ЯИЦКОЕ И ГРЕБЕНСКОЕ КАЗАЧЬИ ВОЙСКА: УНИКАЛЬНОСТЬ ТРАДИЦИЙ

Ерохин Игорь Юрьевич
Кройдон Колледж, Лондон, Великобритания
Кандидат исторических наук

Аннотация
В статье рассмотрены особенности жизни и развития яицкого и гребенского казачьих войск. Вскрыты уникальные особенности культуры, традиций и менталитета этих групп казачества. Эти особенности связаны со специфическим типом религиозности и территориальным фактором.

Ключевые слова: войско, государство, казаки, культура, народ, нация, общество, право, религия, Россия, территория, традиции, этнос


YAIK AND GREBEN COSSACK TROOPS: A UNIQUE TRADITION

Erokhin Igor Urevich
Croydon College, London, U.K
Candidate of Historical Sciences

Abstract
The article describes the features of the life and development of Yaik and Greben Cossack troops. Revealed the unique features of culture, traditions and mentality of these groups of Cossacks. These features are associated with a particular type of religious and territorial factors.

Keywords: army, Cossacks, culture, ethnicity, law, nation, people, religion, Russia, society, state, territory, tradition


Рубрика: 07.00.00 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

Библиографическая ссылка на статью:
Ерохин И.Ю. Яицкое и Гребенское казачьи войска: уникальность традиций // Современные научные исследования и инновации. 2015. № 7. Ч. 2 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2015/07/56175 (дата обращения: 14.03.2024).

