До настоящего времени не сформулированы однозначные требования к хорошему переводу и поэтому качественный перевод понимается по-разному. Никто из преподавателей вузов не станет требовать дословного перевода. Все согласны с тем, что дословный перевод приводит к бессмыслице, что при переводе следует учитывать контекст, что для идиоматических оборотов нужно находить соответствующие русские идиомы. Большинство следит за правильностью перевода фразеологических сочетаний. Преподаватели обращают внимание обучающихся на то, что порядок слов подчиняется различным нормам в разных языках, и требуют его изменения при переводе. Но в остальном многие либо, в лучшем случае, допускают свободный перевод, интуитивно полагаясь на свой опыт и чувство языка, либо, что бывает гораздо чаще, формально руководствуются грамматическими правилами, то есть требуют в переводе сохранения грамматической конструкции подлинника, предлагая делать замену только в том случае, если соответствующей конструкции в русском языке не существует. Так, например, обороты «именительный падеж с инфинитивом» и «винительный падеж с инфинитивом» или абсолютную причастную конструкцию заменяют в переводе сложноподчиненными предложениями, но в случае, если соответствующий оборот существует в родном языке, преподаватель настойчиво требует его сохранения, не считаясь с тем, подходит ли он в данном случае стилистически.
Таким образом, в русском переводе сохраняются длинные немецкие периоды, сохраняются назойливо повторяющиеся пассивные формы или модальные глаголы, сохраняется множественное число у таким имен существительных, которые по-русски употребляются только в единственном числе; постоянно повторяется частица «бы», малоупотребительная в современной русской научно-технической литературе. Обученный таким образом студент старается, например, показать, что он распознал в тексте конъюнктив и сигнализирует об этом, искажая русский язык. В результате получается малопонятный, неудобочитаемый перевод.
О вредном влиянии плохого стиля переводной литературы на состояние литературного и научного языка в целом писал еще М.В. Ломоносов, уделявший особое внимание созданию русского научного языка [1]. И сейчас, через 200 лет после М.В. Ломоносова, раздаются жалобы на то, что переводные книги отличаются уродством стиля.
Причины подобного искажения русского языка заключаются, во-первых, в формальном подходе к переводу и, во-вторых, в переоценке значения стиля, в недостаточном знакомстве с вопросами стилистики.
Стиль языка – это известная организация языка, которая определяется целью высказывания и может быть направлена на облегчение понимания и запоминания (научная проза), на то, чтобы воздействовать на воображение и возбудить определенные эмоциональные переживания (художественная речь), на то, чтобы воздействовать на волю (ораторская речь).
Точность стиля, стремление избегать ненужных рассуждений, отвлекающих внимание читателя, является, несомненно, положительным фактором. Такая точность помогает не только лучшему восприятию и усвоению, но и дальнейшему развитию мысли, и поэтому должна культивироваться как в оригинальных работах, так и в переводе [2].
Стилистика является наукой о практическом применении возможностей языка в зависимости от характера и назначения высказывания.
С точки зрения изучаемого материала практическую стилистику можно подразделить на фонетическую, словарную и грамматическую. Для перевода научно-технической литературы ведущее значение имеет грамматическая стилистика. Рассмотрим подробнее ее характерные особенности.
Под грамматической стилистикой понимают изучение синонимики и многозначности грамматических форм и средств и их использование с целью произвести на читателя или слушателя то или иное впечатление или воздействие. Одна и та же мысль может быть выражена различными способами не только в отношении выбора слов, но и в отношении употребления грамматических форм. Синонимика возможна между различными частями речи, между различными глагольными формами, между различными формами в пределах одной части речи и между различными синтаксическими оборотами. Другими словами, грамматическая стилистика отнюдь не ограничивается сферой синтаксиса. Стиль зависит не только от порядка слов; в стилистических целях используются и такие средства, как употребление времен, наклонений, лица и т.д. С другой стороны, одна и та же грамматическая форма может быть использована для передачи разных оттенков значения. Сравнительное изучение употребления грамматических форм для выражения различных оттенков значения в двух языках очень важно для практической стилистики перевода.
Рассмотрим наиболее характерные примеры, в частности синонимику наклонений.
