, № 2. – С. 5-37.
Количество просмотров публикации: Please wait