Важной частью истории казачества является понимание государственного феномена казачества как явления, выяснение противоречивых и сложных отношений государственных институтов с казачеством и казачьим сообществами. В ряде авторских работ уже затронуты проблемы данного цикла.[6-13] Особо перспективным в свете вышесказанного становится установление отличий казачьих войск и казачьих территорий друг от друга, понимание их уникальности и своеобразия. Яицкое и Гребенское казачьи войска не были ни крупнейшими войсками, ни авторитетнейшими среди прочих, тем не менее, установление их своеобразия и уникальности помогает нам глубже и шире разобраться в самих основах казачьей этнической природы.
Яицкое войско.
Картограф И. Георги замечал о представителях яицкого казачьего войска: «сильные люди.., необузданы, решительны и смелы.»[20] C этим мнение был вполне согласен и писатель И.И.Железнов в своих работах много говоривший о «неясном инстинкте дикой воли» яицкого казачества.[1, с.2] О яицких казаках в источниках находим: «Староверы, они стояли за демократический строй церкви, отрицающий священство, которое позволяло совершать таинства мирянам.»[21] Известный ученый и путешественник П. Палас , посетивший Яик в 1769 г. писал: «В церковь казаки ходят редко, потому что они старообрядцы, по большей части молятся дома.»[20] Яицкое войско часто отказывалось исполнять царские приказы. «В 1769 г. несколько сот яицких казаков отказались нести службу в Кизляре, мотивировав свое решение «несовместимостью с постоянной дислокацией Яицкого войска».., уже в 1770 г. казаки не выполнили приказа властей силой возвратить калмыков на Северный Кавказ, откуда они самовольно перекочевали в Среднюю Азию, не выдержав непосильных налогов и податей.., тогда 2000 яицких казаков за «ослушание» были телесно жестоко наказаны, а 20 из них сосланы на каторгу.»[1] Сенатор, князь Щербатов, инспектировавший Яицкое войско после Пугачевского бунта, в котором войско участвовало почти в полном составе[15], говорил о настроениях яицких казаков: «Везде, где они могут показать свою ненависть против государя и российской церкви, не упускают случая. Свидетельствуют сему бывшие бунты.., восстание 1772 г. на Яике, которого града казаки, быв сей ересью заражены, не почли преступным делом против законных властей вооружиться.»[1, с.1; 20] «В то время когда на Дону и Медведице в XVII и XVIII вв. старообрядческие монастыри и церкви были уже почти полностью разогнаны и закрыты, на Иргизе и Яике они не прекращали своей деятельности, именно благодаря упорному сопротивлению всего Яицкого казачьего войска», – свидетельствует историк яицкого казачества И.П. Аникин.[1, с.3] Другой автор А.А. Гордеев отмечает: «Хотя в Москве утвердилась власть нового царя, яицкие казаки независимо от ее политики продолжали оказывать активное противодействие ногайским и киргиз-кайсацким ордам.»[4] Одним из поводов для конфликтов между властью и Яицким войском являлось нежелание казаков использовать форменную казачью одежду, установленную правительственными указами и распоряжениями. В.Правдухин пишет о событиях, когда яицкое казачество массово выражало нежелание обряжаться в армейские мундиры и вставать в одну шеренгу с царскими солдатами. Расправу над ослушниками учинил князь Волконский: «Их пороли на снегу за городом. Они сбрасывали с себя одежду и голые валились на мерзлую землю, – Хоть умереть на груди родной земли в своем человеческом обличьи!»[17]
Яицкие казаки еще во времена царствования Михаила Федоровича говорили: «Служить казачью службу, – а в прочем ином нетовинну стоять…», при малейшем давлении царской администрации обещали «открыть границы». Источники говорят: «Упорство их в защите своих прав доходило до прямого отказа от службы, вплоть до вооруженных сопротивлений против центральной власти.» В конце царствования Петра I на Кругу яицких казаков казак Петр Рукавишников заявил: «В церковь не ходить, и книг нынешних не слушать для того, что нынешние книги – Новопечатные.» «При Анне Иоанновне Казанский епископ Гавриил в 1734 г. выражал крайнее неудовольствие на самовольное принятие яицкими казаками священников со стороны, или же выборы их из своей братии среди яицких казаков. Приемник епископа Гавриила, – Лука Канашевич долго не соглашался назначить заказчиком (благочинным) яицкого протоирея Максима Павлова, а также иных выборных от казачества, так как все они «крестились злочестивым раскольническим крестом», однако, под напором масс войска ему пришлось «сих явных клятвоотступников и богомерзких раскольников» все же рукоположить в сан, как было сказано сие сделано ради «чесне издревле преславутого Войска Яицкого.» Император Александр I предпринимает попытку давления на яицких казаков. После победы в войне с Наполеоном он, находясь в Оренбурге, посылает специальную карательную команду в Яицкий городок, переименованный уже в Уральск, с целью захватить и арестовать атамана Назарова. Атаман был схвачен и предстал перед императором. В качестве наказания, – «за попустительство» вольностям и вольному духу войска Александр приказал Назарову сбрить бороду и отстранил его от атаманской должности.
Вместе с тем, при всей доминанте вольностей, все походы, в которых принимало участие Яицкое войско по согласованию с московскими государями «неизменно проходили при образцовом несении службы и доблестном исполнении казаками своего воинского долга. Участвуя в дальних и ближних походах, яицкие казаки показали себя дисциплинированными и отважными воинами, готовыми постоять за Матушку Россию.» Основой фронтирности яицкого казачества являлся хорошо укрепленный Яицкий городок. При Петре I Яицкая защитная линия находилась в ведении талантливого царского администратора, управленца и общественного деятеля, Астраханского губернатора В.Н.Татищева. Достаточно много внимания вопросу жизни, быта и обустройству яицких казаков уделял и генерал-губернатор И.И.Неплюев. О военной организации яицкого казачества источники говорят, указывая на ее известную свободу и либеральность: «Обязательной воинской повинности в Яицком войске не было до 1874 г. Казаков на службу набирали по найму охотников, желающих добровольно поступить на службу. При отсутствии охотников, казаков на службу отбирали по жребию… До XV в. поселенцы на Яике жили общиной. Спустя некоторое время община стала именоваться войском…» Управление процессами отличалось крайней степенью демократизма: «По набату колокола на площади, против войсковой канцелярии, собирался сход казаков – войсковой круг. После молитвы и взаимного приветствования атаман или один из его старшин обращался к казакам с речью. По итогам речи простым большинством голосов принималось то или иное решение.»