Предположим, что в инструкции по работе с каким-либо типом оборудования мы встречаем предложение: Put the control knob into the off-position.
Это предложение можно перевести различными способами:
1) Поставьте ручку управления в положение «Выключено».
2) Поставить ручку управления в положение «Выключено».
3) Ручку управления следует поставить в положение «Выключено».
4) Ручка управления должна быть поставлена в положение «Выключено».
5) Ручка управления ставится в положение «Выключено».
С точки зрения грамматики все эти предложения одинаково правильны. На первый взгляд может показаться, что надо выбрать первый вариант, так как он в грамматическом отношении полностью соответствует подлиннику, сохраняя повелительное наклонение. Однако такой подход был бы формальным. В русском языке повелительное наклонение имеет ярко выраженный эмоциональный оттенок, а русскому техническому стилю эмоциональность не свойственна. Таким образом, именно этот вариант является наименее желательным. Неопределенная форма глагола для выражения волеизъявления имеет в русском языке резко подчеркнутый характер приказа. Поэтому второй вариант также нежелателен. Стилистически подходящими вариантами являются третий, четвертый и пятый [3].
Возможность выражения волеизъявления далеко не исчерпывается указанными пятью вариантами. Можно, например, сказать: «Встаньте! Встанем! Встать! (Смягчается добавлением «будьте любезны, будьте добры»). Надо встать! Вы встанете! Вы бы встали! Не встанете ли вы!» и т.д.
В приведенных примерах одно и то же желание говорящего выражается с изменением времени, лица, наклонения и формы, а именно: формой второго лица повелительного наклонения, формой первого лица повелительного наклонения, неопределенной формой глагола, вторым лицом множественного числа будущего времени, модальным глаголом с неопределенной формой глагола, сослагательным наклонением, вопросительно-отрицательной формой будущего времени.
Каждый из вариантов имеет особый стилистический оттенок, и невозможно представить себе случай, когда все они будут одинаково уместны. При этом на разных языках в одних и тех же условиях могут оказаться стилистически уместными разные варианты, как видно из приведенного выше примера на английском языке. Один и тот же стилистический эффект может создаваться разными средствами, и, наоборот, одинаковые средства могут давать разный эффект.
Другой пример: и в русском, и во многих иностранных языках форма будущего времени часто используется для передачи модальных оттенков. Например: «Вы будете студент Иванов? »
Однако такое употребление формы будущего времени в русском языке ограничивается устной речью и в научно-технической литературе совершенно неуместно. В английском языке, напротив, в технических статьях описательного и теоретического характера во многих случаях следующей по частотности формой после Present Indefinite является форма Future Indefinite, которая оставляет далеко позади все остальные времена. Эта глагольная форма выражает в большинстве случае не действие, которое произойдет в какой-то момент в будущем, а употребляется с модальным оттенком для выражения настоящего времени (в условных предложениях, для выражения желательности или возможности и т.д.).
Приведем несколько примеров подобного употребления сочетания Shall и Will с инфинитивом, взятых из английской технической литературы:
As a first step we shall write down some examples… – «Прежде всего приведем несколько примеров…».
Many triodes will generate these oscillations, provided … – «Многие триоды могут генерировать такие колебания, при условии…».
The first chapter on wave study will be devoted to the ideas of wave propagation in unbounded media. – «Первая глава по теории волн посвящена распространению волн в неограниченной среде».
Still more complicated coupling arrangements will give further improvement in performance but are never used because of the problems involved in tuning. – «Более сложные устройства связи могли бы дать дальнейшее улучшение характеристики, но они никогда не применяются из-за усложнения настройки».
В курсе школьной грамматики модальный характер этой формы не выделяют; указывают только, что иногда эта форма означает повторность действия. Однако такое употребление встречается преимущественно в разговорной речи. При переводе указанных примеров во втором и третьем случае будущее время возможно, но нежелательно в стилистическом отношении. В последнем примере употребление будущего времени в переводе привело бы к полной бессмыслице.
Рассмотренные случаи относились к синонимике времен и наклонений. К этой же группе следует отнести синонимику изъявительного и сослагательного наклонений, иллюстрируемую различными случаями употребления should и would.
