КРЕПОСТНЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ ГОРОДИЩ ГОРОДЕЦКОЙ КУЛЬТУРЫ

Ставицкий Владимир Вячеславович
Пензенский государственный университет
профессор кафедры всеобщей истории, историографии и археологии, доктор исторических наук

Аннотация
В статье рассматривается проблема изучения крепостных сооружений городецкой культуры, большинство которых состояли из одного вала и рва. Более сложные укрепления на городецких городищах, видимо, были сооружены в более позднее время, когда городища раннего железного века использовались местным населением для устройства убежищ.

Ключевые слова: городецкая культура, городища, земляные валы, ранний железный век, фортификация


FORTIFICATIONS OF SETTLEMENTS OF THE GORODETSK CULTURE

Stavitsky Vladimir Vyacheslavovich
Penza State University
Professor, Department of General History, historiography and archeology, Doctor of Historical Sciences

Abstract
The article deals with the problem of research of the Gorodetsk culture`s fortifications, most of which consisted of a shaft and a moat. More sophisticated fortifications on Gorodetsk mounds seem to have been built at a later time when the early Iron Age forts used by the local population for the device shelters.

Keywords: Early Iron Age, fortification, Gorodetsk culture, ramparts, settlement


Рубрика: 07.00.00 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Ставицкий В.В. Крепостные укрепления городищ городецкой культуры // Современные научные исследования и инновации. 2014. № 11. Ч. 1 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2014/11/41326 (дата обращения: 29.03.2024).

Памятники городецкой культуры весьма интенсивно изучались археологами в 1950-70-х [1], после чего в их изучении наступил определенный спад. В настоящее время на регулярной основе их изучение ведется только в бассейне Дона [2], т. е. на периферийной территории их распространения. При подготовке второго тома Археологии Мордовского края, который должен стать продолжением обобщающей работы по древностям каменного и бронзового веков Окско-Сурского междуречья [3], оказалось, что многие концепции, связанные с происхождением и развитием городецких древностей уходят своими корнями к 50-м годам прошлого века, т. е. были обоснованы в то время, когда источниковая база носила весьма ограниченный характер. В связи с чем, автором был опубликован ряд работ, направленный на пересмотр данных концепций с учетом изменившейся базы источников [4-14]. В данной статье проводится анализ существующих представлений на вопросы изучения фортификационных сооружений городецкой культуры.

Для топографического расположения городищ, различных локальных вариантов городецкой культуры, характерен ряд общих черт. Большинство из них занимают высокие берега рек, ручьев или обводненных оврагов, нередко располагаясь в глубине последних. Городища, как правило, занимают возвышенные мысовые участки второй надпойменной террасы, высота которых над уровнем рек, ручьев или прилегающей поймы обычно составляет 10-20 и более метров. В отдельных же случаях она достигает 40-50 м.

По наличию планировочных особенностей, обусловленных различием окружающего рельефа, городецкие городища Среднего Поочья были разделены В.П. Челяповым, В.М. Буланкиным и А.М. Губайдуллиным на семь типов: 1 тип мысовые городища (127 памятников), II тип – городища расположенные на останцах (9), III тип – на холмах (6), IV тип – примыкающие к обрыву или краю террасы (4), V тип на дюнах в пойме (2), VI тип – круговое на равнине (1), VII тип – «сложномысовые», т.е. занимающие рядом расположенные мысы (2) [15]. Данная классификация городищ на сегодняшнее время является наиболее полной и детальной. Однако при ее разработке не был учтен тот факт, что на многих памятниках помимо городецких материалов встречаются слои эпохи средневековья, с которыми может быть связано появление крепостных сооружений. В их классификации были использованы материалы по 151 городищу, из которых только третья часть не содержит слоев более позднего времени. Причем и на последних такие слои могут присутствовать, поскольку более 90% городищ было обследовано только рекогносцировочно.