Гребенские казаки.
Не меньшие хлопоты, чем беспокойное яицкое казачество, доставляли власти гребенские казаки. Еще Л.Н.Толстой в своей исторической повести «Казаки»: «Кавказская повесть 1852 г.» отметил вольный, бунтарский и своенравный дух гребенцев.[14, с.5] Толстой писал: «На плодородной, лесистой и богатой растительностью полосе живет с незапамятных времен воинственное, красивое и богатое староверческое русское население, называемое гребенскими казаками… Влияние России выражается тут только с невыгодной стороны: стеснением в выборах, снятием колоколов и войсками, которые стоят и проходят там.»[25, с.18] Историк Н.Н.Великая говорит об основных причинах долгого противостояния власти и гребенского казачества: «Старожилы Терека – гребенцы оставались старообрядцами на протяжении всего дореволюционного периода, несмотря на усиленные попытки светских и духовных властей привить им официальное православие.»[2, с.1] Уже в 1744 г. на гребенцев в центр следовали многочисленные доносы о том, что «казаки состоят в немалом расколе и противности святой церкви, именно изображение креста знаменуют себя двоеперстием, а не троеперстным сложением сложением.»[16, с.139-140] Власти пытались грозить казачьим отступникам суровым наказанием. Епископ Астраханский Илларион заявлял: «Если казаки будут упорствовать, то не токмо духовным, но и гражданским наказанием наказаны будут.»[16, с.140] Но, гребенцы были готовы идти на любые конфликты с властью, но не менять своих традиций, обычаев и привычек. При этом они грозились покинуть Терек в случае продолжения притеснений.[2, с.2; 26, с.27] Н. Великая пишет: «Хорошо известно, что в сознании людей XVII-XIX вв. понятие « русский» было равнозначно понятию «православный»[22, с.737; 24, с.89-105], но если это так, то на Тереке такими равнозначными понятиями становились термины «гребенский казак» и «старовер» (истинно православный). Все гребенцы выступали единым старообрядческим монолитом и утверждали только одно: мы сохраняем обряды, доставшиеся от отцов и дедов, ничего «не убавливаем и не прибавливаем».[2, с.3] Давление власти заставляло гребенцев искать и новые «сакральные» казачьи места, где «жить хорошо и вольно», совершать побеги на Кубань, Каму, а то «житье несносно совсем: принуждают к кресту.»[26, с.29; 3, с.3] Возмущение было так велико и массово, что многие события доходили до насилия, избиений и даже убийств.[2, с.3] Особого расцвета неповиновение гребенцев достигает в начале XIX в., когда те уже позволили себе «выбирать собственных церковнослужителей – уставников.»[2, с.4; 16, с.165] Источники говорят: «Раскольники на казачьих землях открыто строили молитвенные дома, открыто держали беглых попов, заводили скиты, в начальники станиц назначались явные раскольники, даже между командирами Гребенского и других полков встречались иногда раскольники. Дерзость раскольников дошла до того, что во многих станицах уничтожены были православные храмы.»[18, с.260] Статистические данные дают следующую картину, – в терских станицах в 1864 г. «нераскольников»: в Курдюмовской не было вовсе, в Новогладковской – 2, Старогладковской – 7, Червленной – 12, Щедринской – 16 человек.[2, с.5; 19, лл.60-81] В случае перехода казака в официальное православие отступник подвергался обструкции и травле со стороны гребенцев, которые исповедовали принцип: «Отступнику спасения нет».[2, с.7; 5, с.358] Ситуация с течением времени не менялась кардинально, –  гребенцы упорно придерживались своих традиций и принципов. Н.Великая отмечает: «Наиболее напряженные отношения, враждебные… складывались у старообрядцев-казаков с православными, как правило, более поздними переселенцами. Гребенцы считали себя хранителями древнерусских обычаев и порядков, верными сынами древнехристианской церкви[23, с.252]. В начале XX в. оплотом старообрядчества на Тереке, по-прежнему были гребенские и часть низовых станиц. Крупнейшим центром старообрядчества оставалась станица Червленная, казаки которой длительное время не допускали поселения в станице православных.»[2, с.7] Л.Толстой говорит о высокомерном, даже пренебрежительном отношении гребенского казачества к пришлому, иногороднему населению края: «Казак по влечению менее всего ненавидит джигита–горца, который убил его брата, чем солдата, который стоит у него, чтобы защищать его станицу, но который закурил табаком его хату. Он уважает врага-горца, но презирает чужого для него угнетателя солдата… Русский мужик для казака есть какое-то чуждое, дикое и презренное существо… Молодец казак щеголяет знанием татарского языка, а разгулявшись, даже с братом говорит по-татарски… этот христианский народец, закинутый в уголок земли, окруженный полудикими магометанскими племенами и солдатами, считает себя на высокой степени развития и признает человеком только одного казака: на все же остальное смотрит с презрением…»[14, с.6; 25, с.19]
При всех вольностях гребенцев российские монархи весьма снисходительно относились к их независимости и элементам бунтарства. Например, еще Петр I приказал не тревожить старых верований гребенцев, так как служат они государю верно и без измены, «удерживаются» в мусульманском мире, не идут против церковной власти, не нарушают государственного порядка.[2, с.1; 16, с.133-134] Екатерина II разрешила гребенцам не брить бороду, носить любое платье, которое те почитают, отменила двойной оклад, наименование их раскольниками, дала возможность действовать открыто и не опасаться гонений.[2, с.4] Достаточно либеральный курс в отношении гребенцев проводил и император Николай I.[2, с.5] Например, митрополит Гедеон активно жаловался на волю, предоставленную гребенским раскольникам в данный период.[2, с.5; 3, с.135]