Синонимика времен в пределах одного наклонения хорошо известна. Для большей естественности и оживленности повествования вместо «завтра я уеду» говорят: «завтра я уезжаю» и вместо «шла я вчера по набережной» – «иду я вчера по набережной».
Значение пассива как формы, часто встречающейся в английской технической литературе, вполне осознано, и пассиву уделяется то внимание, которого он заслуживает. Однако опыт показывает, что далеко не все преподаватели знают, насколько богат русский язык средствами для передачи того смыслового оттенка, который в английском языке дает сочетание глагола to be с причастием прошедшего времени.
Страдательный залог применяется в русском языке реже, чем в английском. Но это же содержание можно выразить другими средствами.
Например: This question was not dealt with at the conference.
1) Этот вопрос на конференции не рассматривался.
2) Этот вопрос на конференции рассмотрен не был.
3) Этот вопрос на конференции не рассматривали.
4) Этот вопрос конференция не рассматривала.
5) Это – вопрос, конференцией не рассмотренный.
Популярными формами для перевода являются формы на «-ся» и сочетание глагола «быть» с причастием. Но формы на «-ся» имеют в русском языке кроме четырех пассивных еще одиннадцать значений. Часто основной причиной для употребления пассива в языках с твердым порядком слов является стилистическая необходимость поставить то или иное слово на первое место, поэтому его употребляют как подлежащее пассивной конструкции. При переводе часто бывает целесообразно, сохранив порядок слов оригинала, заменить пассивную конструкцию активной.
С точки зрения русского языка наиболее приемлемым является третий вариант, то есть неопределенно-личный оборот. Активная конструкция является, таким образом, синонимом пассивной.
Перечисленными пятью способами все возможные варианты перевода пассивной конструкции далеко не исчерпываются. Иногда необходимо пользоваться лексической синонимикой типа to be given – to receive – «получить» или синонимикой синтаксической, в частности тем, что определение к подлежащему может быть синонимично с именной частью составного сказуемого, например:
A radial engine is used. – The engine used is a radial.
An entirely new method is suggested. – The method suggested is entirely new.
Конечно, далеко не любая пассивная конструкция может быть переведена всеми перечисленными способами; в одном случае подойдут одни способы, в другом – другие. Обучающийся имеет в этом отношении право выбора. И, если в переводе не перепутан субъект и объект действия, преподавателю нет необходимости напоминать обучающемуся, что в оригинале была пассивная конструкция, а в переводе она отсутствует.
При переводе пассивной конструкции перекрещиваются линии синтаксической и морфологической синонимики. Пассив дает также возможность наблюдать синонимику личных предложений и предложением с устранением действующего лица. Этот вид синонимики имеет существенное значение для перевода технической литературы с английского языка на русский и поэтому заслуживает того, чтобы на нем остановиться несколько подробнее.
Из двух равнозначных конструкций: Such a line cannot be set up in practice. – «Такая линия не может быть осуществлена в практике» и It is impossible to set up such a line in practice. – «Осуществить такую линию практически невозможно» – для английского языка стилистически более приемлема первая, то есть личная, а для русского – вторая, при которой действующее лицо устранено. Эта тенденция к устранению действующего лица не означает непременно замены личного предложения безличным. Это скорее тенденция к обобщению, к изложению суждения в более общем виде – тенденция положительная и выгодно отличающая русский технический стиль от англо-американского.
Конкретные ее проявления заключаются в следующем. Формы, связанные с личным общением неупотребительны: формы первого и второго лица единственного числа в технической литературе ни в том, ни в другом языке не встречаются вообще. Употребление форм первого лица множественного числа в статьях и докладах, написанных одним лицом, производит несколько неестественное впечатление. Поэтому вместо «мы рассмотрели следующие случаи применения» предпочитают говорить «были рассмотрены следующие случаи применения». Конечно, встречается и выражение «мы рассмотрели», но есть тенденция к его вытеснению. В этом нетрудно убедиться, если сопоставить хороший русский перевод какой-либо английской книги с подлинником и обратить внимание на случаи грамматического расхождения. Преобладание расхождений такого вида бросается в глаза.