Впрочем, и сами авторы признают, что памятники четвертого, шестого и седьмого типов, по своей планировке более соответствует средневековым поселениям, чем раннему железному веку, т. к. их строительство требовало сложных вычислений [15, с.6]. При анализе данных по городищам, опубликованным в Археологической карте Рязанской области, оказалось, что на единственном памятнике VI типа Городбищенском городище, расположенном на равнине, культурного слоя при исследованиях не выявлено. Для укрепленных поселений раннего железного века подобное расположение совершенно не характерно и поэтому его связь с городецкой культурой проблематична.

Среди четырех городищ IV типа на трех присутствуют средневековые материалы, и только на Большеполянском городище их не зафиксировано. Однако, данное городище, как это следует из информации в Археологической карте, где приведен план памятника, расположено не просто на берегу, а на мысовидном выступе левого берега ручья Божерка. Причем, судя по нанесенным горизонталям на плане, это поселение защищено валами и рвом со стороны пологой поймы, и примыкает своей незащищенной частью к крутому склону второй надпойменной террасы. Подобное расположение площадки городища у подножия надпойменной террасы, делает его абсолютно беззащитным для нападения со стороны террасы, поэтому данные земляные сооружения нельзя считать укреплениями. Похожими валами и рвами иногда обносились скотомогильники. Либо составителями карты допущена ошибка, что также вероятно, поскольку в статье В.П. Челяпова и В.М. Буланкина говорится, что памятник расположен не на левом, а на правом берегу ручья [16, с.64].

Среди памятников других локальных вариантов, городища примыкающие к обрыву или краю террасы изредка встречаются. На Дону известно городецкое городище Рябинки, которое находится на береговом плато, примыкающем к скальному обрыву [17, с.71], но в данную эпоху подобное расположение городищ на территории лесной зоны скорее является исключением из общего правила.

Возведение земляных укреплений на памятниках подобного типа было связано с дополнительным объемом работ, поскольку приходилось сооружать более длинный вал и ров. Кроме того, это вело к увеличению протяженности линии укреплений, не защищенных особенностями рельефа, что требовало большего числа обороняющихся. Поэтому расположение в указанных топографических условиях могло быть обосновано только желанием размещения укрепленного пункта в строго определенном месте, которое могло прикрывать особенно опасное направление или контролировать какой-то путь. Такое размещение крепостей характерно для средневековья. В условиях родоплеменной организации общества подобные задачи не стояли перед строителями городищ, поэтому они всегда могли выбрать для своего поселения место, максимально защищенное особенностями рельефа. Данным условиям в наибольшей степени отвечали поселения расположенные на высоком мысу, окруженном с трех сторон глубокими оврагами с обрывистыми берегами. Если крутизна склонов была недостаточной, её увеличивали с помощью эскарпа. Подобная подсыпка склонов одновременно вела к увеличению жилой площади городища, и мероприятия подобного рода фиксируются на большинстве городищ, подвергавшимся стационарным раскопкам.

К V типу памятников авторами публикации отнесены два городища, расположенные на дюнах. В топографическом плане их местоположение еще более уязвимо, чем у городищ, находящихся на краю обрывистого берега. Дюны не имеют крутых склонов, поэтому дюнные поселения могут быть защищены только при сооружении кольцевой линии обороны. Однако Логиновское южное городище, судя по данным археологической карты, вообще не имеет земляных укреплений и по существу является селищем. На Надеинском городище отсутствует сетчатая и рогожная керамика, поэтому оно может относиться только к постгородецкому времени [18, с.164].

Вызывает определенные сомнения наличие у населения городецкой культуры укрепленных комплексов, состоящих из трех поблизости расположенных городищ (тип VII). В частности на III Куземкинском городище отсутствует рогожная и сетчатая керамика [18, с.160], и поэтому его принадлежность к городецкой культуре крайне сомнительна. Два Вашинских городища отнесены к городецкой культуре их исследователем В.П. Челяповым только предположительно [19, с.176], что оставляет открытым вопрос о возможности их синхронного существования в составе единого укрепленного комплекса.

Памятники II и III типа, расположенные на холмах и останцах по своим топографическим характеристикам весьма близки, поскольку холмы по своему происхождению также являются останцами, только в большей степени обособленными от окружающей местности. Подобное месторасположение представляет хорошие возможности для создания круговой системы обороны, хотя и требуют больших трудовых затрат. Поэтому на многих памятниках данного типа присутствуют слои позднего средневековья. Вполне, вероятно, что на ряде данных памятников существовали укрепленные городища и в городецкое время, однако большая часть имеющихся здесь сложных земляных укреплений была возведена в эпоху средневековья.