Библиографический список
  1. Аникин И.П. Рыцари речного войска. Глава VI. Быт, обычаи и обряды яицких казаков [Электронный сетевой ресурс]. – Режим доступа: http://ural-cossacks.chat.ru/page7.htm
  2. Великая Н.Н. Официальное православие и гребенские казаки в XVIII – начале XIX вв. [Электронный сетевой ресурс] // Православие в исторических судьбах Юга России. Южнороссийское обозрение. – Вып.16. – Ростов-на-Дону, 2003. – С.30-43. – Режим доступа: http://cossackdom.com/articles/v/velikaya_pravoslavie.html
  3. Гедеон Митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. – Москва-Пятигорск, 1992.
  4. Гордеев А.А. История казаков. Ч.2. Со времен царствования Ивана Грозного до Петра I. – М., 1992. – С.7,32, 50,53,93,115,220.
  5. Заседателева Л.Б. Терские казаки. – М., 1974.
  6. Ерохин И.Ю. Проблема дуализма в вопросах казачества // Приоритетные научные направления: от теории к практике. – 2013. – №5. – С.19-24.
  7. Ерохин И.Ю. Казачьи республики как фактор государственности // Белые пятна российской и мировой истории. – 2013. – №1-2. – С.40-53.
  8. Ерохин И.Ю. Казачьи республики и традиции государственности // Сборник конференций НИЦ Социосфера. – 2013. – №20. – С.010-014.
  9. Ерохин И.Ю. Казачьи республики и вопросы государственности // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2013. – №4. – С.77-82.
  10. Ерохин И.Ю. Казачество и современное государство // Культура. Духовность. Общество. – 2013. – №4. – С.161-165.
  11. Ерохин И.Ю. Казаки: революция и гражданская война // Фундаментальные и прикладные исследования: проблемы и результаты. – 2013. – №6. – С.32-35.
  12. Ерохин И.Ю. К вопросу особенностей формирования начал государственности донского казачества // Культура. Духовность. Общество. – 2013. – №5. – С.132-138.
  13. Ерохин И.Ю. Государство и возрождение казачества // Приоритетные научные направления: от теории к практике. – 2013. – №6. – С.13-16.
  14. Кутузов М. Образ казачества в литературе и искусстве []. – Режим доступа:
  15. Мельников Е. Тени забытых предков // Родина. – 1997. – №10.
  16. Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Вып.1. Гребенское войско. – СПб., 1880.
  17. Правдухин В.П. Яик уходит в море. – Челябинск, 1968.
  18. Раздольский С.А. Русская православная церковь в Кавказской войне // Кавказская война: уроки истории и современность: материалы научной конференции. – Красеодар, 1995.
  19. РГИВИА: Российский Государственный Военно-Исторический Архив. – Ф.1058. Оп.1. Д.319.
  20. Рознер И.Г. Яик перед бурей. – М.: Мысль, 1966.
  21. Румянцев В.С. Народное антицерковное движение в России в XVII в. – Москва: Наука, 1986.
  22. Русские. Сер. «Народы и культуры». – М., 1997.
  23. Статитические монографии по исследованию Терского казачьего войска. – Владикавказ, 1881.
  24. Токарев С.А. О религии как социальном явлении: мысли этнографа // Советская этнография. – 1979. – №3.
  25. Толстой Л.Н. Казаки. – М.: «Художественная литература», 1981.
  26. Юдин П.Л. Из-за старой веры // Записки Терского общества любителей казачьей старины. – Владикавказ, 1914. – №8.


Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Ерохин Игорь Юрьевич»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться:
  • Регистрация