Тенденция к устранению лица может проявляться с разной степенью интенсивности. В языке существуют как бы ступени ее проявления; при переводе на русский язык всегда целесообразно продвинуться на одну ступень дальше. В английском предложении – The thing we generally want to know about a composite line is its resistance – употребление формы первого лица множественного числа ничего к содержанию предложения не добавляет, это – просто риторическое украшение. Русский язык отбрасывает его; перевести это предложение лучше всего так: «В сложных линиях основной вопрос заключается в определении выходного сопротивления». В предложении есть подлежащее, но автор и читатель в предложении не фигурируют.
Следующей ступенью является переход к неопределенно-личному обороту. Например:
We generally wish to design the line so as… – «Всегда стремятся провести линию так… ».
Ярче всего проявляется это различие между английским и русским стилем в тех случаях, когда личная форма модального глагола при переводе на русский язык заменяется словами «можно», «нужно» и т.д. (синонимика между разными частями речи).
Глагол может, например, заменяться наречием или модальным глаголом: The external line seemed to produce no effect upon the frequency. – «Внешняя линия, по-видимому, никакого влияния на частоту не имеет».
При выборе из числа возможных грамматических синонимов стилистически наиболее подходящего варианта приходится иметь в виду, что одни грамматические формы более свойственны литературному языку, другие – устной речи, третьи – нейтральны. Различия между письменной и устной речью существует в любом языке. Однако необходимо помнить, что формы, употребительные в одном языке только в устной речи, в другом могут оказаться одинаково применимыми и в устной речи, и в письменном языке [4].
Так, например, русскому обобщенному употреблению второго лица единственного числа типа «поспешишь – людей насмешишь» или «на всех не угодишь», которое имеет хождение только в разговорном языке, в английском соответствует оборот с неопределенным местоимением one: One cannot please everyone, который употребляется не только в разговорном языке, но и в научной прозе: One is inclined to assume that the above method will result in an improvement of overall characteristics.
Такое предложение нельзя перевести «склоняешься к мысли, что вышеописанный метод даст в результате общее улучшение характеристик».
Такой перевод правилен только формально. Для того, чтобы не нарушить технический стиль, лучше перевести «можно предположить, что …» и т.д.
One may see that the above formula in no longer true. – «Можно видеть, что …» и т.д.
В качестве другого примера расхождения сфер употребления синонимических конструкций можно привести употребление инверсии в условных предложениях в разговорной речи. Можно, например, сказать:
«Приди он ко мне пораньше утром, он застал бы меня дома».
Но нельзя сказать:
«Попади магнитный поток одного прибора в магнитный поток другого, и он повлияет на точность результатов».
Не считаясь с этим, преподаватели часто пытаются объяснять и иллюстрировать грамматические формы, свойственные только научно-техническому тексту, на бытовой лексике. В качестве примеров приводятся такие, например, словосочетания и предложения:
Das zu lesende Buch.
I shall come here provided I have time.
Подобные примеры даются с самыми лучшими намерениями: преподаватель полагает, что таким образом он выдерживает один из основных принципов методики – принцип перехода от легкого к трудному, от известного к неизвестному. В действительности, обучающиеся получают форму, оторванную от естественного языкового окружения и потому не запоминающуюся [5].
Обратное явление, то есть перенос в техническую и научную литературу стилистических норм разговорной речи, искажает русский язык перевода. Источником этого переноса могут быть не только нормы речи, привычные для переводчика, не являющегося специалистом в данной области техники, но и некритическое сохранение форм подлинника.
Библиографический список
- Ломоносов, М.В. О нынешнем состоянии словесных наук в России. Полное собрание сочинений. Т. 7: Труды по филологии 1739-1758 гг. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952.
- Каргина, Е.М. Формирование у обучающихся навыков рационального способа поисковой и исследовательской деятельности в процессе изучения иностранного языка // Современная педагогика. – 2014. – № 9 (22). – С. 52-54.
- Арнольд, И.В. К вопросу о переводе технической литературы // Иностранные языки в высшей школе. – М., 1952. – №1.
- Каргина, Е.М. Метод систематизации лексики по смысловым группам при исследовании профессиональных иноязычных терминов // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 11-3 (43). – С. 137-140.
- Каргина, Е.М. «Псевдопростая» лексика иноязычной научно-технической литературы // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 12-1 (40). – С. 92-96.
Количество просмотров публикации: Please wait