Таким образом, подавляющее большинство городищ относятся к самому простому первому типу. На большинстве памятников, имеющих более сложную систему укреплений, наряду с городецкими слоями присутствуют слои более позднего времени, с которыми, вероятно, и связано возведение соответствующих укреплений. Тем не менее, в единичных случаях достаточно сложная система укреплений фиксируется на городищах, где не известны находки связанные с эпохой средневековья. Впрочем, данные памятники изучались только рекогносцировочно, поэтому время строительства укреплений на них точно не определено. Могли данные памятники в более позднее время играть и роль городищ-убежищ, на которых не было постоянного населения и поэтому не происходило отложений культурного слоя.

По мнению К.А. Смирнова появление сложной системы укреплений, изменение планировки поселений, ведущее к увеличение их площади в 1,5-2 раза происходит на дьяковских и городецких городищах не ранее III-II вв. до н. э. К этому времени в руках коллективов накопились большие богатства, которые надо было защищать, и данные коллективы уже располагали средствами, необходимыми для проведения таких грандиозных строительных работ. К.А. Смирнов отмечает, что данные укрепления были более унифицированы и, видимо, в полной мере соответствовали требованиям своего времени. На дьяковских памятниках они представляли собой два, а иногда три кольца валов, на гребне которых помещались деревянные сооружения. Внешний вал спускался с возвышенности и опоясывал поселок у подножья. Внутренний вал проходил по склону. На некоторых городищах его остатки прослеживаются на склоне в виде уступа. Третья линия проходила, по краю площадки. Известны городища с тремя, валами. Городецкие укрепления средней Оки имели другую конструкцию. Они состояли из одного вала, который многократно подсыпался. В то же время к югу от Оки известны городищи с двумя и тремя валами, строительство которых свидетельствует о напряженной межплеменной обстановке [20, с.6].

Появление сложных крепостных сооружений на территории Верхнего Поволжья в III-II вв. до н. э., на наш взгляд, было связано со сменой населения. Появившиеся здесь в середине I тыс. до н.э. балтские племена принесли с собой новые приемы фортификации. Местное городецкое население, проживавшие на территории Поочья в целом сохранило прежние традиции строительства укреплений, усиление которых осуществлялось путем увеличения высоты вала и глубины рва. Так около две трети всех городищ имеет только один вал и один ров. По два вала и два рва зафиксировано на 39 поселениях, по три вала и три рва – на 11 городищах, однако на большинстве данных памятников кроме городецких присутствуют более поздние слои, с которыми может быть связано и появление дополнительных укреплений. Среди тех поселений, где зафиксированы находки только рогожной и сетчатой керамики по 2 вала имеют 16 памятников, а по три вала – 3 памятника.

Кроме основной системы обороны, у некоторых рязанских городищ фиксируются дополнительные укрепления, располагавшиеся с наименее за­щищенных местностью сторон: пологим оконечностям мысов и склонов. В.П. Челяпов, В.М. Буланкин и А.М. Губайдуллин приводят данные о 38 таких городищ. В это число входят поселения с кольцевыми (по периметру площадки) укреплениями (6 памятников), с отрезками валов и рвов, защищающих стрелки мысов (14 памятников) и с эскарпированными склонами (8 памятников). Имеются также поселения с комбинированной дополнительной обороной: кольцевые укрепле­ния с эскарпом (6 памятников) (например, городище Бортное и Дьяконовское), ограждающие стрелки мысов с эскарпом (2 памятника) (Карцевское II и Красильниковское городища), со всеми тремя видами укреплений (2 памятника) (Новоселковское, Протасовское и Запольское городища) [15, с.6-7].

Однако на многих из перечисленных ими памятников имеются более поздние слои, что оставляет открытым вопрос о городецкой принадлежности дополнительных укреплений. Среди городецких памятников исследованных в ходе стационарных раскопок в основном фиксируются мероприятия направленные на увеличение высота вала, углубления рва и созданию эскарпа, усиливающего крутизну склонов [21-23]. Сооружение дополнительных валов имело место на Каргашинском [24, с.106-107] и Пургасовском городищах [25], но точное время появления дополнительных укреплений здесь не известно. Следует отметить, что данные валы были насыпаны не с внешней, а с внутренней стороны, уже существовавших укреплений, на месте жилых и хозяйственных построек, что приводило к сокращению жилой площади поселения. Так, например, жилая площадь Каргашинского городища в результате возведения двух дополнительных валов сократилась почти наполовину. Вряд ли на подобное уменьшение площади могли пойти сами жители городища, что противоречило логике его развития. Поскольку со временем происходило увеличение числа жителей на городище, что требовало увеличения жилой площадки. В какой-то степени данная проблема решалась путем подсыпки береговых склонов, но при возведении дополнительных валов с внутренней стороны укреплений, неизбежно бы возникла проблема дефицита жилого пространства. Поэтому более вероятно, что позже здесь на месте заброшенного городецкого поселения возникло городище-убежище, защитники которого не хотели увеличения периметра укреплений, поскольку не нуждались в особенно большой территории, так как вся их производственная деятельность протекала на неукрепленных селищах, расположенных в окрестностях городища.

На наш взгляд, более эффективным средством усиления обороны было усиление уже существующих укреплений и мероприятия направленные на это отмечаются археологами при раскопках городецких городищ. В частности, на Городецком и Шишкинском городищах Б.А. Фоломеевым было зафиксировано возведение оборонительного вала в несколько приемов. Древнейшие валы насыпались здесь из слоев суглинистого и супесчаного состава, в которых присут­ствовали углисто-золистые включения. В верхних слоях насыпей, сооруже­ние которых по данным радиоуглеродного анализа относится ко времени не ранее IV—III вв. до н. э., отмечены линзы прокаленного грунта. Из чередующихся прослоек обожженной глины и других грунтов были возведены и валы более поздних городищ (Казарского, Троице-Пеленицкого и др). По мнению Б.А. Фоломеева, технология обжигания пластов глины на поверхности валов стала применяться на Оке не ранее IV—Ш вв. до н. э. [26]. В.В. Сидорова полагает, что специального обжига валов на городецких городищах не производилось и упомянутые линзы прокаленного грунта появляются в результате пожара деревянных крепостных сооружений, которые поджигались во время штурма городищ.

Следует отметить, что в последнее время особенно интенсивно изучались городецкие памятники Подонья, многие из которых были раскопаны. При этом оказалось, что из 22 городищ в городецкое время укрепления были возведены только на 14 поселениях, а на остальных они появились позже, в основном в скифское время. В ходе исследований было установлено, что в Подонье преобладают городища с одной оборонительной линией, состоящей из вала и рва. Причем внешний вал иногда представляет собой просто отвал земли. Две линии валов и рвов имеются только на городищах у с. Александровка и с. Скородное [17].

Основу оборонительных сооружений на Дону составляли ров, вал и деревянная стена, скорее всего, плетень или легкий частокол. На городищах у сс. Александровка, Нижний Воргол, Рябинки при сооружении укреплений использовался камень, поскольку в их округе имеются выходы девонских известняков. Так, на городище у с. Рябинки известняковыми плитками был частично облицован внешний склон вала. На Воргольском городище каменная кладка укрепляла основание оборонительной стены. По-видимому, на Воргольском городище была возведена оборонительная стена из двух параллельных плетней, пространство между которыми заполняла земля. Характерной особенностью большинства исследованных раскопками городищ (Дубики, Рябинки, Александровка) является наличие на них построек, имевших одновременно оборонительное и бытовое назначение. Такого рода сооружения, получившие наименование «жилые стены», известны на многих поселениях I тыс. до н. э. Примечательно, что постройки оборонительного назначения возникали на первой стадии существования поселков. Они были уничтожены пожарами, явившимися, скорее всего, следствием военных столкновений. После этого укрепления городецких поселков существенно усиливались путем сооружения рвов и валов [17, с.77].

По мнению А.П. Медведева, процесс естественного развития городецких древностей на Среднем Дону был прервано в середине VI в. до н.э. в результате скифского вторжение, которое привело к возникновению этнокультурное новообразование, в котором органически соединялись элементы лесостепной скифоидной и лесной городецкой культур [27]. Следовательно, существование городецких городищ Подонья имевших сравнительно простую однорядовую систему укреплений было характерно для первой половины I тыс. до н.э., после чего возникает потребность в более сильной защите поселений. Причем в Подонье подобная потребность, видимо, была вызвана военной угрозой со стороны скифского населения. Поскольку в более раннее время на Дону были широко распространены неукрепленные городецкие селища (около 170 памятников) [28].

На более северных территориях возникновение хорошо укрепленных поселений К.А. Смирнов связывает с обострением межплеменных отношений, имевшим место между городецкими племенами, в результате появления избыточного продукта [20]. Данная точка зрения разделяется и большинством других исследователей, которыми ранний железный век лесной зоны рассматривается в качестве эпохи «военной демократии». Однако подобные выводы вступают в противоречие со степенью милитаризации городецкого населения. Практически единственным видом вооружения на городецких памятниках являются костяные наконечники стрел. В редких случаях встречаются металлические наконечники, большинство которых имеют близкие скифские аналоги, и их находки здесь могут быть связаны с набегами скифских военных отрядов. Несмотря на достаточно тревожную обстановку, о которой свидетельствуют следы пожарищ городецких деревянных укреплений, на городищах практически неизвестны находки кладов, которые могли бы подтвердить тезис о накоплении избыточного продукта.

Столь низкая степень милитаризации городецкого общества свидетельствует о том, что главной причиной строительства оборонительных сооружений все-таки являлись не внутренние межплеменные столкновения, а внешняя угроза со стороны степных кочевников, стоявших на более высоком уровне общественного развития, имевших более высокую военную организацию и более хорошо вооруженных. Видимо, неслучайно одной из особенностей распределения городецких городищ на местности является их почти повсеместное расположение в зоне лесов. Степные же коридоры, которые тянутся с юго-запада, юга и юго-востока и глубоко вдаются в территорию леса, практически не были заселены. Наверняка, это было связано не только со способом хозяйствования, но и с существовавшей угрозой со стороны скифо-сарматского мира. Неслучайно, многие наиболее хорошо укрепленные поселения раннего железного века находятся как бы в пограничье двух зон. Тем не менее, даже наиболее из «глухих» залесенных районов не являлись недостижимыми для скифской конницы. Поскольку находки скифских наконечников стрел, обнаружены даже на городищах левобережного Поочья и ряде более северных памятников [20].


Библиографический список
  1. Миронов В.Г. Городецкая культура: состояние проблем и перспективы их изучения // Археологические памятники Среднего Поочья. Вып. 4. Рязань, 1995.
  2. Разуваев Ю.В. Городецкие поселения лесостепного Подонья и и некоторые итоги и проблемы исследования // Поволжские финны и их соседи в древности и средние века, Саранск, 2011. С.45–51.
  3. Археология Мордовского края. Каменный век, эпоха бронзы: монография / В. Н. Шитов и др. ; под общ. Ред. В. В. Ставицкого, В. Н. Шитова. Саранск, 2008.
  4. Ставицкий В. В. Проблема происхождения городецкой культуры //Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. Саранск, 2010. С. 7 – 16.
  5. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Занятия скотоводством населения Сурско-Окского междуречья в I тысячелетии до н.э. // Сельское, лесное и водное хозяйство. 2014. № 10 [Электронный ресурс]. URL:http://agro.snauka.ru/2014/10/1629
  6. Ставицкий В.В. Развитие земледелия у населения Сурско-Окского междуречья в I тысячелетии до н. э. // Сельское, лесное и водное хозяйство. 2014. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://agro.snauka.ru/2014/11/1707
  7. Ставицкий В. В. К вопросу о финно-угорской принадлежности городецкой культуры // IX конгресс антропологов и этнографов. (4 – 8 июля 2011г. ). Петрозаводск, 2011. С. 135
  8. Ставицкий В. В. К вопросу об уровне развития земледелия у населения Пензенского края в 1 тысячелетии до н. э. // Актуальные проблемы агропромышленного комплекса в Поволжье: история и современность. Пенза, 2012. С. 121 – 125.
  9. Ставицкий В. В., Ставицкий А. В. К вопросу об удельном весе скотоводства в экономике населения Пензенского края в 1 тысячелетии до н. э. // Актуальные проблемы агропромышленного комплекса в Поволжье: история и современность. Пенза, 2012. С. 125 – 129
  10. Ставицкий В. В., Ставицкий А. В. Об уровне социальной дифференциации волжских финнов в эпоху раннего железа //П.А. Столыпин: становление и реформирование российской государственности. Пенза, 2012. С.119 -130.
  11. Ставицкий В. В., Ставицкий А. В. Территория и локальные варианты городецкой культуры // Археология Восточноевропейской лесостепи. Пенза, 2013. Вып. 3. С. 216 – 220.
  12. Ставицкий В. В. Переходные эпохи в археологии. Материалы  Всерос. Арх. конференции XIX Уральское археологическое совещание». Сыктывкар, 10-16 ноября 2013 г. Сыктывкар, 2013.
  13. Ставицкий В. В. Ставицкий А. В. Изучение социальной организации традиционных обществ раннего железного века Восточной Европы по данным археологии  // Традиционные общества: неизвестное прошлое. Материалы Международной научно-практической конференции. 21–22 апреля. Челябинск: Изд-во ООО. Пирс, 2014. С.102–105.
  14. Ставицкий В.В. У истоков этногенеза древней мордвы // NB: Исторические исследования.  2014.  № 4.  С.1-13. URL:http://e-notabene.ru/hr/article_13161.html
  15. Ставицкий В.В., К вопросу о развитии металлообрабатывающего производства у населения городецкой культуры// Международный научно-исследовательский журнал.  2014. №11.  URL: http://research-journal.org/?p=6991
  16. Челяпов В.П., Буланкин В.М., Губайдуллин М.А. К вопросу о фортификации городищ городецкой времени Поочья //Finno-Ugrika.Казань, 2002.№1. С.5.
  17. Челяпов В.П., Буланкин В.М. Городища раннего железного века на территории Рязанской области //Археологические памятники раннего железного века Окско-Донского междуречья. Рязань, 1993.
  18. Разуваев Ю.Д. Фортификационные сооружения городецких поселений лесостепного Подонья // Археология Восточноевропейской лесостепи. Пенза, 2008. Вып.2. Том.2. .С. 71.
  19. Археологическая карта России. Рязанская область. Часть 2. М.,1994.
  20. Археологическая карта России. Рязанская область. Часть 3. М.,1996.
  21. Смирнов К.А. Эволюция укреплений на поселениях Верхней Волги в эпоху раннего железа //Проблемы средневековой археологии волжских финнов. Йошкар-Ола, 1994. С.6.
  22. Фоломеев Б.А. Окские городища //Археологические памятники раннего железного века Окско-Донского междуречья. Рязань, 1993.
  23. Вихляев В.И.. Керамика Новопшеневского городища в Мордовии // СА,1986. № 1. С. 198-208.
  24. Вихляев В.И. Новые раскопки Теньгушевского городища (городецкий комплекс) // Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1992. Вып. 104. С. 76-103.
  25. Алихова А.Е., 1959б. Некоторые древние городища Мордовской АССР // Алихова А.Е., Жиганов М.Ф., Степанов П.Д. Из древней и средневековой истории мордовского народа: Археологический сборник. Саранск, Т. II. С. 106-107.
  26. Ледяйкин В.И. Пургасовское городище // Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1976. Вып. 52. С.107-126.
  27. Фоломеев Б.А. Шишкинское городище //Древности Оки. М., 1994. С.140-141.
  28. Медведев А.П. Об этнокультурной ситуации на Верхнем Дону в начале раннего железного века // РА, 1993, №4.
  29. Морозова Т.В. Распространение памятников городецкой культуры на Верхнем Дону //Верхнедонской археологический сборник. Липецк, 2001.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Ставицкий Владимир Вячеславович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация